– Деньги? – Брок постучал пальцами по столу, затем, видимо, укрепившись в своем решении, покачал головой. – Нет, – твердо сказал он. – При ваших темпах, чтобы закончить работу, вам понадобится весь монетный двор Соединенных Штатов. Достаточно и того, что я даю вам возможность выкупить паи. Я попрошу Чарли Стюарта составить надлежащие документы. Должен сказать, что вам, друзья мои, эта сделка необходима для восстановления вашей репутации. Люди переменят мнение о вас, когда узнают об этом.
– Какое мнение? – резко спросил Кен.
– Ну, знаете, ходят слухи, – разумеется, несправедливые, – будто ваша работа – сплошное надувательство и будто вы выдаиваете деньги из компаньонов и недурно наживаетесь. – Он произнес это тоном небрежной объективности, словно стараясь убедить их в справедливости несправедливых слухов. – В конце концов, ведь никто не видел результатов вашей работы.
– Но кто распускает такие слухи? – требовательным тоном спросил Кен. – Не забывайте, мистер Брок, мы никогда не просили у вас поддержки. Ведь вы первый…
Брок поднял руку.
– Кто распускает слухи – мне неизвестно. В таком городе, как наш, сплетни лезут из-под земли. Собственно говоря, у вас есть и немало сторонников. Они скажут, что я гнусный старый скряга, который сейчас, когда вы потерпели крах, выжимает из вас последние гроши. Ваши сторонники непременно так скажут, хотя сумма, которую вы собираетесь мне выплачивать, – сущая ерунда по сравнению с тем, сколько вы получили. Не думайте, что мне было легко выдержать объяснение по этому поводу с моими компаньонами.
– Брок явно считал их чересчур наивными: как будто они не понимают, что Тэрстону внесенная им сумма представлялась лишь дополнительной оплатой отчаянного кутежа в Милуоки. – Если хотите знать, – продолжал Брок, – я согласился на это только для того, чтобы дать вам возможность восстановить свое доброе имя как в глазах ваших противников, так и сторонников.
– И я должен был всё это выслушивать! – негодовал Кен, выйдя из банка. Не помня себя от ярости, он шагал очень быстро. – Ну нет, умрем, а доведем это дело до конца! Идем к Стюарту и сейчас же начнем составлять ответ Бюро патентов.
– Мы не покажемся Стюарту на глаза, пока договор о прекращении деловых отношений с Броком не будет скреплен подписями и печатью, – сказал Дэви. – День или два будем сочинять ответы у себя в сарае. Так что будь добр, придай лицу другое выражение и немножко понизь тон. Для всех окружающих мы с тобой – мистер Неудачник и его брат.
Но когда братья вернулись в свой старый сарай, где им ничего другого не оставалось делать, как ждать, их злобно-оптимистическое настроение стало постепенно улетучиваться. Кен молча стоял у окна и, точно произнося про себя гневную речь, сжимал и разжимал кулаки, а Дэви уныло бродил между стеллажами, на которых стояли приборы. Ему стоило только оглядеться вокруг, чтобы день за днем вспомнить всю свою жизнь за последние годы. Каждый этап работы был чудом упорства, интуиции и творческой энергии. А всё вместе это оказалось пока что полной неудачей.
Дэви побрел в контору.
– Мы с тобой сделали ошибку, послав заявку только на один патент, – сказал он Кену. – В процессе работы мы состряпали, по крайней мере, двадцать оригинальных изобретений. И каждое можно применить десятью различными способами, не считая того, который избрали мы. Нам следовало бы записывать всё это. Вот станем разбирать мастерскую, давай-ка перепишем всё, что у нас есть. И сделаем это сейчас, пока мы не увязли в возне с гаражом.
– Этот гараж стоит у меня поперек горла! – сказал Кен. Он обернулся к Дэви и беспомощно развел руками. – На словах всё как будто прекрасно и благородно, но по сути дела это же сумасшедшая затея. Одно дело, когда мы учились в университете. Но теперь эти гроши – просто капля в море. Мы будем стараться получить основной патент; тут без Стюарта нам не обойтись, а он не станет возиться с нами задаром. Ты хочешь подать ещё двадцать заявок – на это понадобятся ещё деньги. Сверх того, нам нужно покупать оборудование, чтобы работа над изобретением двигалась вперёд.
– Что же ты предлагаешь?
В глазах у Кена вспыхнули огоньки: он чуть-чуть усмехнулся.
– Слушай, ты пошел к Броку один и договорился с ним без моего участия. Теперь моя очередь действовать самостоятельно. – Кен поднял телефонную трубку и назвал номер. – Мистера Торна, пожалуйста… Мэл? Это говорит Кен… Что слышно от этого сукина сына, вашего хозяина? Как ему нравится, что его акции пикируют носом в землю?.. Акционеры должны радоваться, что он смылся! Я звоню вам по делу, Мэл, старина. Сколько самолетов вы сейчас выпускаете?.. Ну, не станут же все отменять заказы только потому, что этот сумасшедший бросил вас на произвол судьбы… У меня есть идея, которая может оказаться полезной для вас. Что, если вы спросите ваших нервных клиентов, не желают ли они иметь на самолетах радиоустановку для двусторонней связи? Такой же первоклассный экземпляр, какой был на «Соколе», а если заказ будет большим, мы сделаем вам скидку…
– Если б это слышал Брок! – возмущенно воскликнул Дэви.
