«… что-нибудь случилось продолжал он

с этим добрым малым. Надеюсь, вам известны подробности, буду весьма благодарен, если вы мне о них напишете. Полагаю, вас позабавит мой рассказ о том, что пару минут назад мне пришлось убить человека, постучавшегося в мою дверь. Удостоверившись, что перед ним именно я, он попытался разрядить в меня камень-вспышку, – быть может, написание писем не столь безобидное занятие, как я думал. Впрочем, благоразумие, а также поздний час наводят меня на мысль, что пора заканчивать. К тому же я заметил, у меня течет кровь, и мне нужно с этим разобраться, ведь покупка новой одежды, как вы, наверное, еще не забыли, дело не простое, если речь идет о доходах гвардейца.
Остаюсь вашим преданным другом, мой дорогой Айрич,
Кааврен».

И тут мы рискнем предположить, что наши читатели, с одной стороны, хотели бы узнать, как отреагировал Айрич, когда прочитал письмо Кааврена, а с другой – испытывают любопытство относительно неких деталей, которые он опустил. Что до первого вопроса, то мы просим прощения, но должно пройти время, прежде чем у них появится ответ на него. Однако надеемся, они удовлетворятся ответом на второй вопрос.
Мы и в самом деле можем рассказать больше, чем написал Кааврен своему другу. Спустившись по лестнице, тиаса отворил дверь и увидел человека в императорской ливрее, со свитком пергамента в руке, на котором в слабом свете лампы Кааврен разглядел нечто напоминающее императорскую печать.
Посетитель вежливо поклонился и спросил:
– Имею ли я честь обращаться к Кааврену, лейтенанту Императорской гвардии?
Тиаса не заметил ничего подозрительного в позднем посетителе: лишь по чистой случайности в его руке, скрытой за створкой двери, оказалась обнаженная шпага. Тиаса и не собирался ее прятать – просто он держал клинок в правой руке, а дверь открывалась внутрь и направо. Так уж получилось – Кааврену повезло, – как только он заявил, что действительно является лейтенантом Императорской гвардии, посетитель бросил свиток, и на его ладони тиаса увидел плоский и гладкий камень – Кааврен сам не раз пользовался такими.
Тиаса не терял времени попусту и мгновенно поместил ближайший массивный предмет – дверь – между собой и камнем-вспышкой. После чего отступил на шаг, выпустил из руки лампу (которая благодаря случаю не разлилась и не разбилась, что, вне всякого сомнения, привело бы к серьезным неудобствам) и занял боевую позицию со шпагой, направленной под углом в сорок пять градусов к небу. Наемный убийца – теперь нам следует называть его именно так – сделал ошибку, попытавшись войти в дом ударив в дверь плечом. Убийца оказался достаточно сильным человеком, и ему определенно сопутствовал бы успех, если бы дверь была закрыта на обычную защелку, однако Кааврен успел лишь ее захлопнуть. Дверь широко распахнулась, и убийца ввалился внутрь, высоко подняв руку с камнем-вспышкой, в другой он держал кинжал.
Кааврен выбрал позицию так удачно, что разрядившийся камень-вспышка лишь слегка оцарапал ему щеку, в то время как тиаса нанес удар шпагой прямо в лоб убийцы, покончив тем самым с его нападением, а заодно и с жизнью. Теперь лейтенанту оставалось только сожалеть, что ему не удастся допросить нежданного гостя. Впрочем, он затащил тело внутрь и обменялся несколькими резкими словами с Сахри, которую разбудил разрядившийся камень-вспышка. Кааврену пришлось пообещать, что служанке не придется завтра убирать из дома труп. Затем он вытер клинок и вернулся к себе в комнату, чтобы закончить письмо.
Справившись с этим важным делом, Кааврен быстро снял рубашку и замочил ее в тазе с водой, куда добавил щелока. Потом он приложил влажную тряпицу к щеке, которая еще немного кровоточила, после чего запечатал письмо и отправился спать.
К своему удивлению, он обнаружил, что заснуть не может. Тот, кто провел несколько сотен лет в форме, отлично знает: солдат и бессонница вещи абсолютно несовместимые. И все же Кааврен не мог не думать об убийце, чей труп остался на первом этаже. (Следует отметить, Сахри тоже долго ворочалась в своей постели, но ее-то состояние понять гораздо легче.)
– Почему, – спрашивал себя Кааврен, – кто-то захотел меня убить? Я не сделал ничего такого, за что мне хотели бы отомстить, да и мое положение не столь значительно, – во всяком случае, мне кажется, в любой момент меня может заменить любой из дюжины хороших солдат – и никто не заметит разницы. Это очень странно.
Теперь читателю наверняка стало ясно, почему Кааврен почти час пролежал без сна.

