Но после развода родителей
ребёнка словно подменили. Появилось упрямство, мстительность. Миша стал
хуже учиться, начал лгать. Елена Николаевна заметила, что сын замкнулся, и,
испугавшись, что может совсем потерять контакт с ребенком, решилась от-
правиться к психологу. Вот тогда-то, после долгих часов специально по-
строенных бесед и вырисовалась история, изображенная под заглавием "Когда
мама влюбилась".
Никогда не забуду выражения испуга и растерянности на лице молодой
женщины, когда, рассказывая свои далёкие детские переживания, она в какое-то
мгновение осознала, что её судьба - точная копия судьбы её матери. И что,
возможно, её ребенка ждет тот самый замкнутый круг: отчуждение от родителей,
скороспелый необдуманный брак, затем поиски настоящей любви, преда-
тельство семьи и ребёнка... Стало страшно. Как же разорвать этот замкнутый
круг? Можно ли вырваться из этих стальных клещей? А что ждет её? Такая же
одинокая старость, как у её матери?
Вопросы, вопросы... Частенько ещё мы относимся к жизни, как дети,
играющие в песочнике, к влажному песку. Ведь нам представляется, что мы
можем вылепить из нашей жизни всё, что захотим. Точно так же и ребёнок
думает, что из влажного песка он может выстроить всё, что пожелает: и замок,
и домик, и просто пасочку. А между тем жизнь идёт своим чередом, и лишь
значительно позднее мы начинаем догадываться, что жизнь - это не субстанция,
с которой мы имеем дело, а нечто непостижимое, нечто превосходящее наше
человеческое разумение, то, что пронизывает вселенную и порождает, творит
нас как субстанцию и как разум. Мы начинаем понимать, что у неё, у жизни,
своя логика, и что не мы хозяйничаем в ней, а она хозяйничает и распоряжается
нами. И больно наказывает нас за наши ошибки. Наказывает не только нас, но
и наших детей, и даже наших внуков. Как прервать эту цепочку? Возможно ли
переписать жизненный сценарий?
А время безудержно плывёт, и невозможно возвратиться назад, повернуть
вспять. Где же выход, и есть ли он?
Вопросы для самостоятельной работы
- Изложите ваше понимание описанной ситуации.
- Обоснуйте Ваш выбор психотерапевтической парадигмы в возможной
психотерапевтической работе с Еленой Николаевной.
- Обоснуйте Ваши предположения о соматизации психалгии у Алёнки в
связи с лживым поведением матери.
- Что, на Ваш взгляд, может означать большая занятость отца Алёнки на
работе, помимо его увлечённости делом?
- Дайте возможные варианты объяснения психологических причин влюб-
ленности Алёнкиной мамы.
- Уместен ли в данной ситуации вопрос об ответственности жены и матери
за собственные чувства? Аргументируйте ответ.
- Насколько приемлем в проработке данной проблематики транзактный
анализ?
КАК ЭТО БЫВАЕТ
Начало нашей первой беседы с Анной Георгиевной я уже не припомню -
помню только её болезненный вид. Помню только, что она часто извинялась за
непрошенные слёзы, часто вздыхала, а когда её прерывистый рассказ подошёл
к концу, она, виновато улыбнувшись, подытожила:
- Вот так это и бывает. Недаром говорят в народе - хочешь узнать человека
- сделай ему добро или дай ему власть.
Слёзы снова увлажнили её глаза и вновь, ъ который уже раз, она нервно
раскрыла сумочку, достала влажный дамский носовой платочек и поднесла его
к глазам, затем встала, подошла к окну и, повернувшись к свету и подняв голову,
несколько раз глубоко вздохнула и помотала головой, то ли отгоняя тяжёлые
думы, то ли высушивая слёзы.
Её история, вернее история её сеМейной драмы и впрямь стала в последние
годы обычной, даже банальной. По крайней мере, в моей практике к наиболее
частым эмоциональным травмам, с которым обращаются люди, как-то: измена,
развод, разрыв с любимым, добавилась новая категория клиентов: женщины,
мужья которых внезапно разбогатели.
Разбогатевший муж... Раньше, тому немного лет, таких ситуаций практиче-
ски не было. Разве что какому-нибудь идеологически проверенному "товарищу"
внезапно доверяли высокий пост и он, неожиданно вознесшись "из грязи в
князи", начинал стесняться своей неказистой подруги юных лет, которую в своё
время выбирал то ли по принципу "руби ёлку по себе", то ли по соображениям
карьеры. Да и то, в те времена разводы очень даже не поощрялись и не
приветствовались. Так что жена, даже догадываясь об изменившихся, в соот-
ветствии с должностью, вкусах и предпочтениях мужа, всё же была уверена в
том, что, по крайней мере, формальная сторона брака будет соблюдена, а если,
паче чаяния, развод, - денежное довольствие позволит существовать относи-
тельно безбедно. Нельзя не учесть и факта весьма ощутимых общественных
ограничений, которые поддерживались нормами коммунистической морали,
партийными традициями и принципами. Такие мероприятия как "персональное
дело" или же "товарищеский суд" нетолько сдерживали, но и пугали тех, кто
если и не дорожил семьей, то уж во всяком случае карьерой - наверняка.
