Эта чувственная просьба сильно возбудила его.
– Солнышко, я все еще одет. Сядь на кровать, и я разденусь.
Фэнси ничуть не смущало, что она сидит перед ним голая. Она любила своего мужа и была готова обнажить для него сердце, разум и душу.
Ее князь – это ходячее искушение. Она знала это с того момента, как он появился у нее в гримерке в день открытия сезона.
Степан скинул с себя сюртук и жилет.
– Что-то старое, – сказал он, заставив Фэнси улыбнуться. Развязав галстук, князь швырнул его через плечо и подмигнул:
– Что-то новое.
Теперь он сбросил башмаки и снял чулки. Расстегивая рубашку и отбрасывая ее в сторону, он не отводил глаз от жены.
Фэнси впилась взглядом в его грудь – великолепную грудь, поросшую черными волосами.
– Что-то заимствованное. – Степан сунул руку в карман и вытащил оттуда золотые часы. – Привет от Рудольфа. – Он положил часы на прикроватный столик.
– И что-то голубое. – Степан с преувеличенным старанием подмигнул Фэнси и снял панталоны. Перед ней стоял ее муж в ярко-синих шелковых подштанниках.
Завизжав от восторга, Фэнси расхохоталась и упала на кровать. Через мгновение, сняв и подштанники, Степан уже лежал на ней.
– Судьба всегда будет благоволить к нам…
Фэнси сжала в ладонях его лицо.
– Судьба улыбнулась мне в тот день, когда ты вошел в мою жизнь.
– Я люблю тебя, жена.
– Я люблю тебя, муж.
Он перекатился на спину, и она вместе с ним.
Фэнси лежала на его мускулистой груди и покрывала дюжинами поцелуев его лицо, его губы, его подбородок. Спускаясь все ниже и ниже, она соскользнула совсем вниз и прижалась лицом к его естеству.
Ее муж застонал, и это показалось Фэнси настоящей музыкой.
Фэнси взяла все увеличивающееся естество в руку, а потом и в ротик. Она посасывала его, облизывала язычком, а когда оно сделалось таким большим, что уже не умещалось во рту, высунула язычок и стала водить им вверх-вниз, вверх-вниз.
Степан схватил ее за плечи, подтянул вверх и провел пальцем у нее между ягодицами.
– Ты такая сладкая. – Степан мягко перекатил ее на спину. Он целовал ее лицо, ее шею, ее груди и, скользнув губами по трепещущему животу, прижался лицом к самому сокровенному местечку.
– Я люблю твой аромат. – Он лизнул языком, раздвинул нежные складки и в сладкой пытке начал лизать все настойчивее и настойчивее.
– Я хочу тебя, – простонала Фэнси. – Пожалуйста.
Степан встал, осторожно подвинул ее на край кровати, поднял ноги жены, положил их себе на плечи и начал медленно входить в нее, пока их тела не соприкоснулись.
– Я не хочу повредить ребенку или тебе. – Он говорил хриплым от желания голосом, пытаясь держать себя в руках.
– Ты нам не повредишь.
И тогда он начал медленно двигаться. Он ласкал ее влажное тепло долгими, неторопливыми движениями, а потом вонзился в нее.
Фэнси отвечала толчком на толчок, движением на движение, наслаждаясь острым ощущением обладания.
– Я люблю тебя… – Фэнси притянула мужа к себе и поцеловала. Она словно парила над пропастью наслаждения; ее влажное, нежное тепло смыкалось вокруг его естества.
Степан застонал и содрогнулся, изливая в нее свою любовь. Он упал на бок и обнял жену.
И они уснули.
Фэнси разбудил стук в дверь. Она открыла глаза. Судя по темноте в комнате, сумерки перешли в ночь.
Бормоча что-то неразборчивое, Степан поднялся с постели, накинул халат, задернул занавеси полога.
Фэнси услышала негромкие голоса, но не могла разобрать слов. Дверь, закрываясь, щелкнула.
