Потому что никакой Мэри не было. Сдается мне, если все мы договоримся держать рты на замке…
– То тайна останется тайной, – я улыбнулась Бену. – Этот городок защищает свои интересы, а Кулинары обучены хранить секреты. – Что плохого в том, если "Мамочка-монстр" будет и впредь расходиться миллионными тиражами, год за годом?
– Но если вы хотите, чтобы мы поклялись, – предложил Бинго, – то пожалуйста: ей-богу, отрежем свои языки на сандвичи, если проболтаемся хоть одной живой душе…
Теола Фейт подмигнула мне.
Эпилог
Сон продолжился с того самого места, где прервался. Я стояла в холле Мерлин-корта и искала девочку Элли, которая по-хамски смылась, едва я попыталась сказать ей, что жду ребенка. Лисьи головы по-прежнему ухмылялись со стен, а комплекты доспехов обменялись тревожными взглядами, когда я, смахнув гигантскую паутину, стала подниматься по лестнице.
– Элли! – окликнул меня тихий голос.
– Мама! Что ты здесь делаешь?
– Ну и ну, милочка! А я думала, ты будешь мне рада. – Взявшись рукой за перила балюстрады, она сделала пару приседаний. Затем, опустившись на нижнюю ступеньку, похлопала рядом, приглашая меня последовать ее примеру. – Признаться, история с Теолой Фейт пробудила во мне некоторое любопытство.
– Она вспомнила тебя, – сказала я.
– Ну естественно! – Мама отвернула в сторону свое русалочье личико. – Тот эпизод в "Мамочке-монстре", когда Мэри приезжает к тетушке Гуинивер, был чем-то вроде римейка твоего первого визита сюда.
– Верно. Я поняла это, слушая Теолу Фейт. Мам, я ведь даже не догадывалась, что ты до такой степени чувствовала себя виноватой из-за того, что бросила меня на дядюшку Мерлина!
– Милая, я действительно рада тебя видеть. Но явилась я сюда не навеки. Надолго в увольнение отпускают только за хорошее поведение. Так что ты там написала в записке, которую отправила с голубем?
– Всего два слова: "Ребенок зашевелился". Гадалка Шанталь сказала сестрам Трамвелл, что я найду ответ в себе, а когда я ощутила это трепетание… словно крылья бабочки, то я… поняла, что у Теолы Фейт никогда не было детей. Ведь она сравнила первое шевеление плода с царапаньем кошки в дверь. А позднее шепнула мне, перед нашим с Беном отъездом из Менденхолла, что была слишком ослеплена своими творческими успехами. По-моему, она жалеет, что не стала матерью…
– Вернемся к объектам нашей любви, – перебила меня мама. – Бен, бесспорно, проявил зрелый подход, отказавшись от своих кулинарных амбиций.
– Ой, да ты не знаешь! – Усевшись на одну ступеньку выше мамы, я потерла спину, пытаясь избавиться от боли. – Мой милый в конце концов был принят в члены Общества Кулинаров. На манер графа, извлекающего из шляпы кролика, Бен в самый последний момент достал из кармана рецепт травяного чая сестер Трамвелл и с дрожью в голосе выразил уверенность, что это действительно утерянный много веков назад рецепт, изобретенный монахами, и к нему прибегала, в частности, Анна Болейн – дабы пройти к плахе с высоко поднятой головой.
– Передай Бену мои поздравления. – Мама подняла руки, и рукава ее прозрачного балахона затрепетали как крылья. – Милая, я ведь к тебе мимолетом заглянула.
Я встала, и боль в позвоночнике вцепилась в меня клещами.
– Разве ты не хочешь послушать про исчезнувших кандидатов? Человек, ежедневно доставлявший на рассвете в Менденхолл питьевую воду, признался, что Джим Грогг с вампиршей Дивонн, а позднее – граф с Соланж хорошо ему заплатили, лишь бы он увез их с острова, избавив от унизительного прощания с Кулинарами. Кстати, мамочка, еще один любопытный момент. Теола Фейт решила купить заброшенный заводик Джошуа Менденхолла и превратить его в фабрику по разливу самого лучшего в мире имбирного эля. Так что, держись, водица "перье"!
– Чудесно! – Мамины губы изогнулись в призрачной улыбке. – Надеюсь, длинные руки закона не доберутся до нее и не испортят все, хотя, подозреваю, что если шериф будет достаточно настойчив…
– До чего же ты романтична! – заметила я. – Думаю, ты будешь рада за Браунов. Марджори Задсон оказалась права в своих подозрениях. Хендерсон, доведенный до отчаяния, прочел взятую у жены "Плененную невесту" и осознал вдруг, что единственный способ спасти Лоис от Кулинаров – похитить ее под покровом ночи. Все крики будут списаны на Джеффриз. Именно он умыкнул надувную "Нелл Гвинн"… Ой, мам! Ты куда? Можно подумать, на поезд опаздываешь!
Вспомнив, как она погибла, я прикусила язык, но мама рассмеялась и обняла меня.
– Милая, не понимаю, почему ты со мной так носишься? Я ведь была не лучшей матерью.
