VadikV


106
Людмила Викторовна Аста
хова: «Армия Судьбы»



Людмила Викторовна Астахова
Армия Судьбы

Знающий не говорит Ц 2




«Астахова Л. В. Армия Судьбы»: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»; М.; 2007
ISBN 978-5-93556-950-1

Аннотация

Божьи мельницы мелют медленно.
Великая Пестрая Праматерь кропотливо сплетает хрупкое полотно судеб. С
начала она бережно соберет вместе тех немногих, кто презрел свой удел и о
тверг предназначение: людей и нелюдей. Потом крепко свяжет всех нерушимо
й клятвой. И когда пробьет час, они совершат то, что не под силу богам. Но это
будет потом, а пока беглому солдату предстоит встретить своего извечног
о врага и… не дать ему умереть. С чего-то же надо начинать.

Людмила Астахова
Армия Судьбы

Глава 1
ДЕЗЕРТИР И РЕНЕГАТ

Если в кого-то все время тычут
пальцем и говорят: «Он Ц враг!» Ц не верь, пока сам не посмотришь в глаза ч
ужака.



Пард, Человек. 19 лет назад. Осен
ь 1676 года

В самом начале осени по пыльной дороге, ведущей из Тало в Эвраст, шел солда
т. Был он молод, не старше двадцати пяти лет от роду, рыжебород и голубогла
з, настоящий урожденный оньгъе, с какой стороны ни посмотри. Невысокий, ко
ренастый, с длинноватыми руками, из тех, что в зрелые года становятся попе
рек себя шире. Если доживают до зрелых лет. Звали солдата Аннупард, а попро
сту, для друзей и начальства Ц Пард. Правда, друзей и начальства у него бо
льше не имелось, но по разным причинам. Друзья Парда все как один полегли в
сражении на никому не нужной войне, до которых любителем был оньгъенски
й король, а от отцов-командиров Пард сбежал сам, добровольно избрав бессл
авную участь дезертира. Мир достаточно велик, а жизнь коротка, чтобы гроб
ить ее в походах его величества Веррона III, резонно рассудил молодой челов
ек и применил тактический шаг, именуемый в просторечье «дать деру». Тепе
рь возврата в Оньгъен и быть не могло, потому как дезертиров там испокон в
еков ждала веревка. Но Пард и не думал сожалеть о содеянном. Мир и вправду
был несказанно велик, он убедился в том сам, своими ногами, так сказать. Из
армии он сбежал еще весной и до сих пор топтал изношенными сапогами доро
ги королевства Китант, в которое подался исключительно из тех соображен
ий, что местные жители там пока не торопились каждого первого встречного
оньгъе вешать на ближайшем столбе. А таких мест оставалось на свете совс
ем немного и с каждым годом становилось все меньше и меньше. Оголтелые по
пы из Церкви Вечного Круга Ц единственного духовного пастыря оньгъе, пр
оповедовали немало спорных идей, и самая популярная их догма отрицала на
личие у всех «нелюдей» души, низводя последних на уровень животных, подл
ежащих скорейшему истреблению. А так как «нелюдей» в мире было ничуть не
меньше, чем богоизбранных «людей», то надо ли говорить, как популярна был
а Церковь среди этих самых «нелюдей». Регулярные, словно смена времен го
да, Священные походы в сопредельные государства, организуемые Святыми л
егатами, сделали свое дело. Если у многочисленных владык континента и им
елось что-то общее, то это была ненависть к Святым землям Ц Оньгъену и он
ьгъе. Потому путь молодого дезертира лежал на юг, к берегам Вейсского мор
я, а лучше всего в саму Великую степь, где мало знали о том, что творится на с
евере, и ежели и слышали краем уха о тамошних войнах и междоусобицах, то не
принимали их близко к сердцу.
В начале своего пути дезертир Пард прибился к небольшой своре точно таки
х же беглецов от «священного долга», но долго с ними не задержался. Свора о
на и есть свора, и замашки главаря Парду пришлись не по вкусу, а кроме того,
грабить хутора, уничтожая все живое на своем пути, ему не хотелось. Оньгъе
нагляделся на все прелести разграбления небольших городков и замков, ещ
е будучи солдатом регулярной армии. Братские могилы, до краев наполненны
е ободранными догола телами, до сих пор снились ему каждую ночь. Да что гов
орить, и солдатом-то Аннупард стал не по желанию сердца, как ни странно эт
о звучит для истинного обитателя Святых земель. И уж никогда и никому он н
е признавался, что более всего хотел стать скотным лекарем. Ну, хотя бы пом
ощником такового, на крайний случай. Все детство Пард таскал домой увечн
ых зверюшек: собак, кошек, голубей и кроликов, Ц лечил их, и не без успеха, а
лет эдак в пятнадцать вполне профессионально принял роды у соседской ко
ровы, заработав несколько медных монет и единодушную рекомендацию одно
сельчан к провинциальному ветеринару в ученики. Но не сложилось у парня.
