Он был совершенно лысый, а лицо у него… это было лицо настоящего дьявола. Я как раз вышла из кухни и услышала, как он говорит мисс Анжеле, что знает, где находится ее брат. Я задержалась и прислушалась. Мисс Анжела вся напряглась, а этот человек сказал, что Том не хочет, чтобы кто-нибудь нашел его. Он делает большие успехи в игре на пианино и шлет своей сестре привет. И еще этот дьявол сказал, что мистер Том находится под его покровительством и он помогает ему. «Но просто так я не помогаю, — добавил он, — вы должны приходить первого числа каждого месяца в „Блэк Кэзет“ и приносить десять тысяч долларов мне за услуги. Пока вы будете так делать, я гарантирую, что с вашим братом все будет в порядке, потому что я буду рядом. Но, если вы откажетесь, мистеру Тому перебьют все пальцы молотком, и он больше не сможет играть. Итак, ваши деньги — моя опека, — Мисс Сэнди снова замолчала и обтерла лицо. — Это было десять месяцев тому назад. Мисс Анжела сказала, что будет платить. Тогда этот тип объяснил, где найти „Блэк Кэзет“, и еще раз взял с нее слово, что она будет приносить деньги и отдавать их одному старому другу, которого там встретит. Этим старым другом оказался мой сын! Лучше бы он никогда не родился! — Негритянка ударила сжатым кулаком по колену. — Я пыталась поговорить с мисс Анжелой, но она не хотела меня слушать. Я старалась убедить ее, что этот человек — обманщик и вымогатель, что он ничего не знает о мистере Томе, но она не слушала, а кричала: „Разбить эти чудесные пальцы молотком!“ После этого случая она стала каждый месяц ходить в банк, снимала деньги и отдавала их моему подлецу сыну. Это вносило успокоение в ее истерзанную душу. Она даже немного повеселела. Затем, немного погодя, это страшилище пришло к нам снова. Он сказал, что, если мисс Анжела даст ему сто тысяч долларов, он устроит ей встречу с братом. Не сомневаюсь, что эту идею подсказал ему мой сын. А потом пришли вы и сказали, что разыскиваете мистера Тома, потому что он получил наследство в сто тысяч. Мисс Анжела хотела взять эти деньги, чтобы встретиться с братом. В ее нездоровом мозгу возникла мысль, что вместо Тома в банк может явиться кто-нибудь другой, и она обратилась за помощью к Хэнку. Что из этого вышло, вы знаете не хуже меня. В тот день она вернулась из банка в ужасном состоянии и вела себя, как дикое животное. Я испугалась и заперлась на кухне, а она вопила: „Я покажу этому сукину сыну! У него, наверное, есть подружка… Ничего не пожалею… Я поговорю с Хэнком“. Потом она уехала и вернулась часа через три. Она была уже совсем другой: веселой и спокойной. „Ну, он свое получил“, — сказала она мне. Я не поняла, о чем она говорит, а потом прочитала в газете о случае с кислотой. Я вам страшно сочувствую, мистер Уоллес, ну да с этой девушки взять нечего, она ненормальная. Теперь ее увезли в клинику для психических больных, и я слышала, как доктор сказал миссис Торенс, что мисс Анжела вряд ли вернется домой. Она неизлечима…
Теперь я знал все, что хотел, и мог уходить.
— Если вам понадобится моя помощь, миссис Сэнди, можете на нее рассчитывать.
Она взглянула на меня и опустила голову.
— Мне не нужна ничья помощь. Идите, мистер Уоллес, я поеду к родственникам.
Выйдя из коттеджа, я постоял немного, вдыхая теплый влажный воздух и слушая долетающий издалека городской шум.
Хэнка больше не было, Анжела тоже почти что не существует, остался один — Хула Мински!
Я понимал, что не успокоюсь, пока эта лысая обезьяна ходит по земле, и лишь с его смертью погаснет во мне жажда мести. А моя Сюзи навсегда останется для меня волшебным воспоминанием.