– Ужин ждет нас в соседней комнате. – Степан сел на кровать и провел пальцем по ее щеке. – Ты хочешь есть?
– Умираю от голода. – Фэнси сонно улыбнулась и села. – Мне нужно что-нибудь надеть.
Степан надел на нее сорочку и водрузил на голову венец из оранжевых цветов. Взяв жену за руку, он повел ее в соседнюю комнату.
Боунс поставил небольшой столик у открытого окна. Легкий ветерок играл с занавесками, наполняя комнату ароматами лета.
Под крышками прятался омар, запеченный в сливочном соусе, и фаршированные артишоки. На плоском блюде лежали сыры, орехи и нарезанные кубиками фрукты.
– Что хочет съесть наша дочь? – спросил Степан.
Фэнси сделала вид, что внимательно изучает каждое блюдо.
– Наша дочь хочет попробовать всего понемногу.
Степан наполнил сначала ее тарелку, а потом свою.
– Тебе вина или воды с лимоном?
– Воды с лимоном, – ответила Фэнси. – Не хочу рисковать, вдруг родится пьянчужка?
– Я рад, что ты любишь нашу дочь так же сильно, как я.
– Из этой комнаты получится замечательная детская для новорожденной, – сказала Фэнси, – а когда дочь перестанет сосать грудь, мы переведем ее в детскую для больших девочек вместе с будущей няней.
– Это твоя спальня.
– Вот моя спальня. – Фэнси ткнула пальцем в сторону его комнаты. – Я хочу сама заботиться о своем ребенке.
Муж удивленно взглянул на нее.
– Целый день?
– Большинство матерей так и делают.
– Это матери, у которых нет средств. Я думаю о твоем удобстве.
– Мне удобнее самой заботиться о своем ребенке.
– Как пожелаешь, принцесса. – Степан подумал, что жена все же решила уйти из оперы. В конце концов, она не может день и ночь заботиться о ребенке и одновременно петь в опере. Он вытащил из кармана бархатный футляр. – Поздравляю тебя с днем твоей свадьбы, любовь моя.
Фэнси открыла футляр и изумленно уставилась на подарок. Ожерелье, браслет и серьги в одинаковом стиле – овальной формы сапфиры и бриллианты в платиновой оправе.
– Какая красота! – прошептала она.
– Красота этих камней не может сравниться с твоей, – ласково произнес Степан. Комплимент в его устах звучал очень искренне. – Наденешь их, когда мы с тобой пойдем в оперу.
Фэнси перевела взгляд с сапфиров на мужа. Это предупреждение? Но она не хотела ссориться с ним в первую брачную ночь и решила отложить свой ответ до конца недели.
– У меня в саквояже тоже есть подарок для тебя, – сказала она. – Куда Боунс его спрятал?
– Посмотри в гардеробной. – Степан смотрел, как Фэнси идет через комнату, и восхищался тем, как естественно она покачивает бедрами. Он просто дождаться не мог, когда она располнеет и будет вперевалочку ходить по дому.
Фэнси снова появилась, держа в руках сверток размером с небольшую картину.
– Открой!
Степан оторвал взгляд от ее возбужденного лица и посмотрел на сверток. Он и вспомнить не мог, когда женщина в последний раз делала ему подарок. Пожалуй, ни разу с тех пор, как его мать… Нет, это не лучшее воспоминание для дня свадьбы.
Сорвав бумагу, Степан поставил документ в рамочке на стол, некоторое время вглядывался в него, а потом разразился хохотом. Перед ним стояло оправленное в золотую рамку рекомендательное письмо от его жены, написанное каллиграфическим почерком.
– Я подумала, что оно тебе пригодится.
– Иди сюда. – Степан посадил Фэнси к себе на колени, крепко обнял ее и прочитал вслух отрывок из рекомендации: – «Нехватку опыта и мастерства его светлость с успехом заменяет энтузиазмом…» Это самый чудесный подарок, какой я когда-либо получал! Я люблю тебя.
