И к тому же, – добавил он с неожиданным сожалением в голосе, – я абсолютно вымышленный персонаж.
– Примите мои соболезнования, мастер Фервит, – ответил Кало. – Может быть, вас утешит тот факт, что лодка и лошадь готовы к вашему большому выезду.
Локки осторожно спустился на борт баржи, покачиваясь на ходу, как человек, который долгое время провел в море и отвык от неподвижности под ногами. Прямая спина, скованные движения… Он носил манеры Лукаса Фервита, словно еще один незримый предмет одежды.
– Мой помощник появится с минуты на минуту, – сообщил Локки-Фервит, когда они оба оказались на палубе. – Его имя Грауманн, и он тоже страдает от своей нереальности.
– О милосердные боги! – вздохнул Кало. – Должно быть, это заразно.
На мощеном пандусе показался Жеан, тянущий на себе сто двадцать фунтов конской упряжи и кожаных мешков, битков набитых разными товарами. Его наряд состоял из белой шелковой рубахи, плотно обтягивающей живот и изрядно промокшей от пота, и черной куртки с короткими рукавами; шею украшал щегольской белый платок. Волосы он старательно расчесал на прямой пробор и обильно смазал каким-то темным маслом. Казалось, будто неведомый шутник нахлобучил ему на голову две шерстяные подушки.
– Мы опаздываем, Грауманн, – начал выговаривать ему Локки, заложив руки за спину. – Поспешите; и перестаньте изображать из себя вьючную лошадь.
Его помощник поспешно переложил груз на спину Кроткой кобылы, на что та никак не отреагировала. Затем Жеан нагнулся и надежно закрепил упряжь у нее под брюхом. Жук передал шест Кало, отцепил веревку от кнехта, и баржа наконец-то тронулась с места.
– Вот будет смешно, если именно сегодня дон Сальвара изменит своим правилам, – пробормотал Кало.
– Можешь не волноваться, – отозвался Локки. Теперь, на барже, он говорил своим обычным голосом, но по-прежнему сохранял осанку Лукаса Фервита. – Он свято чтит материнские заветы. К тому же когда дело доходит до привычек, он надежен, как водяные часы.
– Твои бы слова да богам в уши, – откликнулся Кало, с легкостью орудуя шестом. – В конце концов, если ты ошибешься, не мои яйца взопреют. Это тебе приходится в самый разгар Парфиса таскать на себе черную шерстяную тряпку в десять фунтов весом.
Они продолжали двигаться вдоль Анжевены, и вскоре справа показался западный конец Храмового района. Его границу отмечал перекинутый через реку прозрачный стеклянный мост. Когда баржа нырнула под него, друзья заметили стоящего на мосту в пятидесяти футах над их головами худощавого темноволосого мужчину, как две капли воды похожего на Кало. Как бы случайно Гальдо Санца выронил надкушенное красное яблоко, которое с тихим всплеском упало в воду в нескольких ярдах от баржи.
– Сальвара в храме! – воскликнул Жук.
– Великолепно! – Локки развел руками и усмехнулся. – Разве я не говорил тебе, что он страдает преувеличенным чувством долга?
– Какая удача, что все твои жертвы столь ревностны по части морали, – язвительно заметил Кало. – В противном случае они могли бы послужить дурным примером для Жука.
Едва показались общественные верфи на северо-западном берегу Храмового района – как раз под новым высоким Домом Ионо, Отца штормов, Повелителя алчных вод, – Жеан тут же, не мешкая, пришвартовался и вывел на берег нагруженную Препону. Выглядели они безупречно: помощник богатого купца ведет лошадь с товаром.
За ними последовал Локки, который теперь, отбросив шутки, в полном блеске выставлял на обозрение слегка нервное достоинство Фервита. Жук метнулся на берег и немедленно растворился в толпе. Он спешил занять наблюдательную позицию на крыше возле того тупика, где дона Сальвару ждало серьезное испытание. Кало заметил своего брата – тот уже спускался с моста – и неспешным шагом двинулся ему навстречу. Оба близнеца непроизвольно прикоснулись к оружию, которое скрывалось под их просторными рубахами.
К тому времени, как братья Санца встретились и вместе направились к условленному месту, Локки с Жеаном были уже в двух кварталах от них. Они тоже шли к месту встречи, но с другой стороны. Игра началась.
В четвертый раз за эти три года Благородные Подонки держали под прицелом одного из самых могущественных жителей Каморра. Они задумали операцию, которая могла бы освободить дона Сальвару ни много ни мало от половины его состояния. Теперь все зависело от его пунктуальности.


5

Со своего наблюдательного пункта Жук раньше всех заметил пеший патруль – в полном соответствии с планом. Появление патруля тоже было предусмотрено… некоторым образом. И означало, что план летит к черту.
