И все же…
– Так что же, сэр? Я был краток.
– Пилот, найдите в автоматическом журнале Дарлы запись о нашей базовой массе и массе с поправкой.
– Ради Бога… Есть, сэр. – Пальцы его заиграли на клавиатуре, – Поправленная масса равняется 215, 6 единицы. Базовая масса двес… – Пилот издал нечленораздельный звук. Лицо его стало серым.
– Кажется, там не все в порядке? – сказал я. Ведь эти две цифры должны быть разными.
– Вы нашли ошибку, – прошептал пилот. – Мы использовали неправильные данные!
Вакс в ужасе подскочил. Если ошибся пилот, значит, и сам он допустил ошибку.
Я был обескуражен:
– Но Дарла вычисляла по вашему способу! Компьютеры не забывают параметров.
– Видимо, мы неправильно задали ей вопрос, – предположил пилот. – Дарла, какова масса корабля с поправкой на потерянный баркас и пассажиров?
– Вес корабля с поправкой 215, 6, – повторила она.
– Поправьте программную базовую массу на массу потерянного баркаса. Его больше нет на борту, – сказал я.
– Поправка на массу сделана согласно инструкциям, – с важностью заявила Дарла. – Это делается автоматически.
– Пресвятая Дева! – выдохнул Вакс. – У Дарлы шиза!
– Ничего подобного! – возмутилась Дарла. – Думайте, что говорите, гардемарин!
– Он не так выразился, Дарла, – быстро вмешался я. – Ошибка связана с неправильно введенными в компьютер данными. – Дарла очень обиделась за «шизу».
– Но она…
– Заткнись, Вакс. – Все мы слышали много страшных историй о том, как исчезали корабли с рассерженными компьютерами на борту.
Исчезали бесследно.
Все сразу умолкли. Дарла выводила на экраны интерференционную картину, составленную из волн случайной длины, означавшую крайнее возмущение. Видимо, избегая моего взгляда, Вакс уставился на противоположную стену.
– Но как могли мы выйти из синтеза так близко от «Селестины», если данные Дарлы (тут я понизил голос) «шизанутые»? – удивился я.
– Может быть, тогда они были совсем другими? – Пилот бегал пальцами по клавиатуре пульта, наблюдая за появляющимися на нем цифрами. – Вот данные, которые мы использовали, чтобы отыскать «Селестину». Масса с поправкой равнялась базовой. Но не забывайте, до того, как мы потеряли баркас, они и должны были совпадать.
– Не отдавал ли капитан Мальстрем приказ сделать рекалькуляиию перед синтезом?
– Думаю, что отдавал. – Он пожал плечами. – Посмотрите журнал.
– Посмотрите сами! – Я не стал продолжать. Лучше не сердить сейчас офицеров.
– Есть, сэр. – Пилот, видимо, разозлился. Глаза сверкнули, – Да, так и есть, – сказал он, полистав журнал. – Это было в день поминальной службы, – Он нахмурился. – По непонятной причине новые данные были введены не полностью. Иначе Дарла учла бы их.
– Дарла, вы можете рекалькулировать параметры?
– Конечно, могу.
Я ждал, что она скажет еще что-то, но она молчала.
– Сделайте это.
– Приказ поняла, командир. Мне нужен ваш специальный пароль.
– Какой?
– Я не стала бы спрашивать, будь он мне известен, – самым разлюбезным тоном ответила Дарла.
– Пилот, где найти пароль?
– Не имею понятия, – теперь уже вполне миролюбиво сказал пилот. – Сэр, почему бы нам не ввести ваше решение, чтобы начать синтез? А потом проведем рекалькуляцию.
– Это не рискованно?
– Нет, сэр.
Наконец-то мы сдвинемся с места. Что ж, я согласен. Последовала тишина. Пилот, прерывисто дыша, произнес:
– Сэр, я ошибся в расчетах. Ваше решение оказалось единственно правильным. Приношу свои искренние извинения.
