– Они подойдут.
– Кто твой капрал?
– Расча.
– Очень хорошо, я с ней поговорю.
– Мы выступим в полночь.
Он кивнул.
– Будет весело, босс , – заявил Лойош.
– Конечно, Лойош. Может быть, ты даже получишь повышение.
Я вернулся в свою палатку и вытащил из ранца плащ. Вирт и Нэппер сидели возле костра и точили оружие. Элбурр остался в палатке, он решил поспать. Открыв один глаз, Элбурр поинтересовался:
– Ты не собираешься поспать, как любой разумный человек?
– Разумный человек здесь бы никогда не оказался.
Уголок его рта дрогнул, и Элбурр вернулся к прерванному занятию. Я вышел из палатки и присел рядом с остальными.
– Приятный вечер, – заметила Вирт.
Она была права. Я просто не заметил. Вообще, я теперь обращал внимание на погоду, только если она портилась. Однако Нэппер проворчал:
– Просто Вирт хочет сказать, что сегодня ночью ей нужно стоять в карауле.
– А тебе? – поинтересовался я.
– Нет. Моя очередь завтра.
– Завтра мы будем в другом месте, – возразила Вирт. – Или выше по реке, или ниже.
– Однако никто не отменит ночной караул. Только вот погода может испортиться.
– Точно.
Затем я проверил разные штуки в своем плаще, уточнил время и понял, что придется ждать еще несколько часов, поэтому достал нож и принялся его точить.
Вскоре пришла Расча. Она бросила на меня странный взгляд и пожевала губами, словно не знала, с чего начать.
– Элбурр, Вирт! – наконец позвала она.
– Ты же знаешь, – отозвалась Вирт, – я здесь.
Элбурр высунулся из палатки и спросил:
– Что?
– На сегодняшнюю ночь вы оба поступаете в распоряжение Талтоша.
Я почувствовал, что на меня все смотрят, поэтому внимательно изучал нашу палатку – чтобы проверить, прямо ли она поставлена.
– В чем дело? – спросила Вирт.
– Он все объяснит, – недовольно ответила Расча и быстро ушла.
Оба вопросительно посмотрели на меня. Нэппер тоже. Палатка стояла ровно.
– Ничего особенного. Меня попросили приготовить завтрак.
Нэппер состроил гримасу.
– Ты что-то недоговариваешь, – заявила Вирт.
– Ну да. Я объясню позже.
– Насколько позже? – спросил Элбурр. – Я смогу поспать?
– Считай, что речь идет о патрулировании. Вроде того.
Все трое переглянулись.
– Ладно, – решительно сказала Вирт. – Когда ты нам все объяснишь?
– В полночь мы отправимся на прогулку. Пройдем мимо наших патрулей. И тогда я все объясню.
– Ага, – проворчал Элбурр, – приключение. – Он не выглядел довольным.
– Не знаю, насколько хорошо я умею быть незаметной, – с сомнением сказала Вирт.
– Тебе вовсе не обязательно двигаться бесшумно или быть невидимой. Главное, чтобы никто не подумал, что ты пытаешься тайком куда-то пробраться.
– Не поняла?
– Когда мы окажемся там, куда направляемся…
– Ой, мне нравится.
– … ты где-нибудь спрячешься, но главное – идти совершенно спокойно. Главное не красться, не ползти и не пытаться ходить бесшумно. Это сделаю я. Кроме того, вам придется оставить шпаги в лагере.
– И почему нам так повезло? – осведомилась Вирт. Я пожал плечами:
– Вы имели счастье оказаться в одной палатке со мной. Так что вам придется не только слушать мой храп, но и быть убитыми вместе со мной.
Нэппер откашлялся и, прищурившись, посмотрел на меня.
– Конечно, – кивнул я, – ты можешь пойти с нами.
Он кивнул в ответ.
Вскоре после наступления полуночи мы покинули лагерь. Когда прошли мимо наших караулов, я шепотом обрисовал план. Потом жестом предложил моим товарищам следовать за мной, прежде чем они успели начать задавать вопросы, на которые я не хотел отвечать, и, что еще важнее, не начали размышлять о предстоящей миссии. Ни к чему хорошему это бы не привело.
Лойош заметил вражеские патрули и провел нас мимо них. Сомневаюсь, что кто-то из нашего отряда сообразил, что делает Лойош; они просто следовали за мной. Так лучше всего. После того как мы миновали линию пикетов, нам с Лойошом предстояло найти палатку повара. Я оставил своих спутников ждать в укромном месте, а сам отправился на поиски. Фургоны с припасами оказались рядом со столами, что имело плюсы и минусы с точки зрения реализации моего плана. Палатка повара находилась менее чем в тридцати ярдах от реки, это меня вполне устраивало.
– Ну? Они охраняются?
– Четверо часовых, босс. Перемещаются вокруг фургонов и палатки. Устроить тот же фокус, что в прошлый раз? Я тогда хорошо повеселился.
– Нет. Слишком велика вероятность, что они догадаются, в чем дело. И я бы не стал рассчитывать на веселье.
– Что тогда?
