Леопардовая кожа уже вышла из моды. И, между нами, крошка, – ты в ней напоминаешь ржавый автофургон. – Едва не заехав мне по уху, звезда послала всем воздушный поцелуй. – Обожаю вас, душечки!
Толстое лицо шерифа, вытянувшееся от разочарования, проплыло перед моими глазами, когда меня отконвоировали к выходу. Не надо оглядываться. Вслед катились голоса, грозя увлечь нас обратно в свой поток.
Голова моя напоминала шейкер с мартини, который яростно трясут, но, очутившись на улице, я стала оживать с каждым глотком знойного воздуха. Интересное, однако, открытие – оказывается, Теола Фейт выросла в Грязном Ручье. И когда-нибудь я непременно выведаю, почему она вызволила меня из когтей кеглистов. Но сейчас я мечтала об одном: вернуться на остров и упасть в объятия Бена.
Поправив сумку на плече, я откинула назад волосы и протянула руку.
– Спасибо вам, мисс Фейт. Вы были очень добры. Надеюсь, мы еще встретимся и вы простите мне теперешнее поспешное прощание. Но меня ждет лодка.
– Ну и ну! – Она сжала мою ладонь. – Но это нелюбезно, милочка! Да, я утащила вас от этих придурков, главным образом, чтобы их позлить. Но имею же я право на вознаграждение в виде вашего общества!
– Если бы меня так не поджимало время…
Она переместила захват повыше, к моему локтю, и увлекла меня за собой.
– Не бойтесь, я не потребую объяснений, почему этим добрым душам вдруг вздумалось разорвать вас на куски. Я больше не считаю, что жизнь человека должна быть открытой книгой. Хотя признаю, вопрос, с чего это моя милая дочурка решила спутаться с этими чокнутыми Кулинарами, вызывает у меня чайную ложку любопытства.
– Она познакомилась с редактором, который был связан с этой организацией. – Голос мой старался не отставать от моих же ног.
Теола Фейт мелодично рассмеялась.
– Как же приятно с вами беседовать! Я настаиваю, чтобы вы отправились со мной в номер-люкс, который Джимми любезно предоставила в мое распоряжение. Попьем винца, поболтаем.
Я и сама толком не поняла, что проблеяла в ответ. Что-то там насчет воздержания от возлияний и что муж мой – чудесный человек, ни в коей мере не отвечающий за мои слабости.
– Отлично! Но ведь только законченный негодяй лишит свою жену удовольствия как следует отблагодарить настоящую подругу.
Где-то посередине этого разговора я превратилась в игрушку на веревочке, что волочится следом за своевольным ребенком. У меня не было ни малейшего резона якшаться с легендарной Теолой Фейт. Я была гостьей в доме ее дочери, плюс ко всему Мэри явно прониклась ко мне симпатией. И Бен вправе рассчитывать, что я не стану гнать волны, которые могут утопить его шансы стать Кулинаром.
Что же тогда со мной? Почему бы мне не пожелать Теоле Фейт доброй ночи и не броситься по грязной тропинке к реке? Неужели я помимо воли загипнотизирована ее славой или, точнее, бесчестьем? Или же это как-то связано с моей матерью – с тем, что много лет назад пути этих двух женщин пересеклись? Нелепо ожидать от кинозвезды, что та вспомнит одну из танцовщиц ночного клуба, снявшуюся в эпизоде "Печального дома". Но, расспрашивая Теолу Фейт, я, возможно, отдам дань памяти мамы.
