Он исходил из трезвого понимания крепостнических позиций основной массы помещиков и невозможности рассчитывать на их содействие постепенной ликвидации крепостного права. Поэтому предлагалось следующее: личное освобождение крестьян должно было производиться при регламентации верховной властью новых взаимоотношений крестьян с помещиками, стержнем его стало бы предоставление крестьянам земли за определенные повинности; предлагалась и целая система мер, которые стимулировали бы постепенный перевод большей части крестьян в свободные хлебопашцы.Естественно было бы предположить, что все идеи Киселева, сформулированные и в программе будущей записки, и в докладе царю, найдут развернутое выражение в самой записке, представленной Николаю I вместе с докладом. Это, однако, было не так. План действий верховной власти, предложенный Киселевым, оставался известен лишь его автору и императору.Какой же проект реформы был предложен Киселевым Комитету? Проанализировав историю крепостного права в России и опыт освобождения крестьян в других странах, он предложил способ освобождения, подобный использованному в Австрии и Дунайских княжествах. Принципами проекта были: отчуждение помещиками части их земельной собственности в пользование крестьянам и обязанность последних компенсировать это трудами или денежным оброком, личная свобода крестьян, право на движимую собственность и право, выполнив обязанности в отношении помещика, «переходить в другое состояние или переселяться на другие свободные владельческие земли».Главное значение проекта Киселева состояло в том, что государство не оставляло более на волю помещиков определение ни размеров крестьянского надела, ни формы и объема повинностей и создавало такие условия, которые принуждали помещиков следовать этому новому порядку. Однажды добровольно заключенные помещиком с крестьянами условия, и в том числе передача им большей части своей земли, не могли быть потом пересмотрены, так как земля поступала в пользование крестьянской общины. Таким образом, будь этот проект реализован, предлагаемый порядок стал бы основой переходного этапа к освобождению крестьян с землей.18 марта записка и доклад Киселева были отправлены царю. «Читал с особенным вниманием и полным удовольствием, — писал Николай I, возвращая их в тот же день Киселеву, — начала, на коих основан проект, мне кажется, весьма справедливы и основательны. Я не нашел сделать ни одного замечания и разрешаю весть в Комитет». Естественно было бы ожидать, что Киселев, представляя записку в Комитет, ознакомит его и со своим докладом царю, и с его одобрительной резолюцией. Ведь это сразу подорвало бы позиции его противников. Но он этого не сделал. Тактика Киселева была сложнее.В документе, предназначенном для Секретного комитета, он развертывал свою программу далеко не полностью. Идеи о мерах, которыми следовало заставить помещиков пойти по новому пути, и о самом механизме действия верховной власти Киселев развивал только перед царем, надеясь на его дальнейшую поддержку. Таким образом возникал еще один уровень секретности.Поразительный, чисто российский парадокс! Обратившись к одному из самых жгучих вопросов русской действительности, правительство делало это втайне от общества, создав Секретный комитет. Но и этому узкому комитету, состоявшему из высших сановников империи, не следовало знать об истинных планах царя и его ближайшего советника. Тактика Киселева состояла в том, чтобы на каждом уровне приоткрывать лишь определенную часть своей программы, в полном объеме согласовывая ее лишь с царем. Его одобрение было получено и на проект, и на способ его реализации. Комитету был представлен только проект, а механизм его осуществления был утаен. В проекте же Комитету предлагалось утаить от общества подлинный смысл готовящегося закона, выдав его просто за частичное развитие и дополнение указа 1803 года.Изучение записки Киселева членами Комитета продолжалось без малого полгода, и Комитет, естественно, не заседал. Однако имевшие, по-видимому, место личные беседы Киселева с его членами, а также представленные частью из них письменные возражения заставили Киселева переработать проект, пойдя на значительные уступки консервативному большинству Комитета. Во-первых, ограничивалось право лично свободного крестьянина покинуть своего владельца, выполнив обязательства перед ним: по новому варианту для этого требовалось согласие помещика; во-вторых, вместо термина «вольные хлебопашцы», подразумевавшего владение хлебопашца землей, вводился термин «обязанные крестьяне»; наконец, перспектива личного освобождения всех помещичьих крестьян, пусть и в отдаленном будущем, составлявшая важный компонент программы, согласованной Киселевым с царем, была теперь исключена из проекта.