– Будем ждать.
– Умно, босс. Как ты думаешь, если бы у меня были большие пальцы, я бы сумел придумать такой замечательный план?
– Заткнись, Лойош.
Я вернулся к своим соратникам и в мерцающем свете вражеских костров показал, что нужно еще немного подождать. Мне не удалось разглядеть выражения их лиц. Чему я только порадовался.
Было довольно холодно, но они привыкли ждать, да и я умел это делать. Через два часа часовые сменились, до следующей смены оставалось достаточно времени. Я успел разобраться в том, как они перемещаются. Кроме того, я убедился, что никто их не проверяет.
– Если бы это была твоя собственная операция, босс, ты бы все узнал заранее.
– Если бы это была моя операция, Лойош, я бы нанял кого-нибудь другого.
Я знаком показал своим соратникам, что им следует оставаться на прежнем месте, а сам подошел поближе к часовым. Вытащил из-под плаща дротик, дождался, пока один из часовых повернется ко мне спиной, и метнул в него дротик. Он выругался.
– Что такое? – спросил кто-то.
– Меня кто-то укусил.
– Ночью пчелы спят.
– Ты меня утешила.
– Я просто хотела сказать…
– Пойду-ка я к лекарю; что-то мне стало нехорошо.
– У тебя есть аллергия?
– До сих пор не было. Что здесь так кусается?
Он так и не получил ответа, потому что женщина, с которой он разговаривал, уже ничего не могла сказать. Она потеряла сознание или умерла – удар по голове рукоятью кинжала иногда убивает, даже если у вас и нет таких намерений. Превратности войны и все такое. Потом мужчина пошатнулся и упал, а я воткнул дротик в женщину, чтобы иметь гарантии – яд ее не убьет, но лучше ей не станет. В любом случае ни один не проснется в ближайшее время. Я надеялся, что они остались живы: не люблю лишать жизни людей, за смерть которых мне не платят. При проведении операций для джарегов таких вопросов не возникает. Там все делается чище.
Впрочем, вам не нужны подробности; я позаботился о двух оставшихся часовых – ни одного из них не убил, хотя последнего пришлось ударить достаточно сильно…
Пропустим детали. Я вернулся к своим спутникам и знаком показал, чтобы они следовали за мной.
Теперь осталось принять последнее решение: откуда начинать – от воды или к воде? Первый путь был быстрее, второй – безопаснее. Я выбрал быстроту. Я не сомневался, что сумею раствориться в темноте, если нас заметят, но не рассчитывал, что на это способны мои спутники. Когда они подошли ко мне, я прошептал:
– Если услышите, что кто-то поднял тревогу, бросайте все, бегите к реке и плывите вниз по течению, ясно? Не забудьте избавиться от сапог.
Они кивнули. Могу спорить, что подобная перспектива их не слишком вдохновила. Мы вошли в столовую палатку и сделали свое дело, потребовалось всего несколько минут. Лойош тем временем по запаху определил фургоны, которые нас интересовали.
– Всего их три, босс.
– Хорошая работа.
Я первым вышел из палатки и огляделся, несмотря на заверения Лойоша, что все спокойно, а потом повел свой маленький отряд к фургонам и показал им те, которые нам требовались. Здесь было немного светлее, и я заметил, что они не понимают, как мне это удалось узнать. Я решил не рассказывать.
Мы полили фургоны керосином. Теперь следовало действовать быстрее, потому что до сих пор наше появление могло и не вызвать любопытства – мало ли зачем солдаты гуляют по лагерю ночью? Однако запах керосина распространяется быстро…
У нас ушло не больше минуты на то, чтобы полить фургоны, а потом я знаком показал, что пора отходить к своему лагерю. Вирт вопросительно посмотрела на меня, очевидно, ей хотелось спросить, как мы подожжем фургоны. Но я только улыбнулся в ответ и повел их обратно.
Мы благополучно миновали линию пикетов, и тут Вирт не утерпела и спросила:
– Ну и как ты собираешься поджечь фургоны?
– Право, не знаю. – Я поднял палку, связался с Имперской Державой и поджег ее. – Что-нибудь придумаю, – сказал я и протянул зажженную палку Лойошу, который тут же умчался в ночь.
Некоторое время они удивленно смотрели на меня; никто из них не подозревал, что Лойош настолько разумен. Ради развлечения я провел их мимо наших пикетов.
Когда мы вернулись в лагерь, они принялись безудержно хохотать, как я и предполагал, причем Нэппер производил жутковатое впечатление. Если учесть, что они пытались не шуметь, зрелище получилось весьма уморительное.
Наконец они успокоились, и Элбурр прошептал:
– Надеюсь, они любят тосты, – и все снова принялись хихикать, зажимая руками рты, отчего смеяться хотелось еще больше.
Я вдруг понял, что веселюсь вместе с ними, пока нас не поставили в известность, что если мы немедленно не заткнемся, то на нас подадут рапорт. Нэппер, из глаз которого неудержимо текли слезы, пытался прошептать что-то, но у него ничего не получалось, и он хохотал все неудержимее.
