Элбурр был в отличном настроении, что не могло не раздражать.
Лойош отдыхал у меня на плече или облетал нашу роту, наслаждаясь нежданной популярностью; к счастью, он воздерживался от шуток в мой адрес. Я старался держать свои мысли при себе, прежде всего из гордости.
В какой-то момент мы попали на территорию, которую контролировал противник. Сначала я этого не заметил, но когда оказалось, что наш интендант перестал платить за продовольствие, все стало ясно. Через несколько лет я узнал, что Сетра отрезала армию противника от поставок провианта – чем чрезвычайно гордилась. Да, Сетра знала свое дело, но наш рацион не менялся. К сожалению.
Дождь усилился. В городе я практически не обращаю внимания на погоду. К тому же простое заклинание помогает спастись от ливня, а потом я оказываюсь в офисе или в том месте, куда направлялся. Здесь все было иначе; большинство из нас могли защититься от льющегося на голову дождя, но с дорогой все равно ничего не поделаешь, да и поддерживать заклинание долго очень утомительно, а нагрузка на мозг слишком велика. Зачем его сжигать из-за какого-то проклятого Виррой дождя.
Для драконлордов такое положение было еще менее приемлемым – ведь они могли в любой момент попасть на Дороги Мертвых, и тогда им пришлось бы объяснять свое поведение.
Дороги Мертвых.
Я вспоминал их, когда маршировал вперед с ротой простых солдат. Я не забыл, как мне казалось, будто мне никогда не найти оттуда выход, а потом я спас не только себя, но и Алиру с Мароланом – при помощи колдовства. Тогда я даже не подозревал, что способен на такое. А где сейчас Алира и Маролан? Сидят себе в уютном Черном Замке, а потом телепортируются туда, куда мы придем. В то время как мои сапоги хлюпают по жидкой грязи.
Но я сам сделал выбор и не сомневался, что мне станет легче, когда мы встретимся с армией Форнии и мне удастся нанести ему серьезный урон. А потом я сбегу куда-нибудь подальше.
Да…
– Босс, пора прощаться с заклинанием.
Мне хотелось с ним поспорить, но зачем иметь напарника, если не пользоваться его советами.
– Ладно, спасибо , – сказал я ему, попрощался с заклинанием и тут же промок.
Глядя на соседей, я с гордостью убедился, что держал заклинание дольше, чем многие. Кроме того, я знал, что после марша окажется, что некоторые сожгли свой мозг. Интересно, подумал я, планирует ли Сетра заранее такие потери: «Если погода будет плохой, то мы каждый день будем терять около одного процента солдат…»
– Ты прав, Лойош. Мой разум цепенеет.
– Насквозь промок.
– Если ты думаешь, что это шутка…
Тут мы остановились – настоящий привал, поскольку ни один из фургонов не застрял. Я с благодарностью снял свое снаряжение, достал складной стул, который сделал для меня Элбурр, и уселся на него.
– Мы направляемся в интересный край, – заявила Вирт. Я осмотрелся; вокруг расстилалась плоская равнина – ни холмика, ни деревца.
– Ты так считаешь?
– Подходящее место для сражения, но я имела в виду другое. Скоро мы попадем в гористую местность, поэтому у меня возник вопрос: собирается ли Сетра сразу бросить нас в сражение, или, если мы резерв, тогда нам вскоре нужно будет свернуть на север.
– Мне известно, что мы в авангарде.
– Правда? Откуда ты знаешь?
– Так сказал Маролан. Вот почему меня направили именно в вашу роту.
Она посмотрела на меня так, словно ждала продолжения.
– Босс!
– Проклятье, Лойош. Мой мозг устал, разве не так?
– Не будем об этом, – проворчал я. – Мне следует помалкивать.
– Ладно, – пожала плечами Вирт.
– Но я не шпион.
– Мне это и в голову не приходило, – заверила меня Вирт. – Я и сама поняла, что ты не простой солдат.
– Да.
– Но мы в авангарде, верно? Тогда наш марш будет продолжаться не больше двух дней. Ну, может быть, три, если погода не изменится.
– А потом сражение?
– Вполне возможно. Ты будешь участвовать?
Я взглянул на нее и понял, о чем она думает – предстоит ли мне разделить с ними опасности битвы, или я сбегу, как только завяжется схватка. Правильный ответ, конечно, состоял в том, что я собирался сбежать.
– Я буду с вами, – ответил я. Вирт кивнула.
Снова загрохотал проклятый сила-барабан, и я встал, сложил стульчик, и мы двинулись дальше. Дождь немного утих.
– Неужели волшебники Маролана ничего не могут сделать с дождем? – поинтересовался я.
– Возможно, они о нас уже позаботились.
– Они не слишком торопились, – проворчал я.
– Ты начинаешь походить на Нэппера.
Нэппер бросил на меня быстрый взгляд.
– Я начинаю его понимать.
Нэппер никак не дал мне понять, что нуждается в моем понимании.
– У меня сложилось впечатление, что солдатам положено ворчать и жаловаться.
Вирт коротко рассмеялась, хотя я вовсе не шутил.