Представив в ноябре 1840 года этот новый вариант проекта, Киселев теперь уже надеялся достичь успеха ценою незначительных уступок. Между тем он принял некоторые организационные меры к сосредоточению в своих руках дальнейшей работы над готовившимся законодательным актом. Все делопроизводство Секретного комитета было передано в V отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии, которым руководил сам Киселев. Очевидно, что это могло произойти только с согласия Николая I, и это доказывает, что он еще продолжал поддерживать программу Киселева, создавая благоприятные условия для ее успеха в Комитете.Но консервативные сановники пункт за пунктом устраняли из проекта Киселева на каждом этапе освобождения все, что могло бы поставить реформу помещичьей деревни на практическую почву, настаивая на предоставлении помещику всех условий перевода крепостных крестьян в обязанные. Тем самым бесплодность будущего законодательного акта был предопределена.Тактика пассивного сопротивления, примененная ими уже на следующем заседании 10 января, не дала принять конкретных результатов. Было решено только представить письменные мнения о главной статье проекта — о крестьянских наделах, правах и повинностях.Итак, Киселеву не удалось добиться быстрого одобрения своей программы. Его противники, напротив, убедились, что могут сопротивляться этому проекту. Как видно из дальнейших событий, убедился в этом и Николай.В представленных письменных мнениях члены Комитета единодушно возражали против регламентации правительством земельных наделов и повинностей крестьян. Но главную роль в изменении ситуации сыграла записка морского министра А. С. Меншикова, представлявшая одно из «мнений». Она содержала альтернативный проект. С этого момента одним принципам будущей реформы (наделение крестьян землей и определение властями объема их повинностей, общинное землепользование) были противопоставлены совсем другие (личное освобождение крестьян без земли и возможность для помещика договариваться с крестьянами без вмешательства правительства).В сложившейся ситуации для Киселева возможны были два пути: либо добиваться одобрения своей программы, борясь и с позицией остальных членов Комитета, и с планом Меншикова, либо подчиниться большинству и, отстояв все, что возможно, общими силами покончить с гибельным, по его мнению, планом Меншикова. Первый путь, однако, был реален, если бы Николай решился оказать открытое давление на Комитет. Такой поддержки не последовало, и Киселеву пришлось встать на путь дальнейших уступок. В таком духе был составлен им в феврале 1841 года еще один, компромиссный, вариант проекта. Но к заседанию 28 февраля был подготовлен неожиданный сюрприз: И. В. Васильчиков огласил новое Высочайшее повеление. Оно явно противоречило Повелению 1839 года. Если тогда император призывал Комитет искать пути решения крестьянского вопроса, «не стесняясь нынешним положением о свободных хлебопашцах», то теперь, наоборот, подчеркивал, что порученные Комитету «занятия истекают из существа указа 1803 года». В Повелении было ясно заявлено, что император «как прежде не имел, так и ныне не имеет намерения дать когда-либо предполагаемому дополнению указа 1803 года силу обязательного закона» и «собственное желание помещиков» должно лечь в основу дополнения.Это был решительный поворот в позиции Николая: такая гласная декларация царя имела двойной смысл. Ее прямое назначение заключалось в том, чтобы дать гарантии, которых добивались крепостники, а формулировки Повеления, предписывающие Комитету держаться существа указа 1803 года, позволяли большинству использовать его для дальнейшего урезания преобразований. С другой стороны, Повеление демонстрировало ограниченность поддержки Киселева императором.Вынужденный при последнем обсуждении вносить в документ изменения, уводившие его все дальше и дальше от первоначальной программы освобождения крестьян, Киселев попытался закрепить за правительством хотя бы контроль за содержанием добровольных соглашений крестьян с помещиками, утвердив его за своим ведомством. Внеся в марте такое предложение в Комитет, Киселев одновременно представил царю «экстракт» из него, где гораздо яснее выражено недоверие к дворянству и обоснована необходимость не допустить тяжелых для крестьян условий, которые, несомненно, будут ставить помещики.