Чем ближе к началу человеческой истории, тем
меньше человек выделяет себя из природы и тем
больше воспринимает себя как ее часть, подчиненную
общим законам. Мифология и религиозная символика
насыщены различными трактовками мужского и
женского начал. Двуполость предстает в них как ми-
ровая - надчеловеческая и надындивидуальная - си-
ла, как принцип, отражающий космические законы в
земном мире, связанный с другими подобными прин-
ципами (инь и янь - в китайской философии, чет и
нечет, правое и левое, тепло и холод и т. д.). Напри-
мер, в списке <О земном устроении> - памятнике
русской культуры XV в.-читаем: <И если семя у
обоих сильное, мужского пола бывает ребенок; если
же послабее, бывает женского пола... И если с пра-
вой стороны (матки.- В. К.) впадет, ребенок муж-
ского пола будет, а если с левой, женского пола> .
А еще спустя три столетия фон Галлер, наблюдая
имевших близнецов (сына и дочь) супругов - муж-
чину с одним яичком и женщину с однорогой мат-
кой - пришел к мысли, что правое яичко продуцирует
сыновей, тогда как левое - дочерей, а семя должно
попасть в правую половину матки, чтобы родился
Памятники литературы Древней Руси, Вторая половина
XV в. М" 1982. С. Ю9
мальчик, и в левую - чтобы родилась девочка. От-
звуки подобных рассуждений и сегодня можно услы-
шать во многих приметах, суевериях и т. д.
Религиозно-мистические системы предписывали
человеку те или иные принципы и правила жизни, а
также регламентировали отношения полов, сексуаль-
ное поведение. В каждой такой системе была своя
внутренняя логика, исходящая из опыта, хотя система
от системы могла очень сильно отличаться. Доста-
точно сравнить такие литературные памятники, как
индийская <Камасутра>, китайские трактаты об <ис-
кусстве спальни> и поэмы Овидия <Наука любви>,
<Средство от любви>, чтобы убедиться в несходстве
сходного.
Как происходила межпоколенная трансляция иси-
хосексуальной культуры в эпохи культов, задолго до
возникновения мировых религий (христианства, буд-
дизма, ислама), мы теперь можем только догадывать-
ся. Некоторое представление об этом дает изучение
жизни австралийских аборигенов, до недавнего вре-
мени сохранявшей в почти неизменном виде перво-
бытнообщинный уклад. Мужчины и женщины племе-
ни составляют обособленные группировки, что обус-
ловлено прежде всего половым разделением труда и
других видов деятельности, например религиозной.
Тотемы каждого пола - животные или растения -
символизируют определенный пол; покушение на то-
тем расценивается как нападение на всех людей это-
го пола. Зачатие в разных районах понимается по-
разному. В одних районах считают, что в результате
серии семяизвержений накапливается достаточно спер-
мы, которая останавливает менструации, и из этой
смеси растет ребенок. В других полагают, что мать
ответственна за образование крови и плоти, а отец-
костей ребенка. В третьих представления сложнее:
необходимо 5-6 семяизвержений подряд, чтобы из
менструальной крови, пищи и <текущего внутри> мо-
лока образовалось <яйцо>, а затем во время следую-
щих соитий будущий отец вселяет в женщину дух
ребенка и разбивает яйцо, из которого начинает ра-
сти маленький человек. Как бы то ни было, призна-
вая связь между ребенком и обоими родителями,
аборигены отводят решающую роль духу ребенка -
именно он оживляет плоть и вдыхает жизнь в заро-
дыш. Сексуальные отношения широко варьируются в
разных племенах. Большинство систем родства пре-
дусматривают потенциальную замену супругов: отец
может жениться на предназначенной сыну женщине
и передать ее сыну, когда тот вырастет; сын может
сожительствовать с женой отца и жениться на ней
после его смерти. В одних районах допускаются вне-
брачные сексуальные отношения с. дополнительными
женами, в других-с дополнительными мужьями.
