Танико проводила дни за записями в свою подголовную книгу, вышиванием и игрой в маджонг со служанкой-китаянкой, обучившей ее этой игре. Пожилой секретарь обучил ее живописи в китайском стиле. Она сравнивала с ним языки, и оба были поражены тем, как язык Танико передавался китайскими иероглифами, каждый из которых означал совершенно отличное по значению слово. Старик объяснил, что Китай известен всем как Срединная империя потому, что все другие народы земли должны приезжать в Китай на обучение.
В один из дней ранней весной Года Овцы к ней пришел Хоригава. Его маленькое угловатое лицо светилось радостью.
- Я пришел посоветовать своей почтенной жене подготовиться к долгому и трудному путешествию по суше. Мы отправляемся в путь через три дня.
- Куда? - холодно спросила Танико.
- На запад, - Хоригава широко махнул рукой в том направлении.
- На западе идет война.
- Да. Ты испугана? - Его взгляд пронзал ее. Быть может, он надеялся, что долгие месяцы ожидания и заточения сломили ее.
- Нет, - твердо заявила Танико. - Куда бы мы ни отправились, я не буду испытывать страха, если ты сам не испугаешься.
- Тебе следует бояться больше, чем мне. Танико еще раз тщательно упаковала свои шелка, драгоценности, гребни и другие пожитки, привезенные из Хэйан Кё. Она еще ни разу не надевала свои лучшие наряды.
За день до отъезда она разыскала пожилого секретаря, чтобы попрощаться с ним. Он распластался у ее ног и посмотрел на нее со слезами на глазах.
Танико улыбнулась.
- Едва ли я заслуживаю такого излияния чувств. Быть может, знай вы меня лучше, при расставании было бы меньше рыданий.
Он покачал головой.
- Бегите, почтенная госпожа. Убегайте. Не ездите с этим князем.
- Как я могу убежать? Куда?
- Вас везут, чтобы уничтожить. Советовать вам открыто не повиноваться собственному мужу - большое зло, но то, что задумал он, еще более отвратительно.
Больше он не сказал ничего. Она провела эти день и ночь в страхе. Конечно, она знала, что Хоригава приготовит для нее какую-нибудь мерзость, но небогатое событиями путешествие и тихие месяцы, проведенные в Линьнане, вселили в нее чувство безопасности. На западе предстояла встреча с опасностью.
Как она может убежать от Хоригавы в полностью незнакомой ей стране? Сможет ли она найти дорогу к Дзебу? Что она будет есть? Где спать? Ее либо вернут к Хоригаве, либо она попадет в руки преступников. Убежать ей удастся только с чьей-нибудь помощью. Она решила просить секретаря - так как он предупредил ее - помочь ей скрыться.
Она быстро оделась после бессонной ночи, Когда она закончила, в комнату скользнул Хоригава.
- Мы выступаем немедленно.
- Я… я не готова.
- Какое несчастье. Мне очень жаль, но мы уходим в любом случае. - Он сделал знак, и в комнату вошли две крупные женщины, служанки.
- Я не поеду с тобой.
- Это я и подозревал. Слух о том, куда мы направляемся, каким-то образом достиг твоих ушей. В такие моменты можно по достоинству оценить обычай китайцев связывать ноги женщин.
- Не сомневаюсь, что идея пыток и уродования женщин кажется тебе привлекательной.
Хоригава кивнул служанкам. С бесстрастными лицами они шагнули вперед и протянули руки к Танико. Она вспомнила свою самурайскую подготовку, шагнула к служанке слева, сделала ей подножку и повалила на спину. Вторая служанка обхватила ее сзади. Танико ударила ее локтем в живот.
Хоригава попытался заслонить собой дверь, но Танико ударила его в подбородок. Он сполз по стене.
Она выбежала из комнаты прямо в объятия стражника в стальном шлеме с трехконечным мечом на широком поясе. Он оторвал ее от пола и прижал к себе медвежьей хваткой, без усилий удерживая извивающееся тело.
- Отнеси ее в повозку и запри, - тяжело дыша, сказал Хоригава, поднимаясь с пола с помощью одной из служанок. Он оскалил на Танико свои черные зубы. - Я мог бы сказать, что за это тебе будет еще хуже. Но твоя судьба худшей быть уже не может.
Глава 7
Они выехали утром в сопровождении группы солдат, вооруженных длинными копьями и щитами, разрисованными огнедышащими головами драконов. Князь ехал один в роскошной, алой с золотом карете императорского двора Сун, запряженной чисто белым быком. Сопровождающие его люди следовали в менее изысканных экипажах, на крыши которых была уложена кладь. Пять больших повозок, запряженных тремя быками каждая, везли отрезы шелка, ящики с серебряными слитками и другие ценные вещи.
Танико ехала с тремя служанками, - двух из них она сбила с ног чуть раньше, третья была хмурой женщиной, выше и шире в плечах, чем любая другая. Все были ей незнакомы. Когда она пыталась заговорить с ними, они молча отворачивались.
