— Но теперь и вы подключитесь к поискам, это вселяет надежду. Если уж вы не сможете его найти, то никто не сможет.
— Ну а вдруг его нет в живых? Кому тогда достанутся деньги?
— Если так, деньги перейдут к одному из его родственников. Ведь мисс Ангус была совсем одна, у нее больше нет наследников. Но тогда я должен быть уверен в смерти Зейглера.
В агентство я вернулся на такси, включил кондиционер, сел за письменный стол и принялся составлять рапорт. Я как раз заканчивал его, когда вошел Билл с недовольной физиономией.
— Дьявол, — простонал он, падая в кресло. — На улице нечем дышать.
— Какие новости?
— Ты был прав. Этот здоровый черный козел вышел и влез в белый «кадиллак». Я сел ему на хвост, и он привел меня в «Блэк Кэзет». Он туда вошел, а через минуту вышел паренек и куда-то отогнал машину.
— Расскажи мне немного об этом громиле.
— Он, видно, отчаянный парень: рост под сто девяносто, плечи широченные, а голова малюсенькая, мускулы как налитые, а двигается легко, словно танцор. Взгляд — как у кобры. Вот так-то, Дирк. Можно было и не наводить справок: это, безусловно, Хэнк Сэнди.
Я взглянул на часы. Время, о котором говорила Долли Джильберт, уже прошло, пора было навестить ее. Она сказала — через два часа.
— Билл, я должен побывать тут в одном месте. До скорой! Я вышел, сел в машину и отправился в Брэкэрс. Долли, видимо, ждала меня: дверь открылась, едва я дотронулся до звонка. Девушка стояла на пороге и улыбалась профессиональной улыбкой.
— Входи, красавчик, — сказала она. — Извини, что заставила тебя ждать, но ты же сам видел — я была занята.
Я вошел в просторную гостиную, и Долли закрыла дверь.
— Послушай, дорогой, я немного спешу, так что не будем терять времени. Моя такса — пятьдесят баксов наличными. Согласен?
Заглянув предварительно на кухню и в маленькую ванную, я прошел в спальню. Убедившись, что мы одни, я взглянул на стоящую у кровати Долли. Она недоверчиво смотрела на меня.
— Ну что, мистер? Я вижу, вы чего-то испугались.
— Мне нужно поговорить с тобой, Долли, — сказал я и, взяв ее за руку, повел назад в гостиную. — Извини, крошка, но я пришел не за этим.
Протянув ей свое удостоверение, я сел. Она некоторое время рассматривала его, а потом швырнула мне на колени.
— Проваливай отсюда, легавый, — завизжала она.
— Не кипятись, девочка, мне нужно кое-что узнать, — Я дружески улыбнулся. — Получишь сто баксов: это вдвое больше, чем ты могла бы заработать. И не говори, что тебе не нужны мои грязные деньги, — все равно не поверю.
Она смотрела на меня, раздумывая, потом протянула руку:
— Покажи деньги.
Я вытащил бумажник, нашел стодолларовую купюру, показал ей и, сложив пополам, зажал в кулаке.
— Ну, так что, поговорим?
Она уселась на стул возле меня. Халат при этом распахнулся, показалось обнаженное тело. Но меня это ничуть не тронуло. Она была худой, с большой округлой грудью, плоским животом. Вид у нее был слишком дешевый и вульгарный, что было неудивительно, если учитывать ее профессию.
— О чем будем говорить?
— Я ищу Терри Зейглера. Глаза у нее сузились.
— Почему ты думаешь, что я знаю, где он?
— Я не думаю. Я просто его ищу. Мне сказали, что ты въехала в его квартиру через час после того, как он из нее выехал. Я решил, что ты можешь знать, куда он поехал.
— И за это я получу деньги? Тогда давай их, братишка.
— Выкладывай, что знаешь, и получай. Это он предупредил тебя, что квартира освобождается?
— Нет, не он. У меня повсюду много друзей. А его я вообще не знаю.
