Это показалось ему несколько странным.
– Может, не долетели еще? – предположил он, топчась на краю обрыва.
Барбуз меланхолично пожал плечами:
– Наверное…
– Или зацепились за что-нибудь и висят?
– Тоже может быть…
– Или там внизу вместо камней другое что! Сено там или вода?
– Опять же вероятно…
– Или, например…
– И такое случиться может, – машинально поддакнул людоед.
Горе-проводник сердито обернулся:
– Да я же еще не сказал ничего! Что ты головой киваешь? Сидит блох вылавливает, нет чтоб за товарища поволноваться!
– Это как ты, что ли? Бегать взад-вперед и вздыхать? – ничуть не смутился великан. – Да чего мне за него волноваться? Авось не пропадет! Он меня шлемом – знаешь как?!
– Ты себя с Белой Колдуньей-то не сравнивай!
– А я не сравниваю. Я вовсе даже и не сравниваю… Только волноваться за него все одно не стану! Вот если бы господин Хайден туда упал – тогда да! Он меня из тюрьмы вытащил, разрешил тюремщика немножко поесть… А этот ваш герой даже лошадь и ту пожмотничал!
– Мало того что людоед, – всплеснул руками Лир, – так еще и такой мелочный, что противно даже! А от Гнили тебя кто спас?!
– А из-за кого она меня чуть не съела?!
– А если б не Аркадий, я бы вообще в тюрьму бы не пошел! Потому что чудовищем бы до сих пор бегал!
– А я бы в ту тюрьму и не попал, если бы не он!
– А… А ну тебя к хмырям болотным! Струсил, так сразу и скажи!
– А ты не струсил, да?! То все: «Я с вами, я с вами…» – а как до дела дошло, так только ручкой вослед и помахал!
Отпрыск лесных князей покраснел, засопел и отвернулся. Потом посмотрел на черный туман, вспомнил заброшенное поместье, долгие тоскливые ночи в лесной чащобе, вирусолога, медленно опускающего тесак…
– Сэра Хайдена стыдил, – тихо пробормотал он. – Не по чести, мол, не по совести… А сам? Ведь действительно струсил, струсил же!
– Вот-вот! – обрадовался Барбуз. – А меня попрекаешь! Эй, ты куда?!
Горе-проводник решительно занес ногу над пропастью, храбро зажмурился и ухнул вниз. Черная пелена беззвучно разошлась в стороны и так же беззвучно накрыла паренька с головой.
Людоед подхватился с камня, на котором сидел, и заверещал на пол-Равнины:
– Стой! Куда?! А я?! А меня? Как я тут один?! – Он бестолково заметался по краю Разлома, горестно причитая: – Люди… Всегда они так! Сначала шлемом по башке, потом жены законной лишают, потом лошадей бешеных натравливают, в тюрьму сажают, по болотам заставляют бегать, не кормят… а потом – раз! – и нету их! Прыг – и поминай как звали! Что один, что другой… Ну и катитесь, да! Без вас даже и лучше! Да я теперь свободный людоед, никто мне не указ, что хочу, то и буду делать… А-а-а, а что же я делать-то теперь буду-у?! Лир! Аркадий! Подождите меня-а-а!!

Колдунья с удовлетворенной улыбкой смотрела в котел, на кишащую в его чреве нежить. Картина эта радовала ее черную душу, как обычного человека радует ясное солнечное утро. Кончики пальцев покалывало от искр Силы. Силы собственной власти над Призванными. Силы повелевать. Силы разрушать. Пришло ее время!
– Кошка!
Никто не ответил.
– Кошка! Куда опять запропала?!
Старуха, во второй раз не дождавшись отклика, обернулась к эбонитовому столику. Черной советницы не было. В приоткрытую дверь залы колышущейся вуалью просачивался серный туман. Все еще не веря мелькнувшей мысли, колдунья повысила голос:
– Кошка! Ко мне, немедленно! Совсем распустилась!
