Она отбросила их, Свернувшись в клубок, она кричала и рыдала.
Вошел Ацуи. Испуганный видом матери, он повернулся к всхлипывающим и заламывающим руки служанкам.
- Что случилось с моей матерью?
Рыдающая Танико села. «Хвала Амиде Будде, что я скажу ему это, - подумала она. - По крайней мере, он не узнает об этом от кого-нибудь из слуг». Она потянулась и привлекла мальчика к себе, пытаясь отдышаться и овладеть голосом.
- Твой отец… покинул нас. Он отправился в Чистую Землю. Погиб в бою на море рядом с Кюсю. Я только что узнала об этом.
- О нет, мама, нет, нет, нет. - Руки мальчика сжались на ее шее, казалось, он вот-вот сломает ее. Но эту боль она терпела с радостью. Ей оставалось жить только ради Ацуи.
Несколько часов они плакали, сжав друг друга в объятиях.
Вечером слуги принесли им еду. Танико есть не могла. Она наблюдала, как Ацуи берет палочками маленькие ломтики рыбы. В зеленой шелковой блузе и черных шароварах он казался точной копией Кийоси.
«Почему они не покончили со мной, разрубив мечами на части? - подумала Танико. - Сколько времени я смогу выносить эту боль, прежде чем сойду с ума?»
- Почтение Амиде Будде, - начала произносить молитву Танико. Ацуи отложил палочки и присоединился к ней.
Слуги унесли посуду, ширма отодвинулась, из-за нее выглянул Риуичи. Лицо его было бледным. В тускло освещенном коридоре он выглядел как золотая рыбка, пытающаяся рассмотреть что-то из-под толщи воды. Танико, продолжая бормотать молитву Будде, взглянула на него.
- Ты не ездил в Ясуги, дядя.
- Прости меня, Танико-сан. Я просто вспомнил, какой ты была, когда тебя привез сюда Хоригава. Повторения этого я бы не вынес.
- Поэтому, вместо того чтобы самому сказать мне, вы милостиво позволили сделать это - совершенно случайно - одному из лакеев Согамори.
- Не мучай меня, Танико-сан.
- А, оказывается, это вас мучают? Понимаю. Не стой в дверях, как испуганный фазан. Садись с нами.
Риуичи щелкнул пальцами служанке:
- Саке. - Все еще глядя виновато на Танико, он сел рядом.
- Ацуи, - сказала Танико, - иди к себе в спальню. Мне нужно кое-что обсудить с дядей.
- Почему мне нельзя слушать? Теперь я глава семьи.
Эти слова еще сильнее напомнили Танико о ее потере. Она неистово разрыдалась под печальным взглядом Риуичи. Ацуи обнял ее.
Служанка принесла горячее саке. Танико налила Риуичи и себе.
- Хорошо. Тебе тоже необходимо определить, что ты хочешь, Ацуи-тян. - Ацуи не выказал недовольства, что к нему обращались как к ребенку. - Оставайся и слушай. - Мальчик снова сел лицом к дяде и матери. Она повернулась к Риуичи. - Согамори просит, чтобы я отослала сына к нему. Он хочет отобрать его у меня и усыновить, сделать Такаши.
Риуичи кивнул:
- Сегодня днем я получил вызов в Рокухару. Несомненно, он звучал как приглашение. Что ты сказала секретарю Согамори?
- Я отказала. Хочу, чтобы Ацуи остался со мной. Риуичи быстро осушил еще одну чашку саке.
- Ты отказала?
- Да. Но последнее слово принадлежит Ацуи.
- Дети не принимают решений о своем будущем, - возразил Риуичи. - Конечно, он захочет остаться с матерью. Но он не имеет представления о том, чего в таком случае лишится. Что ты можешь ему дать по сравнению с положением, которое он получит, став сыном Согамори?