– Для меня ты была самой лучшей. – Я чувствовала, как она просачивается у меня меж пальцев. – Не уходи!
– Тссс! – Ее голос легким ветерком овеял мое лицо. – Ты же не за мной сюда пришла. А девочка Элли прячется вовсе не от дяди Мерлина. Она прячется от тебя, потому что – будем говорить прямо, милая, ты стала несколько самодовольной, после того как сбросила лишние килограммы. – Колебания воздуха прекратились.
Я обернулась и увидела перед собой девочку в золотисто-голубом полосатом блейзере и с огромными бантами в волосах. Она сидела несколькими ступеньками выше.
– Привет, – сказала я. – Хочешь пломбир с сиропом? Да, мам, если ты меня слышишь, – хочу, чтобы ты знала: я решила назвать ребенка в твою честь. Я уверена, что родится девочка, и…
– Милая, – прошелестел над моей головой голос, – ты же знаешь, я всегда терпеть не могла свое имя. Как насчет Абигайль? По-моему, неплохо. А имя Грантэм подойдет любому мальчику. Такой акустический резонанс! Элли, не морщи нос! Я всегда старалась не вмешиваться в твои дела, но смерть дарует особые права…
* * *
Проснувшись, я обнаружила, что лежу на софе в гостиной. В камине потрескивало пламя, отбрасывая розоватые тени на стену, где висел портрет Абигайль, матери дядюшки Мерлина. А вовсе не изображение Кота-Мертвеца. И это не Красная комната. Гардины и обивка диванов цвета слоновой кости. В стиле королевы Анны, а не Виктории. По обе стороны каминных часов стояли желтые китайские вазы, а на бирюзовом ковре были вытканы райские птички. Я была одна с котом Тобиасом, и на его мохнатой мордочке читалась тревога. Неужели я кричала во сне?
Чтобы принять сидячее положение, потребовалось немало сил. Я была неповоротлива, как надувная лодка; весь последний месяц избегала близко подходить к булавкам – опасаясь лопнуть. Я смущенно наблюдала, как Тобиас крадучись подошел к груде блестящих свертков, которые я упаковала, прежде чем предаться полуденному сну. Только-только начался декабрь, но, поскольку ребенок должен был родиться через месяц, я постаралась заранее подготовиться к Рождеству. Несколько пустых коробок, рулонов бумаги и набор ножниц свидетельствовали, что половина работы уже сделана. Часы пробили пять. Сквозь заиндевевшие окна проглядывал клочок темного неба. Да уж, погодка – в самый раз для северных оленей! Бен, в отличие от покойного родителя сестер Трамвелл, продолжал ходить на работу, но сегодня вечером собирался вернуться домой пораньше, оставив Фредди за старшего в ресторане. Такой муж попадается один на сотню! Уже приготовил и убрал в морозилку рождественский пирог, а полки в кладовой заставил таким количеством банок с пропитанными бренди апельсинами, а также с засахаренным миндалем, что голод нам явно не грозил. Может, он придет пораньше, чтобы помочь мне упаковывать подарки? Мы же не хотим повторения прошлого года, когда Джонас получил сумочку, предназначенную для Доркас, а она – мужское исподнее?
Я постаралась отобрать у Тобиаса моток красной бечевки, но кот оказался шустрее меня. Выглядывая из-под упаковочной бумаги, он увлеченно боролся за обладание мотком, пока я не издала пронзительный вопль.
– Извини, не хотела тебя пугать. – Я осторожно улеглась обратно на подушки. – Спина вдруг разболелась. Теперь я вспоминаю… она и во сне меня мучила.
И что эти противные часы так на меня пялятся? С каждым их "тик-так" я все отчетливее сознавала, что Джонас совершает свой ежедневный моцион, а Доркас еще не вернулась из деревенской школы. Громкое завывание откуда-то из-за двери побудило меня вцепиться в подлокотник софы. Должно быть, ветер, убеждала я себя, пока не сообразила: миссис Мэллой, моя верная и преданная помощница по хозяйству, не ушла домой в половине пятого, как обычно. Она решила потрудиться сверхурочно и заново пройтись по детской, в том числе и с пылесосом. Надо бы спуститься на кухню, приготовить ей чашку какао на дорожку. Доркас и Джонас тоже с удовольствием попьют…
Пятнадцать минут спустя я не продвинулась ни на дюйм. Но мысли мои устремились в русло отношений мужчины и женщины. Дверь гостиной распахнулась – и на пороге возник темнобровый злодей, герой моего романа. Это он обременил меня ребенком, а сам остался при своей стройной фигуре. Глаза бы на него не глядели. Его черные как смоль волосы на висках тронуты сединой; торопливо сбросив пальто, он протопал залепленными снегом ботинками по вычищенному ковру.
– Любимая, сегодня днем меня посетило невероятное вдохновение, и я придумал кое-что в дополнение к моему реестру пищи для младенцев. Как тебе отварная треска под соусом из кукурузной муки?
– Пальчики оближешь.
– Элли, у меня такое чувство, что я вынашиваю "Книгу о вкусной и здоровой пище для младенцев" и вот-вот ее рожу; хочется составить конкуренцию "Мамочке-монстру" в списке бестселлеров. – Бен бросил пальто в кресло. – Ну, расскажи своему муженьку, как провела день?