Я пошел туда, где меня поджидал Билл.
Каждый сел в свою машину, и мы отправились домой. Дома Билл варил кофе, а я рассказывал ему о своем разговоре с миссис Сэнди, об Анжеле и Томе…
— Вот такие дела, Билл, — закончил я. — Завтра встречусь с Сандрой и вплотную займусь Мински. А теперь — спать.
Но сон не шел, и мне пришлось принять три таблетки снотворного.
Утром, когда я заканчивал плотный завтрак, приготовленный Биллом, раздался телефонный звонок. Было 11.15. Звонок был таким неожиданным и резким, что мы с Биллом вздрогнули.
Я взял трубку:
— Дирк Уоллес у телефона.
— Это Сэм из «Нептуна», мистер Уоллес. С вами хочет встретиться Эд Барни. Он просил позвонить вам… Что-то очень важное.
— Откуда ты звонишь, Сэм?
— Из «Нептуна».
— А где Эд?
— Он здесь, завтракает и говорит, что подождет вас.
— Буду через двадцать минут. Спасибо.
— Ты оставайся здесь, а я поеду, — сказал я Биллу.
— Нет уж, — отрезал мой друг, — я насиделся еще вчера. Поеду с тобой.
Даже не убрав со стола, мы спустились в гараж и поехали в «Нептун». Оставив Билла в машине, я вошел в таверну.
Эд Барни сидел на своем обычном месте и смаковал сосиски. Я устроился за тем же столиком и кашлянул, чтобы привлечь его внимание. Он кивнул мне.
— Будете завтракать, мистер Уоллес? Я ответил, что позавтракал, и в свою очередь предложил ему пива.
— Никогда не отказываюсь от пива, мистер Уоллес. Он сделал знак Сэму, и тот подошел с пивом и полной тарелкой горячих сосисок, от вида которых меня прямо-таки затошнило. Меня, но не Эда. Проглотив сразу три штуки и пережевав эту вонючую мешанину, он выпил полбанки пива и блаженно откинулся на стуле.
— Мистер Уоллес, я, как обещал, держу ухо к земле, и ничто не проходит мимо меня. При этом я не задаю вопросов, а только слушаю. Вы говорили, что интересуетесь Терри Зейглером. Я этого не забыл. Он по-прежнему занимает вас?
— Конечно, Эд, — я затаил дыхание. Последовали ритуальные движения с сосисками и пивом. Затем, наклонившись ко мне, Барни сказал:
— Вам нужно поговорить с Чаком Солски. Он занимался продажей наркотиков, пока мафия не забрала это в свои лапы. Я слышал, что Зейглер был его близким другом. Солски сейчас нуждается, и если вы дадите ему несколько долларов, расскажет, что случилось с Зейглером. Вы найдете его на Клемм Элли в доме десять, на последнем этаже. Это все, что я знаю.
— Спасибо, Эд, — я достал бумажник, но Барни остановил меня движением руки.
— Мы с вами друзья, не так ли, мистер Уоллес? А от друзей я денег не беру.
Я горячо пожал его липкую руку.
— Еще раз — большое спасибо, Эд. Я вернулся к машине, где меня поджидал Билл, и тут же обо всем ему рассказал.
— Посмотрим, дома ли этот парень.
— Говоришь, он живет на Клемм Элли? Это где-то на самой окраине. Забытые богом трущобы. Очень удивлюсь, если там действительно кто-то живет. Нужно стать уже совсем пропащим человеком, чтобы поселиться там. » — Откуда тебе это известно?
— Не один Барни держит ухо к земле. Поехали.
Билл сел за руль, и мы медленно двинулись вдоль побережья. Минут через пять Билл затормозил.
— Вон там, впереди, Клемм Элли.
— Ты, должно быть, неплохо знаешь это местечко, — едко заметил я, вылезая из машины. Билл вышел вместе со мной.