Сексуальные партнеры могут соединяться и на крат-
ковременный период, например для ритуального со-
вокупления. Все это отнюдь не исключает человече-
ских переживаний, которые часто идут вразрез с ус-
тановленными стереотипами: любящая пара может
убежать вместе, освобождаясь от обязанности всгуп-
ления в брак с предназначенными партнерами, а же-
на-испытывать чувство ревности из-за ритуальных
совокуплений мужа. Все, кроме религии, в том числе
и сексуальное поведение, обсуждается в присутствии
детей. Нередко дети могут быть свидетелями полово-
го акта взрослых, который имитируют потом в своих
играх. <Разыгрывают> они и многие типичные для
взрослых ситуации. Например, один мальчик убегает
с <женой> другого. Взрослые в общем снисходи гель-
ны к тому, что игровые <супруги> не всегда те, кто
предназначен для совместной жизни в будущем. Но
некоторые обычаи соблюдаются строже: дети, кото-
рые в игре <в семью> называют себя тещей и зятем,
ке должны играть вместе вне этой игры (у взрослых
отношения тещи и зятя, вероятно, во избежание кон-
фликтов резко ограничены: они не смотрят друг на
друга, должны разговаривать через посредников и
т. д.). До 2-3, иногда до 5-6 лет детей кормят
грудью; матери довольно терпимы к тому, что маль-
чики царапают и кусают грудь, но девочек за это
наказывают. Девочки, становясь старше, вносят все
больший вклад в собирание пищи. Мальчики с воз-
растом все больше времени проводят в обществе
мужчин; до наступления взрослости им еще нельзя
заниматься настоящей охотой, поэтому они неболь-
шими группами <охотятся> на ящериц, кузнечиков.
Переход ко взрослой жизни осуществляется через
обряды инициации-посвящения в мужчины или жен-
щины, В эти обряды включается более или менее
формализованное обучение <правилам пола>. Но еще
ло инициации девочки некоторых племен пернодиче-
скн ночуют в лагере будущего мужа, привыкая к не-
му и его окружению.
Таким образом, детство у австра.мийских абориге-
нов не прелюдия к взрослости, а часть настоящей
жизни. Детям не читают нравоучений - они живут
среди взрослых, наблюдают за их поведением, под-
ражают им и в зависимости от их реакций ведут се-
бя так или иначе. Мальчик подражает отцу и деду,
другим мужчинам; девочка-матери и бабушке, дру-
гим женщинам. Когда дети вырастут, их жизнь будет
практически такой же, а опыт старших окажется по-
лезным и нужным. Они в чем-то обновят его, но, не
нарушив главной сути, передадут его своим де1ям
и т. д.
Даже это беглое описание показывает, что, во-
первых, пол играл значительно большую, чем сегод-
ня, роль в жизни общества, во-вторых, основные се-
мейно-родовые и психосексуальные представления и
стереотипы оставались на протяжении многих поко-
лений почти неизменными, наконец, в-третьих, подго-
товка к жизни и формирование полового сознания
происходили преимущественно через механизмы со-
циализации. Общества рассмотренного типа получи-
ли название <повторяющихся>; уроки жизни, получен-
ные в детстве от отцов и дедов, определяли способ
существования до глубокой старости. Жизнь после-
дующих поколений не отрицала опыта предыдущих.
Конечно, поколения отцов и детей всегда в чем-то
расходились - уже в Древнем Египте раздавались
жалобы старших по этому поводу. Не будь таких
.расхождений, история бы просто топталась на месте.
Кроме того, особенности психосексуальной культуры
и ее передачи тесно связаны со способами ведения
хозяйства и социальной структурой, определяющими
некоторые изменения психосексуальных стандартов.
Но в целом половая социализация определялась тра-
дициями.
Историческое познание - это диалог культур, в
том числе и психосексуальных. В этом легко можно
убедиться на примере средневековой культуры. Выр-
ванная из целостного контекста времени, половая
социализация этого периода малопонятна современ-
ному человеку. Человек средневековья и человек се-
годняшних дней разделены некоторой дистанцией,
так что естественное для одного кажется совершенно
противоесгественным другому. Не эти ли коллизии
наиболее интересны в фантастической литературе,
посвященной перемещениям во времени?!
Сегодняшнему взрослому его сверстники из сред-
невековья показались бы инфантильными по интел-
лектуальному развитию, а представители старших
поколений и вовсе не нашли бы своих ровесников:
продолжительность жизни была меньше, процентное
количество детей и юношей в обществе - соответ-
ственно больше. Специфическая природа детства как
периода развития и становления личности еще не
осознавалась. Ребенок рассматривался как малень-
кий взрослый, как бы его миниатюра. Они были со-
седями по школьной скамье и партнерами по играм.
Характерно, что дети, присутствующие в средневеко-
вых живописных сюжетах, и одеты как взрослые.
Семья в те времена существовала как союз суп-
ругов, а не как ячейка общества, выполняющая со-
циально важную функцию воспитания детей (только
в XV-XVI вв. появляются первые семейные портре-
ты в интерьере). Совсем иными были каноны отно-
шения к телесности и структура эмоциональной жиз-
ни, порог неловкости и границы стыдливости нахо-
дились не там, где сегодня. Вплоть до конца XVII в"
когда появились спальни, сон людей разного пола и
возраста в одной постели был обычным делом, при-
чем, кроме католических монахов (им было запре-
щено раздеваться), все спали обнаженными. Стесни-
тельность еще не была развита, и сексуальные отно-
шения были не более чем частью - пусть своеобраз-
ной, но не окутанной покровом стыдной тайны - об-
щего хода жизни, частью, которую не исключали спе-
циально из поля восприятия детей. Как и в <повто-
ряющихся> обществах дети наследовали образ жизни
родителей, перенимая их опыт, в том числе и психо-
сексуальный, в ходе социализации.