Мы добрались до аллеи, идущей мимо бара Джимми. Если мое отсутствие затянется еще на полчаса, грозит ли это мне вечным клеймом недостойной жены? Мы подошли к проржавевшей пожарной лестнице, ведущей к двери в черно-красную полоску. Я испытывала то же ощущение ирреальности происходящего, как и в том сне про возвращение в родительскую квартиру. Внезапно моих ног коснулось что-то мягкое, я глянула вниз – кот, которого я заметила возле мусорных баков во время утренней экскурсии в Грязный Ручей. У него были чарли-чаплиновские усы и вальяжная походка. А еще он обладал потрясающим сходством с отбывшим мистером Гроггом. Я машинально бормотнула "кис-кис", но кот прошмыгнул мимо меня и уселся перед Теолой Фейт, настойчиво мяукая, точно жаждущий автографа поклонник. Она подняла его, словно упавший меховой палантин, и перекинула через руку.
– Ну что ж… – Теола отвернулась от пожарной лестницы. – Если Магомет не идет к горе…
Я не поняла, о чем это она. Неужели окончательно рехнулась? Теола поспешно удалялась от меня.
– Простите… – Я привалилась к одиноко стоявшей машине, водитель которой, наверное, был лилипутом – если там вообще был водитель. Мною вновь овладело чувство, будто все это происходит не со мной. От голода кружилась голова – вот моя главная проблема!
Теола Фейт погладила кота, по-прежнему покорно и молчаливо свисавшего с ее руки, и двинулась по аллее к реке.
– Вас не вдохновила перспектива отправиться в номера Джимми, и я совсем не в обиде, Элли Хаскелл. – Скупая улыбка блеснула, как лак для ногтей. – Милая, но у меня там такой бардак – афиши, старые тряпки. Нет, мы куда веселее проведем время, если я вместе с вами отправлюсь в Менденхолл.
Тот факт, что она знает мое имя, ошеломил меня, затмив все остальное, – пока Теола не произнесла последнее слово.
– Но это невозможно! – Я вцепилась в ее руку, вызвав недовольное шипение кота. Мы и сами с Теолой смотрели друг на друга как две разъяренные кошки. Она – гладкая и серебристая, а я толстая и взъерошенная. – Вам нельзя и порога этого дома переступать!
– Вот как? Значит, я нежеланная гостья в собственном доме! – Ее улыбка поблекла. – Что, все Кулинары слегли от пищевого отравления или же кто-то пролил красное вино на мою лучшую кружевную скатерть?
– Нет, но…
– Отлично. Может, нам стоит поспешить? Не люблю оказываться на реке затемно – сразу вспоминаю финальную сцену "Печального дома", когда лодка перевернулась. В итоге мы сделали столько же дублей, сколько на мне было комариных укусов.
Чтобы не отстать от нее, мне пришлось перейти на рысь.
– Дело не в доме. Я хотела сказать, что вам не стоит ступать в мою лодку – вашу то есть! Когда я плыла сюда, то заметила небольшую протечку, – боюсь, что двоих она просто не выдержит. А я все время набираю вес. Так что, учитывая все эти обстоятельства, я начинаю склоняться к мысли, что гораздо лучше будет, если я загляну к вам. С удовольствием полюбуюсь на ваши афиши.
– Фу, детка! Что за вранье! Вы просто до смерти боитесь, что, когда милая Мэри увидит меня, полетят пух и перья, – и она любовно погладила кота.
– Я…
– Вы англичанка, а все англичане патологически не выносят бурных сцен! Одного вы не знаете, дорогая моя Элли Хаскелл: сегодня утром я звонила Мэри и мы с ней очень душевно побеседовали.
Полагаю, все телефонные разговоры что-то теряют в пересказе, но во время упомянутой беседы я находилась в той же комнате, и назвать ее "душевной" язык не поворачивался.
Мы вышли на пристань. Лучик надежды согрел было меня, когда Теола презрительно пнула изящной ножкой моторку, – но тотчас погас, когда, отойдя на пару шагов, она остановилась перед шикарной скоростной посудиной, гостеприимно покачивавшейся в тени плакучей ивы.
– Я купила ее сегодня днем. – Теола Фейт ухватила меня за локоть. В лицо мне пахнуло жасминовыми духами. – Прошу на борт, будете моей первой гостьей.