Однако, как это и бывает, внезапно всё переменилось. Исчезли партийные
собрания с персональными делами. Канули в небытие товарищеские суды, и
после многих шумных кампаний, сопровождавшихся изрядной долей театра-
лизованных представлений на площадях и во дворцах, после скандальных
выяснений отношений со стрельбой из лёгкого и тяжёлого оружия, после,
наконец, спешной замены одной бутафории на другую, оказалось, что люди
стали ещё менее защищенными, чем раньше.
Вот и Анна Георгиевна. Её история вкратце такова. С мужем она прожила
двенадцать лет, с 20 до 32. Родила двоих детей. Первый ребёнок умер сразу же
после родов. Второго выходила. Но девочка родилась как раз в год чернобыль-
ской катастрофы, часто болела. Близких родственников, к которым можно было
бы ребёнка вывозить, не было. Родители Анны Георгиевны умерли, а мужа -
часто болели. Приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы думать, как выжить
в свалившихся на голову условиях то ли "перебудови", то ли "розбудови". Анна
Георгиевна с мужем были инженерами, работали на одном из больших киевских
заводов. Первой встрепенулась Аня. Она закончила вечерние курсы бухгалтеров
и на волне новых запросов устроилась на работу в совместное предприятие. Там
191
пришлась ко двору. Симпатичная, толковая, расторопная и порядочная, она
через год стала главным бухгалтером, а ещё через два выбила себе помещение
под магазин и открыла своё малое предприятие, директором которого, конечно
же, стал её Володя. Стеснительный и неуклюжий, типичный "технарь", Володя
долго не решался на перемены, но к тому времени, когда его должны были
вот-вот уволить по сокращению, Анна Георгиевна создала для него - для семьи,
- и предприятие, и должность. Не увольняясь со своей основной работы, она
вечера, а иногда и ночи напролёт просиживала над документацией мужа.
Выполняла функции и бухгалтера, и менеджера и - толкача. Через год совер-
шенно немыслимых нагрузок, часто в ущерб общению с ребёнком и здоровью,
она добилась того, что их магазин не только заработал, но и стал приносить
ощутимую прибыль. Анна Георгиевна уже начала подумывать о том, чтобы
окончательно перейти на работу в семейное предприятие, тем более, что
характер мужа не изменился. Он как был неуклюжим в общении с людьми и
робким в контактах с представителями власти, таким и остался. У них как раз
появились деньги на покупку квартиры, уже был приобретён автомобиль,
намечалась покупка другого, как вдруг, совершенно неожиданно, как-то в
начале сентября муж сказал:
- Ты знаешь, Аня, я так чертовски устал. Столько мороки со всем этим
бизнесом. На кой чёрт он нам нужен?
Анна Георгиевна как раз мыла посуду после их позднего ужина.
- Что-то не пойму я, Володя. В каком смысле, на кой чёрт? Вот купим
квартиру, теперь можно будет и о даче подумать. Светочке же надо летом хоть
воздухом дышать.
Володя как будто не расслышал её ответа и продолжал:
- Я вот чего думаю. Не дело это, так напрягаться и тебе и мне. Посмотри
на себя. На кого ты стала похожа. Ты же хронически не досыпаешь. Грипп вот
опять на ногах выходила. Бросай ты эту работу. Побудь дома, отдохни. Я,
вообще-то, хотел бы, чтобы ты со Светочкой поехала в Крым.
- А как же школа? - недоумевающе спросила Анна Георгиевна.
- Что там школа! - ответил Володя. Толку от этой науки всё равно никакого.
Вот мы с тобой институты позаканчивали, и что?
В тот вечер их разговор на этом и закончился. Но когда через день Володя
опять заговорил о том, чтобы Анна Георгиевна бросала работу, она с улыбкой
благодарности расстроганно сказала:
- Ну хорошо, Володя, я уйду оттуда. Я и сама уже подумывала. Но,
во-первых, не с руки сейчас. Ребята в СП многим мне помогли. И на мне там
многое держится. Да, это ладно. А как ты себе представляешь у нас работу без
меня?
- Найму бухгалтера. - весело ответил Володя.
Анна Георгиевна не обратила на эти слова никакого внимания, точнее,
просто не восприняла их всерьёз. Но когда через день муж попросил у неё копии
отчётных документов за два последних квартала, она почувствовала в груди
холодок беспокойства.
- Зачем тебе, Володя?
- Я же говорил: найму бухгалтера, - ответил муж. Пусть вникает, разби-
рается. Слава Богу, платить-то есть чем.
- Ты что, действительно хочешь подыскать бухгалтера? - спросила тогда
Анна Георгиевна.
- Уже нашел! - недовольно ответил Володя, голосом подчеркивая своё
нежелание продолжать разговор.