Начиная с эпохи Возрождения постепенно скла-
дывается и набирает силу тенденция проектирования,
управления культурой. Духовную диктатуру церкви
начинают ослаблять ранние формы буржуазного
просвещения, связанные с зарождением капиталисти-
ческого уклада. Христианскому аскетизму теперь про-
тивостоит гуманизм, реабилитирующий высшую цен-
ность - человека. Джанотто Манецци пишет о чело-
веческом теле уже не как о <сосуде греха> и <темни-
це души>, но как о вызывающем восхищение сочета-
нии благородных, превосходных и прекрасных ка-
честв, идущих рука об руку с замечательным и твор-
чески-созидательным разумом. В представлениях эпо-
хи Ренессанса человек - центр Вселенной, для кото-
рого первостепенное значение обретают нравствен-
ность, благородство, пробуждение и раскрепощение
личности. Гуманизм Ренессанса реабилитирует и зем-
ную любовь мужчины и женщины: религиозным табу
противопоставляется нравственное чувство, в соеди-
нении с которым плотская любовь поднимается до
высоты святыни, до проявления духовности и гармо-
нии. Это, по определению Ф. Энгельса, <жизнерадост-
ное свободомыслие> диктует и новый подход к во-
спитанию. Сформулированные П.-П. Верджерио прин-
ципы гуманистического воспитания живы по сей день:
индивидуальный подход; учет возрастных различий;
учет индивидуальных физических и психических раз-
личий; воспитание тела и воспитание души; роль лич-
ного примера воспитателя; ориентировка на само-
раскрытие личности воспитуемых.
Начиная с XVII-XVIII вв. по мере формирования
понятия о личности и роста интереса к ребенку как
объекту воспитания складывается тенденция роман-
тизации и сентиментализации детства. Этот возраст-
ной период воспринимают как символ естественной и
безмятежно-счастливой невинности, ангельской чисто-
ты в противовес рассудочно-холодной, порочной, иску-
шенной в грехах взрослости. Правда, идеализация
детства не содержала даже грана интереса к подлин-
ному живому ребенку и его психологии. Подгонка
реального детства под сплав его идеализации с тра-
диционной религиозной моралью начинала серьезно
конкурировать с проектированием культуры.
В XIX в., к концу которого относится зарождение
научной сексологии, психосексуальная социализация
подрастающих поколений отражала официальную мо-
раль. Эта мораль выносила телесность и сексуаль-
ность за границы <приличного>, и Ф. Энгельс едко
иронизировал по поводу работ немецких социалистов,
читая которые <можно подумать, что у людей совсем
нет половых органов> . В Англии и Германии под
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 346.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 6.
моральным запретом оказалось упоминание о ногах,
так как оно якобы способно было вызвать сексуаль-
ные ассоциации. В этих странах процветали публич-
ные дома. но за столом считалось неприличным по-
просить вслух передать цыплячью ножку или сказать
ребенку: <Не болтай ногами!> В ряде библиотек кни-
ги, написанные женщинами, хранились отдельно. Про-
изведения Ронсара, Руссо, Лафонтена, Вольтера, Бе-
ранже запрещались как <неблагопристойные>. Фло-
бера в 1857 г. судили за оскорбление целомудрия в
<Госпоже Бовари>, и он с трудом оправдался. Бод-
леру не так повезло - в том же году он был осужден
за книгу стихов <Цветы зла>, цензурный запрет на
которую был снят только в середине нашего века(!).
Изгоняя пол и сексуальность в дверь, психосексуаль-
ная культура того времени предусмотрительно остав-
ляла незакрытым окно. Запертая дверь полового во-
спитания и... распахнутые окна половой социализа-
ции.
Выход из этого конфликта мог быть связан лишь
с подготовкой общественного и индивидуального со-
знания к восприятию объективных данных о психо-
сексуальном мире человека. Реальные предпосылки
для этого создаются в ходе научной революции вто-
рой половины XIX в.
ГЛАВА 2. Мораль и наука
Наука выражается в изъявительном на-
клонении: она говорит о бытии. Мораль
же выражается в повелительном накло-
нении: она говорит о должном... Хотя
мораль нельзя вывести из науки, это
еще не значит, что она не может нахо-
дить в знанил обоснование, подкрепле-
ние или ограничение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37