Так и пришлось тащить дальше на загривке, в надежде, что сама очнется…
– Бросай ее к черту! – решил Ильин. – А то устроилась, посмотрите-ка… Бросай-бросай, ты из-за нее еле ползешь. А уже утро…
Болото давно осталось позади. После той пирровой победы над злобными караконджалами путешественников больше никто не беспокоил. Семь миль отшагали беспрепятственно, даже в трясину ни разу не провалились… Правда, времени много потеряли – весь день и часть ночи. Как до Равнины добрались – рухнули прямо на грязный песок и уснули, не заботясь о собственной безопасности… Хотя Равнина в этом смысле была местом относительно спокойным. Это обусловливалось и непригодностью ее для жизни, и близостью Зияющего Разлома. Зверья здесь не водилось, люди сюда не заглядывали, а нечисти хватало болота и Гнилых пущ…
Утром, продравши глаза и пересчитав спутников по головам, Аркадий постановил – идти! Обратного пути у товарищей все равно не было, с фениксом или без него. Кроме того, у вирусолога перед глазами все время стояло смуглое личико бессовестно обманутой королевой испанки… Какое там – «повернуть назад»?!
Барбуз с видимым облегчением опустил свою тяжелую ношу на землю и потянулся:
– Эхх! Так-то лучше! Но ведь долго идти пешком-то!
– А ты что предлагаешь? – Медик пожал плечами. – С этой клячей на горбу мы вообще до самой пенсии тут бродить будем… Ладно, в конце концов, его величество прямо сказал – пока птичка у нас, старуха Карменситу не тронет. Значит, лишних два-три дня ситуацию не меняют… А там, глядишь, и клювастый вылупится! У них ведь все это быстро, а, Лир?
– Точно не знаю, – задумчиво ответил паренек, – но если легенду вспомнить, то феникс всего-то в нашем мире две недели проводит… Он тут уже давно, стало быть…
– У нас есть шанс! – закончил за Лира Аркадий. – К тому же я не думаю, что…
Что именно он «не думал», так и осталось невысказанным. Вирусолог приостановился, сделал ладонь козырьком и уставился куда-то вперед. На горизонте темнела черная точка. Точка двигалась, подпрыгивала и постепенно увеличивалась в размерах.
– Мужики, вам это ничего не напоминает?
– Лошадь? – пробасил Барбуз, приглядываясь.
Лир сощурился и звонко расхохотался:
– Мул! Это же мул!
– А Кармен там не видно, нет? – заподпрыгивал Аркаша.
Паренек с сожалением покачал головой:
– Нет… Один он… Но это тоже хорошо!
– Чем же конкретно?
– Он нас сам отвезет куда надо, – улыбаясь, пояснил потомок лесных князей. – Даже карта больше не нужна, наверняка Кармен его у самого Разлома оставила, дорогу он найдет!
Паренек сунул два пальца в рот и громко протяжно свистнул. Точка вдалеке на мгновение замерла, издала пронзительно-радостный рев и запрыгала с удвоенной скоростью…
– А с этой что делать? – спросил Аркадий, глядя на неподвижно лежащую лошадь.
Лир пожал плечами:
– Да тут оставить, что же еще…
– Можно съесть! – облизнулся людоед. – Пока свежая…
– Дров взять негде, – оглядываясь по сторонам, вздохнул вирусолог, который, чего греха таить, сейчас тоже от хорошей отбивной не отказался бы. – А так и вправду подзакусили бы…
– А зачем дрова? – удивился великан, примериваясь, с какой части лошади начать завтрак. – И так хорошо! Даже и сочнее…
– Барбуз, фу! – рявкнул медик. – Еще чего не хватало! Она же живая!
– А что с того толку?! – в свою очередь возмутился людоед. – Живая она… Конь должен возить людей! И если он этого делать не хочет, а пристрастился в обратку на людях ездить, то таких коней…
– Скажи лучше, что просто жрать хочешь!
– И хочу! И скажу!
