А она-то надеялась, что Париж более спокойное место, чем чащобы родной Нормандии. На самом деле нравы здесь были еще жестче, потому что и силы сталкивались иные.
– Отделав монаха, Матье, ты не спасешь свою душу, – произнесла Жанна тихо.
– На небе нет стражников, Жанна, – ответил Матье с улыбкой, – и твой бернардинец не сама добродетель, а такой же лучник среди клириков.
Жанна вдруг поняла, что Матье взял ее под свою защиту. Он будет ее защищать от всех зол этого мира. Вот чем он отличается от Исаака.
Кровать была уже почти закончена. Жанна внимательно рассмотрела ее.
Пора было наконец сбросить личину мальчишки! Стать девушкой, а не маленьким беглецом.
Из-за всех этих дрязг Жанна не запаслась провизией, а на рынке Мобер к тому же не нашлось суржи. По совету знакомого булочника Жанна отправилась на главный парижский рынок.
Ей пришлось раз шесть спрашивать дорогу, потому что она все время сбивалась с пути, разглядывая новые улицы и густую толпу. Жанна прошла по Малому мосту, потом по мосту Нотр-Дам, раздумывая над тем, как она дотащит мешки до мастерской, если все-таки найдет суржу.
Она снова забрела куда-то не туда и вдруг наткнулась на толпу, которая показалась ей гигантской. Сколько там было людей? Тысяча? Нет, наверное, целых две. Встав на цыпочки, она поняла, что толпа еще больше, – тысячи три. Отчего же они собрались тут и на что глазели? Куда ее занесло? Она спросила об этом у одного из зевак.
– Ты на Гревской площади, парнишка, – ответил тот.
Жанна не осмелилась спросить, что привело сюда всех этих горожан. Потом она различила вдали языки пламени, поняла, что это огромный костер, над которым висел внушительных размеров котел. Что же это в нем варят, туда ведь целый бык влезет? Жанна посмотрела по сторонам. Из всех окон высовывались люди. Что же это – праздник? Рядом с котлом был сооружен помост, по которому неторопливо расхаживали какие-то люди. Через некоторое время стражники расчистили в толпе проход для непонятной процессии. С превеликим трудом Жанне удалось протиснуться в первые ряды зевак. Лицом она уже ощущала жар от костра. Во главе процессии шли два стражника и судебный пристав в черном платье. За ними двигались трое босых мужчин в штанах и с веревками на шеях. Нет, на праздник все это было непохоже.
Вот все медленно взошли на помост. Жанна с ужасом поняла, что их скоро повесят! Она вздрогнула и решила без промедления уйти, но обнаружила, что не имеет возможности выбраться из толпы.
Ну да, их должны повесить. Интересно, зачем же тогда котел?
Человек в черном развернул свиток и принялся что-то читать. За шумом толпы Жанна не могла ничего разобрать. И тут люди, давно поджидавшие на помосте, схватили одного из троих и швырнули в котел. Из него раздался дикий крик, потом рот бедняги залил кипяток.
Жанне стало не по себе. Толпа взревела. Второй осужденный отправился следом за первым. Снова короткий отчаянный крик. Из горла Жанны вырвался вопль. Если бы не стискивавшие ее со всех сторон люди, она не устояла бы на ногах.
К краю помоста подвели третьего. Бедняга упирался ногами что было сил, но после увесистого тумака и он отправился следом за теми двумя. Толпа снова одобрительно зашумела.
Жанна потеряла сознание. Какая-то матрона подхватила ее.
– Гляди-ка, этот слабак закатил глазки! Эй, паренек!
Добродушная пощечина привела Жанну в себя. Пошатываясь, она пробралась сквозь поредевшую толпу. Едва держась на ногах, Жанна прислонилась к первой попавшейся стене.
– За что их так? – спросила она стоявшего рядом кучера.
– Это фальшивомонетчики! – весело ответил тот.
Когда Жанна наконец отыскала мельника, на ней лица не было.
Итак, в Париже варят людей живьем. Интересно, едят ли их потом?..
11
Насильник
После полудня Матье отправился на рынок забрать заказанную у мельника муку. Жанна наотрез отказалась идти туда снова. Матье обещал вернуться еще до вечерни. Но вот уж она прошла, а его все не было. Жанна не на шутку разволновалась и только тут поняла, какое место он занял в ее жизни.
Она решила отправиться на поиски. Глупо, конечно, ведь она не знала, какой дорогой он пойдет назад. И все же ей не сиделось на месте. Жанна вспомнила, как Матье говорил, что должен на обратном пути зайти на рынок Мобер, чтобы встретиться с другим мельником, предлагавшим муку подешевле. Наверное, они выпили по стаканчику за разговором. Жанна заглянула в одну таверну, потом в другую, но Матье нигде не было.
Она добралась до улицы Дез-Англэ и собиралась уже проверить еще одно заведение, но тут ее буквально отбросила от входа толпа вывалившихся наружу развеселых студентов. Они заполонили всю улицу, оглашая округу пением, криком и смехом. У одного из них в руках был фонарь, и он строил такие рожи, что его спутники смеялись все громче и громче. Была уже почти ночь, и улица освещалась лишь светом этого фонаря и скупыми лучами, струившимися сквозь окна таверны. Толпа повлекла за собой девушку, и вдруг один из гуляк указал на нее пальцем и направил в лицо свет фонаря.