– Ты будешь контролировать игру сверху, Жук, – несколько раз объяснил ему Локки, а затем еще Жеан занудствовал все утро. – Мы запланировали встречу с доном Сальварой в заведомо безлюдном месте Храмового района, и любой наземный наблюдатель будет здесь виден за милю. Другое дело – мальчишка, залегший на высоте двух этажей.
– А за чем я должен следить?
– За всем, что движется. Хоть герцог Никованте, хоть Ночные Стекольщики, хоть король Семи Сущностей. Хоть старушка, которая катит тачку с навозом. В любом случае, как только появятся нежданные гости, твоя задача – подать сигнал. Если это будут простые горожане, ты, наверное, сможешь как-то отвлечь их. Если же нам не повезет и заявится стража… тогда придется либо разыгрывать святую невинность, либо удирать со всех ног.
И вот пожалуйста – шесть человек в горчично-желтых плащах и новеньком боевом снаряжении, с дубинками и зловеще бряцающими клинками неторопливо шагают откуда-то с юга. От храма Благих Вод их отделялет лишь несколько дюжин шагов. Так ли, иначе – они неминуемо пройдут мимо входа в заветный тупичок. Даже если Жук вовремя оповестит товарищей… положим, Кало успеет спрятать веревку, но Локки и Жеан все равно останутся вывалянными в грязи, а близнецы по-прежнему будут одеты как балаганные бандиты, да еще и с маскировочными платками на лицах. Попробуй разыграть невинность в такой ситуации! Нет, им останется один выход (разумеется, при условии своевременного сигнала) – бежать со всех ног.
Еще никогда в жизни Жуку не приходилось соображать столь быстро. Мысли молниеносно проносились в голове – в такт ударам сердца, которое билось в груди так, будто кто-то внутри перелистывал толстую книгу.
Стоп. Он должен оставаться хладнокровным и внимательным. Он просто обязан найти выход! Что у него в запасе? Жук быстро окинул мысленным взором свои возможности.
Возможности его, прямо скажем, были плачевны. Двенадцатилетний мальчишка, скорчившийся на высоте двадцати футов в саду, разросшемся на крыше заброшенного храма. Никакого оружия дальнего действия, да и вообще никаких приспособлений для отвлечения публики. Дон Сальвара, должно быть, все еще воздает дань богам своей матери в храме Благих Вод. Единственные люди в поле зрения Жука – это его несчастные товарищи, Благородные Подонки, и разморенный жарой патруль, совершающий дневной обход.
Подождите, а это что?
Внизу, примерно в шести футах справа, возле стены, на которой он застыл, портила пейзаж большая куча мусора. Что-то вроде полусгнивших джутовых мешков с какой-то перепревшей дрянью.
Самым благоразумным в его положении было бы подать знак товарищам, чтобы те успели убежать. Кало и Гальдо не единожды приходилось играть в догонялки с «желтыми куртками». Может быть, они просто перенесут свою затею на следующую неделю? Может быть… А может быть, сегодняшняя попытка так напугает начальство, что в последующие дни здесь будет вдвое больше патрулей. Поползут слухи, что в Храмовом районе стало не слишком спокойно. А еще может быть, что эти слухи насторожат капу Барсави – что за гастролеры на его территории? – и он направит сюда собственные команды. И тогда прощайте, богатства дона Сальвары…
Нет, к черту благоразумие. Жук просто обязан выиграть. И наличие мусорной кучи подвигло мальчика на самую большую и славную глупость в его жизни.
Не задумываясь ни на секунду, он прыгнул вниз – точнее, упал. Он падал на спину, раскинув руки и уставившись в знойную синь неба, падал с непоколебимой уверенностью двенадцатилетнего мальчишки, что смерть и увечье просто не могут иметь никакого отношения к нему, Жуку. В падении он закричал – тонко и отчаянно, но лишь для того, чтобы с гарантией привлечь внимание стражников.
В последний миг он почувствовал под собой огромную мрачную громаду земли. И в то же мгновение его взгляд уловил в небе какой-то темный силуэт, тенью промелькнувший над куполом храма Благих Вод. Прекрасный в своей обтекаемости, довольно массивный… Что это – птица? Может, чайка? Во всяком случае, в Каморре не водилось других птиц подобного размера. Однако чайки не движутся по траектории арбалетного болта и…
Вот уж отвлек так отвлек! Куча мусора несколько смягчила удар, но все равно эффект превзошел любые ожидания: воздух со свистом вылетел из груди, голова подпрыгнула, как мяч. Острый подбородок мальчишки с силой ударился в худую грудь, и в тот же миг рот наполнился солоноватым привкусом – Жук прокусил язык. Он снова закричал, на этот раз уже непроизвольно, и сплюнул кровью. Синее небо над головой накренилось сначала влево, затем вправо, словно мир пытался показать себя со всех сторон, дабы заслужить одобрение Жука. Попытка потерпела неудачу.
