- Вы отправитесь на север, туда, где Мудрый сражается с Хранителем Очага. Вы примкнете к Мудрому, который собрал себе на службу людей из многих стран. Будете сражаться за Мудрого, потом вернетесь на Священные Острова. Один из вас будет предан родственником. Второй как будто умрет, но будет жить. Драгоценные камни, созданные Иванами и Изанаги, должны быть защищены Ураганом Ками. Каждый из вас будет достоин своего отца.
Голос Тайтаро стих. Трое снова надолго погрузились в безмолвную медитацию.
- Возьми Камень, Дзебу, - сказал Тайтаро. Дзебу встал и взял Камень из руки Тайтаро. Тайтаро плавным движением поднялся на ноги и рассеянно потянулся, как будто он всего лишь дремал. - Пойдемте, - сказал он. - Проведем ночь на воздухе.
Привязав лошадей к соснам, они сели на землю недалеко от входа в храм. Долину у подножия холма стал наполнять туман, и казалось, что они сидят на острове, поднявшемся из жемчужного моря.
- Что случилось с вами там? - спросил Дзебу.
- Я как будто спал, - сказал Тайтаро. - Слова, которые я произносил, не были моими. Они приходили ко мне.
- Кто такие Мудрый и Хранитель Очага? - спросил Дзебу.
- Два члена правящего рода монголов готовятся потребовать для себя титул Великого Хана: Кублай-хан и его брат Арик Бука. Дед Кублай-хана - Чингисхан - называл его «Сечен», что означает «Мудрый». Арик Бука является правителем родной земли монголов. Его называют - Хранителем Очага. Первая часть предсказания гласит, что вы будете служить Кублай-хану. Он назначает чужеземцев на высокие посты и многое принял от них. Вам будут рады под его знаменами. Один из флангов его армии двигается на запад, к югу от Великой Стены. Вы можете встретиться с ними в Ланьчоу, прямо на север отсюда.
- Как милостивы боги, или кто там предсказывал вашим языком, сенсей, все так устроить для меня, - горько произнес Юкио. - Мне нужно только прийти в Ланьчоу и вступить в армию этого Кублай-хана. Как просто.
- В чем дело, Юкио? - мягко спросил Дзебу. Юкио покачал головой.
- Всего два раза в жизни я испытывал чувство, что сам являюсь хозяином положения. Один раз, когда убежал из Рокухары. Второй, когда решил возглавить эту экспедицию в Китай. Какие бы ошибки ни совершал мой отец, они были его ошибками. Он не был ничьей игрушкой. Я не имел представления, какое это восхитительное чувство, до тех пор, пока не перелез через стену замка Согамори.
- А сейчас? - спросил Тайтаро.
- С тех пор как мы оставили Гуайлинь, сенсей, я слепо следовал за вашим сыном. Теперь я следую за вами. Дзебу решил, что мы должны скитаться по Сычуаню. Теперь вы говорите мне, что я должен идти и сражаться за этого Кублай-хана.
- Не должен, Юкио. Этот путь предлагается вам, не более. Вы найдете Кублай-хана более мудрым и щедрым господином, чем императора Китая.
- Служить сейчас Кублай-хану является для меня лучшим выбором, по вашему мнению?
- Я думал так и прежде, - сказал Тайтаро. - Но не мог быть абсолютно уверенным, пока мне не представилась возможность прочитать все в Камне Жизни и Смерти в этом храме сегодня ночью. Теперь я знаю. Если вы выберете этот путь, господин Юкио, он в конечном счете приведет вас к возвращению на Священные Острова и славе.
Большие карие глаза Юкио, казалось, горели в лунном свете.
- Это тот путь, по которому я хочу пройти, сенсей. Я покинул Страну Восходящего Солнца с единственной мыслью - вернуться туда когда-нибудь, чтобы отомстить за свою семью и победить своих врагов. Я могу умереть на этом пути, но пока я знаю, что стою именно на нем, мне все равно. Последние месяцы мне казалось, что я сбился с пути.