- Кийоси дал Согамори других внуков, его младшие братья тоже живы. Почему Согамори, который имеет так много, должен отбирать у меня ребенка? - По ее щекам потекли слезы.
Риуичи пожал плечами.
- Исключая покойного Кийоси, все потомки Согамори мужского пола ничем не примечательны. С другой стороны, этот мальчик - настоящий образец. Быть может, это потому, что в прежней жизни между тобой и Кийоси существовала мощная связь. Ты должна понимать, что музыкальное искусство и знание классики Ацуи просто замечательны. А его Лицо… - Риуичи отпил саке и пристально посмотрел на мальчика.
Ацуи, опустив глаза, густо покраснел. «Эту черту он унаследовал от меня», - подумала Танико. Риуичи продолжил:
- Любой, понимающий хоть что-то в физиогномике, может увидеть, что у Ацуи лицо человека, призванного занять высокое положение в империи. Даже в таком юном возрасте он затмевает остальных отпрысков Согамори во всем. Это не могло ускользнуть от тебя, Танико. Можешь быть уверена, что сам Согамори прекрасно понимает это.
Танико повернулась к мальчику.
- Ацуи-тян, то, что говорит твой дядя, правда. Ты можешь стать важным членом самого могущественного клана в стране. Если ты останешься здесь, ты станешь простым мальчиком без отца, частью довольно непримечательной провинциальной семьи.
- Я хочу остаться с тобой, мама, - мгновенно заявил Ацуи, - Я люблю тебя, ты любишь меня. Я боюсь господина Согамори. Говорят, что он груб и что у него скверный характер. Я не хочу жить в Рокухаре. Мне не нравится Рокухара.
- Это не детский лепет, - сказала Танико. - Мальчик чудесно понимает, о чем говорит.
- Мы не смеем не повиноваться господину Согамори, - пробормотал Риуичи.
- Если Согамори может отобрать от нас ребенка, он может отобрать у нас все.
Эта мысль заставила Риуичи насупиться.
- Но я ничего не могу сделать. Что я могу сказать господину Согамори завтра в Рокухаре?
- Ты самурай, дядя, такой же, как и он. Можешь сказать ему все как есть и позволить самому решать. Когда пойдешь в Рокухару, передай Согамори, что мальчик не хочет уходить к нему, а мать не хочет его отсылать.
- Безумие.
- Дядя-сан, - сказала Танико, вновь залившись слезами, - мой защитник мертв. Только ты можешь постоять за меня. Если ты не сделаешь этого, я пропала.
Риуичи встал, качая головой.
- Я сделаю все, что смогу. Выпей еще саке. Это поможет тебе заснуть.
Глава 2
Жарким утром Риуичи отправился в Рокухару. Потея и дрожа, он в одиночестве сидел в повозке, непрерывно обмахиваясь веером. Его сопровождали шесть всадников с оружием, но их присутствие не могло заставить Риуичи чувствовать себя в большей безопасности. Быть может, он направлялся к собственной смерти. На что еще можно рассчитывать, не подчинившись приказу господина Согамори, который мог раздавить его, как небрежно поставленная сандалия - муравья?
Рокухара был великолепным и пугающим одновременно. Три его главные башни, увенчанные гордыми красными знаменами Такаши, возвышались надо всем вокруг. Риуичи увидел их, как только его повозка пересекла мост Годзо. Внешняя стена с башнями, крытыми черепицей, была выше стены, окружающей императорский дворец. Стены окаймляли обширный парк, ограниченный четырьмя улицами. Три потока, отведенные от реки Камо, питали широкий крепостной ров и бежали через парк по руслам, уложенным тщательно отобранной галькой, под крошечными декоративными мостиками. Внутренние стены разделяли землю на парадные плацы, сады и посыпанные гравием Дворы. Главным зданиями Рокухары были внушительные строения в китайском стиле, крытые зеленой и красной черепицей. Среди них стояли буддистский храм, алтарь синто и множество конюшен.
