страх и деньги — великая сила. Два этих зажиревших чурбана пережевывали свою жвачку и помахивали дубинками.
Держась в тени, я пошел туда, где швартовалась яхта «Гермес». Водоизмещением в сто тонн, с удачно расположенной каютой, она поражала своим изяществом и легкостью.
Я притаился в тени пальм. На палубе смутно выделялся силуэт сидящего человека. Мерцающий огонек его сигареты иногда вспыхивал ярче, а потом тьма снова сгущалась. Других источников света не было ни на палубе, ни в каюте. Я догадался, что это несет службу Ли Джерандо. Я не спешил, мне нужно было многое обдумать. Повернувшись, я побрел к тому месту, где оставил машину.
Поравнявшись с «Блэк Кэзет», я услышал быструю, заводную музыку. Сквозь тонкую ткань занавесок виднелись прижавшиеся друг к другу черные тела. Не останавливаясь, я добрался до своей машины и поехал домой. Мне предстояла долгая бессонная ночь, заполненная мыслями о Сюзи и воспоминаниями о тех чудесных днях, когда мы были вместе и мечтали о будущем.
В четыре часа утра, когда эти воспоминания начали причинять мне нестерпимую боль, я проглотил две таблетки снотворного и вскоре погрузился в тяжелый, наполненный кошмарами, сон.
* * *
В 11.30 я вошел к Гленде.
— Поздновато, Дирк. Полковник уже спрашивал о тебе. — Она внимательно взглянула на меня. — Что-нибудь произошло? Ты сам на себя не похож.
— Сейчас можно зайти к полковнику? — резко спросил я. Она, недоумевая, махнула рукой в сторону кабинета.
— Зайди, он свободен.
Парнелл сидел за письменным столом. Это был шестидесятилетний мужчина огромного роста. Мясистое загорелое лицо, маленькие проницательные голубые глазки, небольшой рот — все выдавало в нем солдата-ветерана, который, казалось, вот-вот начнет маршировать.
— Здравствуй, Дирк, — сказал он, разглядывая меня. — Садись.
Я сел перед ним.
— Я просмотрел досье Торенсов. Оно довольно интересное, и ты проделал большую работу. Что ж, миссис Торенс отказалась от дальнейшего расследования, и это — ее право. Для тебя и Билла Андерсона есть новое задание. По-моему, вполне в твоем вкусе.
— Не для меня, полковник, — спокойно возразил я. — Я ухожу.
Он поднял было свои большие руки и тут же опустил их.
— Как раз этого я и боялся, Дирк. Я надеялся отвлечь тебя другим делом. Я все знаю о мисс Лонг и прекрасно понимаю тебя. Если бы такое случилось с близким мне человеком, я добрался бы до этих подонков!
— Этим я и займусь.
— Правильно. Бери отпуск на месяц и занимайся. Деньги будешь получать как обычно. На это время тебя заменит Андерсон. Ну, как?
Я покачал головой:
— Спасибо, полковник. Я тронут этим предложением, но я ухожу совсем. Я собираюсь начать с ними такую войну, о которой вам лучше не знать. Это может привести меня в тюрьму, я вполне могу оказаться в городском морге, поэтому для вас и для агентства будет лучше держаться подальше от всего этого.
Я встал и еще раз взглянул на досье Торенсов. — Последняя просьба, полковник, — я дотронулся до папки с досье. — Оно мне понадобится.
— Думаешь, в нем скрывается разгадка?
— Уверен. Но здесь не все. Да вам и не нужно всего знать, полковник, поверьте. Так лучше для всех. Мне очень жаль, что все закончилось таким образом.
Парнелл поднялся и протянул мне руку.
— Если выберешься из этой заварушки целым, Дирк, я всегда с радостью возьму тебя обратно. Как бы там ни было, работа остается за тобой.
Пожимая ему руку, я сказал:
— Вряд ли мне удастся выбраться живым из этой каши: я собираюсь бить их в самые больные места.
— Только обдумывай каждый свой шаг, Дирк, не принимай опрометчивых решений.