— Я буду ждать тебя здесь, Дирк. Видишь дом, который смотрит прямо на нас? Это и есть номер десять.
Клемм Элли — это было, что я когда-либо видел. Там находилось всего четыре сохранившихся пятиэтажных здания, остальные были разрушены и даже разобраны. Кучи мусора, битый кирпич, полуобвалившиеся стены, окна с выбитыми стеклами — вот что представилось моему взору. И ни одного живого существа…
Дверь дома номер десять висела на одной петле и покачивалась на ветру. Я шагнул в грязный, вонючий подъезд и тут же услышал сзади чьи-то шаги. Оглянувшись, я увидел Билла.
— Решил пойти с тобой. Не нравится мне это местечко…
— Вряд ли кто-нибудь живет на этой помойке, — отозвался я. — Эд сказал, нужно подняться на последний этаж.
— Осторожно, Дирк, ступеньки совсем раскрошились, не сломай ногу.
Я стал подниматься по лестнице. Двери на каждом этаже были открыты. Наконец мы взобрались на верхний этаж. Вонь была такая, что тошнота подступала к горлу. Единственная дверь в доме — та, которая нам была нужна, — оказалась запертой. Я постучался — ни звука в ответ.
Тогда я нажал дверную ручку, и дверь с омерзительным скрипом отворилась. Я медленно вошел в комнату, оставив Билла на площадке. Мне приходилось бывать в негритянских трущобах, но такого убожества, запустения и вони не мог припомнить. В комнате стоял ящик, служивший столом, два стула и кровать. Кругом гнили какие-то объедки, под ногами шуршали рваные газеты. На кровати лежал человек, завершая своим обликом картину крайней нищеты и падения.
Я подошел к кровати и взглянул на лежащего. На нем были только грязные джинсы и больше ничего. Спутанные черные волосы доходили до плеч, борода закрывала половину лица. На вид ему можно было дать лет тридцать шесть. Худой, как скелет, он смердел так, как мог бы смердеть лишь жирный боров. Человек этот, кажется, спал. Но вдруг глаза его открылись, он посмотрел на меня и свесил ноги на пол.
— Вы кто? — спросил он глухим голосом.
— У меня есть деньги, и я плачу за информацию, — сказал я, вынимая из бумажника два билета по сто долларов. — Тебя это интересует?
Он, как завороженный, следил за моей рукой, как будто перед ним находилось все золото Форт Нокса. Подняв грязную руку, он прикоснулся к своим спутанным волосам. Я сделал шаг назад, опасаясь, как бы он не наградил меня вшами.
— Бог ты мой, мне так нужны деньги!
— А мне — информация, Чак. Помоги мне в одном деле.
— Какая информация?
— Ты в порядке? Что-то видок у тебя — не того… Он посидел несколько минут, глядя в пол. Было видно, что он пытается прийти в себя. Наконец он поднял на меня глаза и вздохнул:
— Просто я заспался. А что мне еще остается делать? Засыпая, всегда надеюсь, что, может быть, больше не проснусь, но каждый раз просыпаюсь и снова вижу себя в этой чертовой дыре. Если бы я мог, давно бы уже утопился. Через неделю эту крысиную нору снесут, и мне некуда будет деваться. Я дошел до точки. Нищенствую…
— Чак, мне нужно кое-что узнать, если будешь откровенным, получишь двести долларов. — Что вы хотите узнать у меня? Вы — не коп?
— Нет. Я ищу Терри Зейглера.
Он молча смотрел на меня, потом спросил:
— А зачем вам?
— Это тебя не касается, Чак. Я предлагаю тебе двести долларов, но ты должен рассказать мне все, что знаешь о Терри Зейглере. Я должен знать, где его можно найти.
Лицо его скривила болезненная гримаса.
— А вы не обманываете? Предположим, я скажу вам, а вы плюнете мне в лицо и удерете со своими деньгами. Я сунул ему в руку одну банкноту.
