– Пройдите, пожалуйста, в спальню. – Они последовали за ней в другую комнату. – Я еще не застелила постель. Вы уж извините за беспорядок в квартире. – Проходя к гардеробу, она набросила одеяло на смятые простыни и открыла дверцу шкафа. – Вот плащ, а вот зонт.Плащ действительно был голубой, а зонт – красный.– Спасибо, – Карелла продолжал гнуть свою линию. – А мясо вам тоже доставляют на дом, миссис Андрович?– Что?– Мясо. От мясника.– Да. Инспектор Карелла, не объясните ли вы мне, что все это значит. Все эти вопросы звучат так, как будто...– Да нет, это обычные формальности. Просто хотим больше узнать о привычках и образе жизни вашего мужа. Вот и все.– Какое же отношение к его привычкам имеют мои плащ и зонтик?– Кто знает. Все может пригодиться.– Не понимаю.– А у вас есть нож для разделки мяса, миссис Андрович?Она измерила его долгим взглядом.– Какое это имеет отношение к Карлу?Карелла ничего не ответил.– Карла нет в живых, да?Карелла молчал.– Кто-нибудь убил его ножом для разделки мяса? Так?– Мы не знаем, миссис Андрович.– Вы думаете, что это сделала я? Вот что означают все ваши вопросы, не так ли?– У нас нет никаких данных о местонахождении вашего мужа, миссис Андрович. Мы не знаем, жив он или нет. Все это – чистейшие формальности, связанные с расследованием.– Хороши формальности. Что же произошло? Некто в плаще с зонтиком прикончил моего мужа ножом для разделки мяса. Так?– Да нет же, миссис Андрович. Так есть у вас нож для разделки мяса?– Да, есть. На кухне. Вам бы хотелось, конечно, на него взглянуть. Может быть, на нем вы обнаружите кровь Карла. Ведь это как раз то, что вы ищите, не так ли?– Уверяю вас, это обычная полицейская рутина, миссис Андрович.– Интересно знать, все сыщики такие непроницательные, как вы?– Мне очень жаль, если я вас расстроил, миссис Андрович. Но, если это не очень затруднительно, разрешите взглянуть на нож.– Сюда, пожалуйста, – проговорила она холодно и проследовала из спальни в кухню. Нож был маленький с тупым и щербатым лезвием.– Если вы не возражаете, я заберу его на время.– Зачем?– А какие конфеты прислал вам муж в то утро?– Ассорти, фрукты и орехи в шоколаде.– Откуда? Кто выпускает?– Я не помню.– Коробка была большая?– Фунт.– Но вы же сперва сказали, что, когда проснулись, нашли на кухонном столе большую коробку конфет. Вы ведь именно так сказали?– Да. Она имела форму сердца и показалась мне большой.– Но в ней был только фунт конфет. Так?– Так.– А дюжину красных роз? Когда доставили цветы?– Около шести утра.– И вы поставили их в вазу?– Да.– А у вас есть ваза, которая вмещает дюжину роз?– Конечно. Карл всегда приносил мне цветы, и я купила вазу.– Которая вмещает дюжину роз?– Да.– Это были алые розы, дюжина алых роз, правильно?– Да.– Белых среди них не было? Только алые, все двенадцать?– Да, да. Дюжина алых роз, все алые, и я поставила их в вазу.– Но миссис Андрович, когда вы впервые упомянули розы, вы сказали, что их было две дюжины.– Что?– Сперва вы говорили две дюжины.– Я...– А были ли вообще цветы, миссис Андрович?– Ну, конечно, цветы были. Я, должно быть, просто ошиблась. Была только дюжина. Не две дюжины. Я, наверно, думала о чем-то другом, когда это сказала.– И конфеты были?– Конечно, были.– Понятно. И вы не ссорились за завтраком. Почему вы заявили о его исчезновении только на следующий день, миссис Андрович?– Потому что я подумала...– И прежде он когда-нибудь также исчезал неизвестно куда?– Нет, он...– Значит, это было необычно для него, не так ли?– Да, но...– Тогда почему вы не заявили сразу же?– Я думала, он вернется.– Или вы знали, что у него есть причина не возвращаться?– Какая причина?– Это вы мне должны сказать, миссис Андрович.В комнате воцарилась тишина.– Не было никакой причины, – наконец заговорила она. – Мой муж любил меня. Была коробка конфет в то утро. В форме сердца. В шесть часов принесли дюжину алых роз. Карл поцеловал меня на прощанье и ушел. С тех пор я его не видела.– Оставь миссис Андрович расписку за разделочный нож, Берт, – сказал Карелла Клингу. – Большое спасибо, миссис Андрович, за кофе и булочки. За то, что уделили нам время. Вы были очень гостеприимны.Когда они выходили, с ее губ сорвалось:– Его уже нет в живых, я знаю. * * * Клер Таунсенд была почти такого же роста, как Мег Андрович, но на этом сходство между ними заканчивалось. Мег была кожа да кости или, если угодно, тонка, как тростинка. Фигура Клер состояла из плоти и форм. Мег была плоскогруда, что, обычно, ценится среди манекенщиц. Клер, не отличаясь дородностью фигуры, имела все основания гордиться своей грудью, которая могла бы стать пределом желаний любого мужчины. Мег была голубоглазая блондинка. Клер являлась обладательницей карих глаз и черных, как вороново крыло, волос. Короче, если облик Мег хорошо бы вписался в интерьер какой-нибудь унылой больничной палаты, то удачным оформлением для Клер был бы освещенный солнцем стог сена.