Голос старухи одиноко пронесся по темным коридорам пустого дворца, гулким эхом отражаясь от стен. Разумеется, на зов никто не отозвался…
– Сбежала, мерзавка… – поняла госпожа, до знакомого треска сжимая в руках деревянный посох. – Вот как… Никому верить нельзя! Я это всегда знала! А уж кошкам – в особенности…
Она посмотрела в котел, снова не удержавшись от довольной ухмылки, и взяла с полки зеркало.
– Границы сотри, сквозь стены смотри… – привычно забормотала колдунья, – того, что велю, покажи, не соври! Героя мне! Быстро!
Зеркальце послушно затуманилось и через мгновение выдало картинку: сквозь черную муть верхом на какой-то странной лошади пробирался долгожданный герой. Судя по мимике, непрерывно ругаясь.
– Как?! – обмерла старуха, поднося зеркало к самым глазам. – Так он уж здесь?! А феникс где?! Неужто с пустыми руками пришел?! Да не может того быть! Зеркало! Дай-ка поближе…
Картинка сию минуту укрупнилась, и стало видно, что молодой человек прижимает к груди какой-то закутанный в белое полотенце овальный предмет. Колдунья замерла.
– Это не феникс… – тоскливо пробормотала она. – Чего же он мне притащил-то, стервец?
Край полотенца сполз, на мгновение обнажив переливающуюся солнечным золотом поверхность чего-то очень знакомого…
– Дак это ж яйцо! – прозрела старуха. – Яйцо фениксово! Птицу живьем не донес, гаденыш! Гер-рой, язви его в печень, с большой буквы «Г»!!
Она уже размахнулась, чтобы швырнуть ни в чем не повинное зеркало в стену, но вдруг замерла. Глаза Белой Колдуньи вспыхнули от внезапно пришедшей в голову догадки.
– Ведь птица феникс умереть не может! Живое оно, яйцо-то! Стало быть… – Она захохотала, потрясая над головой крючковатым посохом. – Стало быть, недолго ждать мне осталось, недолго в застенках томиться! Теперь-то я всем покажу!!
Будто в подтверждение ее слов мгла за окном черным бархатом плеснула в стены дворца. Зазвенели, трескаясь, стекла…
– Эй, слуги мои верные!!! – Набалдашник посоха ударил в раскаленный бок чугунного котла. – Выбирайтесь на поверхность, бейте, рвите, не жалейте, не жалейте, не жалейте никого и ничего! Пейте реки, жгите рощи, ночь длиннее, день – короче… пусть узнает, кто захочет, силу Слова моего!!
Вода в котле, пузырясь, полилась через край. Да только полно, вода ли это? Зал наполнился скрежетом острых зубов, противным скрипом когтей о каменный пол, треском чешуи и хлопаньем крыльев… Из котла, шипя и извиваясь, щелкая челюстями и толкаясь, увеличиваясь и увеличиваясь в размерах, полезло такое, что заставило бы даже разработчиков компьютерной игры «F.E.A.R.» просыпаться по ночам в холодном поту и до утра дрожать, натянув одеяло на голову…
Но саму колдунью кошмарное зрелище только радовало. К тому же лично ей оно не грозило никоим образом…
Углядев в своре нечисти подходящий экземпляр – с большими крепкими крыльями, старуха повелительно взмахнула посохом:
– А ну, подойди-ка! Надоело пешком, да и без надобности мне уже… – Она взгромоздилась на чешуйчатый хребет крылатого гада и огрела его все тем же посохом по змеиной длинной шее. – Пошел! Героя найти надо, пока остальные до него не добрались… Яйцо растопчут, материал испортят… А из крови феникса такой эликсир получить можно – звезды тебе поклонятся! Солнце под твою дудку плясать начнет, с луной местами поменяется! Не видывал мир такой Силы… Ну так увидит! Пошел, кому сказано?! Давай в окно, так оно быстрее будет…

Туман мешал дышать. Сделав пару глубоких вдохов и едва не отравившись, Аркадий размотал широкий кушак на поясе, разорвал его на две половины и прикрыл одной частью себе нос и рот, а второй – морду мула, оставив незащищенными только глаза. Стало немножко легче…
– Где уже бабушенция эта? – бормотал вирусолог, вертя головой по сторонам. Видимость была практически нулевая. – Как ежики в тумане, ей-богу…
Они пробирались по дну Разлома, то и дело спотыкаясь о камни. Спуск, вопреки опасениям медика, прошел безболезненно – черная муть была настолько густой и вязкой, что падение сверху вниз затянулось минут эдак на десять – опускались, как при замедленной съемке… Легкий толчок – и вот уже копыта мула уперлись в каменистую землю. Единственное «но» – куда двигаться дальше, оставалось загадкой!