Оставив полковника, я вернулся к себе и застал Билла за письменным столом. Мы посмотрели друг на друга, и я сел на свое место.
— Ну, Билл, остаешься вместо меня. Полковник скоро тебя вызовет, а я ухожу.
— Значит, уходим вместе, — спокойно сказал мой напарник.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Раз ты уходишь, то и я ухожу. Без тебя я здесь работать не собираюсь. По-моему, это ясней ясного.
— Да зачем тебе уходить, чудак ты человек? У меня хоть есть причина: появились другие заботы, а ты тут при чем?
— Когда погибает чудесная девушка, к тому же невеста моего лучшего друга, — сказал Билл с чувством, — у меня нет другого выбора, я должен идти с тобой. Знай, Дирк, может быть, тебе это и ни к чему, но ты от меня не избавишься. Уходим вместе и вместе принимаемся за этих негодяев. — Он поднял руку, заметив, что я собираюсь возразить. — Я понимаю. Ты хочешь сказать, что мы можем оказаться в морге или на дне океана с камнями, привязанными к шее, но прежде, поверь мне, мы разворошим их осиное гнездо. Ты пиши свое заявление об уходе, а я — свое. А потом пойдем к тебе и обдумаем план действий.
— Нет, Билл, я страшно благодарен тебе, я ничего подобного не ожидал, но я не могу…
— Молчи! — зарычал Билл. — Ты слышал, что я сказал? Или мы будем заниматься этими подонками вместе, или я займусь ими без тебя. Это мое последнее слово.
Я посмотрел в его красное лицо, и комок встал у меня в горле. Теплое, благодарное чувство к этому бесконечно преданному мне человеку обожгло меня. С ним я мог сделать куда больше, чем без него. Я знал, что в одиночку мне с ними не справиться.
— Спасибо, — сказал я. — Тогда мы — вместе. Придвинув пишущую машинку, я напечатал просьбу об отставке. Затем то же самое сделал Билл.
— Я пойду к полковнику, — сказал он.
— Захвати оба заявления.
Билл вышел из-за стола и положил руку мне на плечо.
— Вдвоем, Дирк, мы с ними справимся.
— Ты хоть знаешь, на что мы идем, Билл? Что нас ждет? Может, сначала лучше все обсудим, а потом пойдешь к полковнику?
— А мне плевать, на что я иду. Мне важно — с кем. Я иду с другом, — и, усмехнувшись, Билл Андерсон вышел из комнаты.
Пока Билл находился у полковника, я начал приводить в порядок свой стол: собрал все нужные документы, включая и досье Торенсов. Через некоторое время, улыбаясь во все лицо, вошел Билл.
— Никаких проблем. Правда, полковник немного пошумел, но потом подумал и решил, что я прав. Тебя нельзя отправлять одного в этот гадюшник. Как-никак там — настоящая, хорошо организованная банда. Если все закончится благополучно, полковник с удовольствием возьмет нас обратно, это он твердо обещал. А теперь пошли поедим, я страшно голоден.
— Ты всегда голоден. Садись. Нам нужно поговорить.
— Дирк, когда человек голоден, ему ничего не идет на ум. Будем есть и разговаривать. Я пожал плечами:
— Хорошо. Пойдем попрощаемся с Глендой, а потом — к Лючиано.
Было уже поздно, но Гленда еще не ушла.
— Пришли проститься, Гленда, — сказал я.
— Входите, ребята, — она поднялась нам навстречу. — Хочу сказать: вы — молодцы. Будь я на вашем месте, поступила бы точно так же, — она протянула через стол два конверта. — Здесь ваша месячная зарплата. И не спорьте. Так решил полковник.
— Да, полковник — человек, — сказал я, принимая свой конверт. — Надеюсь, все сложится так, что мы сможем вернуться в агентство, хотя…
— Обязательно, Дирк. И еще одно. Если тебе понадобится какая-нибудь информация — позвони мне.
— Спасибо, Гленда.
