обо всем сообщили по радио.
– Есть, сэр. Разрешите приступить?
– Приступайте. Лейтенант Кроссборн!
– Да, сэр? – Он выглядел подавленным от своего унижения, но явно обрадовался, что хотя бы временно будет освобожден от своей идиотской работы. После выхода из синтеза баркас следовало держать в рабочем состоянии.
– Приведите на мостик Вакса Хольцера.
– Есть, сэр.
Я взял микрофон:
– Главного инженера Макэндрюса на мостик. Филип, запыхавшись, доложил:
– Прошу прощения, сэр. Губернатор на станции, с ним генерал Хо. Шаттл капитана Форби причаливает.
– Я встречусь с ними через несколько минут. Будьте готовы, проводите их на мостик.
– Есть, сэр. – Таер вышел. Он стад каким-то скованным, напряженным. Не то что раньше. Наверняка из-за Алекса.
В проеме люка показались Вакс Хольцер и лейтенант Кроссборн. В гражданской одежде с чужого плеча Вакс чувствовал себя явно неловко.
– Введите его, мистер Кроссборн.
Вакс с каменным лицом проследовал за Кроссборном на мостик. Я ждал их стоя. Следом за ним появился шеф и прямо-таки обалдел, увидев Вакса.
Я зашагал по мостику.
– Как известно, лейтенант Хольцер был отстранен от должности за действия, не совместимые со званием офицера, в тот день, когда мы обнаружили «Телстар». Однако, вернувшись к рассмотрению, этого вопроса, я пришел к выводу, что был не прав, – Взглянув на шефа, я почувствовал, что краснею. – Вообще-то действия мистера Хольцера вполне можно было расценить как мятежные, если не принимать во внимание некоторые смягчающие обстоятельства. Дело в том, что командир покинул корабль, а при создавшейся ситуации у мистера Хольцера не было времени вызвать старшего офицера.
Таким образом, командование кораблем перешло к нему и, как старший офицер, он получил право самостоятельно принимать решения, почему, собственно, и не вошел в синтез, дожидаясь, пока я вернусь на корабль.
Именно поэтому я не могу настаивать на том, что его действия были мятежными, хотя и не одобряю их.
Все внимательно меня слушали. И внимательней всех – Вакс.
– К тому же мистер Хольцер не мог не думать о том, что Адмиралтейству вряд ли понравится, если командира оставят умирать в межзвездном пространстве. Этого нельзя сбрасывать со счетов.
Я не стал говорить о том, что Вакс нарушил приказ ради моего же спасения.
– Итак, я восстанавливаю Вакса Хольцера в должности. Дарла, вы можете стереть запись, которую я приказал вам сделать?
– Да, командир. Прикажите мне стереть ее и внесите приказ в журнал, после чего запись будет полностью уничтожена.
Я сделал запись в журнале:
– Дарла, сотрите приказ об отстранении от должности Вакса Хольцера.
– Есть, сэр.
Я повернулся к Ваксу:
– Вы восстановлены. Но я по-прежнему считаю ваши действия недопустимыми. Вы пренебрегли безопасностью корабля. Лишаю вас за это трехмесячного оклада. И делаю вам выговор.
Вакс просиял:
– Есть, сэр.
– Наденьте форму и приступайте к своим обязанностям.
– Есть, сэр! – торжественно ответил он, но не сдержал улыбки и, лихо отсалютовав, пошел к люку. Однако, не дойдя до него, пустился бежать.
– Все свободны. – Я нажал на кнопку связи. – Мистер Таер, проводите наших гостей на борт.
Тремя часами позже губернатор Уильямс медленно шел по коридору вместе со мной, генералом Хо и командиром Форби.
– Я понимаю, – сказал губернатор. – Вы не можете остаться, чтобы защитить нас.
– Разумеется, сэр. К тому же мне необходимо предупредить Адмиралтейство.