Была еще одна существенная разница.Берт Клинг был без ума от Клер.Она встретила его поцелуем, как только он вошел. На ней были черные брюки и белая свободная блуза чуть ниже талии.– Что тебя задержало? – спросила Клер.– Цветочные магазины.– Ты купил мне цветы?– Нет. Дама, с которой мы беседовали, утверждала, что ее муж преподнес ей дюжину алых роз. Мы проверили около десятка цветочных магазинов по соседству и в округе. Результат? Никто не заказывал роз в День Валентина. Во всяком случае, для миссис Андрович.– Ну, и...– Стиву Карелле изменила его проницательность. Можно я сниму ботинки?– Снимай. Я купила два бифштекса. Ты настроен на бифштексы?– Попозже.– Каким образом Карелле изменила проницательность?– Ну, вцепился в эту тощую с трагическим лицом девицу, как будто бы хотел из нее душу вытрясти. Когда мы вышли, я ему заметил, что он был с ней слишком резок. Я же не раз наблюдал его за работой. Обычно с женщинами он мягок. А с этой, как с цепи сорвался. Я поинтересовался почему и сказал, что мне это не понравилось.– А он что?– Как только она открыла рот, он уже знал, что она говорит неправду, и захотел выяснить почему.– Откуда он знал?– Говорит, знал и все тут. В этом и загвоздка. Мы проверили все эти идиотские цветочные магазины и выяснили, что ни один из них в шесть утра не доставлял на дом цветы, мало того, ни один из них не открывался раньше девяти.– Муж мог заказать цветы где угодно в городе, Берт.– Конечно. Но это маловероятно. Он же не служащий какого-нибудь учреждения. Он – моряк. Когда он не в плавании, он проводит время дома. Отсюда напрашивается вывод, что удобнее заказать цветы в каком-нибудь магазине по соседству.– Ну и что?– Да ничего. Устал. Стив отправил нож для разделки мяса на экспертизу в лабораторию. – Он помолчал, затем продолжал: – Она совсем не похожа на женщину, которая может наброситься на мужчину с ножом для разделки мяса. Поди сюда.Она подошла и присела ему на колени. Он поцеловал ее и сказал:– В моем распоряжении весь уик-энд. Стив уступил мне свое воскресенье.– Да неужели?– Какая-то ты необычная.– В каком смысле?– Какая-то мягкая.– Я без бюстгальтера.– Почему?– Хотела почувствовать себя свободнее. Убери руки! – сказала она резко и вскочила с его колен.– Вот тебе бы ничего не стоило наброситься на мужчину с ножом, – язвительно проговорил он, окидывая взглядом сидящую напротив Клер.– Неужели? – холодно бросила она. – Когда ты собираешься есть?– Попозже.– Куда мы сегодня пойдем?– Никуда.– Это почему?– Мне не надо появляться в участке до понедельника.– Очень хорошо.– И у меня была мысль...– Да?– Я думал, что мы сейчас заберемся в постель и так проведем весь конец недели. До самого понедельника. Что ты на это скажешь?– Звучит довольно напряженно.– Да. Но я голосую за это.– Мне придется обдумать твое предложение. У меня были планы пойти в кино.– В кино мы сможем пойти в любое время.– Во всяком случае сейчас я голодна и иду готовить бифштекс, – заявила Клер, бросив на него вызывающий взгляд.– Я предпочитаю постель.– Берт, не постелью единой жив человек.Клинг внезапно вскочил. Они стояли в разных концах комнаты, изучая друг друга.– Какие же у тебя планы на сегодня? – спросил он.– Поесть бифштексы.– Потом?– Пойти в кино.– А на завтра?Клер пожала плечами.– Иди сюда.– Подойди сам.Он пересек комнату и приблизился к ней. Она подняла к нему лицо и крепко скрестила руки на груди.– Весь уик-энд, – прошептал он.– Самонадеянный хвастун.– Куколка.– Правда?– Очаровательная куколка.– Ты меня поцелуешь?– Может быть.Они стояли почти вплотную, но не касались друг друга.Они всецело отдавались моменту, впитывая друг друга глазами и чувствуя, как их обоих захлестывает пламенная волна желания.Он положил ей руки на талию, но не поцеловал. Медленно она разжала и опустила руки.– Неужели правда без лифчика?– Эх ты, великий воскресный любовник, – пробормотала она. – Не можешь сам выяснить, есть ли на мне лифчик или нет.Его рука скользнула под кофточку, и он притянул Клер к себе...Следующая встреча с Бертом Клингом не может произойти раньше понедельника.