– Запросы посылайте только по почте! – сказал Кен, не глядя на брата. – А ещё лучше – я сейчас приду к вам и мы потолкуем. У нас тут идет перемена декораций. А вы успокойтесь. Все эти отмены заказов и суматоха с акциями – ерунда. Без этого мерзавца вы будете делать самолеты ещё лучше. Я сейчас приеду к вам, старина.
Он повесил трубку и, не снимая руки с аппарата, улыбнулся Дэви.
– Ну, теперь давай заключим договор с тобой, братишка. Ты будешь добывать патенты, а я займусь радиоустановками и буду тебя финансировать.
– Где же ты возьмешь денег для начала, Кен? У Брока ты не выудишь ни цента. Он взбесится, когда узнает об этом…
– Пусть себе бесится, буду очень рад. Я попрошу у Мэла аванс под каждый заказ. Бедняга, судя по голосу, ему кажется, что на него обрушился потолок. Дэви, пойми ты, ради бога, – мы теперь знаем, что такое деньги. Не забывай, за короткий срок мы истратили пятьдесят тысяч долларов. Я теперь могу произнести «десять тысяч долларов» с такой же легкостью, с какой когда-то говорил «девяносто восемь центов». Вчера ночью, когда ты явился домой со своей блестящей идеей, я готов был тебя убить. А теперь я сам – повелитель мира. Хочешь съездить со мной к Мэлу?
– Нет, – улыбнулся Дэви. – Это уж твоя область. А у меня своя работа.
Дэви смотрел в окно на Кена, шагавшего к машине, и заметил, как высоко, решительно, почти весело тот вскинул голову, отъезжая от дома. Это потому, что Кену бросили вызов, подумал Дэви. Человек по имени Брок сказал ему, что он вовсе не Кен, и теперь Кен хочет доказать, что он – это он. Всё ещё улыбаясь, Дэви грустно покачал головой.


Глава девятая

Шесть недель, с конца зимы до начала весны, пролетели для Дэви и Кена однообразной вереницей дней, заполненных беспрерывной работой. У Дэви едва хватало времени поднять глаза и улыбнуться разрумянившейся от холода Вики, которая приходила в мастерскую каждый вечер. Кен чаще всего даже не замечал её появления. Работая за своим столом, специально приспособленным для сборки деталей, он точно отрешался от всего окружающего. Он уговорил Мэла Торна заказать ему радиоустановки с двусторонней связью для пяти самолетов – это было всё, что осталось на заводе от лавины требований, которую смыл хлынувший затем поток отказов. Вместе с заказом Кен ухитрился получить семьсот долларов в виде аванса, что дало Дэви возможность вплотную засесть за составление заявок на их многочисленные изобретения.
За хлопоты, связанные с получением патентов, Стюарт запросил гонорар в сто двадцать долларов ежемесячно. Сумма была непомерно велика, но Дэви согласился, потому что только он один знал, какой объемистой будет пачка заявок, когда Вики напечатает их на машинке.
Вики печатала только по вечерам – она опять работала в книжной лавке Зейца, куда вернулась после того, как Мэлу пришлось уволить половину нанятых Дугом служащих. Вики печатала, не жалея ни времени, ни сил: она понимала, что Дэви и Кен находятся в плену какой-то идеи; они – как узники, которые стараются прорыть подкоп из камеры до того, как наступит день казни. И всё же каждый раз, когда Вики видела, что нервы их начинают сдавать, она без малейших колебаний напускала на себя суровый вид и заставляла их устраивать вечером передышку. Но если даже ей удавалось вытащить их на ранний сеанс в кино, то, отсидев там часа два, они уже торопились домой, чтобы поработать ещё хоть до полуночи.
К началу весны оба до того исхудали и извелись, что Вики стала уговаривать их хотя бы ночевать и есть в доме Уоллиса – там она сможет присмотреть, чтобы они питались как следует.
После апрельского дождя вечер был тихий и теплый. Они возвращались из кино; Кен вышел из машины у сарая, а Дэви поехал дальше – он решил отвезти Вики домой и потом опять сесть за работу.
– Кен ни за что не согласится, – медленно покачал головой Дэви. – Да и мне это кажется нелепым. В конце концов, мы таких вещей не делали, даже когда были детьми и голодали по-настоящему. А сейчас мы живем не так уж плохо.
– Скажи лучше: ухитряетесь не умереть с голоду, – возразила Вики. – Дэви, у меня сердце разрывается, когда я смотрю на-тебя: ты так плохо выглядишь!..