– Гляди-ка, не правда ли, славный юноша? – закричал он.
Проказники попытались втянуть Жанну в свой хоровод, но она отчаянно сопротивлялась. Внезапно один из весельчаков подхватил ее за талию и, оторвав от земли, закружил в воздухе. Он был худощав, но оказался неожиданно сильным. Его лицо приблизилось к лицу Жанны.
Это был стихотворец из «Бычьего двора».
Нет сомнения, он тоже узнал ее.
– Сдается мне, я уже видел тебя, мой мальчик, – сказал поэт.
Жанна попыталась унять его, приветливо улыбнувшись и мягко отталкивая его рукой.
– Ты видишь мальчиков во сне?
– Ну и пройдоха! – воскликнул поэт и, прежде чем Жанна успела сообразить, что происходит, впился ртом в ее губы.
Жанна не могла вырваться из объятий молодого человека, чьи пахнущие вином губы были неистощимы в ласках. Девушка пыталась сопротивляться. Куда там.
Толпа гуляк исчезла в ночи. На улице было темно хоть глаз выколи. Поэт потянул Жанну к какому-то навесу.
Девушка вспомнила, что, торопясь на поиски Матье, она впопыхах забыла нож дома.
– О сладость юной добродетели! – воскликнул юноша. – Пронзительней вешней зари!
Если бы не страх, Жанна рассмеялась бы.
Он снова притянул ее к себе и обнял. Вкус его поцелуя понравился Жанне. Тела их были так близко друг к другу, что она чувствовала его мужскую силу.
Поэт потянулся рукой к подолу ее рубахи, к штанам и пошарил там. Жанна заметила, что он несказанно удивлен.
– Ну и прячешь же ты свое сокровище!
Пора было спасаться бегством. Жанна снова попыталась вырваться, но юноша держал ее железной хваткой. Оставалось только надеяться, что, обнаружив, кто она такая, он отпустит ее, ибо явно предпочитает мальчиков. Поверив в это, Жанна на секунду расслабилась. Поэт не прекращал своих поисков.
– Быть того не может! Дьявольщина! Да что же это! – восклицал он, добравшись наконец до цели.
Жанна закричала, но поблизости явно не было никого, кто мог бы ее услышать. Она попыталась с помощью кулаков противостоять этой худшей из сил – насилию, но добилась только того, что он одной рукой завел ей руки за спину, а другой продолжил прежнее занятие.
Жанна задыхалась.
– Чудовище! – выкрикнула она и плюнула ему в лицо.
– Сейчас я тебя отчудю!
Его рука стала подниматься вверх по животу и, добравшись до груди, стала поглаживать ее, задерживаясь на сосках. Жанна двинула его ногой. Он прижал ее к какой-то двери и принялся за прежнее.
– Умоляю тебя… – едва слышно пробормотала Жанна.
– Да, да, красавица, знаю, ты умоляешь…
Он снова обнял девушку, не отпуская ее рук. Она выворачивалась, плевалась, пыталась кусаться. Все напрасно: мерзавец, похоже, только возбуждался. Он снова засунул ей руку между ног. Штаны Жанны сползли на землю.
– Девственница, – прошептал он, – райский цветок!
Силы почти покинули Жанну: она уже не могла устоять перед его ласками и отбивалась все слабее. Юноша, надо думать, все понял. Свободной рукой он гладил то грудь, то венерин холм.
Жанна всхлипывала, понимая, что он разбудил в ней желание.
– Отпусти же меня! – взмолилась она, сама не веря в то, что это возможно.
Он снова впился ртом в губы Жанны, пытаясь рукой лишить ее девственности. Сил больше не было, и она покорилась велению плоти. Из горла девушки вырвался стон. Мужчина страстно ласкал ее. Насильник, но какой пылкий! Она позволила ему целовать ее, ощущая жар губ, вкус вина и слюны.
Он расстегнул штаны. Жанна почти теряла сознание, чувствуя, как его напряженный член продвигается к цели. Вот он уже близко, какой ужас! Мужчина направлял его свободной рукой. Он запрокинул Жанну назад, и это случилось. Охотник завладел добычей.
– А вот и утренняя роса! – прошептал он.
В этот миг он вошел в нее. Наслаждение сплелось с болью. Жанна закричала, он вошел еще глубже. Жанна вдохнула воздух и отдалась ему.
– Ну вот, так будет приятней, – сказал мужчина.
Он выгнул ее тело и продолжил. Жанна раскачивалась, парализованная ядом желания. Она и не знала, что все это так жестоко и упоительно. Она стала покорной жертвой в руках этого человека.
– Поцелуй же меня, – прошептала Жанна.
Он поцеловал ее так нежно, что она едва не расплакалась. В его ласках больше не было ярости. Казалось, что этому не будет конца.
Пика наслаждения они достигли почти одновременно.
Жанна сдавленно застонала.
