– Вы вцепились в перила, будто в любимую женщину. Идемте отсюда, выпьем чего-нибудь освежающего. Со временем вы привыкнете к этому зрелищу, и оно будет казаться вам совершенно нормальным.
– О, господин Сальвара, хотелось бы верить, что вы правы. Действительно, пойдемте к банкетному столу.
Молодой аристократ повел Локки сквозь толпу людей, облаченных в шелка и батист, тончайший кашемир и редкие меха. На ходу он кому-то кивал, кому-то махал рукой. Софии нигде не было видно, как и нового знакомого – капитана Ночных Стекольщиков.
Столы, накрытые льняными скатертями с серебряным шитьем, образовали цепочку длиной в пятьдесят футов. Не исключено, что это были всего лишь столы с закусками – на таких званых приемах закуска вполне сравнима с полноценным обедом в менее важных местах. Возле столов застыли в ожидании герцогские повара – сплошь мастера Гильдии восьми Прекрасных искусств, в парадных кремово-желтых одеждах и черных церемониальных шапочках, украшенных свисающим на ухо золотым шнуром. У каждого из поваров, и мужчин и женщин, четыре пальца на каждой руке украшала сложная татуировка, отражавшая их принадлежность к одному из восьми Прекрасных искусств.
Дальний конец пиршественного стола был отведен под десерты (пятое Прекрасное искусство). Здесь были выставлены пирожные с вишневым кремом, заключенные в позолоченные раковины, которые, как ни удивительно, тоже были съедобными; пирожные из коричного теста с медовым сиропом в виде целой флотилии маленьких корабликов, паруса которых были сделаны из марципана; груши, фаршированные кусочками речной дыни, пропитанной коньячным сиропом. Присутствовала здесь и речная дыня сама по себе – очищенная от зеленой кожуры, она привлекала гостей нежно-розовой мякотью. Искусные мастера воспроизвели на каждой дыне герб Каморра, а внутрь заключили алхимические шары, которые озаряли все изделие теплым розоватым светом.
На другом конце стола царило мясо. На каждом из серебряных подносов была выложена фантасмавола, то есть «невозможное блюдо». Каждое из этих кулинарных произведений имитировало некое фантастическое существо – брались две половинки различных животных и соединялись в процессе приготовления. Локки увидел жареного поросенка с головой осетра, покоящегося на ложе из черной икры. Рядом лежала свиная голова с болотным яблоком во рту, а к ней приделано тушеное туловище каплуна, политое соусом из жженого сахара и винных ягод. Выглядело это столь соблазнительно, что рот Локки немедленно наполнился слюной. По его знаку один из поваров отрезал изрядный кусок свино-каплуна и положил ему на тарелку. Локки начал есть, помогая себе серебряной вилочкой. Ломтики мяса таяли у него во рту, смешиваясь со вкусом масла и соуса. Великолепно! Головокружительно! Он уже не помнил, когда в последний раз ел такую роскошь. Во всяком случае, ему самому понадобился бы не один час – да и то с полноценной помощью братьев Санца, – дабы приготовить нечто подобное у них на кухне…
Воспоминание о погибших друзьях сразу же погасило все удовольствие от еды, и Локки торопливо прикончил свою порцию. Пробовать кальмара с бычьей головой у него уже не было никакого желания.
В центре стола помещался шедевр кулинарного искусства – огромный, в восемь футов длиной, съедобный макет, изображающий Каморр в миниатюре. Альсегрантские острова, сделанные из сладкого дрожжевого теста, помещались на рифленых металлических противнях. Каналы между ними были заполнены ликером голубоватого цвета, который придавал особую реальность этой кулинарной диораме. Поварам удалось воссоздать из плавленого сахара все главные мосты – они как живые сверкали на солнце. Из него же были отлиты основные сооружения из Древнего стекла – от Расколотой башни на юге до Обители Хрустальных Роз на севере. Особенно эффектно выглядели каморрские Пять башен, которые своим блеском и великолепием затмевали все остальное. Приглядевшись повнимательнее, Локки разглядел даже крошечный – не больше миндального ядрышка – шоколадный галеон, плавающий в кофейном пудинге Деревяшек…
– Ну как вы тут, Лукас?
Возле него остановился улыбающийся дон Сальвара с бокалом вина в руке. Подоспевший официант принял у Локки тарелку с остатками соуса и удалился, чтобы не мешать беседе высоких господ.
– Я просто ошеломлен, – признался Локки, нисколько не покривив душой. – Клянусь Руками-над-Водами, я не ожидал ничего подобного. Думаю, наш король Семи Сущностей тоже пришел бы в восторг. Ни один правитель не может похвастаться при своем дворе такой роскошью, как у герцога Никованте.
– Ваши слова – большая честь для нашего города. Мне так приятно, что вы решили присоединиться к нам с Софией! А я только что побеседовал со своими приятелями из знати, причем с одним из них у нас вышел очень долгий и серьезный разговор. Я очень надеюсь получить от него три тысячи крон для вас. Мне слегка неудобно в этом признаваться, но по натуре он очень мягкий и внушаемый человек… и к тому же бесконечно доверяет мне.