– Часть наших местных кораблей оснащена лазерами, губернатор, – вмешался генерал Хо. – И если организовать объединенное командование…
– У вас будет объединенное командование, – заверил я его. – Командир Форби, отныне вы переходите в подчинение генерала Хо в целях защиты Надежды.
– Есть, сэр!
Генерал вздохнул с облегчением.
– До сих пор не верится, что вы обнаружили Гроуна, – сказал Форби. – Эта его история…
– Теперь, по крайней мере, ясны причины эпидемии, – заметил губернатор.
– Но почему эпидемия? Почему не бомбы?
– Если они одноклеточные, – сказал я, – то, несомненно, знакомы с вирусами. – Какое-то время мы шли молча. Потом генерал заметил:
– Если бы я не видел ваших голограмм, отправил бы вас в тюрьму.
– Судья Челси был бы в восторге, – Оба улыбнулись, – Джентльмены, вы будете действовать без меня. Я сообщу обо всем на Шахтере и сразу же отправлюсь на Землю. Вам известно, что по крайней мере три года вы не получите помощи. – Никакие радиоволны не могли опередить двигатели синтеза. Путь туда и обратно был равен тридцати четырем месяцам, да еще Адмиралтейству понадобится время на принятие решения.
– Вы совершенно правы. – Мы задержались у воздушного шлюза. Губернатор с беспокойством огляделся. – На планете мне будет гораздо спокойнее. Да поможет нам Бог.
Следующий день пролетел незаметно. Погрузка продовольствия, багажа и пассажиров завершилась в рекордные сроки. Знакомство с новыми пассажирами пришлось отложить. Я даже не успел просмотреть декларацию, так был занят. Я не покидал мостика, отвечал на вопросы и отдавал приказы, делая короткие перерывы, чтобы поесть.
Планета вращалась внизу, мы наблюдали это на наших экранах. Где-то внизу была и Аманда. Внимательно присмотревшись, можно было бы различить и Централ-таун. Я вздохнул. Придется научиться жить без нее.
Наконец все было готово к отплытию. Я передал командование пилоту, и, как только были отданы швартовы, он отчалил.
Со все увеличивающейся скоростью мы удалялись от станции и уже через час были достаточно далеко, чтобы начать синтез. Пилот возвратил мне командование, и я внес наши вычисления в компьютер.
– Координаты получены и поняты, – сообщила Дарла.
– Главный инженер, синтез, пожалуйста. – Надежда отпечаталась у меня в памяти, прежде чем исчезнуть с экранов.
Мы вошли в синтез.
Загрустив, я оставил мостик на Вакса и лейтенанта Шантира и спустился вниз перекусить.
В коридоре толпились пассажиры, осматривая корабль. Среди них я заметил Дерека с какой-то глупой улыбкой на лице:
– Ну что же, мистер Кэрр, когда-нибудь мы вернемся сюда.
– Возможно, сэр, – с явным сомнением в голосе откликнулся он.
– Чему вы радуетесь, мистер Кэрр?
– Сегодня я встретил нашего нового директора по образованию, сэр. И мне кажется, мы подружимся. Мне не хотелось вспоминать об Аманде.
– Чудесно, – хмуро ответил я и, покосившись на закрытый воздушный шлюз, сказал: – Нам предстоит долгий путь домой.
– Вы так думаете? – услышал я позади себя знакомый голос.
Я обернулся. И увидел Аманду.
– Привет, Ники. – Она сияла улыбкой. Мы обнялись.
Эпилог
– Вы в порядке, сэр?
Я зажмурился от яркого солнечного света. Голова раскалывалась. Тянуло на рвоту. Возле меня стоял Вакс. У машины ждал Алекс.
– Все нормально, – ответил я, хотя чувствовал себя отвратительно после теста на детекторе лжи. Три дня подряд меня накачивали наркотиками и без конца допрашивали. Я почти ничего не помнил. Какие-то лица, настойчивые требования объяснить в деталях каждое принятое мной решение. От меня добивались причин, фактов, мотивов. Все, что я натворил, предстало в беспощадно ярком свете. Ничего не хотелось, только оказаться в постели с женой.