По булыжникам затопали тяжелые башмаки, заскрипела и забренчала военная амуниция. В промежутке между Жуком и небом нарисовалось немолодое, красное от натуги лицо с мокрыми от пота усами.
– Клянусь яйцами Переландро, это мальчишка! – в голосе стражника было удивление пополам с тревогой. – Какого хрена ты здесь делаешь, бездельник чертов? Повезло еще, что приземлился в это дерьмо!
Среди солдат, маячивших за его спиной, послышались одобрительные возгласы: «желтые куртки» были согласны со своим товарищем. Жук ощущал запах мужского пота и масла для смазки оружия, смешавшийся со зловонием мусорной кучи у него под спиной. Что ж, когда ныряешь в груду чего-то черного на улице Каморра, глупо ожидать, что найдешь там леденцы и цукаты. Жук потряс головой – белые мухи, летавшие перед глазами, немного рассеялись. Затем он попробовал согнуть-разогнуть ноги, дабы убедиться, что ничего не сломано. Вроде все в порядке… Слава богам, не оставившим его своими заботами. Когда все закончится, Жук обязательно пересмотрит свое отношение к вере.
– Господин, – прохрипел мальчик, пуская кровавые пузыри – язык у него болел не на шутку. – Господин сержант…
– Ну? – Глаза у мужчины распахнулись еще шире. – Ты можешь двигать руками-ногами? Что ты чувствуешь?
Жук протянул к сержанту руку, которая дрожала почти подлинной дрожью, и вцепился в его плащ, будто хотел удержать.
– Сержант, – продолжил он, выдержав секундную паузу, – что-то твой кошелек не слишком тяжелый. Наверное, погулял с девочками минувшей ночью?
И он потряс маленьким кожаным кошельком прямо перед носом У стражника. Воровская сторона его души (которая, прямо скажем, составляла большую ее часть) воспылала радостью при виде ошарашенного выражения в глазах «желтой куртки». На какой-то миг отступила даже боль от падения. Затем другая рука Жука взметнулась, словно под действием магии, и его «сиротский узелок» врезался прямо в лоб сержанту – аккурат между бровей.
«Сиротский узелок», он же «маленькая красная заначка», представлял собой утяжеленный мешочек – своего рода кистень, который городские сорванцы обычно носили под одеждой, но ни в коем случае не на голом теле. Его традиционно набивали молотым жгучим перцем, смешанным с особыми веществами, которые можно найти на задворках алхимических лавок. Такую штучку трудно назвать серьезным оружием, но она незаменима в уличных драках против таких же подростков, как ты. Или против взрослых, которые распускают руки.
А также неплохо двинуть ею в ничем не защищенное лицо, находящееся на расстоянии плевка.
Опытный Жук успел откатиться влево, так что оказался в нескольких дюймах от облака мельчайшей рыжей пыли, вырвавшейся из его «заначки». Сержанту повезло меньше: прямой удар оделил жгучей дрянью не только его нос, но и открытый рот, и широко распахнутые глаза. Он поперхнулся жалобным воем и, схватившись за греки, рухнул на своих товарищей. К этому моменту Жук был уже на ногах. Он вновь обрел способность двигаться с проворством и грацией, присущими его возрасту. Даже боль в прикушенном языке сделалась чем-то незначительным в свете необходимости срочно уносить ноги.
Теперь ему удалось всецело завладеть вниманием стражников. Летя по булыжной мостовой и со свистом вдыхая воздух, Жук слышал за спиной топот и крики. Душа его ликовала. Он отлично отыграл свою роль, сделав все, чтобы намеченное представление не сорвалось. Теперь настал черед других актеров. Пусть играют, пока он занимает полицейских герцога физическими упражнениями.
Один из наиболее сообразительных солдат выхватил свисток и на бегу подал условный сигнал: три коротких трели, пауза, затем еще три – «Стража, на помощь!» Хреново… Теперь половина городского участка выбежит на улицу с оружием наизготовку. Так дело и до арбалетов дойдет. Жук понял, что должен уйти от погони до того, как «желтые куртки» поставят на крышах наблюдателей. Игра в догонялки резко перестала нравиться ему. У него есть минута, самое большее полторы, чтобы добежать до одного из своих тайников и укрыться там.
Неожиданно Жук снова ощутил, как сильно болит поврежденный язык.


6

Лоренцо Сальвара шагнул из-под портика храма в удушливую и сырую жару каморрского дня. Разумеется, он и понятия не имел о той кутерьме, которая происходила в районе благодаря стараниям чересчур умного мальчика-вора. Поэтому он нерешительно замер, услышав отдаленные трели полицейских свистков, нарушившие полуденную тишину Храмового района. Еще больше Сальвара удивился, узрев одинокого носителя желтой куртки, который неуверенно, словно слепой, брел в отдалении по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88