Дождь к тому времени все еще не прекратится. * * * Тщательно исследовав сумку авиакомпании, Сэм Гроссман снял очки. Он был лейтенантом полиции, специалистом своего дела и руководителем полицейской лаборатории в центре города на Хай-стрит. За время работы в этой лаборатории он повидал трупы и части трупов, обнаруженные в разного рода чемоданах и чемоданчиках, рюкзаках, хозяйственных сумках, коробках и даже завернутые в старые газеты. Правда, авиадорожная сумка в его практике еще не встречалась. Однако эта сумка не вызывала в нем чувства удивления или потрясения. Он не отпрянул в ужасе при виде засохшей крови, которой была покрыта внутренность сумки. Он знал, что от него требуется, и решительно приступил к делу. Сейчас он уподоблялся американскому фермеру, который обнаружил, что одно из его полей можно превратить в отличную пашню, если очистить от валунов и выкорчевать пни. Единственный способ расчистить поле – это начать расчистку.Он уже произвел тщательный осмотр отрубленной кисти и пришел к выводу, что бесполезно пытаться получить какие бы то ни было отпечатки с искромсанных кончиков пальцев. Он взял на анализ кровь руки и установил, что она принадлежала к группе "О".Теперь он исследовал сумку в поисках хоть каких-нибудь сохранившихся отпечатков, но тщетно. По правде сказать, он и не ожидал найти их. Тип, который так обезобразил руку, чтобы скрыть отпечатки, наверняка предпринял соответствующие предосторожности относительно сумки.Он проверил, не сохранилось ли на сумке каких-либо микроскопических следов волос, волокон материи или хотя бы пыли, что могло бы помочь напасть на след убийцы или жертвы, но на наружной поверхности сумки он не нашел ничего ценного.Он распорол сумку скальпелем и внимательно осмотрел ее внутреннюю поверхность и дно через увеличительное стекло. В одном углу сумки он обнаружил остатки какого-то порошка, похожего на оранжевую меловую пыль. Он собрал несколько пылинок для образца и отложил их в сторону. Затем начал тщательно исследовать пятна крови на дне сумки.Человек, не посвященный в тонкости работы лаборатории, счел бы действия Гроссмана абсурдными. Он тщательно осматривал пятно, оставленное от руки, которая находилась в сумке. В чем же, черт возьми, он хотел убедиться? Что рука действительно лежала в сумке? Но это и так было хорошо известно.Но Гроссман должен был удостовериться, что пятно на дне сумки было действительно кровью, что это была человеческая кровь, а если не кровь, то что? Могло случиться и так, что очевидное, на первый взгляд, кровяное пятно было смесью крови с чем-то еще, или, что под ним было другое пятно. Таким образом, Гроссман не тратил время зря, а проводил тщательный анализ.Пятно было красно-бурого цвета, и так как дно сумки было водонепроницаемо, оно запеклось и потрескалось и напоминало засохшую грязь. Гроссман аккуратно вырезал часть пятна, разрезал эту часть на две порции, каждую из которых обозначил «Пятно Один» и «Пятно Два», не пытаясь придумывать что-нибудь более замысловатое. Он бросил оба образца в 0,9% физиологический раствор и затем поместил их на различные пластины. Эти пластины должны были простоять несколько часов в закрытых емкостях, поэтому он начал микроскопический и спектроскопический анализ оранжевого мела, который он обнаружил в одном из углов сумки. Занявшись какое-то время спустя снова пластинами, он накрыл одну из них прозрачной крышкой и начал изучать под очень сильным микроскопом. То, что он увидел под микроскопом, убедило его в том, что кровь принадлежит млекопитающему.Затем он перешел ко второй пластине. Капнул на пятно растворитель, выждал какое-то время, сверяясь с часами, по капельке добавил на диск дистиллированной воды, наблюдая, как на поверхности пластины образуется накипь.Когда она образовалась, он отсчитал по часам три минуты, затем вымыл и высушил пластину.Пользуясь окулярным микрометром микроскопа, он измерил различные клетки крови. Красные кровяные тельца человеческой крови имеют 1/3200 дюйма в диаметре. Диаметры клеток других млекопитающих варьируются. Диаметр кровяного тельца собаки составляет 1/3500 дюйма – ближе всего к человеческому.Диаметр измеренного Гроссманом образца составлял 1/3200 дюйма.Но результаты таких исследований не были гарантированы от ошибок, хотя бы в тысячные доли дюйма. Анализ Гроссмана должен был исключить любую возможность ошибки. Поэтому он довел до конца обычную лабораторную процедуру, которая требует подкрепления химического, микроскопического или спектроскопического анализа реакций на антитела. Эта реакция определит уже наверняка, оставлено ли пятно человеческой кровью.Реакция на антитела очень проста. Если взять, например, кролика и ввести в его кровь какую-то долю человеческой крови, произойдет следующее. В крови кролика образуется антитело, которое вступит в реакцию с протеином введенной крови. Если реакция положительная, поступившая кровь может быть классифицирована как человеческая.Анализ пятна дал положительную реакцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20