Фэнси положила голову ему на плечо.
– И я тебя люблю.
– Я люблю тебя сильнее.
Она притронулась к его щеке, уже поросшей темной щетиной.
– Я люблю тебя… И готова целовать бесчисленное количество раз.
– И я тебя столько же. – Его губы изогнулись в улыбке. – Плюс один.
Сильный дождь словно окутал их коконом, укрыв от окружающего мира. Спальня князя превратилась в их вселенную, огромная кровать – в королевство.
Во вторник утром Фэнси проснулась от того, что рука мужа ласкала ее ягодицы. Она открыла глаза и увидела, что он сидит на краю кровати.
– Доброе утро, принцесса.
Фэнси сонно улыбнулась. Его рука погладила ее бедро.
– Я принес тебе хлеб.
– Откуда это?
– Герцогиня велела, – ответил Степан. – А также Рудольф, Саманта, Виктор, Регина и Михаил.
Фэнси отщипнула хлеба.
– Какая у тебя внимательная и заботливая семья.
Степан показал на окно.
– Дождь идет.
Съев последний кусочек хлеба, Фэнси потянула пояс его халата и положила ладонь на грудь Степана.
– Мне не нужно солнце, муж мой.
Они упали на кровать, Степан сверху…
В среду Степан проснулся от того, что дождь ритмично стучал в окно. Шелковистые пальцы жены ласкали его грудь. Он открыл глаза и увидел, что она сидит на краю кровати в ночной рубашке и халате.
– Я съела хлеб и рискнула заглянуть во владения Феликса. – Фэнси показала на накрытые крышками тарелки, стоявшие на прикроватном столике.
– Ты приготовила завтрак?
– Как и положено любящей жене.
Степан потянул за кончик пояса.
– На тебе слишком много одежды.
Фэнси встала и сбросила халат. Поймав его взгляд, она стянула с плеч бретельки ночной рубашки и дала ей сползти на пол.
– Так гораздо лучше. – Степан протянул руку и погладил жаркое местечко у нее между ног.
Фэнси забралась на кровать и прижалась к нему обнаженным телом. На этот раз сверху была она.
В четверг утром Фэнси разбудил проливной дождь. Она открыла глаза и увидела, что муж на нее смотрит.
– Доброе утро, принцесса.
– Доброе утро, мой князь.
– Дождь начинает мне нравиться. – Степан улыбался ей совсем по-мальчишески. – Но надеюсь, что завтра все-таки будет светить солнце – у мужчин гольф, у герцогини ленч.
– Я бы не отказалась от еще парочки дождливых дней.
– Ну, принцесса, чем бы ты хотела заняться в это третье утро твоей семейной жизни?
Фэнси призывно улыбнулась.
– Нехорошая, нехорошая девочка! – Степан наклонился над ней, уткнувшись лицом в ее груди. Его язык ласкал чувствительный сосок.
Фэнси гортанно замурлыкала:
– Обожаю всякие домашние занятия…
В пятницу одетая в халат Фэнси сидела на кровати и ела хлеб, щурясь на проглянувшее солнце. А ей так хотелось дождя!
В другом конце комнаты Степан стоял над фарфоровым тазом для умывания и брился, глядя в зеркало. Даже в таком ракурсе ее муж, одетый только в черные бриджи, выглядел очень притягательно. Ей не хватало вида его груди, но спина у него была мускулистая, а ягодицы округлые.
– Мне жаль, что светит солнце, – сказал Степан, не оборачиваясь.
– Мне тоже. Но для меня солнце – это твоя любовь.
– После гольфа мы с братьями зайдем в клуб «Уайтс», – сказал Степан. – Подожди меня у отца, и я заберу тебя по дороге домой.
Они женаты четыре дня, думала Фэнси. Четыре дня, а так и не пришли к важному решению насчет ее карьеры.
– Не волнуйся обо мне, – произнесла она наигранно легким тоном, не отрывая взгляда от пола. – Я возьму до оперы экипаж.