– Все, что начинается плохо, кончается хуже некуда! – вынес вердикт Ильин, безуспешно пытаясь разглядеть собственную вытянутую вперед руку. Руку было видно только до локтя. – Причем есть у меня такое подозрение, это еще далеко не конец… Э-ге-гей!!! Есть тут кто живой?!
Туман безмолвствовал. Аркаша приподнялся на стременах, чуть отодвинул в сторону «ватно-марлевую повязку» и крикнул:
– Эй! Колдунья! Ты где?! Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало!! Господи, чувствую себя полнейшим идиотом…
Мул повернул голову и согласно фыркнул. По его морде читалось, что идиотом вирусолог не только себя чувствует, но и выглядит, прямо скажем, соответственно.
– Кармен! – проорал медик. – Ты здесь?! Ты меня слышишь?! Черт побери, меня слышит вообще хоть КТО-НИБУДЬ?! Я зачем сюда приперся?! В ораторском искусстве практиковаться?! Але-о-о!! Народ! А вот кому тут героя крутости немереной? Кому феникса новопреставленного? А то сейчас вот развернусь и уйду обратно, чтоб вам тут всем лопнуть!!
– Аркадий? – раздался впереди нежный женский голос. – Это ты?
– Кармен?!
Из тумана выступила стройная фигурка девушки. Она радостно улыбалась.
Вирусолог кубарем скатился с седла на землю:
– Кармен! Ты жива! Бог мой, я уже думал, никогда тебя не найду…
– Я сама тебя нашла, – улыбнулась испанка, приближаясь. Правда, пылких объятий, вопреки ожиданиям молодого врача, ему не обломилось. – Ты принес феникса?
– Принес, само собой… – Аркаша озадаченно смотрел на нее.
К радости от долгожданной встречи примешивалось какое-то неприятное чувство. С одной стороны, тут бы и схватить любимую в охапку, прыгнуть в седло, да и дать деру как можно скорее, но… Что-то определенно было не так!
– А где твой Педро? – спросил медик, изучая пристальным взглядом не перестающую улыбаться девушку.
Испанка пренебрежительно махнула рукой:
– Ах, неважно! Мне нет до него дела… Это – яйцо феникса?
– Да… – поник головой Аркадий. – Не уберегли мы его… Но он скоро вылупится! Вот, видишь, скорлупа уже трещину дала!
Он вытянул руки и откинул полотенце. Девушка отступила на шаг:
– Дай его мне! Только… заверни, мало ли что…
– Оно тяжелое, Кармен… Слушай, садись в седло скорее, надо ноги уносить! Я эту колдунью не видел и видеть не хочу! Черт с ним, с Педро, тебя нашел, и ладно…
Тонкая рука протянулась к уздечке.
– Хорошо! Давай мне яйцо, я подержу…
Мул дернул мордой, взревел и отшатнулся от законной хозяйки. Аркаша вытаращил глаза:
– Ты чего, дурачина?! Нашел время характер показывать! Стой смирно! Карменсита, давай я помогу…
Легче было сказать, чем сделать… Мул взвился на дыбы, молотя в воздухе копытами. Испанка сузила черные глаза:
– Ах ты, упертая скотина! А ну, успокойся! Аркадий, дай мне феникса!
– Не дам. – Вирусолог покрепче прижал яйцо к груди и пристально посмотрел на девушку.