Чтобы сделать девушку более разговорчивой, я начал разжимать и снова сжимать кулак, давая ей увидеть уголок купюры.
— Итак, ты не знаешь, где я могу найти Терри Зейглера?
— А что, у него неприятности? Он действительно смылся отсюда так быстро, как будто был чем-то напуган.
— Дело в том, что ему завещаны деньги, я должен найти его, чтобы сообщить эту новость. Глаза ее расширились.
— И много денег?
— Не знаю. Так что, ты подскажешь, где его найти? Она покачала головой.
— Нет, красавчик, я не знаю. И подумать только, этот придурок получил наследство! Ах, если бы кто-нибудь оставил деньги мне…
— Почему ты назвала его придурком?
— Я видела его пару раз. Он никогда не открывал рта. А рожа у него была такая, как будто он наступил в дерьмо. Но на пианино он играл, как бог! Я думаю, он либо чокнутый, либо наркоман.
— Ты в самом деле думаешь, что он наркоман? — Откуда мне знать? Большинство ребят здесь без этого не обходятся. Но я этим не занимаюсь, мне нужно зарабатывать деньги.
Я разжал кулак и дал ей сто долларов. — Ладно, спасибо. Ты мне немного помогла. Последний вопрос. Хэнк Сэнди часто к тебе заходит?
Она отпрянула, как если бы я ударил ее в лицо, затем вскочила на ноги, и я заметил, что щеки ее стали пепельными.
— Убирайся! — завизжала она. — Я сыта тобой по горло! Пошел вон!
За двадцать пять лет работы детективом я видел сотни испуганных женщин, но ни у одной не было такого ужаса в глазах, как у этой маленькой трясущейся проститутки. Я понял, что от нее уже ничего не добиться, кроме истерики. Поэтому я вышел, спустился по скрипучей лестнице, не прибегая к помощи лифта, и пошел к тому месту, где оставил машину.
Вернувшись в агентство, я увидел Билла, сидящего за пишущей машинкой. Он перепечатывал мой рапорт набело. Я тут же рассказал ему о встрече с Долли Джильберт.
— Послушай, Дирк, — сказал Билл, — я не понимаю, почему ты так интересуешься Томом Торенсом?
— У нас нет никакой ниточки, нам не за что зацепиться, — объяснил я. — Но у меня есть предчувствие, что Том Торенс может вывести нас на правильную дорогу. Я должен найти его и поговорить с ним.
— Но ведь раньше ты считал, что нам нужно вплотную заняться Хэнком Сэнди.
— Сначала — Том Торенс. Билл пожал плечами:
— Хорошо, в конце концов, ты старший. Что будем делать дальше?
— Отправляйся домой и на время забудь обо всем. Я еще кое-что добавлю к рапорту, а потом тоже поеду домой и завалюсь спать.
— У тебя все в порядке, Дирк?
— Иди домой, — махнул я рукой.
Когда через час я открыл дверь, запертую на два новых замка, ключи от которых я обнаружил в почтовом ящике, в нос мне ударил запах свежей краски. Надпись была закрашена, а в квартире царил полный порядок.
Я позвонил в «Бельвью-отель», где работала Сюзи, и мне сообщили, что она отправилась куда-то с группой туристов и вернется через два-три часа. Жаль, мне так хотелось поблагодарить ее.
* * *
На следующее утро я пришел в агентство гораздо раньше Билла.
— Ну, как спал? — спросил он при появлении. Я оставил его вопрос без внимания.
— Ты должен все разузнать об одном «олдсмобиле» с номером Рб-100001. И побыстрей.
— Хорошо.
Он ушел. У Билла, так же как и у меня, в городе было много связей, в том числе и в отделе регистрации автомобилей.
Я вложил рапорт в папку и пошел в кабинет Гленды Керри. Она только что явилась и теперь просматривала утреннюю почту.
— Привет, Гленда, — сказал я, — хочу поговорить с тобой о деле Торенсов. Гленда откинулась в своем кресле.
— Есть что-нибудь новое?