– Забудьте об этом, – ответил я не очень любезно. – Давайте стартовать. – Мало хорошего, когда уверяешь экипаж, что все в порядке, а потом часами не можешь начать синтез.
– Командир, прошу позволить мне покинуть мостик.
– Не позволю, пилот. – После его издевок я был далек от великодушия. – Пока не начнем синтез. Ищите в журнале или в банках данных мой пароль, который даст возможность сделать рекалькуляцию.
Я повернулся к Ваксу:
– Пересчитайте свои координаты, начиная с базовой массы.
Возможно, он, Дарла и пилот ошиблись, но я хотел убедиться в правильности собственных координат.
– Есть, сэр! – Пальцы Вакса забегали по клавиатуре компьютера, и через несколько минут он выдал решение. Мое решение. Я ввел новые цифры:
– Дарла, мы меняем ваши координаты. Занесите в журнал.
– Занесенные вручную координаты получены, мистер Сифорт. – Это Дарла. – В журнале сделана соответствующая запись.
Я связался через микрофон с машинным отделением:
– Главный инженер?
– Да, сэр? – ответил он тотчас же. Должно быть, держал в руках микрофон.
– Что если, скажем, один из программных параметров Дарлы оказался неверным? – спросил я нарочито небрежным тоном. – Если мы дадим вам координаты синтеза, не сможет ли Дарла переписать их, введя свои неверные данные?
– Лишь в том случае, если вы прикажете мониторировать волну с мостика. Но я не слышал такого приказа, по крайней мере с того времени, как начал летать. Выход энергии, как правило, устанавливается и контролируется машинным отделением, – Последовала пауза. – У вас проблемы, сэр?
Еще какие! Мы были глубоко в. космосе с командиром, который не знал, что делать, и упрямым компьютером. Но я ответил самым беспечным тоном:
– Машинное отделение, синтез, пожалуйста.
– Есть, сэр. Двигатели… включены. – Экраны неожиданно потемнели.
– Я сглотнул, не отрывая взгляда от приборов, уверенный в том, что Макэндрюс тоже следит за приборами, чтобы вовремя среагировать на малейшее отклонение от нормы. Показания приборов казались стабильными, и я вздохнул с облегчением.
– Разрешите войти, сэр. – Это явился на вахту Сэнди.
– Разрешаю. Вакс, вы свободны.
– Так точно, сэр. – Вакс отдал мне честь. Впервые в его глазах я заметил уважение, близкое к благоговению.
Мое суровое отношение к нему и проявленная при вычислениях бдительность возымели действие. Я перестал быть в его глазах глупым мальчишкой, который лишь по ошибке оказался старше его чином. Я стал командиром, а командир не ошибается. Это не соответствовало действительности, но тут уж я ничего не мог сделать.
Когда Сэнди занял свое место, я вдруг с ужасом подумал, что, если пилот, гардемарин и компьютер все вместе ошиблись, нельзя доверять никому. Уходя с вахты, я всякий раз буду рисковать кораблем. Неудивительно, что командир Хаг практически жил на мостике. Я был не лучше и не умнее других, вся ответственность за «Гибернию» лежала только на мне.
Я понял также, почему побледнел пилот. Семипроцентная ошибка в наших координатах после долгого синтеза увеличилась бы до невероятных размеров. Мы могли врезаться прямо в середину солнца на Надежде. Мне просто повезло, что я вовремя обнаружил ошибку.
11
Прозвучал сигнал к обеду. На капитанском столике стояло лишь три прибора. Я подозвал интенданта и, кивнув на пустые стулья, вопросительно посмотрел на него. Мистер Браунинг почтительно склонился к моему учу:
– Некоторые пассажиры, сэр, попросили предоставить им другие места. При сложившихся обстоятельствах я счел…
– Вы поступили правильно. – Обедать с командиром – большая честь. Но никак не обязанность. И так будет всегда. По крайней мере до тех пор, пока я командир. Я завел беседу с тремя оставшимися пассажирами, в том числе с миссис Донхаузер, особой весьма прямолинейной.