Она была права: я ненавижу сцены, особенно на глазах у котов. А в этом животном определенно было что-то дьявольское. Когда кота опустили на землю и велели убираться домой, он жалобно мяукнул, а едва мы ступили на борт, последовал за нами и отказался покинуть судно, даже когда взревел мотор. Поскольку Теола села за руль, мне пришлось взять кота на руки, и он отнесся к этому вполне терпимо. Любопытно, если учесть, что он принадлежал не Теоле, а Джимми. Все свои силы я сосредоточила на том, чтобы помешать волосам обвиться вокруг моего лица – причем без участия рук, поскольку боялась ослабить хватку на нашем пушистом друге. Что угодно отдала бы, лишь бы не присутствовать при торжественном выходе Теолы Фейт на сцену. А что, если Мэри выбросится из окна или накинется на мамашу? Непременно последуют бурные выяснения отношений. Валисия Икс придет в ярость. Такие условия просто гибельны для самой идеи Кулинарства. Бен будет благородно пытаться не винить меня, но у него неизбежно возникнет вопрос: не запланировала ли я это бедствие, дабы наказать его за воображаемую интрижку? И я непременно почувствую себя обязанной предложить ему быстро, по-американски, развестись. Возможно, для туристов у них снижены расценки…
– Чудесная ночь. – Небрежно покручивая штурвал, Теола Фейт подняла лицо к небу. Заходящее солнце выглядело просто волшебно; у нас в Англии такого не бывает. На небе, будто сотканном из шелка пурпурно-розовато-золотистого отлива, тускло сиял алый диск, украшенный драгоценными камнями.
– Как красиво! – вырвалось у меня.
– Почти приехали, Элли, дорогуша.
И вновь я испытала неловкость. Откуда она знает мое имя? Возможно, как и у Кулинаров, у Теолы всюду свои шпионы – например, симпатяга Пипс и карлица Джеффриз. Меня овеял прохладный ветерок, плюнул в лицо брызгами. Впереди замаячил остров. И вот мотор заглушен, мы покидаем лодку. В руках у меня полегчало, когда кот спрыгнул на причал, но на душе тяжелело с каждым шагом по каменистому подъему. Никогда еще этот дом с башенками так не напоминал чудище с бесформенными головами и злорадными глазами.
– Вот я и дома! – Теола вспорхнула по кирпичным ступеням и, нажав на тяжелую дверную ручку обеими руками, ступила в мрачный холл. Мы с котом последовали за ней послушной свитой. Сердце мое глухо колотилось. Я была готова к любым неприятностям. Уж Пипс с Джеффриз наверняка сейчас спустятся и вытянут из меня правду о позорном визите в кегельбан. А в худшем случае на лестнице появится Мэри Фейт, прижмет руку к груди и упадет замертво.
Однако случилось так, что поблизости не оказалось ни души – ни Мэри, ни Кулинаров и иже с ними. Неужто Соланж заперлась вместе с графом после фиаско с голубем? А что же Хендерсон Браун – терзается у себя в комнате? А Эрнестина легла пораньше спать? Так или иначе, нас с Теолой встретила гробовая тишина, какую обычно наблюдаешь в давно покинутых домах.
Одарив меня милой улыбкой, Теола направилась в Красную комнату.
– Как насчет того, чтобы выпить, дабы подготовиться к натиску моей любящей дочери?
– Ну… разве что лимонада или пива. – Я положила сумку на стол и проследила за взглядом Теолы. Та смотрела на портрет Кота-Мертвеца. Раздался "ох" – мой, не ее. Из написанной маслом шерсти торчала рукоятка ножа. Боже! Вчерашняя надпись в ванной, теперь еще это. Однако ни живая киска, ни Теола и ухом не повели.