– Только не в элитных частях, – заметила она.
– А мы элитная часть?
– Разве ты не знаешь?
– А как их отличить?
– Ты видишь среди нас мобилизованных текл?
– Понятно. Я не знал, где искать.
– Ну и как ты себя чувствуешь среди элитных частей?
– Меня распирает гордость, – проворчал я.
– Вот теперь ты проникся нашим духом.
Нэппер фыркнул. Усилился ветер, мне стало холодно, но вскоре дождь окончательно прекратился, я сумел сотворить заклинание, чтобы высохнуть, и почувствовал себя лучше.
Мы прошли еще несколько миль, сделали привал прямо на дороге и поели соленой кетны, сыра и галет. Я съел три галеты. После того как я целый день ничего не ел, они даже показались мне вкусными.
– Если это будет долго продолжаться, то я потеряю всякий вкус к еде. И стану таким, как ты, Лойош.
– Я обливаюсь горькими слезами.
– Рептилии не плачут.
– У нас есть и другие природные преимущества.
Я положил в карман несколько галет, чтобы съесть их на ходу. Они не такие уж паршивые, если не сравнивать с чем-нибудь хорошим.
Серые тучи, собиравшиеся под оранжево-красными облаками, исчезли, впереди появились горы. Из чего я сделал вывод, что мы постепенно поднимаемся вверх, – и мои ноги тут же завопили об усталости. Периодически мимо нас на лошади проезжал капитан, очевидно, чтобы настроение у нас испортилось еще сильнее. Мне не так-то часто приходилось видеть лошадей; наблюдение за капитаном не прибавило к ним любви.
Когда стемнело, вновь загрохотали барабаны, мы остановились, и я молча наблюдал, как трое моих товарищей ставят палатку, стараясь запомнить маленькие хитрости, без которых не обойтись. Потом мы разожгли костер, поужинали – тут меня не ждало ничего нового – и расселись вокруг огня. К нам подошла Расча и сказала:
– Сегодня первую стражу будут стоять Элбурр и Влад.
– Хорошо, – сказал Элбурр.
– Влад?
– Что?
– Ты слышал?
– Да.
– Тогда отвечай.
– Извини.
Расча пошла дальше.
– Сколько времени продолжается стража?
– Два часа, – ответила Вирт, – если только мы не находимся близко, – в таком случае время удваивается, а патрульных становится в три раза больше.
– Близко?
– От врага.
– Понятно.
– Не думаю, что сейчас неприятель рядом.
Я вопросительно посмотрел на Вирт, она пожала плечами и добавила:
– Так что можешь дежурить спокойно.
Элбурр встал и пристегнул шпагу. Я последовал его примеру. Он прошел между рядами палаток, и мы оказались неподалеку от знамени. Там стоял Краун; к нему одна за другой подходили пары часовых.
– Северная граница лагеря, сорок ярдов, – сказал он нам.
Элбурр отдал честь и отвернулся. Я тоже отдал честь, Краун бросил на меня взгляд, смысл которого так и остался для меня тайной, и поспешил за Элбурром. Однако эпизод доставил мне удовольствие: наконец-то мне удалось отдать честь.
– Что мы будем делать? – спросил я. – Стоять на месте, как идиоты, или гулять взад и вперед, как слабоумные?
Он усмехнулся:
– Стоять на месте. В основном. До тех пор, пока мы ведем наблюдение, это не имеет существенного значения.
Мы проторчали на одном месте два часа, и ничего не произошло, но мне стало как-то жутко. Сначала из лагеря доносился шум разговоров, но довольно скоро все стихло, и я превратился в одного из стражников, которых столько раз пытался незаметно обойти, оглушить или даже убить. Эпизоды из прошлого вставали передо мной, тихо шепча о мести. Я не слишком тревожился, поскольку рядом был Лойош, но все это мне не нравилось. Попытался было завязать разговор с Элбурром, но он дал мне понять, что нам следует слушать, а не болтать. А если кто-то поймает нас за разговором, с нами произойдут Плохие Вещи.
– А что военные считают Плохими Вещами?
– Наряд на уборку отхожих мест.
– Продано, – прошептал я и до конца стражи не произнес больше ни слова.
Ровно через два часа нас сменила пара солдат, с которыми я не был знаком, однако их явно не интересовали разговоры и наряд на уборку отхожих мест. Я последовал за Элбурром к нашей палатке – сам бы я никогда ее не нашел, улегся на койку и тут же заснул.

Тридцать часов спустя я узнал, что означает «близко». Мои ноги проделали еще один дневной марш и подчинялись мне с большой неохотой, да и настроение постарело на целый день. Вирт слегка забавляло мое раздражение; Элбурр погрузился в размышления, а Нэппер, такой же мрачный, как и прежде, единственный изо всех нас выглядел разумным. Так или иначе, но нам сообщили, что вся наша палатка будет стоять на посту в течение четырех часов в середине ночи. Вирт кивнула, Нэппер еще сильнее нахмурился, а Элбурр философски пожал плечами. Затем, примерно через час, Расча отозвала меня в сторону и сказала, что мне не следует этой ночью выходить на дежурство. Прежде чем я успел у нее что-нибудь спросить, она отвернулась и ушла. Я тихонько выругался.