– Спина… болит.
– Бедняжечка! – Он нагнулся, чтобы поцеловать меня в макушку, но я отпрянула от него, будто от наследника Синей Бороды.
– Бен, как бы это поделикатнее сказать… у меня схватки.
– О нет! – Прижав руки к груди, он отшатнулся, наступил на рулон упаковочной бумаги и на пару дюймов разминулся с хвостом Тобиаса. – Не может быть! Ведь слишком рано. – Схватив в руки "Самоучитель по родам", он принялся лихорадочно листать страницы. Искры, сыпавшиеся из его глаз, едва не воспламеняли бумагу. Через несколько секунд Бен отшвырнул книжку в сторону, будто обжегшись. – Как часто?..
– Через каждые четыре минуты.
– О боже! – Он упал на колени и воздел очи к потолку. – Ну как же так? – Я не была уверена, со мной он разговаривает или с Всевышним. – Я же разобрал машину, готовясь к Великому Событию! Сейчас в ней больше деталей, чем в картинке-загадке. Фредди доставил меня на работу и обратно.
– Пускай отвезет меня в больницу на своем мотоцикле.
– Он уже умчался обратно в "Абигайль".
– Ну и хорошо, – успокоила я Бена. – Я уже как-то привыкла к этим схваткам. Может, ложная тревога? Разве я когда-либо приходила куда-нибудь раньше времени? Даже на собственную свадьбу опоздала, помнишь?
– Элли! – Бен спешил ко мне на коленях. – Во всех книгах пишут, что, когда думают, будто это ложные схватки, на самом деле все по-настоящему. – Он вцепился в мои ладони, и меня тут же скрутила новая схватка. – Вспомни доктора Ламаза, дорогая! – Он ободряюще пыхтел, а я заново переживала впечатления при надувании "Нелл Гвинн". Наш человек действия снова был на коне, то есть на ногах. – У тебя отлично получается, солнышко. Мужайся, а я пока сбегаю в холл и позвоню в "скорую"…
Ужас пронзил меня своими мерзкими когтями. Телефон весь день не работал. Обычное дело – наверное, крысы кабель перегрызли… Я попыталась встать, но не смогла найти свои ноги. Бен был уже возле двери, когда та со стуком распахнулась. В комнату ввалились Джонас в летной куртке времен первой мировой войны и рыбацкой кепке и Доркас в желтом тренировочном костюме. В руках у них была рождественская елка. Ну вот, снова я испортила всем радость.
Услышав медицинскую сводку, Джонас сделался серым как его усы, которые вдруг затряслись на манер электрической зубной щетки.
– Вот здорово! – жизнерадостно воскликнула Доркас, но, к счастью, не шлепнула меня по спине. – Все по местам! Помните, главное – действовать одной командой! – И изо всех сил дунула в свой свисток.
Тут на сцене появилась миссис Рокси Мэллой в меховом пальто, которое наводило на мысль, будто только что ободрали гигантскую обезьяну. Рокси благоухала своими любимыми духами: джином "Будз".
– Миссис Хаскелл, – недовольно пробурчала она. – Я вам сколько раз повторяла, что не мою окна снаружи, не чищу трубы и не принимаю роды. Но я сделаю вот что: попрошу своего знакомого джентльмена, который как раз заехал за мной на "форде" последней модели, съездить к викарию. У его преподобия гостит один симпатичный молодой доктор – так говорит миссис Вуд, которая там прибирается. А доктора Мелроуза звать без толку: он слег с насморком. Так что попрошу вас, миссис Хаскелл, не рожать ребеночка, покуда не привезу вам доктора, а иначе я буду выглядеть круглой дурой…
Бен с Джонасом обменялись взглядами разъяренных самцов, а Доркас тем временем еще раз по недосмотру издала пронзительный свист.
– Прошу вас! – взмолилась я. – Уймитесь вы все! Ведь это мой звездный час. Так что попрошу вас присесть и наслаждаться моими схватками, а любимый пускай держит меня за руку и рассказывает истории о женщинах, рожавших на рисовых плантациях…
* * *
Доктор был так юн, что, наверное, еще не начал бриться. Звали его Смит, отчего у меня сразу возникло подозрение, что это псевдоним. И слишком часто он что-то выбегал из комнаты – не иначе как заглядывал в шпаргалки или в "Руководство для начинающих акушеров". Но доктор действительно был очень мил. Пришел в восторг от обоев с фазанами, от кровати под балдахином и сказал, что камин привносит в интерьер чудесный старомодный штрих. После чего Бен, нервно переминаясь у двери, заявил, что мы искренне верим в здравоохранение двадцатого века.
Мужей доктор Смит явно считал современным неудобством. Он любезно посоветовал мне без оглядки кричать сколько влезет.
– Спасибо, доктор. – Пауза, чтобы перевести дыхание. – Но у нас тут в паре миль есть соседи. – Кроме того, я считала, что мне нечего добавить к шуму, доносившемуся из-за двери.
Кто-то все время бегал взад-вперед по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41