— Это тебе для начала. Рассказывай! Несчастный не мог отвести глаз от купюры, он любовался ею и даже погладил хрустящую бумажку.
— Бог ты мой! Как она мне нужна! Если бы вы знали… Я не ел три дня.
— Хватит причитать! — рявкнул я. — Начинай отрабатывать гонорар. Запах в твоей берлоге кого хочешь с ума сведет! Он начал рассказывать, а я осторожно сел на ящик и стал слушать. И вот что я узнал.
Он встретил Терри в клубе «Дэд энд Клаб». Через некоторое время они подружились. У обоих были серьезные неприятности, и это укрепило их союз. Чак делал бизнес на продаже наркотиков и всячески старался сделать его процветающим. У него была возможность доставать зелье, но со сбытом не ладилось. Терри решил попробовать помочь ему, и постепенно начал втягиваться в эту работу и распространять то, что приносил Чак. Делал он это обычно днем, и не без успеха. У него было много знакомых мальчишек, которые любили слушать его игру и очень ценили его. Дело пошло довольно хорошо. У Чака были связи с одним китайцем, через него он доставал порошок, а Терри занимался только продажей.
— Все шло отлично, — говорил Чак, почесывая голову, — мы зашибали большие деньги, я обзавелся хорошей квартирой и жил в свое удовольствие. Меня женщины никогда не волновали, а Терри завел себе подружку, Лизу Манчини, с которой прекрасно ладил. А потом, когда мы уже поверили в свою счастливую звезду, начались трудности.
Как-то в понедельник, когда я, как обычно, шел к своему поставщику, я встретил там Хулу Мински. Раньше я его никогда не видел. Вы знаете Мински?
— Знаю, — сказал я, — продолжай.
— Я до смерти испугался этой обезьяны. Должен вам сказать, что от природы я очень труслив, может быть, поэтому и утопиться не решаюсь… Он сказал, чтобы я сюда больше не приходил, потому что он берет это дело в свои руки, и чтобы я предупредил своего напарника. Я так испугался, что , если бы он пожелал, стал бы лизать ему ноги. Терри в это время был у своей подружки. Я позвонил ему и передал разговор с Мински, но Терри успокоил меня и просил не паниковать, пообещав, что переберется жить ко мне, пока все не образуется. Он, действительно, приехал со своими чемоданами, и мы обо всем поговорили. Источник наркотиков теперь переходил к Мински, и я понял, что мне нечем будет платить за квартиру. Мы всегда тратили все деньги, не оставляя на черный день, и вскоре я стал нищим. Терри считал, что нужно найти другого продавца, он плевать хотел на Мински, хоть я и старался предостеречь его. Мински ведь собирался забрать в свои руки всю торговлю наркотиками и подмял под себя не только моего китайца, но и остальных поставщиков. Было нечего ожидать от этой обезьяны. Терри сказал, что сам займется этим, а я сказал, что ни за что не стану искать нового продавца. Но Терри был упрям и говорил, что не боится Мински. Помню, он пытался убедить и меня. У него было около пятидесяти распространителей среди мальчишек, и они осаждали его просьбами. Терри не собирался прекращать наш промысел. Я умолял его послать все это к черту, но он и слушать не хотел. Наконец я сдался. Через некоторое время он нашел другого китайца, который согласился снабжать его зельем. Так продолжалось еще некоторое время, но мне было очень страшно. Я ожидал несчастья и старался не притрагиваться к деньгам, которые Терри зарабатывал. Я уже говорил вам, что очень труслив от природы. Словом, я сидел дома и дрожал от страха. Так продолжалось около недели, а потом грянул гром.
Терри твердил мне, что у него дела идут очень хорошо, что он уже много заработал, а в конце недели ожидалась новая партия порошка. Я пытался убедить его все бросить. Вдруг дверь открылась и вошел Мински с двумя парнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19