Караван продвигался на север по Пути Императора мимо каналов и мостов и огромных торговых площадей. Вокруг них стояли высокие здания, некоторые в пять этажей, что было необходимостью в таком перенаселенном городе. Они выехали в укрепленные ворота и пересекли широкий ров, и Танико оглянулась на стены, которые были так толсты, что по их верху могла свободно проехать колесница.
Медленно продвигаясь на запад, они проезжали затопленные рисовые поля, на которых побеги растений только показались из-под поверхности воды, и рощи деревьев с густой листвой. Ночи проводили на постоялых дворах, которые очень заинтересовали Танико. Люди платили шелком, серебряными монетами или бумажными деньгами, выпущенными в обращение императором, и им предоставляли еду и помещение на ночь. Насколько легче было бы путешествовать по ее родной стране, если бы там существовали подобные заведения.
Она решила, что должна выглядеть наилучшим образом, что бы ни ожидало ее в будущем. Каждое утро она выбирала лучшие свои одежды и надевала их слой за слоем, подворачивая у ворота, рукавов и подола, чтобы были видны их разноцветные кромки. Она расчесывала и укладывала волосы, украшая их гребнями и заколками с драгоценными камнями. Пудрила лицо и тщательно подкрашивала рот - по ее мнению, самую некрасивую часть лица, - чтобы он выглядел более маленьким, чем был на самом деле. Хоригава не взял в эту поездку ни одну из служанок с родины, но ей удалось научить своих новых служанок - китаянок - одевать ее как подобало важной госпоже из Хэйан Кё.
Им стали встречаться длинные колонны беженцев, бредущих на восток по обочине. Хоригава направлялся прямо в зону боев. Танико решила не поддаваться страху, зная, что именно это нужно Хоригаве. Она вспомнила, как Дзебу сказал ей когда-то, что, вступив в прямой контакт с Сущностью, она перестанет чувствовать страх. «В этом не будет необходимости», - говорил он. Она пыталась достичь Сущности, молясь Амиде Будде. Быть может, Амида и был Сущностью.
На пути они повстречались с китайской армией, черно-желтые шелковые шатры которой усеяли по-весеннему зеленые холмы. Военачальник - высокая фигура в позолоченных доспехах - гордо восседал на великолепном боевом коне. Хоригава показал ему свиток, который достал из резной шкатулки из слоновой кости.
Они продолжили путь, но теперь охраны, сопровождающей их из Линьнаня, не было. Они были совершенно беззащитными. «Полное безумие», - думала Танико, но понимала, что Хоригава не станет без необходимости рисковать своей драгоценной персоной.
Задремавшая от монотонного движения повозки, Танико была разбужена криками китаянок:
- Монголы!
Она бросила на них взгляд. Бледные от страха служанки прилипли к окну повозки. Танико присоединилась к ним.
Они ехали по дороге, проходившей среди полей молодой, зеленой пшеницы. Недалеко были обгоревшие руины каких-то домов. Чуть дальше виднелись стены и башни пагод города, над которым нависло серое облако дыма. По полю к ним неслась группа всадников. Хоригава вышел из своего экипажа и стоял, поджидая их.
С пронзительными криками всадники остановились, Их лица были очень широкими и темно-коричневыми. Танико впервые увидела соотечественников Дзебу. Они были абсолютно на него не похожи. Потом она заметила, что у двоих из них усы точно такого же оттенка, что и волосы Дзебу. Она была потрясена тем, что наяву увидела то, во что верила только наполовину, как будто ками внезапно предстал перед ней в человеческом облике.
Хоригава по-китайски обратился к всадникам и что-то показал им. Он был слишком далеко, чтобы Танико могла расслышать произнесенные им слова. Она надеялась, что они подъедут и пронзят его своими длинными пиками. Она была согласна умереть, увидев это.
Некоторые всадники слезли с коней и пошли вдоль каравана, заглядывая в окна. Неужели от них действительно пахнет так плохо, как говорили китайцы?
Круглое лицо с длинными черными усами, окруженное войлочным шлемом, появилось в окне. Глаза монгола расширились, он издал хриплый крик. Распахнув задние двери повозки, он схватил за руку ближайшую к нему служанку и выдернул ее наружу. Она была самой крупной из женщин. Монгол был высоким, а она даже чуть выше.
Кривоногий воин потащил дородную, молящую о чем-то женщину в сторону от дороги в достигающую колена пшеницу. Он повалил ее на спину, к нему подъехали и слезли с лошадей оживленно переговаривающиеся товарищи. Танико расслышала протестующий окрик Хоригавы, но монголы не обратили на него никакого внимания. Возбужденно галдя, они сорвали с рыдающей женщины одежды. Двое растянули ей ноги. Монгол, вытащивший ее из повозки, упал сверху.