Как назло, молодой король решил, что ему надлежит превзойти славу покойн
ого папаши по части воинственности. Новый героический поход против «при
хвостней поганых нелюдей» требовал много солдат, одними наемниками дел
о не обошлось. И когда на городской площади зачитали указ его величества
о мобилизации всех мужчин старше двадцати лет; Аннупард Шого понял, что м
ечте его, скорее всего, не суждено сбыться. И верно, вместо ступки с пестик
ом и скальпеля десятник вложил в широкую ладонь юноши прорезную облегче
нную секиру Ц старое доброе оружие оньгъенской пехоты. Что самое удивит
ельное, Пард секиру полюбил, а войну нет. Бывает ведь такое?! Удачно пережи
в два бездарных похода на Аррнас, солдат решил, что пора возвращаться к лю
бимому делу, то бишь к врачеванию недугов у бессловесный тварей. Но не тут
-то было. Веррону III захотелось стяжать славу покорителя Шальги, карберан
ского города, славного не только орочьим ополчением, но и высокими стена
ми. Под ними, под этими стенами, и пало более двух третей оньгъенского войс
ка, а с оставшимися много не навоюешь. Тогда добрый король, не будь дурак, р
ешил отыграться на собственных солдатах, объявив, что казнит каждого пят
ого как труса и предателя. Аннупарду хватило одного взгляда на длинный р
яд виселиц, чтобы решить распрощаться и с королем, и с родиной, и с вездесу
щими попами.
Одному было идти невесело, но все же безопасней, чем ватагой. Народ в Китан
те был серьезный и на солдат смотрел с недоверием, не без причин ожидая от
них грабежа и насилия, и, завидев их, сразу норовил хвататься за вилы и дру
гой острый сельскохозяйственный инвентарь. Пард специально обмотал ле
звие своей секиры полотном и первым делом избавился от форменной куртки
, обменяв ее на шерстяное полукафтанье, и потому в иных селениях его даже п
ускали в трактир поужинать, а иногда и переночевать в конюшне.
Когда дорога сделала очередной поворот, мягкий полуденный ветер принес
густой тяжелый запах гари и разложения. Указатель на столбе четко указыв
ал в этом направлении, свежая надпись на нем гласила «Эвраст». В Эвраст та
к в Эвраст, подумал дезертир, уже без всякой радости примерно представля
я, что именно ему доведется увидеть за очередным холмом, поросшим чахлым
и деревцами арога.
В Китанте строить замки было как-то не принято. Землевладельцы жили в про
сторных усадьбах, окруженных садами. Пард находил этот обычай очень симп
атичным и, когда подворачивался случай, норовил рассмотреть эти строени
я поближе. Подобное любопытство порой оборачивалось для дезертира плач
евно. Один раз свора злобных волкодавов не поужинала им только из-за его в
рожденной ловкости и умения лазать по деревьям. А однажды охранники с ду
бинками едва не переломали Парду все кости. Но в этот раз, похоже, ему ничт
о не угрожало. Три трупа возле сторожки показывали, что при внезапном нап
адении короткие дубинки не помогают.
Аккуратно подстриженные деревья вдоль посыпанной песочком аллеи показ
ались какому-то злому шутнику подходящей заменой виселиц, и он не полени
лся использовать каждую удобную ветку для развешивания уже почерневши
х на жаре тел. Смутить оньгъе такими выдумками тяжело, потому что Пард вид
ел и кое-что похуже. Здесь по крайней мере на мертвецах была кожа. Местным
живодерам до оньгъенских заплечных дел мастеров еще расти и расти, решил
он.
Дальше было еще интереснее. Левое крыло богатого каменного дома сгорело
дотла, сожженное не случайным пожаром, а чьими-то умелыми и ловкими рукам
и. Мало ли умельцев бродит по земле. Кто-то умеет тачать сапоги, кто-то поет
лучше птицы, а кому-то сподручней подпустить красного петуха в хату. По в
сему было видно, что всю многочисленную челядь заперли в этой части усад
ьбы и сожгли живьем, добавив для верности в огонь сырой нефти. Вот откуда в
зялась столь густая и неотвязная вонь. С хозяином поступили немногим луч
ше, вернее сказать, намного хуже, и прислуге, на взгляд Парда, даже повезло.
Он всегда считал, что смерть в огне предпочтительнее, чем смерть на колу, е
сли есть возможность выбирать. Но мужчине средних лет в шелковой окровав
ленной рубашке, с холеными белыми руками выбора, как водится, не предоста
вили. Он умер чуть менее суток назад, и разложение еще не успело тронуть ис
каженного мукой лица, но оньгъе оно совершенно не понравилось. Есть таки
е лица, которые даже после смерти несут отпечаток тайного и явного злоде
йства. Даже Неумолимая Госпожа не в состоянии стереть с губ гнусной усме
шки, а из глаз удалить огонек жестокости.
Пард прекрасно помнил, какое было лицо у мертвого Ронара Бонго, его десят