- Мое видение ночью говорит, что вы на этом пути.
Юкио покачал головой.
- А мой отец всегда говорил мне, что военачальник, обращающий внимание на полет птиц или трещины на панцире черепахи, неминуемо проиграет. Он любил постучать по лбу и сказать: «Единственные предсказания, которые стоит выслушать, находятся вот здесь».
Тайтаро кивнул.
- Но вы пришли в Китай не только для того, чтобы убежать от Такаши и завоевать богатства, но и чтобы лучше изучить искусство ведения войны. В сегодняшнем мире мастерами войны являются монголы. О Кублай-хане монголы говорят, что он унаследовал военный гений своего деда, Чингисхана. Где еще вы узнаете больше, чем на службе у Кублай-хана?
Юкио криво улыбнулся.
- Каким глупым вы заставили выглядеть мое намерение включиться в войну между Наньчжао и Аннамом.
Тайтаро похлопал Юкио по плечу.
- Вы не игрушка в чьих-либо руках, Муратомо-но Юкио. Вам просто всего лишь двадцать пять лет. Вы станете великим полководцем.
- Простите меня, сенсей, за то, что я не был достаточно благодарен за ваши усилия ради меня. - Юкио прошел к привязанной рядом лошади и сказал: - Кажется, мне стоит остаться одному на какое-то время. - Он достал из седельной сумки флейту из слоновой кости.
Они посмотрели, как он влез на камень, откуда ему будет видна салящаяся на западе луна. Это была желтая луна середины лета, а не огромная светящаяся лампа осени. Но все равно она была по-своему прекрасна. Фигура сидящего на камне Юкио напоминала Дзебу камень, поставленный на камень. Юкио поднес к губам флейту.
Он заиграл простую сельскую мелодию, которую можно было услышать, когда рыбачьи лодки входили в бухту Хаката в конце дня. Юкио не играл на флейте уже давно. Дзебу почувствовал, как его глаза стали влажными. Мелодия заставляла его думать о доме. А это навевало воспоминания о Ниосан.
- Сенсей, отец… Я хочу спросить вас…
Тайтаро сказал:
- Я слышу в твоем голосе нотки надвигающейся ссоры. Не можешь ли ты, по крайней мере, подождать, пока он закончит играть.
Они молчали, а мелодия Юкио взлетала над соснами, потом сложила крылья, как журавль, и опустилась на землю. Дзебу подождал еще немного из уважения к музыке и к высокой оценке, данной ей Тайтаро. Потом бросился вперед.
- Сенсей. Много лет назад вы отослали мать, а сами остались в Храме Водной Птицы, чтобы продолжить свои занятия в одиночестве. Позднее вы видели ее в Храме Цветущего Тика и снова оставили ее, отправившись в Китай. Вы бросили свою жену, мою мать. Я знаю, что вы хороший человек, если таковые существуют. Я не понимаю, как вы могли оставить ее в одиночестве.
Тайтаро молчал так долго, что Дзебу уже показалось, что он не будет отвечать. Наконец он произнес:
- Я получил сообщение со Священных Островов. От Ордена. Твоя мать умерла, Дзебу.
- Что? - Он, вероятно, не понял слова Тайтаро.
- Должен или не должен я был делать что-либо с твоей матерью, уже не имеет значения. Она ушла, мой сын. Лучшая женщина из всех, что я встречал.
- Она знала, что вы так думаете? - с горечью в голосе спросил Дзебу. Он чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Был момент, когда он не мог поверить в то, что говорил Тайтаро. когда казалось, что старик пытается просто решить очередную философскую задачу. Но он услышал горечь в голосе Тайтаро и понял, что все верно. Он почувствовал, как будто дно вывалилось из его сердца.
- Да, она знала это, - сказал Тайтаро. - Было не много вещей, о которых мы не говорили.