Похолодевшая от ужаса Танико смотрела, как монголы по очереди насилуют женщину. Слезы выступили У нее на глазах от ее криков и стонов. Две других служанки сжались на полу повозки, закрыв ладонями уши. Стоявший к ним спиной Хоригава о чем-то разговаривал с командиром всадников в некотором отдалении.
Последний из монголов закончил свое дело с женщиной. Встал, натягивая кожаные штаны и глядя на рыдающую женщину, лежащую у его ног. Что-то прорычав, схватил ее за волосы и рывком поднял на ноги, Обнажил висевшую за спиной саблю, вытянул шею женщины, потянув вниз волосы, и одним движением отрубил ей голову.
Танико сунула в рот кулак, чтобы заглушить готовый сорваться с губ крик. Если они ее услышат, то могут вернуться.
- Почтение Амиде Будде, - прошептала она. Потрясенная увиденным, чувствуя тошноту, она забилась в угол повозки и, уткнувшись лицом в стенку, разрыдалась.
В окне повозки показалось лицо Хоригавы.
- Я сожалею о потере полезной служанки, но, может быть, увиденное даст тебе представление о том, что тебя ожидает.
Муки Танико переросли в ярость.
- Если мне предстоит умереть сегодня, я сделаю это с радостью, зная, что мне не придется больше ходить по одной земле с тобой.
Хоригава рассмеялся, насмешливо склонил голову и отвернулся.
Караван, окруженный неплотным кольцом разведчиков, двинулся дальше. Танико посмотрела назад. Тело изнасилованной женщины было частично скрыто высокой травой, рядом виднелось бледное пятно отрубленной головы. Долина была практически ровной, и Танико могла долго видеть это тело. Даже после того, как оно скрылось из виду, ее продолжала сотрясать дрожь.
Почему он не оставил бедную женщину в живых? Разве было недостаточно изнасиловать ее? Она была не более чем использованным вместилищем, которое можно отбросить, подобно пустому кубку для вина. А она, Танико, для Хоригавы была не более чем непокорной рабыней, которую нужно заставить страдать. Она вспомнила о ребенке, которого убил Хоригава. О девочке Шикибу. Ее сын, Ацуи, был оценен так высоко, что Согамори отобрал его у нее. Ее протест, протест женщины, был бесполезен. Она не обладала силой, которая могла бы остановить Согамори или Хоригаву. Быть женщиной всегда означало быть чем-то меньшим, чем мужчина.
«Теперь настала моя очередь. Все, что я могу сделать, это встретить смерть мужественно. Почтение Амиде Будде».
Они въехали в лагерь монголов. Пахло дымом, лошадьми и жареным мясом. Солдаты сидели около своих круглых шатров и спокойно, чуть с любопытством, наблюдали за процессией Хоригавы. За рядами войлочных тентов в сумерках тлел захваченный китайский город.
- Что это за город? - спросила Танико служанку.
- Учжоу.
В лагере было тихо. Она видела, как эти варвары изнасиловали и убили женщину, но среди своих они вели себя достаточно дисциплинированно. Она часто слышала, как монголов сравнивали с дикими животными, но люди, которых она видела сейчас, чистили свое снаряжение, скребли коней и ремонтировали деревянные осадные машины с деловым, целеустремленным видом. Это делало их еще более опасными.
У Танико была шкатулка с пудрой и красками, и она занялась своим лицом.
Повозки остановились в центре лагеря. Хоригава вышел из своего экипажа напротив огромного белого шатра, стоящего на небольшом пригорке. К нему подошли несколько монголов в красных и синих атласных плащах с золотыми медальонами, с саблями с деревянными рукоятками. Хоригава показал им тот же предмет, что и разведчикам. Теперь Танико рассмотрела, что это была прямоугольная золотая табличка. Монголы учтиво поклонились.
Из большого шатра вышел пожилой чиновник китаец. Он посовещался о чем-то с Хоригавой, потом отдал распоряжения. Группа слуг, под внимательным взглядом воина, стала выгружать ценности из повозок Хоригавы.
К повозкам Танико подошел старый китаец.
- Я - Яо Чу, слуга хана, - сказал он. - Прошу вас выйти из повозки. - Служанки замялись.
- Идите, - сказала Танико. - В лагере мы будем в безопасности, мне кажется. Если, конечно, не будете раздражать их. - Эта мысль заставила двух женщин поспешно выбраться из повозки.
Танико везла с собой веер из слоновой кости из самого Хэйан Кё. Она остановилась в дверях повозки, вытащила из рукава веер и раскрыла его, властно щелкнув. Сверху на ней был одет оранжевый шелковый плащ со сверкающей золотой вышивкой. В волосах - любимое украшение, перламутровая бабочка. Губы ее были алыми, лицо - белым, как покрытое снегом поле.
На мгновение все движение в центре лагеря монголов остановилось. Уголком глаза Танико с удовлетворением заметила раскрывшиеся от изумления рты некоторых варваров. «Быть может, это только потому, что для них я выгляжу странно, - подумала она, - но я знаю, что представляю собой прекрасное зрелище».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65