Такого злобного выражения на смуглом хорошеньком личике он никогда прежде не видел. И кроме того, какой бы у непарнокопытного ни был мерзкий характер, как бы он там себя ни вел, Кармен никогда даже голоса на него не повышала! А тут – «скотина»…
– Не дашь? – сдвинула брови красавица, и розовые губы угрожающе скривились. – Почему? Разве ты не для этого сюда его принес? Мы должны отдать яйцо Белой Колдунье, иначе она не выпустит нас отсюда!
Вирусолог молча смотрел на Кармен. Происходящее ему совершенно не нравилось.
– Ну же, Аркадий… – Девушка снова ласково улыбнулась. – Ведь ты пришел спасти меня! Неужели ты больше этого не хочешь? Ты оставишь меня здесь? Феникс тебе дороже, чем я?
Ильин заколебался. Мягкий голос убаюкивал, прогонял все страхи, усыплял недоверие. Девушка сделала шаг вперед и обвила руками шею вирусолога. Черные глаза лучились нежностью.
– Я думала, ты любишь меня… Любишь?
– Да… – как зомби, кивнул Аркаша.
Испанка улыбнулась:
– Тогда отдай мне феникса! Я отнесу его колдунье, и мы уйдем отсюда! Уйдем вместе…
– Хорошо…
Сбитый с толку медик, не обращая внимания на взбесившегося мула, покорно протянул ей яйцо. Полотенце соскользнуло с гладкой поверхности, и на какой-то миг, рассеивая густой черный туман, золотая скорлупа вспыхнула ярким солнечным светом. Испанка взвизгнула не своим голосом и отшатнулась, закрывая лицо широким рукавом…
Аркадий вздрогнул и пришел в себя, отчаянно моргая слезящимися от едкого тумана глазами. Яйцо мирно покоилось в его руках, играя желтыми бликами. Мул успокоенно притих, сочувственно поглядывая на растерянного героя… Кармен как в воду канула.
– Кондра-ат Касьяныч! – прозрев, ахнул медик. – Так меня тут только что чуть как дурачка не развели?!
Мул снисходительно кивнул, настороженно поглядывая по сторонам. Аркаша свел брови на переносице, подобрал упавшее на землю полотенце, хорошенько закутал в него теплое яйцо и взгромоздился обратно в седло:
– Ну уж нет! Черта с два я им птичку так просто отдам! Это же надо – чуть не нагрели, как лоха ушастого! Ничего… теперь если кого и встречу, буду три раза на вшивость проверять! – Он похлопал мула по шее. – А ты молоток, дружище! Сразу понял, что не она это… Ты если что – сигналь, договорились? А то – сам видел…
Мул важно кивнул.
– Ну вот и ладушки! – Аркаша выпрямился в седле и задумчиво проронил: – Только вот бабку найти все-таки надо! Сто к одному – где она, там Кармен! А без Кармен я отсюда никуда не уйду.
Они снова двинулись вперед. На ощупь, наугад, предельно напрягая слух, чтобы в случае чего их не застали врасплох. Шли вроде бы и недолго, но Аркадию, потерявшему все ориентиры и не видевшему вокруг ничего, кроме черной плотной завесы, казалось, что он бродит здесь целую вечность и еще два года сверху… Разнообразие вносили только периодически появляющиеся химеры в виде его друзей: лже-Карменситой Разлом не ограничился. Потом был Лир, потом – Барбуз, потом даже Хайден, но тут Аркаша и с мула спускаться не стал – знал, что барона в Разломе нет и по определению быть не может! Все призраки как один кидались вирусологу на шею с изъявлением любви и верности и навязчиво упрашивали отдать яйцо. При предъявлении требуемого (путем отдергивания полотенца и сования под нос) пугались, отскакивали на безопасное расстояние и исчезали, не простясь… В общем, Аркаша даже как-то попривык к постоянным претензиям зловредных фантомов, тем более что нападать и силой вырывать феникса у него из рук химеры не пытались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42