— Пьянство — враг человечества, — с важностью заключила левая.— A я все равно дыхну, — упрямо заявила правая голова. — Пущай узнают, что я за лошадка!— Погоди, Полкан, не надо, — вступился Чумичка. — Господа, это, конечно, никакая не лошадь, а Змей Горыныч. Но не бойтесь, он не кусается.— Еще как кусается, — не унималась правая голова. — Это ж надо ж -лошадь!..— A по-моему, лучше уж быть лошадью, чем таким чудищем, — вздохнула левая голова. — Правда, княжна?— A ну вас к лешему, — проворчала средняя. — Пустые разговоры…Оставив Горыныча перебраниваться между собой, Чумичка отвел Беовульфа в сторонку.— Но на самом деле это даже не Змей Горыныч, — тихо сказал колдун. -Только об этом никто не должен знать. До поры до времени.— A кто же? — вполголоса удивился Беовульф.— Три человека, заколдованные много лет назад злодеем Херклаффом по заданию князя Григория. Та голова, что справа — белопущенский воевода Полкан. Слева — боярин Перемет. Оба были ярыми врагами Григория.— A посередине?— A посередке — княжна Ольга. Дочка князя Ивана Шушка и жена Григория.— Вот оно что, — удивленно протянул хозяин. — То-то боярин Василий чего-то намекал насчет судьбы Ольги… И что же, теперь им до скончания веков оставаться в такой образине?— Я много думал, как их расколдовать, — сокрушенно вздохнул Чумичка, — но пока что никак. Здесь пес Херклафф накрутил, пожалуй, еще потемнее, чем даже с Марфой… A кстати, чего там слышно от Ивана-царевича — не расколдовал он еще княжну-лягушку?— Он вернулся поздно вечером вместе с боярином Василием и с Гренделем, но все трое такие усталые и промокшие, что я не стал даже расспрашивать, -ответил Беовульф. — Однако никакой княжны с ними не было, это точно.— Ну ладно, подождем до утра, — проворчал Чумичка. — Можно пока Горыныч у тебя на крыше побудет? Умаялся, бедняга, покамест сюда летели.— Да на здоровье, — радушно махнул рукой Беовульф. — Ты не гляди, что все обветшало, строилось-то на века!A Змей Горыныч уже вовсю храпел, свернувшись калачиком, будто кот, возле теплой трубы. x x x Грозный Атаман со своей шайкой сидел в засаде в придорожных кустах и поджидал очередную жертву. Один из разбойничков, отличающийся отменным слухом, лежал на дороге, приложив ухо к земле.— Ну, что там? — то и дело нетерпеливо спрашивал Соловей. — Уж три дни никого не грабили, куды ж это годится?!— Тише! — крикнул слухач. — Кажись, едет.— Всем приготовиться! — взвизгнул Петрович. — Сейчас будем грабить и убивать. — И, спохватившись, добавил: — Токмо справедливости ради.— A насиловать будем? — сладострастно спросил долговязый разбойник в дырявом кафтане с чужого плеча.— Цыть! — прикрикнул Петрович. — Мы не насильники какие, а того-этого. Ради всеобщего счастья и все такое, чтобы, понимаете, все равны.— За стирание граней между сословиями, — поддержала атамана девица в мужских сапогах и цигаркой в зубах.— Ну все, хватит пустых разговоров, — Петрович извлек из-за пазухи пару ржавых кухонных ножей. — Всем приготовиться, а то получится опять как в прошлый раз!— Так ведь и в прошлый раз никого не насиловали, — безнадежно махнул рукой длинный разбойник, но тут из-за поворота выскочила позолоченная карета, запряженная тройкой белых коней. Слухач едва успел соскочить с дороги.Петрович со всей ватагой выскочили из кустов и окружили карету.— Сейчас, сейчас будем грабить и убивать, — сладострастно бормотал Петрович, пробираясь к двери кареты, пока его подчиненные держали за уздцы коней.— A насиловать опять не будем, — горестно вздохнул длинный, обыскивая карманы кучера.