ника, в тот поистине благословенный день, когда шальгские орки-лучники у
тыкали десятника стрелами до такой степени, что господин Бонго стал похо
ж на дикобраза. Зеленовато-серое, холодное, застывшее, оно и после смерти
было лицом садиста, насильника и самодура.
Компанию хозяину поместья составили его ближайшие помощники, чьими изу
родованными до неузнаваемости телами, лишенными всех выступающих дета
лей и частей, был устлан весь внутренний дворик.
Пард по-хозяйски обошел уцелевшие помещения, включая кухню и кладовки, р
ассчитывая найти что-нибудь съестное. Девственная чистота полок свидет
ельствовала о том, что неизвестные головорезы оказались людьми серьезн
ыми и обстоятельными. Они не только не оставили в Эврасте никакой поживы,
но и прихватили с собой шпалеры, гобелены, посуду и даже книги. Да что там к
ниги, вся дворовая живность была либо перебита, либо съедена. Хотя нет, не
вся. Где-то по развалинам бродил петух. Пард отчетливо слышал, как тот оза
боченно квохчет, и во что бы то ни стало решил получить этот сомнительный
трофей. Но то ли птица была не так проста, то ли у оньгъе притупился инстин
кт охотника, однако погоня за неуловимой тварью успехом венчаться не тор
опилась. А куролов забрел в один из уцелевших подвалов и там обнаружил не
большую, но совершенно не поврежденную дверь. Запиралась она на простой,
хоть и увесистый засов. Для человека со сложением Аннупарда открыть двер
ь оказалось делом плевым, и, сунув нос в подземелье, он сразу и безошибочно
угадал в нем тюрьму. Только там может стоять такой особый запах прелой со
ломы, испражнений, крови, ржавого железа и гнилья.
Стон… или хрип? Чье-то неровное дыхание в полумраке.
Ц Кто там? Ц спросил Пард, останавливаясь в дверном проеме.
В ответ только вздох и слабое шевеление в самом темном углу узилища. Пард
взял в одну руку секиру, другой рукой крепко сжал чахло коптящий факел и м
едленно двинулся вперед, напряженно вглядываясь в пляску теней на камня
х стен. Чутье у бывшего солдата Ц как у лисицы, и оно подсказывало, что пов
ода для беспокойства нет. Вряд ли кто стал бы прятаться столько времени в
запертой снаружи темнице, если бы имел возможность выбраться наружу. Мож
ет быть, забытый всеми узник, а может, старый страж, привычный к сумраку и т
яжелым запахам подземной тюрьмы. За первой решеткой Пард разглядел скел
ет и полуразложившийся труп, за второй Ц несколько изувеченных, относит
ельно «свежих» мертвецов и, наконец, в самом углу он увидел торчащую из во
роха гнилого тряпья руку, привязанную толстой веревкой к кольцу, вмурова
нному в стену. Рука была живая, хотя сильно покалеченная и покрытая корко
й черных струпьев. Ее хозяин лежал на полу, уронив голову на голую грудь. Б
едолага находился при последнем издыхании, если судить по хриплому буль
канью, которое изредка вырывалось из его глотки.
Ц Эй, приятель, ты живой?
Пард не слишком рассчитывал получить вразумительный ответ, но его и не т
ребовалось. Узник отчетливо скрипнул зубами, дернулся, от чего грязные п
асмы волос прочертили в луже полукруг, но голову поднять не смог.
Ц Я тебе помогу, Ц пообещал дезертир.
Кем бы ни был бедняга, за что бы ни был столь нещадно искалечен, но даже уми
рать человек должен не в грязной конуре, а под открытым небом. Небось уже д
авненько солнца не видел, с жалостью подумал Аннупард. Война сделает бес
чувственным кого угодно, и оньгъе мог спокойно пройти мимо мертвых детей
, истерзанных женщин, кричащего умирающего. Но сама мысль о неволе и ненав
исть к ней заставила его перерезать веревку на тощем запястье узника, по
дхватить под мышки его недвижимое тело и что есть сил протащить его нару
жу, к солнцу, к свету, к пусть предсмертной, но свободе. Факел пришлось брос
ить внизу, и дезертир, чертыхаясь и проклиная все на свете, волок длинноно
гого узника по крутой лестнице, натыкаясь впотьмах на какие-то углы и выс
тупы, которых раньше не замечал.
Ц Уф! Ну вот и все. Кажется, выбрались.
Хозяйственный двор был залит солнечным светом, ослепившим дезертира, ка
к летучую мышь. Некоторое время он тер глаза, размазывая по лицу пот и гряз
ь, матерясь, но зрение, как назло, не торопилось возвращаться. Пард присел
рядом со спасенным, представляя себе, каково узнику Ц давнему обитателю
тьмы, если так худо его глазам после получаса блуждания в подземелье.
Ц Ты потерпи, мужик. Не смотри пока на свет, а то ослепнешь.
Тот в ответ только легонько пошевелился. «Живучий, однако», Ц подивился
Пард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10