Кааврен еще несколько минут раздумывал о том, что ему рассказал слуга, а потом философски пожал плечами, понимая, что ему, вполне вероятно, так никогда и не удастся выяснить истинных причин приказа. Впрочем, даже если бы он их узнал – это бы его не изменило. Кааврен, как и всякий хороший офицер, чувствовал удовлетворение, получив четкий, однозначный приказ, который к тому же ему по силам было исполнить. А потому он засунул приказ за пояс, рядом с перчатками, поправил шпагу и поспешил в кабинет управляющего финансами.
Надо отметить, у управляющего финансами имелось два кабинета. Первый, большой, элегантный, с роскошной мебелью, располагался на четвертом этаже Императорского крыла и использовался лишь для приема официальных посетителей. Второй, куда направился Кааврен, находился в Крыле Феникса на первом этаже и практически примыкал к Императорскому крылу (однако если не считать тайных ходов – их Кааврен не знал, – прямого и короткого пути туда не было). Но Кааврен ведь отлично ориентировался во дворце и вскоре стоял перед дверью кабинета, в которую дважды громко постучал.
Секретарь-лиорн – Кааврен никогда не видел его раньше – приоткрыл дверь, взглянул на тиасу, после чего распахнул ее, однако сам остался стоять в проеме, загораживая проход.
– Милорд, могу ли я что-нибудь для вас сделать? – поинтересовался секретарь. – Если вы пришли сюда относительно задержки в выплатах, заверяю, сегодня вам никто не сможет помочь. А вот завтра вам надлежит прибыть сюда между двенадцатью часами после полуночи и третьим часом после полудня. Кроме того, вам следует захватить с собой все бумаги, по которым…
– Графиня Беллор на месте?
– О да, милорд. Безусловно. И все же я должен с сожалением повторить, что относительно задержек в выплатах или, – тут секретарь хитро посмотрел на него, – авансов обращаться к ней бесполезно, за исключением…
– Если вы окажетесь столь любезны и объявите ей, что Кааврен, капитан Гвардии его величества, желает нанести визит, буду вам весьма благодарен.
– Тем не менее, милорд, я настаиваю…
– Мой визит связан с делами Империи.
Секретарь заколебался.
– Вы ведь не хотите понапрасну тратить время его величества? – осведомился Кааврен.
Секретарь побледнел, услышав холодные, официальные нотки в голосе капитана; облизнул губы, поколебался еще несколько мгновений, затем кивнул и сказал:
– Милорд, для меня честь объявить о вашем приходе.
– Благодарю вас, – вежливо ответил Кааврен. Графиня Беллор появилась почти сразу. Ее лицо с резкими чертами выражало любопытство. Одета она была в пурпурно-красный тонкий шелк с золотым шитьем, одна прядь волос оказалась выкрашена в ярко-рыжий. Графиня держалась с достоинством: соблюдая правила вежливости, как подобает человеку, занимающему один из самых высоких постов в Империи.
Однако Беллор ни по взгляду на ее одежду, ни по выражению лица не производила впечатление человека спокойного и холодного ума, а именно таковым, по мнению Кааврена, должен был обладать управляющий финансами Империи. Кааврен отбросил свои сомнения, поскольку никогда не разбирался в моде, как Тазендра, не обладал безупречным вкусом Пэла и, уж конечно, способностью Айрича выглядеть в любой одежде так достойно, словно она является верхом элегантности.
Он низко поклонился представительнице Дома Феникса и сказал:
– Графиня Беллор, я здесь по поручению его величества.
– Что ж, – отвечала графиня, – значит, вы дважды желанный посетитель. Пожалуйста, входите. Чем могу быть полезной его величеству, моему кузену?
Кааврен перешагнул через порог и еще раз поклонился.
– Окажите мне услугу и отдайте свою шпагу.
– Прошу прощения, – удивилась Беллор. – Вы хотите забрать мою шпагу?
– Да, мадам, вы совершенно правильно меня поняли.
– Иными словами, вы хотите, чтобы я отдала вам шпагу?
Кааврен, который уже давно привык к подобным вопросам, в качестве ответа на предложение отдать шпагу лишь мрачно кивнул.
– А зачем вам моя шпага?
– Честно говоря, мне она ни к чему, – вежливо ответил капитан. – Тем не менее я должен ее забрать.
Беллор пристально посмотрела на Кааврена:
– Значит, я арестована?
– Да, – подтвердил Кааврен, слегка поклонившись. – Все именно так. Вы арестованы.
За спиной у Кааврена послышался какой-то шум, но, когда он оглянулся, оказалось, что это всего лишь впустивший его секретарь, который при слове арест сел на стул, не проверив предварительно, стоит ли он в нужном месте.
Беллор будто бы не обратила ни малейшего внимания на неудачу своего секретаря (видимо, ее гораздо больше занимали собственные неприятности) и поинтересовалась:
– Его величество приказал меня арестовать?
– Не только арестовать, но и препроводить в место заключения.