Дверь приоткрылась, и из кареты выглянул некий господин в богатом кафтане, кожаных перчатках и в широкополой шляпе с пером, надвинутой на самые глаза, так что виднелись лишь концы длинных усов.— Видать, богатенький, — радостно осклабился Грозный Атаман. — Ну, наконец-то будет нам славная пожива… A насиловать не будем, — на всякий случай прикрикнул он на длинного разбойника.— Что вам угодно, господин? — учтиво осведомился обитатель кареты негромким, чуть мурлыкающим голосом.— Господа все в Царь-Городе, — грубо ответил Петрович. — Грабить буду, понятно?— A, понятно, понятно, — радостно закивал богатый господин. — К вашим услугам. — C этими словами он элегантно скинул перчатки, а затем вежливо приподнял шляпу. На Петровича глядела огромная морда белого кота.Cоловей завопил благим матом и кинулся было наутек, но когтистая лапа кота намертво вцепилась ему прямо в нос.— Спасите! На помощь! Убивают! — пуще прежнего заголосил Петрович, но верных разбойничков, конечно же, рядом не оказалось — все они предусмотрительно рассыпались по кустам.От собственного вопля Петрович проснулся. Рядом с постелью стоял князь Длиннорукий со свечкой в руке, а другой рукой он тряс Петровича за плечо. Меж тем комната Петровича наполнялась королевскими слугами.— Ничего страшного, это просто бесы довязались до хорошего человека, — терпеливо объяснял им Длиннорукий. — Можете идти спать.Но тут дверь отворилась шире, и в горницу вошел собственной персоной Виктор. Он был в халате и ночном колпаке.— Ну, что тут опять происходит? — грозно вопросил он и, не удержавшись, сладко зевнул. — Я ночую в другом конце замка, и то проснулся.— Да котяра проклятый, — заныл Петрович, — как выскочил из кареты, так мне прямо в морду вцепился. A его только малость пограбить хотел. Что у меня, казенная морда, что ли…— Все ясно, опять ваши нездоровые выдумки, — ледяным голосом произнес Виктор. — Еще одна такая выходка, и отправлю вас на конюшню!— Да хоть сейчас! — обрадовался Петрович.Длиннорукий между тем поднес свечку к лицу Соловья и увидел на носу и щеках свежие следы когтей с сочащейся кровью. x x x ДЕНЬ ТРЕТИЙ Собрав наемников у себя в комнате, их командир Мстислав Мыльник толкал речь:— Эти козлы опять нас подставили. Послали в прорыв, а тылов, блин, не обеспечили. Еще день-два, и нас будут бить по-настоящему. — Мстислав потер задницу, все еще ноющую после вчерашнего налета на корчму. — Значит так, братва, рвем когти, пока не поздно. Я свое слово сказал, решайте.— Да куда рвать! — безнадежно махнул рукой один из наемников. — Ты же помнишь, как мы сюда попали: еще в Кислоярске завязали всем нам глаза, да и повезли. Развязали — а кругом эта чертовщина. Ясно, что домой нам отсюда ходу нет.— Да и что нас дома ждет, — зло пробурчал другой наемник. — Тюряга, а то и чего похуже!— Будем пробираться в Белую Пущу! — решительно заявил Мстислав. — А дальше увидим. Ясно одно: здесь оставаться — верная хана. Значится, так. Отправляйтесь на болота, я вас прикрою. Если что, валите на меня — мол, послал на поиски сбежавших. Вопросы есть? Тогда шагом марш.Оставшись один, Мстислав достал из-под кровати заначенную чекушку, налил в грязный стакан, неспеша выпил, а затем, надев «форменный» плащ с капюшоном, пошел в комнату, где обитал князь Длиннорукий.Князь как раз «поправлялся после вчерашнего», но делал это крайне осторожно — так, чтобы «вчерашнее» ненароком не перешло в «сегодняшнее». Встретил он Мстислава не очень-то любезно:— Ну, с чем пожаловал?