Лир посмотрел на сердитых спутников и потихоньку склонился над неподвижной лошадью.
– Вставай, – сказал он. – Иначе съедят. Я не шучу, вон там впереди – мул. Поедем мы на нем. А тебя Барбуз съест, он голодный… Это Аркадий для порядку с ним ругается, а так отдаст ему тебя, и все! Сытый людоед сильнее и безопаснее…
Лошадь открыла один глаз. Он был круглый, как блюдце, и полный ужаса.
Лир кивнул:
– Да-да, я не шучу! Ты сама послушай…
Лошадь приподняла голову и навострила уши.
– Нет, бородавчатый, и не проси… Ты, значит, тут мясные деликатесы наяривать будешь, а мы с Лиром – слюной давиться?!
– Зачем? Лошадь большая, даже я всю не съем!
– А я сырое мясо не употребляю!
– Так ведь вкусно!
– Ага, пресное, несоленое, из рук выскальзывает, вся морда в кровище, а вокруг мухи зеленые – туда-сюда, туда-сюда? Спасибо, перебьюсь…
– А я?!
– Ну ладно, ешь… Только за камни отойди, чтоб я не видел! Что-то я больно чувствительный в последнее время… И Лиру опять же несколько рановато на такое смотреть! Ведь только жить начинает…
Лошадь, до которой наконец дошло, что ситуация явно развивается не в ее пользу, испуганно заржала и вихрем взвилась с песка на все четыре копыта, заткнув за пояс самого Джеки Чана с его трюками без каскадеров и страховки…
Барбуз приуныл. Аркаша развел руками – мол, извини, друг, тут уж я ничего сделать не могу!
Лир потрепал по шее вовремя одумавшееся животное и свистнул еще раз. Мог бы и не свистеть – мул уже перемахнул через невысокое нагромождение камней, посрамив легендарную Сивку-Бурку, в три прыжка достиг нашей компании и, ткнувшись мордой в лоб горе-проводнику, что-то торопливо зафыркал. Лир слушал и кивал, разбавляя это фырканье глубокомысленным:
– Угу… И что? А она? Да-а?! А потом? Сколько, двое? Угу… А по времени отсюда сколько получится? Какой туман? Черный? Угу… Угу… Я тебя понял…
Когда мул наконец успокоенно притих, нетерпеливо гарцуя на месте, паренек поднял голову и сказал:
– Плохо дело! Белая Колдунья большое зло затеяла! Мул говорит, весь Разлом туманом заволокло, да не простым, а черным, непроглядным, серой отдающим. В одночасье, говорит, видимость пропала…
– А Кармен? – высунулся вперед испереживавшийся вирусолог.
– Ее старухины слуги схватили, двое, огромные, страшные, но не убили, даже не укусили ни разу, просто во дворец уволокли. Мул помочь не смог, она его наверху оставила, у трещины, боялась, что ноги переломает, там спуск больно крутой. – Лир посмотрел на товарищей. – В общем, не все пока так страшно, но нам надо спешить!
– Это и ежу понятно! – нервно сказал молодой врач, лихо вспрыгивая на спину выражающей полнейшую боеготовность лошадки.
Лир оседлал мула. Расстроенный людоед вздохнул и смирился с тем, что пока придется немного поголодать…
– Ехать-то далеко? – уже подпрыгивая на спине четвероногого «транспорта», спросил Аркаша.
Лир замотал головой:
– Не очень! Мул сказал, что он на рассвете туман увидел – и сразу за подмогой бросился! А сейчас утро раннее, еще до полудня далеко… К обеду должны на месте быть!
– Это хорошо… – Ильин оглянулся назад и тихонько вздохнул: – Эх, Хайд… Ну где ты, старик?! Ты нам тут во как нужен! Лир, ты сэра Эйгона так и не нашел? Как же это вы с ним разминулись?
– Не знаю, – быстро ответил паренек, украдкой мигнув Барбузу, чтобы помалкивал. – Паника в городе началась…
Вирусолог опустил плечи.