– Вы стали непопулярны, молодой человек. – Она смотрела на меня с нескрываемой неприязнью.
– Пожалуй, вы правы. – Я сделал вид, что это меня нисколько не трогает, и продолжал намазывать маслом булочку.
– Совет пассажиров считает, что вы слишком молоды для командира и должны уступить место кому-нибудь другому.
– Передайте им, что со временем это пройдет. – У меня и так было достаточно проблем с офицерами и экипажем. Видимо, мой ответ обидел миссис Донхаузер, и до конца обеда она не проронила больше ни слова.
Выходя из зала, я столкнулся с главным инженером и остановил его:
– Между прочим, в моей каюте есть сейф. Вы не знаете кода?
– Наверное, командир Хаг хранил код в сейфе на мостике, – ответил он спокойно. – Если нет, я пошлю слесаря рассверлить его.
– Посмотрю в сейфе на мостике. Спасибо. – Я пошел дальше, чувствуя, что он смотрит мне вслед.
На мостике я застал Вакса и Алекса. Судя по всему, они вполне контролировали ситуацию. Пилот Хейнц оставил записку, что пока не обнаружил пароль, позволявший сделать рекалькуляцию, но поищет еще во время очередной вахты.
Я пошел к Аманде. Она как раз выходила, и мы столкнулись в дверях. Я хотел поцеловать ее, но она уклонилась. Мы сели не на койку и не на пол, как это бывало прежде, а на стулья. В общем, обычной непринужденности не было. Я сказал Аманде, как мне ее не хватало.
Она оставила это без внимания и спросила:
– Что ты делаешь, Ники?
– Ты о чем?
– Зачем играть в командира? Ты же знаешь, что ты не командир.
Я попытался улыбнуться:
– Каждому надо попробовать. Следующий – Вакс. Она не ответила улыбкой на мою улыбку.
– Со мной не надо шутить. Ты просто пугаешь меня.
– Пугаю?
– Ты решил лететь на Надежду, но это колоссальный риск. Вряд ли мы попадем туда. Так считают все. И очень боятся. Не только мы, пассажиры, но и члены экипажа.
– Кто тебе об этом сказал?
– Стюарды в столовой. – Я взял это на заметку. – Ники, может случиться непоправимое. Кое-кому грозит опасность.
Я перестал улыбаться:
– Что тебе известно?
– Ничего конкретного. Ты из кожи вон лезешь, и все напрасно. Ни экипаж, ни пассажиры тебя не признают. Пассажиры просто в панике. Даже офицеры хотели от тебя избавиться.
– С чего ты взяла?
– Не скажу. Ни за что.
«Плохо дело, – подумал я. – Как жаль, что она не на моей стороне, а совсем наоборот».
– Я представляю ход твоих мыслей, – продолжила она. – По закону командиром должен стать ты, и выбора нет. Но подумай о людях на борту корабля. Оступишься – ни один офицер не поможет тебе. Уйди с их пути, Ники.
– Так думает большинство пассажиров?
– Да. И я тоже.
– Ты нужна мне, Аманда, – ответил я просто, ничуть не покривив душой, – Ты единственная, кто может меня поддержать.
Она опустилась на колени у моих ног:
– Я охотно поддержала бы тебя, Ники. Но не хочу рисковать. И подвергать риску тебя. Я погладил ее волосы:
– Я командир «Гибернии». Это вопрос решенный. Но я одинок. Не отворачивайся хоть ты от меня. Пожалуйста! Ведь мне даже не с кем поговорить. – Я решил бить на жалость и, затаив дыхание, ждал ее реакции.
Она поцеловала меня:
– Я с тобой, Ники. Я не оставлю тебя.