– Лукас! – к ним подошла донья София в сопровождении Рейнарта. – Надеюсь, Лоренцо не слишком ленивый экскурсовод?
– Госпожа Сальвара, я потрясен зрелищем этого пира! Осмелюсь заявить, что даже если бы ваш муж забыл меня где-нибудь в уголке этого зала, то и тогда я развлекался бы сверх всякой меры.
– Я никогда так не поступлю, – рассмеялся дон Лоренцо. – Знаешь, дорогая, я только что повстречался с доном Беллариджио. Он здесь со своим протеже-скульптором… с тем одноглазым парнем из Лашена, если помнишь.
В этот момент мимо них прошла целая команда ливрейных слуг: они несли на деревянных носилках какой-то тяжелый и громоздкий предмет. Вблизи выяснилось, что это пирамида из стекла и золота, увенчанная гербом Каморра. Очевидно, внутри нее размещались алхимические шары, поскольку все изваяние сияло приглушенным оранжевым светом. На глазах у Локки он поменялся на зеленый, затем на голубой, белый и снова вернулся к оранжевому.
– О боги, «бегущие огни»! – воскликнула донья София, которую вообще восхищало-все алхимическое. – Как красиво! А эти еще вдобавок отлично отрегулированы. Как бы мне хотелось заглянуть и узнать, как там все устроено… Как ты думаешь, Лоренцо, сможет ли лашенец дона Беллариджио изготовить такое же для меня?
Тем временем прошествовали еще три процессии с изваяниями, и у каждого цветовая гамма немного отличалась от соседнего.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Рейнарт. – Эти предметы – подарок господину герцогу от одного… весьма необычного гостя. Они появились здесь по особому решению моего руководства. Не правда ли, чудо?
Локки снова повернулся к банкетному столу и вдруг увидел поблизости Джанкано Мераджио с обычной орхидеей на. груди. Одна рука у него была занята серебряной тарелкой с едой, другая – роскошной красавицей в красном платье. Сначала банкир лишь мельком взглянул на Локки, но затем круто развернулся и уставился на его костюм. На его лице отразилась отчаянная борьба. Мераджио открыл было рот, собираясь что-то сказать, потом закрыл – и наконец все же решился.
– Прошу прощения, уважаемый, – заговорил он ледяным тоном, – но не могли бы вы…
– Какая встреча, мастер Мераджио! – воскликнул дон Сальвара, делая шаг вперед. При виде аристократа банкир снова умолк и вежливо, хотя и не слишком низко, поклонился.
– Дон Сальвара и очаровательная дона София! – произнес он. – Чрезвычайно рад видеть вас обоих. Мое почтение, капитан Рейнарт.
После этого он опять прочно устремил взгляд на Локки. Отступать было некуда.
– Какая удача, мастер Мераджио! Как приятно наконец-то с вами познакомиться! Бывая в банке, я столько раз видел вас со стороны, но ни разу не решился подойти, чтобы выразить свое почтение.
– В самом деле? А я вот как раз хотел поинтересоваться… кто вы такой, господин?
– Мастер Мераджио, – вмешался дон Сальвара, – позвольте представить вам Лукаса Фервита, торговца из Эмберлина. Он – представитель знаменитой фирмы бел Аустеров и приехал в наш город обсудить некоторые возможности импорта тамошнего пива. Мне бы очень хотелось сравнить качество их товара с нашими лучшими сортами. Лукас, а это достопочтенный Джанкано Мераджио, хозяин крупнейшего банка, носящего его имя. В Каморре он известен – и не без причины – как герцог Белого Золота. Можно сказать, звезда нашего финансового мира.
– Ваш покорный слуга, господин, – почтительно склонился Локки.
– Из Эмберлина? – переспросил Мераджио. – Представитель бел Аустеров?
– Ну да, – подтвердила дона София. – Здесь, на пиру, Лукас наш почетный гость.
– Не сочтите за дерзость, мастер Мераджио, – вкрадчиво произнес Локки. – Как вы находите покрой моего камзола? И ткань?
– Забавно, но они кажутся мне до странности знакомыми, – нахмурился банкир.
– Иначе и быть не может, – широко улыбнулся Локки. – Видите ли, по совету моих любезных друзей я решил обзавестись костюмом в каморрском стиле и обратился к портному с просьбой, чтобы тот взял за образец кого-нибудь, кто обладает отменным вкусом. И, как вы думаете, кого он мне посоветовал? Конечно же, вас! Так что, можно сказать, этот костюм полностью взят из вашего собственного гардероба! Надеюсь, я не покажусь нескромным, если скажу, что нахожу его исключительно удобным.
– Безусловно, – сконфуженно выдавил Мераджио. – И что же в этом нескромного? Напротив, я весьма польщен… весьма… Простите, мне что-то нехорошо. Жара, знаете ли… Пойду глотну немного пунша. Было очень приятно с вами познакомиться, мастер Фервит. Если позволите, донья София и дон Лоренцо, я вас покину.