- А посмотреть на этого бухгалтера можно? - поинтересовалась Анна
Георгиевна.
- Я как раз думаю пригласить его к нам на кофе, - вдруг, как показалось
Анне Георгиевне, скороговоркой ответил муж. И тут же, медленнее и неуве-
реннее добавил:
- Можно хоть завтра.
Анна Георгиевна потом, когда рассказывала об этом разговоре, вдруг закрыла
лицо руками и прошептала:
- Господи, какая же я дура! Какая же дурёха, Вы только подумайте! Я даже
мысли, даже мысли не допускала, о том, что у моего Володи, у неумёхи моего,
у моего мужа, с которым столько прожито и пережито, могла появиться другая
женщина. И что он посмеет привести её домой. В мой дом!
Но тогда, в тот злополучный сентябрьский вечер, она согласилась.
- Что ж, пусть приходит. Посмотрим, кого ты там нашел. Когда в тот
субботний вечер Володя пришёл домой с худой и заметно некрасивой, в очках,
молодой женщиной, очень похожей на скромную студентку, Анна Георгиевна
как-то сразу успокоилась. Гостья вела себя учтиво, даже почтительно. Они пили
кофе, потом Анна Георгиевна объясняла ей сложные пути появления именно
такой, а не иной цифры в квартальном отчёте. Наташа, так звали гостью,
закончила недавно институт народного хозяйства, гордо переименованный то
ли в академию, то ли в университет. Они ещё тогда все втроём смеялись над
этим комплексом неполноценности государственного масштаба, который в своё
время подметили ещё Ильф и Петров, не пропустившие того обстоятельства,
что всякая ничтожная посудина на море предпочитала плавать не иначе как под
именем вождя мирового пролетариата, а теперь любые курсы называются не
иначе как колледж, а вот как назвать настоящий университет - так они и не
придумали. Помнится, Володя тогда шутил по поводу того, чтобы предложить
Московское высшее техническое училище имени Баумана переименовать ран-
гом повыше - в высший техникум имени Эдисона.
Расстались хорошо, по-дружески. Володя проводил гостью до трамвая, и
когда возвратился, спросил:
- Ну, так что, берём?
- Ты директор, - ответила Анна Георгиевна, - принимай решение.
В Крым они со Светочкой так и не поехали. Тем более, что вскоре Володе
предстояла командировка в Германию. Нужно было закупить немалую партию
товара.
Анна Георгиевна редко бывала в магазине. Но накануне поездки она решила
зайти, поговорить с помощником мужа, "коммерческим директором", как они
его шутя называли, Юриком. Юрик был смышлёный энергичный малый, по
профессии официант. Когда-то он работал в известном ресторане на углу
Владимирской и Прорезной. После долгих мытарств с трудоустройством, свя-
занных с закрытием ресторана на капитальный ремонт, он через каких-то
знакомых Анны Георгиевны прибился к Володе и стал ему незаменимой опорой.
Вот и тогда, когда Анна Георгиевна зашла в его рабочий кабинет, вернее, в
маленькую то ли светелку, то ли каморку, Юрик что-то считал на калькуляторе,
с необыкновенной ловкостью нажимая на кнопочки небольшого и удобного то
ли тайваньского, то ли гонконгского счётчика с распечатывающим устройством.
- Привет! - Анне Георгиевне было приятно видеть этого весёлого, нем-
ножко нахального, но исключительно надёжного и умеющего ценить дружбу
парня.
- Здрасьте, здрасьте, - не поднимая глаз ответил Юрик. Было видно что
он настолько занят вычислениями, что не мог или не хотел отрываться от цифр
даже для короткого разговора.
- Юрик, не хочу тебе мешать, - проговорила Анна Георгиевна, но ты уж,
пожалуйста, присмотри, чтоб Володя с немцами не оплошал. Все-таки немалые
суммы перечисляем.
- Не извольте беспокоиться, мадам, - Юрик не отрывался от цифр. _ Все
будет ab gemaht zehr gut!
Чувствуя, что мешает, Анна Георгиевна скорее автоматически, по инерции,
чтоб завершить разговор, спросила напоследок:
- Паспорт, визы, билеты - всё в порядке?
Не поворачивая головы, Юрик ответил, продолжая выстукивать бесшумную
дробь на калькуляторе:
- Да вот они, на столе.
Чисто машинально, даже не зная зачем, может, для того, чтобы взглянуть на
разноцветную, переливающуюся разными цветами радуги печать немецкого
посольства на визе, Анна Георгиевна взяла верхний паспорт, приоткрыла его и
удивилась: с фотографии на неё глядело некрасивое, в очках, лицо Натащи.
- А что, Юрик, ты не едешь с Володей? - Анна Георгиевна удивилась ещё
раз, вслух.
- Да, то есть нет, - ответил Юрик и его рука остановилась.
- Как? Почему? - Анна Георгиевна вдруг почувствовала какую-то нелов-
кость, неуместность и своего вопроса, и своего положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48