Мы пробыли вместе почти всю ночь. Но любовью не занимались. Только ласкали друг друга, целовались и обнимались. Рано утром я тихонько прошел к себе. Как и накануне, Рики принес мне завтрак, отдал честь и стоял вытянувшись, пока я не отпустил его.
После завтрака я отправился на мостик, проверил журнал. Вахту несли Сэнди и главный инженер. Вакс дважды являлся для личной проверки, потом ушел спать.
Глядя на темный экран моделирования, я думал о том, как хорошо изучу его за время полета на Надежду. Тут я вспомнил, что главный инженер посоветовал мне поискать в сейфе на мостике код сейфа, находившегося в моей каюте. Я действительно обнаружил его там и, усталый, опустился в кресло. Потом полушутя спросил:
– Вы играете в шахматы, Дарла? Вместо ответа на экране моделирования появилась шахматная доска. Челюсть у меня отвисла.
– Черт возьми… да… – Я взглянул на главного инженера и, заметив, как сверкнули его глаза, сказал Дарле:
– Я не могу отвлекаться на вахте, так что уберите, пожалуйста, доску.
– Вам решать, – раздраженно ответила Дарла и погасила экран.
Через некоторое время я обратился к главному инженеру:
– Хочу поделиться с вами кое-какими соображениями.
– Слушаю вас, сэр.
– Вряд ли стоит лететь всю дорогу на Надежду без офицеров. Кстати, Вакс скоро станет лейтенантом. Почему бы нам не набрать еще гардемаринов?
Сэнди, внимательно изучавший экран своего монитора, стал рукавом стирать с него пыль и весь обратился в слух. Ну и пусть, это не военная тайна.
– Набрать из кого, сэр? – поинтересовался главный инженер. Хороший вопрос.
Почти все члены экипажа недостаточно молоды, чтобы начать офицерскую карьеру.
– Среди пассажиров есть тинэйджеры, несколько молодых людей. Как насчет Рики?
– Хотите знать мое мнение, сэр?
– Да.
– Тогда я отвечу: нет. Мы и так слишком далеко ушли от обычной практики. Набирать штат из пассажиров законом не воспрещается, но лишь в исключительных случаях. Как бы в Адмиралтействе нас не сочли слишком самонадеянными, – Он прав. Впрочем, случай у нас как раз исключительный. Адмиралтейство не находится, как мы, на расстоянии девяти световых лет непонятно где и не испытывает недостатка рабочих рук, чтобы управлять кораблем.
– Ладно, я просто поразмышлял. Мистер Уилски, вам не кажется, что экран уже достаточно чистый?
– Да, сэр. Я хотел сказать, нет, сэр! – Сэнди быстро отпрянул назад и густо покраснел. Он был слишком хорош, чтобы долго издеваться над ним. И все же…
– Когда закончите полировать свой, не будете ли так добры приступить к моему?
– Есть, сэр, – Он поднял глаза, видимо понял, что над ним насмехаются, и постепенно расслабился.
– Разрешите войти, сэр?
Я оглянулся. В коридоре по стойке «смирно» стоял Вакс.
– Войдите. Вакс вошел строевым шагом:
– Гардемарин Хольцер прибыл для личной проверки, сэр!
Это входило в мои обязанности, и я решил не ударить лицом в грязь. Осмотрел его чистую, свежевыглаженную форму, пояс на пряжке, проверил, начищены ли до блеска определенные детали. Все было в полном порядке. Вакс тщательно приготовился к проверке, но будь даже это не так, я сделал бы вид, что ничего не заметил.
– Удовлетворительно, мистер Хольцер. Принесите мне доклад в письменном виде не позднее чем завтра. Вы свободны. – Он отдал честь и покинул мостик. Главный инженер Макэндрюс хранил молчание, лицо его было бесстрастным, как маска. Ему, видимо, не полагалось как-либо реагировать на отношения командира со своими подчиненными. И все-таки интересно, что он об этом думает.
Я откинулся в кресле и задремал. Это было еще хуже, чем играть в шахматы с Дарлой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57