– Но ведь это только временно, – сказал Дэви. – Вот увидишь – немного погодя…
– Ничего я не увижу! Вы с Кеном долго не выдержите. Я не знаю, едите ли вы вообще, когда не приходите к нам. Денег, что присылает Марго, вы почти и не видите. Они исчезают в ту же минуту, как вы их получаете.
– И слава богу, – сказал Дэви. – Зато Брок уже не сидит у нас на шее.
– Но ведь я получаю жалованье. Позволь мне одолжить тебе денег.
– Нет.
– Тогда возьмите у дедушки – он же обещал вам помочь.
– Возьмем, когда будет нужно. Вики.
– Как будто сейчас вам не нужно! Но вы же никогда не попросите.
– Не беспокойся, – засмеялся Дэви. – Когда понадобится – попросим! И спасибо тебе за то, что ты обо мне беспокоишься.
Вики прижалась губами к его исхудалой щеке, и в глазах её засветилась нежность.
– А я тебе не скажу спасибо за то, что ты заставляешь меня беспокоиться, – прошептала она.
Всё это время Дэви и Кен ни на минуту не забывали о своей главной цели – каждый день они отводили два часа на работу над новым прибором. Обычно это бывало по утрам, но однажды вечером Вики застала Дэви и Кена ожесточенно спорящими по поводу какого-то теоретического вопроса.
– Мы что-то делаем неправильно, когда собираем трубку, – утверждал Дэви. – Во всем остальном мы исключили возможность ошибки – значит, надо искать её в нашей технике.
Вики села за машинку, а Кен и Дэви снова разобрали трубку на части, потом опять собрали её, и так несколько раз, причем каждый из них всё время следил за другим с придирчивым вниманием, потому что ошибка могла заключаться даже в таком пустяке, как недостаточно чистые пальцы. Весь вечер они были так поглощены работой, что никто из них даже не заговаривал с Вики, но около полуночи, когда она собралась уходить, Дэви вдруг поднялся и пошел её провожать.
– Слушай, ты сегодня не заметила никакой перемены? – спросил он. Голос у него был веселый, словно он ожидал похвалы.
– В распорядке дня?
– Да нет же, – нетерпеливо сказал Дэви. – Во мне. Смотри, – с выжидающей улыбкой он повернул к ней в темноте лицо.
– Я сегодня выпил целый литр молока, – объявил он, не дождавшись от неё ответа. – И каждый день буду выпивать по литру – из-за того, что ты мне вчера сказала. Теперь ты можешь не беспокоиться.
– О, Дэви! – засмеялась Вики, привлекая его к себе; однако ей пришлось низко опустить голову, потому что до этой минуты она сама не сознавала, как ей хотелось плакать, глядя на его изможденное лицо.
На следующий вечер трубка на два часа была подвергнута интенсивному нагреву в печи и одновременно бомбардировке излучением высокой частоты, с таким расчетом, чтобы оно проникло сквозь стекло и достигло заключенных в нем металлических элементов. Нервы Кена еле выдержали два часа изнурительной жары, и сквозь стук машинки Вики слышала его протестующий голос.
В одиннадцать часов Вики отложила свою работу и, не спрашивая их согласия, принялась разогревать принесенный из дому ужин – суп и тушеное мясо.
– Сделайте перерыв и поешьте, – скомандовала она.
– О, на сегодня мы кончили, – отозвался Дэви. – Боже, до чего я хочу есть! Завтра вечером можем устроить пробу.
– Вот и хорошо. Поешьте и ложитесь спать.
Дэви взглянул на Вики, удивляясь её непонятливости.
– Я говорю о приборе, – пояснил он. – На сегодня мы с ним покончили, теперь нужно браться за то, что мы должны были делать весь вечер. Только до часу, – умоляюще добавил он, заметив выражение её лица. – Ровно в час мы кончим.
– Тогда я подожду, – сказала Вики. – Я не уйду домой, пока своими глазами не увижу вас в постели.
На другой вечер, когда Вики пришла в мастерскую, Дэви уже сидел в будке. Он предложил Вики посидеть с ним, пока Кен установит стекло с нарисованным крестом. Услышав радостное восклицание Вики, Кен бросился в будку посмотреть, что на этот раз вышло.
Видимость поразительно улучшилась. До сих пор братья довольствовались тем, что на экране проступал туманный силуэт широкого креста; сейчас же очертания его были так отчетливы, что Вики могла различить даже тонкие штрихи от волосков кисти, которой он был нарисован. Пятнадцать долгих секунд все трое молча упивались чудом, и за всё это время изображение на светящемся экране ни разу не заколебалось.
– Что бы теперь сделать? – спросил Кен шепотом, словно боясь спугнуть эту живую ясность. – Давай поместим туда что-нибудь движущееся – всё равно что, только, ради бога, давай попробуем! Скорее!
– Вынь стекло и поводи перед отверстием какой-нибудь длинной тонкой палочкой, – сказал Дэви. – Мы увидим только движущийся силуэт, но ведь он будет двигаться , черт возьми! Скорей, пока ничего не случилось!
Чтобы убрать стекло, Кену пришлось отвести в стороны раскаленные дуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86