ГЛАВА 4
В которой говорится о тех, кто может оказаться вовлеченным в опасную переписку


Кааврен проснулся с тем же вопросом, который занимал его до того, как он заснул. Однако тиаса и сейчас не находил подходящего ответа. Сахри все еще спала, поэтому он решил позавтракать во дворце. Тиаса взял свою рубашку из таза, нахмурился, сообразив, что она все еще мокрая, и, открыв единственный шкаф, где лежала его одежда, взял другую рубашку и старый синий мундир. Было слишком жарко для такого плотного шерстяного материала, но он надеялся, мундир скроет прорехи в старой рубашке.
Кааврен пристегнул шпагу, накинул форменный плащ, внимательно оглядел себя в большое зеркало, которое установил в гостиной, когда получил звание лейтенанта, и пришел к выводу, что с его внешним видом все в порядке. Затем он поднял труп своего ночного посетителя, взвалил его на плечо и, прихватив письмо к Айричу, отправился во дворец. Мы можем лишь догадываться, какое впечатление производил офицер Гвардии, шагающий по улице Дракона и несущий на плече труп. Если Кааврен и слышал какие-то реплики прохожих, то виду не подал. Короче говоря, он добрался до дворца без происшествий.
Миновав внешние ворота дворца, Кааврен передал письмо почтовому офицеру, пообещавшему немедленно отправить его, и поспешил в вестибюль Императорской гвардии.
Здесь его приветствовал капрал Тэк, вопросительно приподнявший бровь. Читатель наверняка также приподнял бровь, вспомнив Тэка, которого уже встречал в предыдущей книге, – там его поведение не внушало особого доверия. Как ему удалось занять столь уважаемую должность под началом нашего храброго тиасы? Мы не собираемся подробно отвечать на этот вопрос, поскольку наша история того не требует. Но дабы удовлетворить любопытство читателя, скажем, что Тэк, которого лет через восемьдесят или восемьдесят пять после описываемых в «Гвардии Феникса» событий перевели под начало Г'ерета, очень изменился, и Кааврен пришел к выводу – на него можно положиться. Мы не станем спорить с достойным лейтенантом. У нас и нет никаких доказательств того, что добрый Тэк не оправдал доверия Кааврена.
Тиаса опустил свою ношу на пол и проговорил:
– Передай поклон Гиоргу Лавоуду и скажи ему, что я сочту за честь, если он согласится уделить мне несколько минут своего времени, когда ему будет удобно.
– Слушаюсь, лейтенант.
– Посты расставлены?
– Да, лейтенант.
– Тогда и я вскоре займу свое место, но сначала схожу за хлебом и сыром.
– Да, лейтенант. И…
– Что?
Тэк откашлялся и бросил красноречивый взгляд в сторону трупа.
– Ах это, – ответил Кааврен на его молчаливый вопрос, – можешь пока оставить его здесь. Не думаю, что он будет плохо себя вести.
– Слушаюсь, лейтенант.
И Кааврен отправился в обход, как делал почти ежедневно в течение пятисот тридцати лет: по коридорам Крыла Дракона, в сторону короткого пандуса и огромных дверей, которые никогда не закрывались и знаменовали собой вход в Императорское крыло (читатель должен понимать, это было вовсе не крыло, а центральная, основная часть самого дворца). Однако тиасе не удалось уйти далеко, его остановил молодой господин, чья одежда указывала, что он паж, принадлежащий к Дому Феникса.
– Милорд лейтенант Кааврен? – обратился паж к тиасе.
– Да, – ответил остановившийся Кааврен.
– Его величество желает видеть вас как можно скорее.
Кааврен нахмурился:
– Уведомите его величество, что я немедленно направляюсь к нему. Вам следует поспешить, в противном случае я буду там раньше вас, и вы не успеете передать его величеству мои слова.
– Так и сделаю, милорд, – ответил паж и устремился в обратный путь, оставив озадаченного Кааврена в одиночестве.
«Ну, – сказал он себе, – ситуация серьезная. Прошел седьмой час после полуночи, и через двадцать минут я буду у дверей в покои его величества, где появляюсь утром всегда в одно и то же время, чтобы вместе с его величеством участвовать в ритуале, который мы называем „Открытие дворца“, хотя дворец никогда не закрывается. Его величество, насколько мне известно, бодрствует уже двадцать минут, однако еще не закончил утренний туалет; а через сорок минут после седьмого часа я обычно занимаю свой пост. Почему же его величество чувствует необходимость напомнить мне об обязанностях, которые я неизменно исполняю в течение пятисот лет?
Единственное объяснение – некое событие повергло его величество в такое расстройство, что он забыл о своих привычках и хочет встретиться со мной по какому-то срочному делу. В свете нашего вчерашнего разговора день обещает быть весьма интересным. Спеши, Кааврен, тебя зовет твой господин. Сейчас не время для колебаний».