И Мераджио двинулся прочь, поминутно оглядываясь на Локки и покачивая головой. «О, Лукавый Хранитель, ну ты и шутник!» – подумал Благородный Подонок.
– Вы уже достаточно насытились, Лукас? – обратилась к нему дона София.
– Да, пожалуй, мне лучше сделать небольшой перерыв.
– Вот и отлично! Почему бы тогда нам не отправиться на поиски доньи Ворченцы? По слухам, она занимается вязанием на одной из галерей. Если сегодня она пребывает в светлом рассудке, то обещаю, что вы будете без ума от этой дамы.
– Донья Ворченца? – встрепенулся Рейнарт. – Она двумя этажами ниже, в самом северном конце западной галереи. Вы знаете это место?
– Еще бы, – улыбнулась София. – Что скажете, Лукас? Давайте нанесем визит вежливости! А Лоренцо пусть пока займется нашими общими делами.
– Я помню об этом, дорогая, – с нарочитым раздражением бросил дон Лоренцо. – Надеюсь, мастер Фервит, сегодня вам повезет, и старушка помнит, как разговаривать по-терински. В противном случае вам покажется, что вы знакомитесь с каменной статуей. Или она так реагирует только на меня?
– Полагаю, все это не более, чем игра, дон Сальвара, – заметил Рейнарт. – Однако мне пора. Надо походить по залу и сделать вид, что я занимаюсь работой. Передайте мой поклон донье Ворченце.
– Конечно, капитан. Вы идете, Лукас?
София повела его по широкой лестнице из Древнего стекла с лакированными перилами. Каждая из ступенек подсвечивалась неяркими алхимическими светильниками в замысловатой оправе. После захода солнца это должно было выглядеть особенно эффектно.
Обстановка на следующем этаже в точности повторяла ту, что Локки уже видел: снова пятидесятифутовый стол, заставленный всяческой снедью, и рядом с ним – такая же пирамида из стекла и золота. «Любопытно», – подумал Локки.
– Госпожа Сальвара, – проговорил он, кивая в сторону изваяния, – может быть, перед уходом вы прикажете слугам захватить одно из этих чудес? Тогда у вас появится шанс удовлетворить свое любопытство.
– Ах, Лукас, если бы я только могла… Но негоже отвечать на гостеприимство герцога похищением его достопримечательностей. Пойдемте же, нам надо спуститься еще на один этаж… Лукас? В чем дело, Лукас?
Остолбенев, Локки смотрел на лестницу, куда его тянула собеседница. В данный момент по ней поднимался худощавый и ладный мужчина в сером камзоле, серых бриджах и серых перчатках. Его жилет и четырехугольная шляпа были черными, шейный платок – ярко-красным, а на левой руке, прямо поверх лайковой перчатки, блестел очень знакомый перстень, ранее принадлежавший Барсави – черная жемчужина капы Каморра.
Взгляды двух мужчин скрестились, и Локки почувствовал, что его сердце колотится, точно барабан на галере. Повелитель Правильных Людей Каморра тоже выглядел ошеломленным. На лице его застыло такое недоумение, что Локки даже возликовал. Затем на одно короткое мгновение недоумение капы уступило место откровенной ненависти: сжатые зубы, прищуренные глаза. Но в конце концов Разо удалось совладать с собой. Помахивая щегольской тросточкой – из лакированного ведьмина дерева, с золотым набалдашником, – он расслабленной походкой направился к Локки и доне Софии.


4

– Вы, конечно же, каморрская аристократка, – произнес он. – К сожалению, я не имел случая быть вам представленным, прекрасная незнакомка.
Сняв шляпу, он отвесил ей низкий поклон – идеально выверенный и прочувствованный.
– Я донья София Сальвара с острова Дюрона, – произнесла та, протягивая руку для поцелуя.
– Ваш вечный слуга, госпожа. Меня зовут Лучано Анатолиус. Очарован, госпожа, совершенно очарован. А ваш спутник? Мы знакомы?
– Не думаю, господин, – ответил Локки. – Ваше лицо кажется мне смутно знакомым… но нет, я бы наверняка помнил, если бы мы раньше встречались.
– Познакомьтесь, мастер Анатолиус. Это Лукас Фервит, эмберлинский торговец из дома бел Аустеров, – представила дона София. – Мой личный гость на празднике господина герцога.
– Торговец из Эмберлина? Очень приятно. Вы должны быть исключительно предприимчивым человеком, чтобы попасть в круг столь изысканных особ.
– Я делаю все, что должен, мой господин. Поверьте, делаю… У меня необыкновенно хорошие друзья здесь, в Каморре. Их дружба открывает передо мной неожиданные горизонты.
– Нисколько не сомневаюсь. Так вы говорите, дом бел Аустеров? Знаменитые поставщики коньяка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88