Однако Вирт вовсе не хотелось, чтобы на нее написали рапорт, поэтому она жестом показала, чтобы мы следовали за ней. Она побежала к реке, чуть в сторону от лагеря. Довольно быстро я понял, чего она добивается. Трудно бежать и смеяться одновременно. Через несколько минут мы успокоились, и Вирт отвела нас обратно к палаткам.
Мне удалось уснуть почти сразу. Полагаю, что мои соратники тоже крепко спали той ночью. Только за завтраком мы вспомнили о ночном приключении, когда каждый из нас взглянул на свою галету.
– Да, – сказал Нэппер. – Сегодня они гораздо вкуснее, чем вчера, как вы считаете?
Что бы ни произошло в следующие несколько часов, комплимент от Нэппера – это уже моральная победа.

ГЛАВА 12. НЕСКОЛЬКО СИНЯКОВ И ШИШЕК

Раздался шум, который заставил меня и Ори опустить взгляды: убивали людей с Востока. В основном до нас доносились вопли ужаса – раненые так не кричат. И я понял, что даже отсюда ощущаю присутствие Черного Жезла. На поле, внизу и справа от меня, умирали люди с Востока, моя армия побеждала; вскоре души моих гибнущих собратьев исчезли, навсегда поглощенные страшным клинком; я понял, что победа близка. Надеюсь, вы понимаете, какие смешанные чувства меня обуревали.
С другой стороны, если я хотел вступить в переговоры, то мне происходящее было на руку. Пока я размышлял, положение вновь изменилось – кто-то пробирался к Ори сквозь строй драконлордов.
И тут события начали разворачиваться быстрее и одновременно медленнее; иными словами, мне казалось, что у меня хватает времени их обдумать, оценить шансы, увидеть опасность и испугаться.
– О, милорд Форния, – сказал я, – никак не ожидал найти вас здесь.
Его отношение ко мне едва ли улучшилось со времени нашей последней встречи, которая – если мне не изменяет память – произошла не более чем в четверти мили от того места, где мы сейчас стояли. Вы скажете: совпадение. Категорически с вами не согласен. Мгновение я колебался: может быть, следовало попытаться убить его именно сейчас. Впрочем, слишком многое мешало, в том числе и то, что у меня практически не было шансов добиться успеха, не говоря уже о том, чтобы уцелеть. Кроме того, я не сомневался, что Маролан вряд ли останется мной доволен. Но такая мысль все-таки пришла мне в голову.
– Он убийца. Его необходимо прикончить, – повторил Ори.
– Зачем? – поинтересовался я.
– Нет, он пришел сюда вовсе не для того, чтобы меня убить. Несмотря на все угрозы, Маролан никогда не допустит подобного акта.
– Во время войны, милорд? В сражении?
– С другой стороны, – продолжал Форния, – я не верю, что тебя послали в качестве парламентера. Маролан не отправит на переговоры со мной человека с Востока, как и не станет нанимать джарега, чтобы убить меня. Так что же ты тут делаешь?
Воины смотрели на меня; за ними, вне всякого сомнения, стояли волшебники Форнии. Я повернул голову и показал рукой в сторону кипящей битвы. Моим глазам предстало жуткое зрелище; я уже видел Маролана, вокруг которого громоздились горы трупов. Ну, может быть, не трупов, но неподвижных тел.
Я вновь повернулся к Форнии.
– Они приближаются, – заметил я. – Маролан и его армия. С Черным Жезлом.
Казалось, Форния нисколько не встревожен.
– Маролан не посылал меня, чтобы убить вас или вести переговоры, – продолжал я. – Он вообще меня не посылал. Я пришел сам.
– В самом деле? – усмехнулся Форния. – Неужели ты возомнил, что способен убить меня здесь и сейчас?
Почему он так спокоен? Если бы ко мне приближался Черный Жезл, я бы так себя не вел. Да что там говорить, меня бы охватил ужас.
– Нет, – ответил я. – А может быть, и да, но у меня иные намерения.
Он перевел взгляд на сражение, которое заметно к нам приблизилось. И я по-прежнему не замечал на его лице ни тени тревоги.
– Какие именно?
– Я хочу остановить бойню.
Он коротко рассмеялся.
– Ты стал солдатом. Солдаты мечтают остановить бойню с тех самых пор, как появилась их профессия.
Тут я ему поверил. Во всяком случае, как только я вступил в сражение, мне хотелось его остановить. Нет, пожалуй, в первом бою я лишь смутно понимал, что происходит. А вот во второй раз, после того, как мы сожгли галеты врага, я отчетливо помню, как меня охватило жгучее отвращение. Все происходило медленно, перед моим мысленным взором возникали и исчезали образы.

На сей раз саперы не стали сами копать траншеи и возводить земляные валы, а раздали нам лопаты и показали, что нужно делать. Я помню, что земля оказалась мягкой, работалось легко, о чем саперы нам постоянно напоминали. Воздух был сухим – мне все время хотелось пить, – но холодным. Таким холодным, что любой синяк или шишка становились особенно болезненными. Я надеялся, что нам не придется драться, но понимал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32