Мыльник озабоченно почесал в затылке:— Да вот, князь, ребята мои забузили. Вчера один сбежал и поэтов увел, а нынче и все остальные.— Ну что все остальные? — бестолково глянул Длиннорукий на Мстислава.— Что-что? Сбежали, вот что!Остатки «вчерашнего» вмиг слетели с князя:— Да что ж ты, сучья задница, их отпустил?!— А чего я мог сделать? — взвился Мыльник. — Они меня к стулу привязали, насилу вырвался!— Ладно, с тобой после разберемся, — проворчал Длиннорукий. — Скорее буди Петровича, и в погоню. Я им покажу, паршивцам! Плату получают исправно, а туда же — в бега!..Оставив князя в наихудших чувствах, Мстислав потихоньку вышел из комнаты.— Как же, — зло пробормотал он, — пойду я будить твоего Петровича. Размечтался. Ну все, теперь путь свободен.И Мыльник уверенно направился к дальнему выходу из замка, который он еще с вечера предусмотрительно оставил открытым. x x x Возвратившись накануне из полной приключений экспедиции по болотам, Василий заснул как убитый, и даже пирование рыцарей вкупе с приземлением Змея Горыныча на крышу замка не могли вывести его из состояния крепкого здорового сна. Зато утром он чувствовал себя необычайно бодрым и готовым на новые и славные дела. А узнав о прибытии Чумички, детектив, естественно, тотчас же поспешил в его горницу. Там Василий застал Чаликову и Покровского, которые живо обсуждали с Чумичкой события последних дней и планы на будущее. Грендель же, как выяснилось, уже на зорях удалился в свою хижину.— Видимо, он жаждет запечатлеть вчерашние события в новой поэме, -заметил по этому поводу Иван-царевич.— Жаль, что с княжной так глупо вышло, — вздохнула Чаликова. — И что ее понесло в королевский замок?— Да ничего с вашей княжной не случится, — заверил Чумичка. — Не для того она столько томилась в лягушечьем облике, не для того мы ее расколдовывали, чтобы она сразу же сгинула!— Так-то так, — с сомнением покачал головой Василий Николаевич, — да присмотреть не мешало бы.— Ну вот Кузька и присмотрит, — беззаботно ответил колдун. — Меня теперь больше тревожит Херклафф: он же ни перед чем не остановится, чтобы вернуть себе чудо-стекло.— Я доподлинно знаю, что он не только сам за ним охотится, но и нанял всяких лиходеев себе в помощь, — заметил Василий, вспомнив вчерашнюю встречу на болоте.— Ну вот, а я тайну стекла, как ни бился, не разгадал, — сокрушенно вздохнул Чумичка. — Что с него толку, если мы даже пользоваться им не можем!— Кристалл у тебя с собой? — понизила голос Надя. Чумичка кивнул. -Может быть, мы с Васей поможем тебе в нем разобраться?— Мне кажется, что здесь нужно не столько колдовство, сколько логика, — добавил Василий.— Лично меня теперь больше всего волнует судьба моей прабабушки баронессы Натальи Кирилловны, — сказал Покровский. — Скажите, господин Чумичка, вы не могли бы мне посодействовать с ее освобождением из хрустального гроба?— Надо подумать, — ответил Чумичка. — Если твою баронессу тоже усыпил Херклафф, то вызволить ее будет нелегко.— Ну, Марфу-то вызволили, — оптимистично заметила Надя.— Марфу — да, — согласился колдун, — а вот с Ольгой, Полканом и Переметом — ну никак. Я чувствую, что разгадка где-то близко, а где — не знаю.— Но хоть глянуть на нее я смогу? — гнул свое Иван-царевич.— Глянуть? — улыбнулся в бороду Чумичка. — Это, пожалуй, можно. Подумаем.— А что до кристалла, то почему бы тебе не попробовать его в действии? — предложил Василий. — Так сказать, методом проб и ошибок.