– Вы можете представить человека, которому захотелось бы устроить оргию в этой благочестивой обстановке? Дорогая, надеюсь, вы не верите тем ужасам, что понаписала Мэри в своей книжонке? – Теола театрально прижала руки к своей шелковой груди. – Я говорила Грегори Пеку (знаете, тот паренек из музыкальной комедии), что только слабоумные поверят, будто на одной из наших вечеринок мы заставили его выступить в роли дворецкого – с серебряным подносом в руках и одетым только лишь в галстук-бабочку.
Представив Пипса в подобном наряде, я ужаснулась. Повернувшись спиной к Коту-Мертвецу, я последовала за Теолой к столу с напитками, бормоча:
– Только бы никто сюда не заглянул.
– Разве что телевизионный проповедник из-за угла. – Она побренчала щипцами в ведерке со льдом. – Как я уже сказала тому репортеру из "Ньюсуик", мне все время приходится напоминать себе, что Мэри пишет в жанре "фэнтэзи".
И ведь она вправду изменила имена действующих лиц, дабы защитить ни в чем не повинных. До чего же приятно ни с кем не делить славу, стоя по уши в дерьме. – Она потянулась к бутылке. – Ну-ка, признайтесь, милая Элли Хаскелл, вы читали шедевр моей девочки?
– Я… полистала несколько страниц. – Мне показалось или в коридоре раздались шаги? Ладони мои вспотели, а сама я попятилась к одному из кресел, мысленно готовясь к встрече с Мэри.
– Наверное, моя дурочка положила по экземпляру возле каждой кровати. Рядом с Библией. – Серебристые волосы Теолы полумесяцами обрамляли ее лицо. – И что, эти ненормальные Кулинары обсуждают меня и мой порочный образ жизни?
Дверь почему-то не распахнулась с грохотом. И чем бы ни были те звуки в коридоре, они прекратились. На какое-то время мы были избавлены от Мэри. Опустившись в кресло, я вдруг поняла, до чего же туго соображаю. Теола Фейт вызволила меня из лап кеглистов Грязного Ручья только для того, чтобы вытянуть информацию.
– Кулинары не болтливы, – сдержанно отозвалась я.
– Как грустно. Надеюсь, Пипс и Джеффриз все же не переметнутся на сторону врага. Я всегда подозревала, что эту парочку можно купить за большее жалованье.
Раньше я бы, может, и не согласилась, но, вспомнив, как эти двое кучковались сегодня возле Мэри… Я неосторожно взглянула на журнальный столик, где лежала – бросаясь в глаза, как расстегнутая ширинка у джентльмена на коктейль-пати, – знакомая кроваво-красная обложка. "Мамочка-монстр".
– Вам удобно? – Теола Фейт закинула одну шелковистую ножку на другую.
– Да, спасибо. – Я не могла оторвать глаз от книги.
Теола Фейт вернулась в Грязный Ручей явно не на встречу выпускников школы. В этом доме она ради выяснения отношений, ради конфронтации. Но в какой форме? Достаточно ли ей будет своим присутствием привести в смятение Мэри? Или же она жаждет крови?
По полу потянуло сквозняком. Неожиданно мозг мой превратился в киноэкран. Начальная сцена: Теола Фейт замышляет растоптать репутацию своей дочери. Глубокой ночью она переплывает реку и проникает в Менденхолл – свой дом. Что может быть проще, нежели забрать парочку тесаков из столовой и… чпок, сделать мясной фарш из двух гостей? Тела Джима Грогга и Дивонн брошены в колодец, а ножи сунуты в карман жакета Мэри… Какая сладкая месть! "Право же, дорогой шериф! Я все время пыталась довести до всеобщего сведения, что дочка моя совсем свихнулась, и если уж двойное убийство не доказывает этого, то что же тогда? Но прошу вас, не вините во всем ее дурное воспитание, бедная крошка попала под влияние секты шеф-поваров".
Я едва не соскочила с кресла, когда кот (о котором я напрочь забыла) потерся о мою ногу, а гостеприимная хозяйка протянула мне высокий бокал, в котором весело покачивалась вишенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41