– В тюрьму?
– Да, графиня. В приказе говорится, что вас следует отправить в тюрьму. Более того, я должен сделать это немедленно, как только вы отдадите мне свою шпагу.
– Но… невозможно!
– Невозможно, мадам? Почему же. Уверяю вас, мне и раньше приходилось получать подобные приказы, и они вполне возможны. Более того, при их выполнении трудности возникают крайне редко. Я очень надеюсь, вы не доставите мне никаких неприятностей – ведь нам обоим совершенно ни к чему осложнения. Надеюсь, вы понимаете, что не в силах изменить своего положения.
Открыв рот, графиня Беллор молча смотрела на Кааврена. Ее костюм, который выглядел довольно глупо и раньше, теперь, когда она лишилась прежней уверенности в себе, производил и вовсе дурацкое впечатление.
– Идемте, мадам, – продолжал Кааврен. – Нет никаких причин для задержки.
Она уставилась на него, словно не могла сообразить, кто перед ней, что за невиданное животное, а потом сказала:
– Могу ли я передать короткую записку для его величества?
– Можете, – ответил Кааврен. – Более того, я обещаю доставить ее лично, если вы того пожелаете.
– Уверяю вас, буду вашим другом до конца жизни, если вы так поступите.
Кааврен пожал плечами. Он уже далеко не в первый раз слышал заверения в вечной дружбе от людей, которых сопровождал в Крыло Иорича.
– И, – добавила графиня, – могу ли я переодеться? Вряд ли мой наряд подходит для пребывания в тюрьме.
– Безусловно. Более того, вам разрешено взять небольшой саквояж с вещами, чтобы иметь возможность менять одежду во время заключения. Однако я должен наблюдать за тем, как вы будете собираться, чтобы вы не захватили с собой или не уничтожали важные бумаги, как иногда случается во время подобных сборов.
Беллор не оскорбилась, а лишь рассеянно кивнула, словно не понимала, какое значение могут иметь теперь ее бумаги.
– Тогда идите за мной, – предложила она, – и я передам вам свою шпагу.
– Я ни о чем другом и не прошу.
Она провела его мимо нескольких письменных столов, за которыми сидели секретари, старательно делавшие вид, что они заняты работой и не обращают внимания на развертывающуюся у них на глазах драму. Они вошли в кабинет графини Беллор, и Кааврен обратил внимание на его убранство – множество картин на стенах, невероятное количество стульев, на потолке дорогие лампы, а маленький письменный стол, стоящий в дальнем углу, завален старыми документами и покрыт густым слоем пыли. После недолгих поисков графиня нашла украшенную самоцветами рапиру с такими же ножнами. Кааврен с поклоном принял из ее рук оружие, изо всех сил скрывая свое отвращение. Впрочем, ему не следовало беспокоиться – Беллор уже ни на что не обращала внимания.
Кааврен вежливо отвернулся, пока она переодевалась в белые брюки и белую блузу с золотым шитьем, а также удобные коричневые сапоги. Затем Беллор объявила, что закончила, и Кааврен прошел за ней вверх по лестнице, которая вела в ее покои, и молча наблюдал, как она призвала слугу, чтобы тот собрал саквояж с вещами и понес его вслед за ними. Вся эта процедура заняла достаточно много времени, так что графиня успела спросить Кааврена, известно ли ему о причинах ее ареста.
– Заверяю вас, мадам, – ответил тиаса, – мне ничего не известно о причинах.
– Очень странно, – заявила Беллор.
– В самом деле? – сказал Кааврен. – Неужели вы тоже ничего не знаете?
– Я ощущаю себя простым пастухом, – ответила Беллор.
– Значит, вы никак не оскорбили его величество?
– Ни в чем, клянусь.
– Вы не отказывались, к примеру, предоставить средства для тех или иных целей?
– Я отказывала его величеству в средствах? О, капитан, он действительно требовал денег для Академии Доверительности.
– И вы согласились их выделить?
– Вы должны понимать, капитан, что у нас не осталось никаких средств, и я не считаю, что в том моя вина.
– Не ваша вина? – удивился Кааврен. – Но ведь вы же управляющий финансами?
– Ну разумеется. В мои обязанности входит наблюдать за средствами, которые у нас есть, – не в моих силах сделать так, чтобы их стало больше.
– Вы объяснили его величеству, как обстоят дела?
– Конечно объяснила.
– И он остался доволен вашими объяснениями?
– Не знаю. Его величество попросил, чтобы я показала ему отчеты…
– Ну и?..
– Как вы понимаете, капитан, я не могу выполнить его просьбу. Управляющий, который ими занимался, умер совсем недавно. Вернее, его убили…
– Его звали Смоллер, не так ли?
– Вы совершено правы.
– И он знал, каково состояние казны?
– Так же хорошо, как вы свою шпагу, капитан.
– Вам его, наверное, не хватает.
– Мое горе безгранично.
– А что он был за человек?