– В чем дело, босс? Тебе так понравилось вчерашнее дежурство, что ты хочешь получить сегодня двойное удовольствие?
– Нет, просто не нравится, когда мне дают понять, что я не так надежен, как остальные.
– Ты стал обидчивым?
– Отвали.
Вскоре к лагерю на фургонах подкатил смешанный отряд – около сотни человек. Смешанный в том смысле, что среди них оказались валлисты, теклы и драконы. Я вопросительно посмотрел на Вирт, и она сказала:
– Саперы.
– И что они будут делать?
– Строить нашу оборону. Земляные укрепления. Валы. Похоже, мы будем оборонять эти позиции.
– Эти позиции? Проклятье, но где мы находимся?
– Когда рассветет, ты увидишь Восточные горы.
– Выходит, сегодня мы довольно много прошли.
– Точно. – Я вспомнил планы Сетры и пожалел, что они мне известны, потому что вдруг показалось, что наша рота лишь фишка на игральной доске. И Сетре глубоко наплевать на отдельных солдат. Чтобы отвлечься, я попытался что-нибудь разглядеть на востоке, но было слишком темно.
– Мы уже довольно высоко в горах, босс. Я уверен.
– Почему?
– Мне стало труднее летать.
– А почему ты считаешь, что в горах труднее летать?
– Ответы на такие вопросы должны знать животные высшего порядка – такие, как ты, а мы, летуны, довольствуемся инстинктами.
– Ты не летун, а рептилия.
– И все равно я не знаю, почему так получается.
– Если бы у тебя были большие пальцы, ты бы знал.
– А тебе не кажется, что пора забыть про большие пальцы, босс?
И вдруг мне показалось, что я должен что-то сделать, о чем-то позаботиться… да. Вспомнил.
– Кто это?
– Маролан.
– Что вам угодно?
– Ты не хочешь меня поблагодарить, Влад?
– За что?
– Еще не родился такой солдат, который не был бы благодарен за избавление от ночного дежурства.
– Понятно. Нет, я не намерен вас благодарить. Похоже, пришло время действовать?
– Капитан тебя ждет, встретимся у него.
– Я уже в пути, – сказал я, испытывая облегчение, что меня освободили от ночного патрулирования вовсе не из-за недоверия.
А потом я рассердился на себя за то, что мне не все равно. Я зашагал через лагерь туда, где находилась палатка капитана.
– Сюда, босс.
– Спасибо.
Стало уже совсем темно, но я нашел платку благодаря указаниям Лойоша и шелесту знамени. Пришлось дважды обойти вокруг, прежде чем я нашел вход. Мне постоянно приходилось делать то, что я не умел, – а значит, я выглядел глупо. Перед собой, если не перед другими – а я всегда это ненавидел.
Я постучал.
– Входите, – сказал капитан.
– Пожалуйста, входите, – почти одновременно раздался голос Маролана.
– Какая приятная и неожиданная встреча, – сказал я, входя в палатку.
– Присаживайся, Влад, – предложил Маролан.
Я не стал отказываться. Бросив взгляд на капитана, я попытался прочитать выражение его лица, но тщетно. Однако с той минуты, как я вошел в палатку, все изменилось, и, мне кажется, капитан почувствовал, что я перестал быть одним из его солдат. Подозреваю, что мне это понравилось гораздо больше, чем капитану.
– Ближайший сторожевой отряд врага находится в трех милях от нас, – без всяких предисловий начал Маролан. – Завтра мы можем ожидать начало атаки.
– Значит, сегодня ночью мне нужно кое-что сделать.
– Да.
– Что именно?
– Капитан? – спросил Маролан.
Глаза капитана округлились, он крякнул, как если бы только теперь ему все стало ясно.
– Дайте подумать. Мы по-прежнему планируем… э…
– Вы можете говорить в присутствии Влада.
Он снова крякнул.
– Мы по-прежнему планируем отступление на юго-восток?
– Да.
Капитан задумался, потом спросил:
– Какая часть армии противника нам противостоит?
– Примерно треть. Нам известно, что еще треть маршем идет на помощь, а еще один дивизион, наверное, пытается обойти нас с фланга.
– А что будет, если он не станет нас атаковать? Может быть, он захочет подождать подкреплений. Строго говоря, это лишь сторожевой отряд; если они пойдут в атаку, то потеряют ряд преимуществ.
– Такой вариант возможен. Тогда мы атакуем сами.
Капитан покачал головой:
– Мы лишь авангард. Мне совсем не нравится идея атаки.
– Мы не станем бросать в бой большие силы, задача состоит в том, чтобы спровоцировать контратаку.
– Ясно. Я понял. А если они не пойдут в контратаку?
– У нас достаточно сил, чтобы захватить их позиции. Если они не станут контратаковать, мы их займем – тогда врагу придется нападать на собственные позиции. Сетра считает, что нас такой вариант устраивает ничуть не меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32