– Что случилось, сэр?
– Все позади, мистер Тамаров.
Алекс проводил меня к электромобилю:
– Что теперь будет, сэр?
– Может быть, трибунал. Кто знает?
– Они не посмеют!
– Думайте, что говорите, мистер Хольцер. – Такого я не мог позволить даже друзьям.
– Есть, сэр. Хотите вернуться к себе? – Ознакомившись с моими докладами, весь экипаж из Лунаполиса доставили на шаттлах на военную базу в Хьюстон, и мы все еще оставались там.
– Адмирал Брентли изъявил желание встретиться со мной до заключения следственной комиссии. Его офис вон там. – Я махнул в сторону Хьюстона. – Ты поведешь, Алекс.
Вакс сел рядом со мной на заднее сиденье и закрыл глаза.
– Как ты себя чувствуешь, Вакс? – Я и так это знал. Он проходил тот же тест, что и я.
– Получше. Со мной все в порядке.
– Что с тобой будет дальше?
– Мне предложили должность. Расскажу, если не возражаете.
– Как хочешь, – ответил я немного обиженный, откинувшись на сиденье.
Мы остановились перед залитой солнцем резиденцией Адмиралтейства. Двор ее окружал высокий неподстриженный кустарник. Часовые отдали честь.
– Поспите немного, вы оба, – помолчав, сказал я. Алекс покачал головой:
– Я хочу повидаться с нашими. А потом мы приедем за вами.
– Как хочешь. – Я слишком устал, чтобы спорить, В прихожей Адмиралтейства было холодно и темно. Через зал ожидания меня провели в залитую солнцем комнату на втором этаже. Я встал по стойке «смирно».
– Вольно, – скомандовал адмирал Брентли грубым, вполне соответствующим его внешности голосом. Ему перевалило за шестьдесят, но он еще был атлетического сложения, только отяжелел немного и волосы посеребрила седина.
– Есть, сэр.
Адмирал окинул меня оценивающим взглядом, при этом на лице его не отразилось никаких эмоций. Адмирал присел на край стола.
– Итак, что вы собираетесь нам сказать в свое оправдание, Сифорт?
Сердце у меня болезненно сжалось. Нет сомнений. Ему все известно. Он ознакомился с моими документами, слышал мои показания, общался с племянником, которого я почти весь обратный путь продержал в ангаре баркаса. Так что предстоящий разговор – пустая формальность. Состоится трибунал или нет, командиром мне больше не быть.
– Мне нечего вам сказать, сэр.
– Нечего сказать в свое оправдание? Защитить себя?
– Нет, сэр, – твердо ответил я. – Я старался, как мог, как позволял мне мой опыт!
– И что же прикажете с вами делать? – добродушно спросил он.
– Придется ли мне отвечать перед трибуналом, сэр?
– Это решит комиссия, – бросил он. – Я в нее не вхожу. – Он обошел стол и остановился, глядя в окно. – И все-таки они сделают то, что я им прикажу, черт побери. Это мой флот.
Я был шокирован его доверительностью. Либо мои дела совсем плохи, либо наоборот, и его слова ничего не значат.
– Да, сэр.
– Я не в восторге от некоторых ваших решений. – Он побарабанил пальцами по стопке бумаг на столе. – Зачем вы помиловали мистера Герни? Зачем чересчур мягко обошлись с мятежниками на Шахтере?
– Сожалею, сэр, – спокойно ответил я.
– Вас это не очень заботит, не так ли? Надо же! Он заметил. Я был удивлен, но врать начальнику не стал:
– Да, сэр, не очень. Я месяцами размышлял над этим. В усердии мне не откажешь. Но не забывайте, кем я был. Да и особыми талантами не могу похвастать, у вас, разумеется, своя точка зрения, но я научился жить с этим, – С Амандой в долгие ночи нашей любви, с шефом, дымившим трубкой в моем кабинете.