Твердыня Такаши располагалась за рекой Камо, вне изначальных границ Хэйан Кё, за городской стеной. Земля была дарована деду Согамори после его победы над пиратами во Внутреннем море. В те дни имение Такаши находилось в сельской местности. С течением лет, с каждым новым завоеванием власти и богатства крепость разрасталась, подобно коралловому рифу, поднимающемуся из моря. В то же время столица тянулась на восток, и сейчас Рокухара была окружена бесчисленным множеством более мелких домов, как черная скала в быстрой реке.
Город был дворцом, крепостью, казармами и тюрьмой одновременно. Из числа самураев, размещенных внутри его стен и живущих снаружи с семьями и собственными вассалами, Такаши мгновенно могли собрать армию численностью до десяти тысяч воинов.
Даже после переезда через ров в укрепленные западные ворота, Риуичи долго плутал по лабиринтам внутренних стен, пока наконец не подъехал к дворцу, где его ждал Согамори. Риуичи вылез из повозки и распустил своих всадников, которые выглядели совершенно испуганными, оказавшись в цитадели Такаши. Стоявшие группой юноши Согамори в красных одеждах смотрели на отряд Риуичи с угрожающей небрежностью.
Риуичи постарался держаться спокойно и высокомерно перед двумя подошедшими к нему самураями Такаши, что вызвало большие трудности у потеющего, дрожащего толстого человека. Несмотря на почтительное обхождение, воины с суровыми лицами пугали его. Считалось, что Шима сам был самураем, но Риуичи чувствовал себя более свободно с чернилами, кисточкой и бухгалтерскими книгами, чем с луком и мечом. Он позволил стражам проводить себя к Согамори.
Глава клана Такаши, одетый в свободный шелковый белый плащ, сидел на возвышении с обнаженным мечом на коленях. Его круглый череп был полностью выбрит - он стал священником несколько лет назад после едва не закончившейся смертью болезни. За его спиной, ярко освещенное масляными лампами, висело огромное золотистое знамя с разъяренным Красным Драконом. Глаза дракона сверкали, когти были выпущены, крылья расправлены, чешуйчатое тело, кольцо за кольцом, казалось, вот-вот выпрыгнет из золотистого шелка и разрушит все вокруг.
Риуичи был рад поводу упасть на колени и прижаться лбом к кедровому полу. Его трясло так сильно, что он не мог стоять. Почему у Согамори на коленях меч? Для него?
- Ты здесь желанный гость, Шима-но Риуичи, - сказал Согамори своим скрипучим голосом. Риуичи взглянул вверх. Морщины на лице Согамори были глубокими и темными, веки красными, глаза воспаленными. «Он проплакал несколько дней», - подумал Риуичи. Даже сейчас на коричневых щеках Согамори блестели слезы.
Ниже площадки, слева и справа от Согамори, сидели члены его семьи. Место чуть ниже слева, где обычно сидел Кийоси, было занято вторым сыном Согамори - Нотаро. На его пухлом, обвисшем лице, покрытом белой пудрой, застыло выражение скуки. Рядом с Нотаро сидел третий сын - Таданори, знаменитый щеголь и поэт, ничем другим не примечательный. Другие сыновья Согамори от главной жены и другие жены сидели двумя рядами лицом друг к другу по пути к площадке. «Тупицы, пустомели и бездельники», - подумал Риуичи. Остальные знатные люди, фавориты Согамори, сидели по всей комнате. С удивлением Риуичи заметил князя Сасаки-но Хоригаву, который улыбался и легонько обмахивался веером. Согамори достал из рукава лист бумаги.
- Мы читали стихотворения моего сына, Риуичи-сан. Это последнее, которое он написал на борту корабля по пути в Кюсю.
Мой дворец - тень от паруса,
Кедровые доски - моя постель,
Мой хозяин- морская чайка.