Мы пожали ей руку и ушли. Следующим на нашем пути был ресторан Лючиано. Заметив нас, он сразу же вышел из-за стойки и провел к столику, стоящему в стороне от других. В это время в ресторане было еще малолюдно. Когда мы сели, Лючиано печально посмотрел на меня.
— Мистер Уоллес, я все знаю. Примите мое искреннее соболезнование.
В глазах доброго итальянца стояли слезы. Я подался вперед и похлопал его по руке.
— Спасибо. Ты — верный друг, Лючиано.
— Что вам принести, мистер Уоллес? Окажите мне честь: я хочу угостить вас за счет ресторана. Не отказывайтесь, мистер Уоллес.
Я старался не показать, что растроган, и поблагодарил, пожалуй, несколько сухо.
Лючиано метнулся на кухню и оттуда послышался его голос: хозяин отдавал распоряжения поварам.
— Да, Дирк, — сказал Билл, — у тебя много хороших друзей, — и тут же добавил: — Боже, как я голоден!
Уже через пару минут официант возник перед нами с двумя деревянными тарелочками, в которых лежали крабы и хрустящие хлебцы. Я знал, что, пока мой товарищ не насытится, рассказывать ему о чем-либо будет пустой тратой времени, поэтому мы ели молча.
Официант принес бутылку охлажденного белого вина и разлил его по бокалам. Я почти не ел. Слишком тяжелые мысли обуревали меня. Билл прикончил своих крабов, и я положил ему половину своей порции.
Наконец он насытился, вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Теперь ты можешь сосредоточиться? — спросил я.
— А что будет после крабов? — поинтересовался Билл, когда официант унес пустые тарелки.
— Не имею представления, — буркнул я. — Послушай, Билл, у меня есть небольшие сбережения. А как у тебя с деньгами? Он безмятежно улыбнулся:
— Никаких проблем. У меня отложено двадцать пять тысяч долларов. Все мое — твое, а все твое — мое. Согласен?
Подоспел официант, на этот раз на блюде были бифштексы в соусе и половина омара с поджаренным картофелем.
— О! — воскликнул Билл. — Это то, что надо! Мы съели все это. Затем последовали лимонный пирог и большой кофейник, наполненный отличным крепким кофе.
Билл пировал уже в одиночестве.
— Ну, может быть, ты уже заморил червячка и готов слушать? — и я передал ему разговор с Эдом Барни.
— Нам придется влезть в дела мафии, Билл. У тебя еще есть время отказаться. Должен предупредить, что нет ничего опаснее… Билл потягивал кофе, лицо его сочилось удовольствием.
— Мафия, говоришь?
— Да, именно так.
Он удовлетворенно кивнул:
— Да, пожалуй, в этом деле с кислотой чувствуется рука мафии. Но вместе мы их одолеем, Дирк. Короче, что должен буду делать я?
— Билл, а ты действительно отдаешь себе отчет в том, что мы оба можем погибнуть?
Долгое время он задумчиво смотрел куда-то мимо меня, потом улыбнулся и пожал плечами:
— Ну, что же. Умирают-то лишь один раз. Но ты не переживай. Вместе мы их одолеем. Так с чего начнем, хватит тебе меня мучить.
— Раз уж мы будем работать вместе, тебе лучше будет перебраться в мою квартиру. Запирай хибару и — давай в мой дворец. Согласен?
Билл кивнул:
— Это мне подходит.
— Хорошо. Тогда иди и собирай вещи. — Я вынул из кармана ключи и положил их на стол. — Я приеду через два часа.
— А куда ты сейчас?
— Потом скажу. Займись переездом. До скорого. Я пожал руку Лючиано, поблагодарил за ужин, вышел на улицу, сел в машину и поехал прямо к вилле Торенсов. Как я и предполагал, дом был погружен в темноту, лишь в комнате Джона Сэнди горел свет. Поставив машину недалеко от ворот, я двинулся по дорожке, ведущей к парадному входу.