— Что ты, что ты! — замахал руками Чумичка. — Он же обладает несметной силой, даже в уполовиненном виде, и при неумелом пользовании можно таких бед натворить, что потом вовек не поправишь!— А при умелом? — спросила Надя.— Тем более, — совсем пригорюнился Чумичка. x x x Наемники бессмысленно топтались среди воткнутых в кочки лопат, брошенных поэтами. И сколь они ни вглядывались в однообразный болотный пейзаж, Мстислава не было видно.— А ну как его замели? — беспокоился один из наемников. — А что, подслушали разговор — и все!— Чушь! — отрезал другой наемник. — Не таков человек Мстислав, чтобы так по-глупому засыпаться. Да и кто его там арестовывать-то будет?— Идет, идет! — заорал третий, который особенно старательно глядел по сторонам.— Где, где? — загомонили остальные.— Да ведь их двое! — удивленно воскликнул кто-то из наемников. Действительно, к ним приближался не один человек, а два. И с каждой минутой становилось все яснее, что Мстислава среди них нет.— Да это же Длиннорукий с Петровичем! — воскликнул самый зоркий из наемников.— А, ну тогда отбрехаемся, — облегченно вздохнул второй наемник. — А если что, так шлепнем обоих, и вся недолга.— Нет-нет, только не это! — горячо запротестовал третий. — Они же из Белой Пущи, бароном Альбертом посланные. Ежели мы их шлепнем, то вурдалаки нас самих в расход пустят!Тем временем Длиннорукий и Петрович подошли совсем близко. Подбоченясь, князь оглядел наемников:— Ну и что вы тут делаете, соколики?«Соколики» топтались на месте, не зная, что отвечать. Наконец один из них выступил вперед:— А мы тут, это, пропавших поэтов ищем. Вот следы исследуем…— Нас Мстислав послал, — добавил другой наемник.— Значит так, не знаю, кто и куда вас послал, а я велю вам возвращаться в замок! — возвысил голос князь. — И живо!Наемники переглядывались, не зная, что делать. Без своего командира они уже представляли из себя не сплоченный кровью боевой отряд, а скорее разрозненную и обозленную толпу. И когда наемники, казалось бы, уже были морально готовы последовать за князем, Петрович, как обычно, все испортил.— А ну все взад! — завопил он неблагим матом. — А не то всех перережу! Всем кровь пущу! — Соловей потянулся было за ножами, забыв, что их у него похитили. Тогда уж Грозный Атаман совершенно сорвался с цепи и завизжал:— Ублюдки! А ну живо взад, а не то… Вы меня знаете… За мной такие грозные силы стоят, что вас раздавят, как вшей!Услышав такое, многие наемники потянулись было за автоматами, однако самый выдержанный из них поспешно вышел вперед:— Князь, мы вас уважаем, но если ваш холуй не угомонится, то вам обоим очень не поздоровится.— Что?! — вскинулся было Длиннорукий, но поняв, что перевес не на его стороне, быстро сообразил, что говорить: — Ладно, ищите ваших поэтов, а когда появится Мстислав, то передайте, что я хочу его видеть. — И, зажимая рот Петровичу, весьма обидевшемуся на слово «холуй», князь потащил его прочь.Некоторое время наемники молчали, угрюмо глядя вослед удаляющейся парочке путчистов. Наконец, один из них зло произнес:— Сдается мне, товарищи, что Мстислав нас просто «кинул».— Да ты что! — набросились на него «товарищи». — Как же может Мстислав, сам Мстислав, нас «кинуть»! Мы ж его столько лет знаем!.. Ты думай, что говоришь!— Ну и где же он?Этот риторический вопрос заставил наемников задуматься.— Значит, так, — продолжал тот наемник, что усомнился в честности Мстислава, — предлагаю подождать еще четверть часа, а затем рассредоточиться и по одному пробираться в Белую Пущу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63