Он отпустил ее руки, потом отстранился. Жанна оперлась о стену. Он снова приблизился и обнял ее.
– Насильник, – сказала Жанна, но в голосе ее не было уверенности.
– Нет, ведь ты пронзила мое сердце. Я хочу снова тебя увидеть.
Жанна помотала головой.
– Умоляю тебя!
– Нет.
– Но почему?
– Я принадлежу другому мужчине.
– И он оставил тебя девственницей? Хороша любовь!
– Не твоего ума дело.
Они продолжали стоять рядом, ощущая лишь дыхание друг друга.
Если Матье вернулся, думала Жанна, он ждет ее и волнуется.
Через площадь Мобер юноша проводил ее к началу улицы Монтань-Сент-Женевьев.
– Теперь уходи, – сказала Жанна. – Как твое имя?
– Франсуа. Франсуа Вийон.
12
Петля и роскошь
Через три дня после отчасти добровольного изнасилования кровать была готова. Жанна с некоторой тревогой наблюдала, как Матье весело раскладывает на ней подстилку. Наконец пришло время укладываться. И время любви. Тревога Жанны росла.
Вернувшись с улицы Дез-Англэ, Жанна ничего не рассказала о той буре, жертвой которой она оказалась. В ответ на вопрос о причинах столь позднего возвращения девушка объяснила, что волновалась за него и ходила от таверны к таверне. Матье сказал, что они, должно быть, разминулись, так как он и вправду обмывал свой уговор с мельником.
Он не знал, что Жанна лишилась девственности. Она боялась взрыва его ярости, а еще того, что он захочет отомстить обидчику, прибегнув к помощи своих приятелей-лучников или самостоятельно. Здесь уж точно не обошлось бы без кровопролития.
Они легли на новую кровать, и Матье принялся ласкать Жанну. Вдруг он замер, и сердце Жанны едва не остановилось.
– Жанна! – воскликнул Матье. – Ты больше не девственница!
Молчание было ему ответом. Матье сел на кровати.
– Матье, – сказала Жанна, усаживаясь рядом, – я боялась тебе рассказать…
Матье встал, и Жанна догадалась, что он натягивает одежду.
– Матье, – воскликнула Жанна, – послушай…
Она услышала удаляющиеся шаги, звук падения толстой палки, брошенной на землю. Дверь была отворена.
Жанна быстро выбралась из постели. В переулке было черным-черно.
– Матье! – закричала она с порога.
Закрывать дверь на перекладину Жанна не стала. Придавив ее камнем, она улеглась. Сон не шел.
На заре Матье еще не было. Изрядно помучившись, Жанна расставила козлы. Ей пришлось призвать на помощь всю свою сноровку, чтобы пирожки выходили как надо. Через некоторое время она вынуждена была просить одного из школяров постеречь ее козлы и самой отправиться за водой.
Матье не вернулся и к вечеру. Может, еще раз пройтись по тавернам? А вдруг она опять наткнется на Франсуа? Эту ночь Жанна снова провела без сна, впав в какое-то животное оцепенение.
Как мог он заставлять ее так страдать?
Назавтра ей было еще труднее справляться с обычными делами.
Она медленно помешивала деревянной ложкой масло на сковороде, когда к ней приблизилась соседка-птичница, у которой Жанне случалось покупать потроха.
– Этого парня, который тебе помогает, случаем, зовут не Матье Тестеле?
– Да, – ответила Жанна, предчувствуя самое страшное.
– Так вот, приятель, вчера утром его нашли повесившимся на площади Мобер.
Жанна взглянула на нее и покачнулась. Птичница бросилась ей на помощь и помогла прислониться к стене.
– Эй, приятель, ты что, намерен загнуться тут? Будь же мужчиной!
Жанна мучительно сглотнула.
Вокруг толпились покупатели: повар из коллежа все еще не оправился от тумаков.
– Ты белее савана, – сказала птичница, – хочешь, пришлю своего сынишку тебе на подмогу?
Сдерживая слезы, Жанна кивнула. Она свернула торговлю, как только смогла. Мальчик помог ей собрать все пожитки и донести их до мастерской.
– Говорят, что Матье оставил свои башмаки под деревом, – сказал он под конец.
Жанна дала ему двадцать солей и заперла дверь того, что приходилось называть домом.
Позже она узнала, что Матье погребли в общей могиле, даже без отпевания. Господь не любит тех, кто сам лишает себя жизни. Судьба всех смертных в его руках, и только ему решать, когда и кого призвать к себе.
В тот день Жанна сказала себе: моя жизнь принадлежит только мне.
Просто удивительно, как все на свете хотят распорядиться вашей жизнью. Бог, король, клирики, лучники. А еще любовники.
«Когда моим родным перерезали горло, это что, Бог решил положить конец их жизни?» – думала Жанна.
Два дня она провела в самой черной тоске. Одна на всем свете, если не считать верного ослика. Жанна ничего не ела, жила на одной воде.
Она погубила Матье.
Ее погубил Франсуа.
Бандиты убили ее родителей.
Все убивают всех.
Лишь на второй день ей удалось заплакать.
Она прокляла небеса. Париж. Францию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39