Мне трижды пришлось нажать на кнопку звонка, прежде чем дверь открылась и показался Джон, который взглянул на меня заплывшими от пьянства глазами.
— Мистер Уоллес? — пробормотал он заплетающимся языком. — Миссис Торенс нет дома. Она в театре. Слегка оттолкнув слугу, я вошел.
— Мне нужно поговорить с тобой, Джон.
Он выглядел очень подавленным. Так может выглядеть человек, который раздавлен обрушившейся на него кучей неприятностей.
— Мне кажется… — пробормотал Сэнди, но я схватил его за руку и потащил по коридору в комнату.
На столе я сразу заметил бутылку виски и стакан. Я плеснул немного в стакан, протянул ему и сел, глядя на старого слугу.
— Джон, пора взглянуть фактам в лицо. Твой сын попал в беду.
Стакан с виски прыгал в руке старика, но он не спешил пить.
— Я догадывался об этом, мистер Уоллес.
— Ты знаешь, что он связан с мафией?
— Да, мистер Уоллес. Я говорил с ним об этом, но наш разговор так ничем и не закончился. Хэнк только смеется надо мной. Я знаю, что мальчика ждут неприятности.
— Нет, Джон, неприятности его не ждут, они уже пришли к нему. А знаешь ли ты, что Анжела тоже попала в поле зрения мафии?
— Мисс Торенс? — вздрогнул Сэнди.
— Мафия шантажирует ее. И знаешь почему?
— Не знаю и не хочу знать.
— А Хэнк знает?
— Мистер Уоллес, мне ничего об этом неизвестно, клянусь вам.
— Миссис Торенс наняла меня, чтобы я узнал, кто шантажирует ее дочь. А теперь она вдруг прекратила расследование. Знаешь почему?
Сэнди сделал глоток и некоторое время молчал, глядя перед собой пустыми глазами.
— Так ты знаешь или нет?! — повысил я голос. Он поколебался, но после небольшой паузы все-таки пробормотал:
— Кто-то напугал ее, мистер Уоллес. У меня параллельный телефон, мне удалось кое-что услышать. Этот человек сказал, что, если она не прекратит расследование, он сожжет дом, этот дом, мистер Уоллес. Этот замечательный дом!
— Кто же это был?
— Как кто? Конечно, мафия. От этого голоса у меня мурашки по коже побежали. Миссис Торенс выслушала все, а потом повесила трубку. Больше я ничего не знаю, кроме того, что мой сын попал в беду.
Я посмотрел в это скорбное лицо, и мне вдруг стало жаль старика.
— Ты в самом деле не знаешь, почему шантажируют мисс Торенс?
— Я бы не стал скрывать, если бы знал. Но я не знаю.
— Есть ли какие-нибудь новости о Томе Торенсе?
— Я ничего о нем не слышал.
Задерживаться здесь не имело смысла, и я собрался уходить.
— Может быть, мы еще встретимся, Джон.
Я вышел из дома и направился к своей машине.
* * *
В моем деле не было мелочей, я должен был учитывать любую, даже самую незначительную, на первый взгляд, деталь. Сев в машину я отправился в квартал трущоб на побережье, где размещались торговые ряды, мелкие лавчонки и множество ларьков. Выйдя из машины, я подошел к одному ларьку, где сидел невысокий толстый араб, одетый в цветастый халат, подпоясанный широким атласным кушаком. На голове его красовалась маленькая круглая шапочка. Мне было известно, что это Али Хасан, который продает туристам наркотики. Он сидел, посасывая свой кальян, рядом красовалась его жена, которая напоминала накачанный резиновый баллон, готовый вот-вот лопнуть.
— Мистер Хасан, — сказал я, останавливаясь перед прилавком. — Меня зовут Доусон, и у меня к вам личное дело, которое необходимо обсудить с глазу на глаз. Давайте отойдем куда-нибудь ненадолго. Я хорошо заплачу.
Он внимательно осмотрел меня своими маленькими глазками, затем, поднявшись, бросил несколько гортанных слов жене, которая ни на секунду не переставала поигрывать своими телесами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19