- Очень утонченно, - прошептал Риуичи пересохшими губами. Согамори вздрогнул и вытер лицо рукавом. В наступившей тишине Риуичи подумал, как хотелось бы Танико иметь одно из стихотворений Кийоси. Но было очевидно, что у нее нет здесь друзей. Хоригава обмахнул лицо веером, загадочно улыбаясь Риуичи.
Согамори поднял меч, держа его за отделанную золотом и серебром рукоятку. Клинок заблестел в свете ламп. Он был резко изогнутым и обоюдоострым более чем на половину длины.
- Его меч, - сказал Согамори, - Когарасу. Он не захотел взять его с собой, боясь потерять в море, поэтому оставил его здесь. Если бы он взял меч с собой, он ушел бы вместе с ним на дно залива Хаката. Когарасу ранее принадлежал нашему предку, императору Камму, который получил его от жрицы Святыни Великого Острова. Я передал его сыну, когда он постриг волосы и завязал их узлом.
Риуичи склонил голову.
- Скорбь вашего дома - скорбь моего дома.
Наступила тишина. Согамори изучал Когарасу, поворачивая его к свету то одной, то другой стороной, рассматривая линии закалки. Взяв в ладонь край шелкового рукава, он любовно полировал клинок. Нежно, как спящего ребенка, он положил меч на колени.
- Мне сообщили, что с твоим сыном Мунетоки все в порядке и он возвращается домой, - тихо сказал Согамори. - Я слышал, что он храбро сражался в заливе Хаката. Радость твоего дома - радость моего дома.
Была ли ирония в тоне Согамори?
- Тысячи лет будет недостаточно, чтобы выразить мою признательность канцлеру за высокую оценку моего сына, - произнес Риуичи, низко кланяясь.
- Шима не в состоянии управлять своими женщинами? - сурово прошептал Согамори. При такой резкой перемене тона внутренности Риуичи заледенели от ужаса.
- Ваш жалкий слуга просит прощения, если мы оскорбили вас, - промямлил он, склонив голову.
- Если вы оскорбили? - взревел Согамори. - Ты должен был постыдиться показываться передо мной, Риуичи. Ты должен был броситься в Камо по пути сюда.
- Она охвачена горем, - взмолился Риуичи. - Она не понимала, что говорит.
- Я предупреждал моего господина Согамори, - вступил в разговор Хоригава, - что женщина упряма и порочна.
Риуичи почувствовал себя оскорбленным. Ему хотелось закричать, потребовать от Хоригавы извинений. Оскорбили всю семью Шима. Но он не сказал ничего. Риуичи был слишком напуган.
Согамори вновь поднял меч.
- Он будет принадлежать Ацуи, после того как тот пройдет церемонию посвящения в мужчины как Такаши.
- Мы потрясены предложением моего господина усыновить мальчика Ацуи, - сказал Риуичи. - Но мы умоляем дать нам немного времени. Мать мальчика только что потеряла близкого человека.
- Ты сравниваешь ее горе с моим, - проскрежетал Согамори. - Кем она была моему сыну? Очередной куртизанкой. Какое право она имеет оплакивать его? Мальчик должен быть здесь сегодня.
Понимание того, что ему придется смотреть в глаза Танико, заставило Риуичи предпринять последнюю попытку.
- Но она мать мальчика. Она любит его.
- Она все еще замужем за мной, - сказал Хоригава. - По закону я - отец ребенка. Я говорю, что он должен жить у господина Согамори.
Пораженный Риуичи уставился на него.
- Таким образом, женщина не является помехой, Риуичи-сан, - сказал Согамори.
- У меня появилась еще одна мысль, ваше превосходительство, - сказал Хоригава. - Чтобы обеспечить надлежащий контроль за ней, я перевезу ее в свой дом. - Он повернулся к Риуичи и оскалил свои черные зубы. - Ты нес бремя заботы о ней достаточно долго.
Риуичи охватил ужас. «Она покончит с собой», - подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65