Откровенные формулировки в «экстракте» свидетельствуют о том, что Николай I продолжал оставаться в курсе тактики Киселева. Не находя уже возможным открыто его поддерживать вопреки позиции большинства членов Комитета и всякий раз отступая перед ним, император вместе с тем не препятствовал попыткам Киселева удержать в готовящемся указе все, что возможно, из прежнего своего плана. Но сама эта двойственность, неопределенность поведения Николая предрешали победу реакционного большинства Комитета.В итоге, завершая свою работу и готовясь представить царю проект указа и всеподданнейший доклад, Комитет сделал последний шаг к полному уничтожению первоначальных проектов (напомним — горячо одобренных Николаем): столь долго обсуждавшийся документ решено было превратить в министерскую инструкцию, совершенно необязательную даже как развитие указа 1803 г. Ясно, что к этому времени Киселев прекратил борьбу за осуществление своих намерений. Перед ним был единодушный Комитет, за ним — ничего.Представляя императору подготовленные Комитетом документы, Васильчиков предлагал внести их на рассмотрение Государственного совета. Проект указа поступил в Совет 13 марта 1842 г. Примечательно, что, готовясь к обсуждению в последней инстанции указа даже в том резко измененном виде, до какого его довели в Секретном комитете, верховная власть не была уверена в беспрепятственном его утверждении. Поэтому Николай I счел нужным лично выступить на заседании 30 марта 1842 г. и официально заявить о своем отношении к проблеме.Признав, что крепостное право есть очевидное зло, царь тем не менее тут же заявил, что «прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным» и даже помысел об этом «в настоящую эпоху» был бы просто «преступным посягательством на общественное спокойствие и на благо государства». Успокоив таким образом преобладавших в Совете консерваторов, Николай перешел к аргументам в пользу предложенного указа, который он рассматривал как «дорогу к переходному состоянию».Главные достоинства указа, по его мнению, состояли в том, что он продолжал прежнее законодательство, исключал отчуждение в пользу крестьян земли и недвусмысленно заявлял, что «земля есть собственность не крестьян, которые на ней поселены, а помещиков». Для крестьян же выгода состояла в том, что они оставались «крепкими земле» и им не угрожало превращение в безземельных батраков.Отражала ли речь Николая его истинные взгляды на крестьянский вопрос? Может быть, за время работы Комитета они действительно изменилась? Вряд ли это так. В этом проявилась лишь раз и навсегда избранная им линия поведения. Ведь и ранее, ведя далеко идущие интимные беседы с Киселевым, император в своих официальных заявлениях был крайне осторожен и ни в какой мере не связывал себя результатами этих частных бесед. Столкнувшись же с полным неприятием сановной бюрократией разработанных Киселевым планов решения крестьянского вопроса, он решительно примкнул к ее позиции. А так как, несмотря на всю секретность, слухи о каком-то готовящемся преобразовании все же разлетелись по стране, тревожа крепостническое большинство помещиков, то Николай, прекрасно помнивший о роли дворянства в решении вопроса о российском престоле в XVIII и начале XIX века, отступил вполне сознательно.Заметим, однако, что прямого отказа от перспективы изменений в помещичьей деревне в речи императора тоже не было. И если учесть, что вплоть до 1848 года возникали новые Секретные комитеты, по частям занимавшиеся проблемой крепостного права, то можно утверждать, что Николай только в последние свои годы окончательно оставил мысль об изменении положения крепостных крестьян.
Внешняя политика Приоритеты во внешней политике Российской империи Николай обозначил сразу же после своего вступления на престол. Для этого ему не требовалось много времени — после Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов центр тяжести внешнеполитических усилий был перенесен с Запада на Восток. Оттоманская империя явно клонилась к упадку, и казалось, что давняя мечта России — установить контроль над Босфором и Дарданеллами, обеспечив тем самым свободный выход из внутреннего Черного моря, что, безусловно, отвечало экономическим интересам страны, — близка к осуществлению.Принимая в начале 1826 г. европейских дипломатов, Николай I прямо заявил: «Брат мой завещал мне крайне важные дела, и самое важное из всех: восточное дело». И выдержав паузу, продолжил: «Я непременно должен положить скорый конец этому делу». Однако, хотя в продвижении России на Восток в царствование Николая I был достигнут ощутимый прогресс, полностью осуществить свои намерения ему так и не довелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120