Бритва, звякнув, упала в таз.
– Ты теперь княгиня и мать моего ребенка и не будешь петь в опере! – услышала Фэнси голос мужа.
Ну вот, теперь она знает, что он по этому поводу думает. Если бы он не командовал, она бы вступила с ним в переговоры и, возможно, позволила бы уговорить себя.
Она любит своего мужа и своего будущего ребенка, но не желает, чтобы ее загоняли в угол и заставляли сделаться зависимой, как ее мать. В конце этого пути ждет только несчастье.
Да, Степан ее любит. Но отец тоже любил маму.
Фэнси вскочила, готовая принять вызов.
– Почему ты не сказал мне об этом до того, как мы поженились? Мы бы все обсудили.
– Приказы не обсуждаются, – ответил Степан. – А если бы я об этом заговорил, ты отказалась бы выйти за меня замуж!
– Чертовски точно!
– Следи за речью! – Степан провел рукой по волосам. – Я никогда не позволил бы, чтобы моего ребенка запятнали позорным словом «ублюдок». Ты лучше других понимаешь, как это больно – быть незаконнорожденным!
Фэнси показалось, что Степан ее ударил. Он впервые употребил слово «ублюдок» по отношению к ней.
– Ты обманом заставил меня забеременеть! – выкрикнула она.
– Я тебя обманул? – Степан невесело рассмеялся. – Тебе изменяет память, если ты не помнишь, что это ты пришла вслед за мной в домик на дереве!
– Я не шла туда вслед за тобой! – солгала Фэнси, гневно повышая голос. Ей было необходимо свалить вину на кого-нибудь другого. – Я обнаружила тебя там!
– Ты предложила мне себя, – напомнил ей Степан. – И в ту ночь совершенно не думала об опере. Или ты считаешь крики наслаждения репетицией партии сопрано?
Фэнси предательски покраснела, ее бросило в жар от смущения. Он говорил чистую правду, но она никогда в этом не признается!
Фэнси повернулась к нему спиной, губы ее дрожали, она изо всех сил пыталась взять себя в руки. Ей не победить Степана. Так зачем портить нервы, пытаясь это сделать?
– Фэнси, пожалуйста…
– Не утруждай себя и не забирай меня, – отрезала она, не желая его слушать. – Даже собака может сама найти дорогу домой.
– Тогда я весь вечер проведу с братьями.
– А мне наплевать.
Наступила полная тишина. Интересно, что он делает? Дверь хлопнула даже громче, чем выстрелила бы пушка.
Больше всего Фэнси хотелось упасть на кровать и рыдать до тех пор, пока не уснет, но она подавила это желание – вдруг муж вернется и увидит ее в момент слабости?
Сделав несколько глубоких вдохов и успокоившись, Фэнси решила, что будет делать то, что хочет. И к черту этого самовлюбленного индюка с его коварством!
«Уайтс», клуб для джентльменов на Сент-Джеймс-стрит, был бастионом лондонской элиты. Огромные диваны и кресла подсовывали свои подушки под состоятельные зады, даруя покой и предлагая убежище от общества взбалмошных дам.
Степан, ссутулившись в кожаном кресле, пил виски и краем уха прислушивался к разговору братьев. Мысли его весь день были о жене и мешали играть в гольф. Как это унизительно – выиграть чемпионат в один год и оказаться на самом последнем месте на следующий.
– Предлагаю чаще тренироваться, – уколол его Михаил.
– Не всем же побеждать. Кто-то же должен быть и последним, – пожал плечами Виктор.
– А ты знаешь, что лорд-мэр требует расследования, чтобы понять, как тебе удалось победить в прошлом году? – спросил Михаил.
Виктор глянул на Михаила, и оба расхохотались.
– Не расстраивайся, – «утешил» его Рудольф. – Я объяснил лорд-мэру, что твои мускулы ослабли, потому что ты всю прошлую неделю обхаживал свою ненаглядную.
Теперь хохотали уже трое братьев Казановых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35