Сурово проговорив себе эти слова, он двинулся дальше быстрым военным шагом, чтобы прибыть в императорскую спальню через десять минут, а не через пятнадцать, как обычно. Когда Кааврен туда вошел, его глазам предстало весьма примечательное зрелище. Двое гвардейцев у дверей отсалютовали своему лейтенанту; его величество, в утреннем одеянии из богатого золотого шелка и в бриллиантах, сидел в кресле возле большой кровати с балдахином, рядом стоял поднос с утренней клявой. Однако Орб, круживший над головой Тортаалика, светился мрачным темно-желтым цветом, означавшим, что император огорчен и обеспокоен. В спальне находились еще два человека, которых Кааврен не привык здесь видеть, – Джурабин и его превосходительство Ролландар э'Дриен, главнокомандующий.
Джурабина мы уже встречали и уверены, читатель скорее предпочтет услышать ответы на вопросы, мучившие Кааврена, нежели узнать, как выглядел главнокомандующий. Поэтому отметим лишь, что Ролландар э'Дриен был очень худым человеком тысячи ста лет от роду, с коротко подстриженными прямыми черными волосами и пробором посредине. Увидев его, Кааврен сразу подумал: «Неужели началась война?» Однако тиаса промолчал и, поклонившись его величеству, застыл на месте, ожидая дальнейших указаний.
– Мои поздравления, капитан, вы пришли вовремя.
– Благодарю; но простите, кажется, ваше величество назвали меня капитаном?
– Назвал. Я решил назначить вас на эту должность, поскольку сегодня ночью умер бригадир Г'ерет.
– Ясно, – ответил Кааврен, чувствуя в большей степени скорбь, чем радость от получения нового чина. – Благодарю за честь и глубоко признателен вашему величеству.
– Однако я призвал вас вовсе не за этим, – добавил его величество. – Вы здесь по той же причине, что и господа, которых вы перед собой видите.
– Да, сир?
Император откашлялся.
– Должен вам сообщить, бригадир Г'ерет умер не своей смертью.
– Сир?
– Его убили кинжалом, когда он возвращался после бала у графа Вестбриза.
– Сир! Кто может желать смерти…
– Мы не знаем, – ответил его величество, взглянув на Джурабина и Ролландара, те пожали плечами. – Впрочем, я сказал вам не все.
– Как, сир?
– Прошлой ночью произошло еще одно убийство, о котором меня поставили в известность, только я проснулся.
– Да, сир?
– Убили Смоллера, управляющего финансами.
Кааврен нахмурился:
– Сир, кажется, я с ним встречался.
– Леди Беллор утверждает, что он был одним из лучших ее служащих.
– Поддерживаю ее мнение, – вмешался Джурабин.
– Сир, как он…
– Его нашли мертвым в собственной ложе в театре Орба после представления «Песни Винбарра». Мы никогда не узнали бы, что он пал от рук убийц, если б не его превосходительство главнокомандующий, который подвергает сомнению все смерти. Он привел с собой волшебника, чтобы тот проверил, не имело ли место колдовство.
– К смерти Смоллера приложил руку волшебник?
– Да. У Смоллера остановилось сердце.
– Понятно. Кажется, ваше величество произнесли слова «все смерти»?
– Вы правы.
– Значит, были и другие, сир?
– Еще одна, – его величество вздохнул, – Гиорг Лавоуд. Он спал в своей постели, когда ему перерезали горло.
– Как, ваше величество? – вскричал Кааврен. – Капитан Лавоудов мертв?
– Да, – с мрачным видом подтвердил император.
От таких новостей у Кааврена закружилась голова.
– Тогда мое сообщение ему не доставлено.
– Сообщение? – спросил император.
– Да, сир. Сегодня утром я просил у него аудиенции.
– По какой причине?
– Чтобы проконсультироваться по вопросу, в котором трудно разобраться без вмешательства искусного волшебника и воина.
– Гиорг Лавоуд обладал качествами, о которых вы говорите, – согласился император. – А по какому вопросу вы хотели к нему обратиться?
– Ваше величество желает знать подробности?
– Да, причем незамедлительно.
– Сир, вчера вечером на меня было совершено покушение.
Ролландар ахнул, а Джурабин отшатнулся, словно от формы Кааврена исходил запах смерти. Его величество встал.
– Неслыханно!
– Да, сир.
– Кто убийца?
– Не знаю, сир, – ответил Кааврен. – Однако я принес с собой его тело – оно осталось в моей приемной. Я намеревался спросить капитана Гиорга, не сможет ли он что-нибудь узнать, осмотрев труп, но теперь… – Последнее предложение Кааврен сопроводил пожатием плечами.
– Но теперь, – согласился его величество, – мы должны решить, что делать. Не вызывает сомнений – мы столкнулись с заговором. И заговорщики, какими бы ни были их цели, метят в сердце Империи. – Его величество оглядел собравшихся в его спальне людей. – Как мы их найдем и где следует искать прежде всего?
– Прежде всего, – заявил Джурабин, бросив холодный взгляд на главнокомандующего, – искать надо в Доме Дракона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69