- Кроме последних лет, - сказал Дзебу. - Что вы имели против нее, если оставили ее подобным образом? - Голос на последних словах дрогнул. Он закрыл руками лицо и заплакал.
- Мы были с ней очень близки после расставания. Мы верили, я верил, что каждый из нас был проявлением Сущности. Мы чувствовали, что никогда не сможем разлучиться. Я видел ее во всем, что окружало меня, и она, я верю, видела меня подобным же образом.
- Разговоры монаха. Она назвала бы это разговорами монаха. Она знала разницу между мужчиной из плоти и крови и проявлением Сущности.
Тайтаро вздохнул:
- Она живет в тебе Дзебу, так же как и во мне.
- Да, но это не она, разве вы не видите? От чего она умерла?
- То, что ты услышишь, причинит тебе сильные страдания. - Тайтаро придвинулся ближе к нему, голос его стал тише. Даже зная, что Ниосан мертва и ничто уже не может причинить ей зла, Дзебу ощутил страх. Тайтаро положил ладонь на его лоб. - Дзебу, когда Юкио и его армия уплыли из залива Хаката, это было ужасным поражением для Согамори. Был убит его сын. Кийоси.
- Я знаю, Кийоси был на носу ведущего корабля, целился из лука в Юкио. Я не знал, кто это, пока не выпустил ему в грудь свою стрелу и он не свалился за борт. Моко сказал мне.
- Я не подозревал, что именно ты убил его.
- Я думаю, этого не знал никто, кроме меня, Юкио и Моко.
- Если бы Согамори знал, что его сына убил зиндзя, он чувствовал бы, что его действия еще более оправданны.
Тело Дзебу похолодело.
- Что он сделал?
- Все лето Года Лошади он тайно посылал лазутчиков, переодетых монахами, купцами и безземельными крестьянами, по всему Кюсю. Потом, в Девятом месяце, переправил через пролив Симоносеки огромную армию. Прежде чем известие достигло Храма Цветущего Тика, его агенты перерезали все каналы связи и пути отхода. Десять тысяч самураев окружили здания монастыря. Тех, кто пытался убежать, загоняли обратно в пламя. Конечно, монахи сопротивлялись, и более двух тысяч Такаши погибло, как мне сказали. Вейчо, настоятель, погиб в бою. Он был мастером владения нагинатой. Женщины и дети укрылись в самом здании храма. Все погибли в огне. Говорили, что их крики были слышны по всему Кюсю. Когда пламя погасло, не осталось никого. Все люди храма, до последнего, были уничтожены.
Дзебу не мог говорить еще долгое время после того, как Тайтаро закончил свой рассказ. Дыхание его было судорожным, мысли - несвязными. Он чувствовал себя так, будто кто-то бросил его на землю и избил дубинками.
Наконец он произнес:
- Моя мать сгорела? - Было одинаково невозможно выкинуть из головы эту наполовину сложившуюся картину или увидеть ее отчетливо. Лежавшие грудой тела. Крики женщин и детей. Взметнувшееся вверх золотистое пламя.
Тайтаро схватил его за руку.
- Послушай, Дзебу. Этот мир убивает людей всеми мыслимыми способами. Ты не единственный, чей родитель умер насильственной смертью. Ты должен вынести это. Ты - зиндзя.
Дзебу попытался посмотреть в глаза Тайтаро, но луна светила ему в спину, и лицо оставалось в тени.
- Оба родителя, сенсей, оба. - Он судорожно зарыдал. Он не плакал так с того времени, когда Моко сообщил ему о смерти его и Танико ребенка.
- Я ненавижу этот мир, - внезапно произнес он.
- Есть только этот.
- Значит, лучше быть вне его. Самураи правы, когда ищут смерти.
- Ни твой отец, ни твоя мать не искали смерти. Если ты обратишься к смерти из-за того, что они умерли, ты предашь их.