Я рассказал ей обо всем, что узнал, и закончил словами:
— Похоже, Анжела Торенс платит кому-то в этом сарае «Блэк Кэзет». Это либо Хэнк Сэнди, либо кто-то другой, пока я не выяснил. Не вижу возможности обойтись без встречи с Анжелой и Хэнком. Был бы очень полезен Том Торенс, но его пока не удается найти. Чтобы добиться результатов в этом деле — нужно время.
— Видишь ли, Дирк, миссис Торенс платит за расследование три тысячи в день. Это немалые деньги. Думаю, ты должен посетить ее и рассказать, в какой стадии находится дело. Может быть, ей уже будет достаточно, и она не захочет продолжать. Расскажи все и посмотри на ее реакцию, Дирк.
В этом был здравый смысл. Я вернулся к себе. Было уже десять двадцать, когда я позвонил миссис Торенс.
— Это мистер Уоллес, — сказал я. — Позовите, пожалуйста, миссис Торенс.
— Вы тот самый детектив, который приходил сюда?
— Да, тот самый.
— Миссис Торенс нет дома. Она вернется поздно вечером. Я поблагодарил и повесил трубку. Через пару минут мне в голову пришла замечательная мысль, и я решил тотчас же ее осуществить.
Я оставил для Билла записку, спустился вниз, сел в машину и поехал в резиденцию Торенсов. Поскольку хозяйки не было дома, мне представлялась замечательная возможность с глазу на глаз поговорить с Джоном Сэнди. Я трижды звонил у дверей, и мне пришлось подождать, пока на пороге появился старый негр.
— Извините, мистер Уоллес, — пробормотал он. — Миссис Торенс нет дома.
Слегка отодвинув слугу плечом, я протиснулся в коридор.
— Мне нужно поговорить с тобой, Джон. Негр немного отступил, пропуская меня, и захлопнул дверь. Ничего другого ему не оставалось.
— Извините, мистер Уоллес, я занят, — пробормотал он, стараясь не смотреть мне в глаза.
— Пойдем к тебе в комнату, Джон, — сказал я, крепко беря его за локоть. — Я должен задать тебе несколько вопросов. Сэнди некоторое время угрюмо смотрел на меня, но потом все-таки двинулся по длинному коридору, и мы оказались в большой комнате с четырьмя креслами, кушеткой и столом. В конце комнаты была дверь, которая, как я понял позже, вела в ванную. Сэнди жил с комфортом.
— Я бы не отказался выпить, Джон, — сказал я, — налей-ка мне виски.
Он поколебался, затем подошел к бару, достал бутылку и налил две большие порции, одну из которых подал мне. На верхней полке бара я успел рассмотреть батарею пустых бутылок.
— О чем вы хотели поговорить со мной, мистер Уоллес? — спросил негр, отхлебнув из бокала, как бы ища в нем поддержку.
— Миссис Торенс наняла меня, Джон, чтобы я выяснил, кто и почему шантажирует ее дочь. По-моему, ты мог бы мне помочь. Ты знаешь все, что делается в доме, ведь так?
— Я служил мистеру и миссис Торенс больше тридцати лет, — сказал слуга задумчиво.
— Расскажи мне, что за человек был твой хозяин? Весь разговор останется между нами, клянусь, но для меня очень важно все, что ты скажешь. Я хочу помочь этой семье.
— Мистер Торенс умер.
— Я знаю. Так что же это был за человек?
— У него был нелегкий характер, — сказал Джон после долгой паузы. — Наверное, если человек занимает такое важное положение, он и должен быть таким. Со мной он был крут, но платил хорошо.
— А как он обращался с детьми?
— Он очень любил Анжелу. А с мистером Томом… Он хотел, чтобы сын участвовал в его делах, и не терпел, когда тот садился за пианино. Мистеру Тому было тяжело здесь, и в конце концов он ушел. После этого в доме стало легче дышать, и так было до самой смерти хозяина. А потом — новое несчастье: мать и дочь перестали понимать друг друга, и мисс Анжела ушла из дома. Перешла жить в коттедж. Моя жена тоже пошла с мисс Анжелой. Она тогда уже не ладила со мной. Они так и живут сейчас там — моя жена прислуживает мисс Анжеле.