– О, на этот вопрос я ничего не могу ответить. Мы не обменялись с ним и десятком слов за то время, пока он у меня работал. Однако…
– Прошу меня простить, мадам, но мне кажется, ваш саквояж собран. Следуйте за мной.
Они прошли мимо секретаря-лиорна, который так и не сумел закрыть рот, и Кааврен бросил ему:
– Возможно, мы с вами скоро встретимся по поводу повышения моего содержания.
Но тот не нашелся что ответить.
Слуга закрыл за ними дверь, и Кааврен зашагал рядом с Беллор так, словно они были старыми друзьями, а слуга торопливо семенил вслед за ними с саквояжем в руках.
– У меня есть возможность, мадам, – заявил Кааврен, – выбрать любой разумный маршрут к месту нашего назначения – как вы понимаете, речь идет о Крыле Иорича. Так вот, я предоставляю вам выбор. Что вы предпочитаете?
– Что я предпочитаю? – переспросила Беллор. – А какое это может иметь для меня значение?
– Ну, вас же арестовали.
– Действительно. Моя шпага у вас.
– Именно. Кое-кто после ареста предпочитает, чтобы его видело как можно меньше людей. Другие, опасаясь бесследно исчезнуть, желают иметь побольше свидетелей ареста. Поскольку я не получил никакого приказа на сей счет, буду счастлив провести вас тем путем, который вы выберете.
– Вы очень любезны.
Кааврен пожал плечами.
– Вообще-то мне абсолютно все равно, выбирайте путь на ваше усмотрение.
– Очень хорошо. В таком случае мы пойдем самым коротким – нам следует повернуть здесь и пройти по Голубому коридору, который ведет непосредственно на первый этаж Крыла Иорича.
– Как пожелаете, капитан.
Кааврен не менее сотни раз тем или иным путем попадал в Императорскую тюрьму в подвалах Крыла Иорича, и всегда он припоминал, как его привели туда в качестве узника. Воспоминания эти будили самые разные чувства: неудержимый страх перед заключением, печаль об ушедшей любви, которую он питал к Иллисте, предавший его именно здесь, и удовлетворение, когда он думал о триумфе, последовавшем вскоре после пленения и позора.
Просим правильно понять нас: никакие чувства не мешали Кааврену исполнять свои обязанности. Он молча вел графиню Беллор все дальше, пока она сама не прервала затянувшуюся паузу:
– Капитан, а не говорил ли вам его величество чего-нибудь, что могло бы пролить свет на причину моего ареста?
– Нет, мадам, должен признаться, он вообще ничего мне не говорил по данному поводу – просто передал мне через слугу приказ.
– А вы бы хотели знать, почему меня арестовали? Теперь, после некоторых раздумий, мне кажется, я знаю причину и могу ее вам поведать.
– Если вы желаете меня просветить – что ж, буду счастлив вас выслушать.
– Да, я хочу вам все рассказать, потому как мне больше не с кем поделиться своим открытием. А вы один из тех, кто может предпринять какие-то действия на основании информации, которую я вам сообщу.
– В таком случае, мадам, я заверяю вас, что буду слушать со всем возможным вниманием.
– Хорошо. Причина звучит так: его величество приказал меня арестовать из-за того, что я не сумела предоставить ему отчета о состоянии императорской казны.
– Понимаю.
– Звучит разумно, не так ли?
– Мадам, могу лишь поверить вам на слово, поскольку ни одна из указанных вами проблем не имеет ко мне ни малейшего отношения.
– Даю слово, что так оно и есть.
– Очень хорошо.
– Только…
– Только?
– Причина, по которой я не сумела выполнить приказ его величества, состоит в том, что, как я уже объясняла, мой лучший управляющий убит.
– Да, вы говорили, управляющий Смоллер убит.
– Речь идет именно о нем.
– Продолжайте.
– Я много об этом думала, пытаясь понять…
– А что вас так удивило? Должен признаться, вы меня заинтриговали.
– Я пыталась понять, почему кому-то понадобилось убивать Смоллера, который во всех отношениях был мирным человеком, целиком и полностью преданным своему делу.
– Ах вот оно что. И у вас появилась какая-нибудь догадка?
– Да, верно.
– Слушаю.
– Тогда я вам скажу. Полагаю, он убит для того, чтобы появилась причина для моего ареста.
– Как, вы так думаете?
– Гром и молния, а у вас есть сомнения? – сказала графиня. – Судите сами: прошло всего несколько дней после его гибели – и вот я арестована!
– Значит, вы считаете, – отозвался Кааврен, – Смоллера убили, чтобы вас арестовали и сняли с должности управляющего финансами?
– Именно так я и считаю.
– Хм-м-м, – проговорил Кааврен. – Весьма возможно.
Однако на лице тиасы ничего не отразилось, он только кивнул, словно предлагая своей пленнице продолжить рассуждения.
– И конечно, мой арест необходим для того, чтобы в императорской казне, а значит, и во всей Империи все перепуталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69