Он вспомнил, как Ниосан сказала в Храме Водной Птицы много лет назад: «Живи, Дзебу», и вновь зарыдал.
- Когда-нибудь я вернусь туда. Я оставлю цветок в пепле монастыря. Потом пойду и убью Согамори.
- Ты уже убил его сына. Быть может, теперь ты можешь понять, хотя бы немного, как Согамори чувствовал себя.
Дзебу встал, навис над Тайтаро.
- О, как ты мудр, сенсей. Почему твоя мудрость не, может подсказать тебе, как надо плакать по моей матери?
- Я уже оплакал ее, Дзебу.
Дзебу хотелось встать рядом со стариком на колени и обнять его. Но он все еще был рассержен.
- Твоя мудрость может объяснить мне, почему ты был на другом краю земли, когда убивали мою мать? Почему она должна была чахнуть по тебе так много лет перед этим?
Тайтаро сказал печальным, уступчивым голосом:
- Когда ты ругаешь меня за то, что я отдаю предпочтение монашеской мудрости, а не человеческим чувствам, я почти слышу голос твоей матери. Ты так похож на нее. Когда-нибудь, Дзебу, ты придешь к пониманию обособленности человеческих существ. Мы, зиндзя, учим единству всех существ. Так как мы понимаем это единство, быть может, мы лучше других умеем постичь обособленность.
- Ты любил ее, я знаю это.
- Я очень любил ее.
- Почему ты смог оставить ее?
- Я чувствовал, что должен выполнить определенную миссию. Я обладал предвидением, если хочешь. Существовали определенные вещи, которые я призван был сделать. Мир входит в новое время. Годы медитации в одиночестве послужили подготовкой. Мое пребывание здесь, в Китае, является частью этой миссии. Я знаю, что ты сможешь понять это, мой сын, так как сам уже шел по этому пути.
Дзебу медленно сел рядом с Тайтаро.
- Что ты имеешь в виду?
- Мой сын, когда мы в последний раз встретились в Храме Водной Птицы, я не знал всего, чем ты занимался, а у тебя не было времени рассказать мне. Меня всегда интересовало, существовала ли женщина, которая значила для тебя так же много, как твоя мать - для меня. Во время моего краткого посещения Храма Цветущего Тика перед отъездом в Китай я узнал о тебе и госпоже Шиме Танико.
- Что ты узнал? - Лицо Дзебу горело.
- Что самое первое задание, которое я поручил тебе так много лет назад, так и не было выполнено. Что твоя жизнь и жизнь госпожи Танико были неразрывно связаны с того времени. Но тем не менее вы оба, и ты, и она, очень давно решили пойти раздельными путями. Я подозреваю, что она значит для тебя больше, чем любая другая женщина во всем мире, а ты для нее - больше любого другого мужчины. Тем не менее каждый из вас чувствует, что ваше предназначение не позволяет вам быть вместе.
- Быть может, это верно, - сказал Дзебу.
- Но она ближе к тебе, чем ты можешь представить, мой сын.
- Еще одно проявление твоей мудрости зиндзя. которая позволяет видеть каждого везде, сенсей?
- Совсем нет, Дзебу-сан. Я имею в виду, что госпожа Танико здесь, в Китае. Она находится при дворе Кублай-хана.
Глава 20
Всю ночь скорбно завывал над степями Монголии горячий южный ветер. Длинные травы едва колыхались. Вечные Небеса, которым поклонялись монголы, были абсолютно черными, украшенными неисчислимыми звездами, Люди, скитающиеся по этим пустырям всю свою жизнь, что и делали поколения монголов с незапамятных времен, легко читали эти звезды.
Предзнаменования были благополучными. «Когда Северная Рыба сблизится с Большим Псом, - говорили астрологи Кублая, - хан обретет могущество, и все враги его будут разгромлены». В эту ночь две эти блуждающие звезды подошли друг к другу на самое близкое в этом году расстояние.
Вой ветра был едва слышен из-за топота десятков тысяч копыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65