— Дети Торенса росли на твоих глазах. Какого ты мнения о Томе?
Сэнди хмуро посмотрел в свой пустой стакан.
— Мистер Том был хорошим мальчиком, мы с ним очень дружили. Он часто заходил в мою комнату и разговаривал со мной. Он был добрый, расспрашивал меня о моем прошлом, моих родителях… Он очень переживал, что мои отношения с женой разладились. Мистер Том жаловался, что не может больше жить с отцом. Как только мистер Торенс уходил на работу, его сын садился за пианино и играл часами. Это был гениальный мальчик. Он не знал нот, но ему было достаточно услышать мелодию, и он мог ее повторить. Отец не разрешал ему брать уроки музыки, но они были и не нужны. Лучше играть он бы все равно не стал. Когда мистер Том уходил, он зашел езда и пожал мне руку на прощанье. Я был так растроган, что схватил его руку и поцеловал, а когда он ушел, я долго плакал…
— У тебя в стакане уже пусто, Джон. Может быть, повторим?
Сэнди с трудом поднялся на ноги и заковылял к бару.
— Вам тоже налить, мистер Уоллес?
— Нет, спасибо, мне достаточно. Он вернулся с новой порцией виски.
— Ну а мисс Анжела, — продолжал спрашивать я, — как ты ладишь с ней?
— В детстве, мистер Уоллес, она была привязана ко мне, но потом все изменилось. Она вдруг невзлюбила меня, думаю, что здесь не последнюю роль сыграла моя жена.
— А с братом она дружила?
— Они были очень близки. Когда они были вместе, на них было приятно смотреть. А потом он ушел из дому, и мисс Анжела так переменилась, словно в ее жизни закатилось солнце. После смерти отца мисс Анжела ушла жить в коттедж, захватив с собой мою жену. С тех пор я ее не видел.
Сэнди осушил свой бокал и вздохнул, его одутловатое от пьянства лицо было печальным.
— Мистер Торенс умер неожиданно?
— Нельзя сказать, чтобы так уж неожиданно.
— Что ты имеешь в виду, Джон?
— Он был горячий человек, даже очень… Вспыльчивый… А сердце у него было слабое. Доктора много раз предупреждали, чтобы он не волновался, но он не обращал на это внимания и делал по-своему.
— Ну а люди, с которыми у него были деловые отношения, ладили с ним? Он с ними не ссорился?
— Он часто ссорился со всеми.
— Даже с мисс Анжелой?
— С ней только один раз. Из-за мистера Тома.
— Когда это было, Джон?
— В тот день… — он вновь отхлебнул из бокала.
— Ты слышал, как они спорили? Мисс Анжела повышала голос?
— Я не подслушиваю, — с достоинством сказал слуга. — Я только слышал, как она произнесла имя мистера Тома. Это было довольно громко. Потом она ушла.
— Ты говорил об этом инспектору?
— Он меня не спрашивал. Это был чисто семейный разговор. Зачем мне было говорить об этом?
— Я разыскиваю мистера Тома. Это очень важно. Ты можешь мне помочь?
Сэнди покачал головой:
— Я бы очень хотел, чтобы вам это удалось, мистер Уоллес. Я так скучаю без него, мне бы было очень приятно снова поговорить с ним. Но с тех пор как он ушел из дому, я о нем ничего не слышал.
— Я объясню тебе, почему должен его найти. Дело в том, что одна женщина завещала ему сто тысяч долларов. Это мисс Ангус. Ее убили. Но он ничего не знает о завещании и, возможно, нуждается. Сто тысяч долларов, Джон, сам понимаешь…
Я подождал, ожидая реакции.
— Убили пожилую женщину? — спросил Сэнди, глядя на меня вытаращенными глазами.
— Да. Убийца, должно быть, знал, что она хранила деньги дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19