– Ладно, – буркнул он, – Сам напросился и не буду наказывать вас за правду. – Он снова обошел стол и теперь смотрел мне прямо в глаза, сложив перед собой руки:
– Не могу отдать вас под трибунал. Общество не одобрит.
– Общество? – Какое общество на Земле он имеет в виду?
– Отдать под трибунал героя Шахтера? Командира, который с пистолетом в руках спас свой корабль?
– Но это же полная чепуха, – сказал я, не соображая, что говорю.
– В этом клянется весь экипаж.
Помолчав, он сказал:
– Привлечь к суду первого человека, вступившего в контакт с инопланетянами? Нет, этого я не сделаю.
Я закрыл глаза, снова ощутив боль в животе. Хотелось лишь одного: чтобы все это скорее закончилось.
– Хорошо, сэр.
– И все же в моей власти уволить вас из Военно-Космического Флота.
– Именно так вы и собираетесь поступить? – равнодушно спросил я.
– Есть вещи, на которые трудно закрыть глаза. Взять хоть историю с окружным судьей. Вы проявили неуважение к гражданским властям! Неужели не могли повести себя более дипломатично?
– О чем вы, сэр? Ничего подобного ни в корабельном журнале, ни в донесениях губернатора Уильямса нет.
– Да, действительно. Здесь все чисто. Это выяснилось на допросах. Но скажите, как вы могли оставить корабль и отправиться на «Телстар»? Этому нет никаких оправданий.
Терять мне было нечего, и я ответил вопросом на вопрос:
– А вы на моем месте не отправились бы туда?
Шокированного моей наглостью адмирала Брентли стало распирать от гнева. Я и сам за такой тон выпорол бы гардемарина. Адмирал вернулся к своему столу и плюхнулся в кресло. Глаза его метали молнии. Я смотрел на него совершенно безучастно.
Постепенно он поостыл:
– Я поступил бы так же, как вы, Ник. Захотел бы увидеть все собственными глазами. «Телстар» был такой же конструкции, как и мой корабль.
– Да, сэр, но сначала надо было облететь «Телстар».
– Зачем? Чтобы проверить, нет ли там инопланетян? За двести лет не удалось обнаружить ничего, кроме нескольких бескостных рыб на одной из планет, где была вода. С какой стати вы должны были остерегаться?
Я сосредоточился:
– Уже позднее, анализируя случай с «Телстаром», я усомнился в этом. Как бы то ни было, осторожность не помешала бы. Так же, как и на Шахтере. А я взял да открыл шлюзы.
– Когда последний раз Военно-Космический Флот объявлял боевую тревогу при высадке на орбитальную станцию Объединенных Наций? – спросил он. – Здесь вы чисты. Это мы уже решили. Надо чокнуться, чтобы вменять командирам в обязанность формировать группы обороны прежде, чем открывать шлюзы на станции. Нет, за это ответит командующий Военно-Космическими Силами Объединенных Наций, – Он похлопал по стопке отчетов. – Почти ни одно из ваших решений не вызывает протеста, хотя сам я, возможно, в некоторых случаях поступил бы по-другому. На то и командир, черт возьми, чтобы принимать решения. Вся власть на корабле в его руках. До Надежды три световых года, мы не можем командовать отсюда. – Он помолчал. – Но об одном вы забыли. О лейтенанте Ардвеле Кроссборне. Моем племяннике.
– Да, сэр. – Я скис. Наверняка адмирал будет защищать своего родственника. Кровные узы сильнее установ. И потом, мое обращение с Кроссборном – еще одно доказательство неуважительного отношения к властям. Какой командир, если он, конечно, в своем уме, станет обострять отношения с племянником своего адмирала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57