– И чего вот ему тогда в голову стукнуло про диктатора правду-матку на весь квартал резать?! Дурак дураком, хоть и барон и друг мне… Может, догонит еще?
– Может быть, – поддакнул Лир и поспешно отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Аркадий прочел по его лицу все, что он думает по поводу барона вообще и его дворянской чести в частности…
Впрочем, Аркаше было не до того. Он смотрел вперед, на уходящую вдаль пустынную Равнину, и думал о том, что героем диктатор с колдуньей называли его совершенно незаслуженно… Герой – это такой гибрид Джеймса Бонда с Суперменом, он высок, красив, крут как вареное яйцо, гнет мизинцем стальные рельсы и попадает в глаз белке с расстояния в два километра. Ну такие мелочи, как какая-нибудь волшебная палица или на худой конец ручной пулемет, вообще обсуждению не подлежат… А у него что? Меч, которым он умеет разве что высокохудожественно резать колбасу, диплом микробиолога, толку от которого и в прежней жизни никакого не было, голодный людоед, дрожащий перед собственной женой, временно усопший феникс и расколдованный недоросль, пускай даже не без способностей. Арсенал – зашибись! А Белую Колдунью, говорят, в этот самый Разлом дюжина продвинутых магов запредельно высокого уровня запихивала, и то насилу справились!
– Тьфу ты! – буркнул себе под нос расстроенный Аркаша. – И что мне в госпитале не лежалось, скажите, пожалуйста? Теперь вот… геройствуй как хочешь! А все Кармен – нужен ей был этот Гомес?! Сейчас бы все вместе были и Феликс живой…
– Вы что-то сказали, Аркадий? – обернулся скачущий рядом Лир.
Вирусолог хмуро поднял голову и ответил:
– Запомни, мелкий, все проблемы в этой жизни из-за баб!
– Все-все?!
– Абсолютно. Ева съела яблоко, Пандора открыла ящичек, из-за Елены началась Троянская война, а про Юдифь я вообще промолчу… Что им вечно все не так? Можно подумать, этот Педро чем-то лучше меня…
– A-a, вот вы к чему!
– А что ты ухмыляешься?! Тебе все эти радости еще предстоят… Если, конечно, из Разлома живыми уйдем. Эти женщины! Они, знаешь… как соль! С ними несладко, а без них – невкусно…
– И что же нам делать? – моргнул паренек.
Аркаша вздохнул, вспомнил ласковые черные глаза и сказал:
– Что-что… Терпеть!
Лир с недоумением посмотрел на своего «спасителя» и пожал плечами. Ход мыслей вирусолога ему был не очень понятен.
…Огромная трещина на песчано-безжизненной поверхности Равнины, протяженностью в несколько сотен метров, Зияющим Разломом именовалась не зря. Темный провал между рваных каменных краев тянул подойти поближе к краю и заглянуть… Хотя глядеть там, в сущности, было не на что. Мул ни на йоту не приврал – клубящийся в разломе угольно-черный туман выпирал из скважины, бугрился волнами, размазывался грязными потеками по невидимому куполу границы древнего заклятия и вызывал только одно желание – бежать отсюда куда глаза глядят и никогда обратно не возвращаться.
– Дас ист фантастиш, унреалистиш! – присвистнул Аркаша, окидывая взглядом конечный пункт назначения. – Так нам сюда? Что-то не вдохновляет, ей-богу…
– Это Разлом, – сказал Лир. – Аркадий, вы все еще уверены, что хотите спуститься туда один?
– Я уверен только в одном… Что вообще туда соваться не хочу! – честно ответил вирусолог, осторожно тыкая кончиком пальца в туман. Черная муть оживилась, завилась кольцами и облепила палец, как несвежий кисель с повышенным содержанием крахмала. – Фу, ну и гадость! – Он отдернул руку и оглянулся на спутников: – Говорите, герой я?
– Герой! – хором подтвердили оба, делая синхронный шаг назад, подальше от темной трещины.
Ильин нервно хмыкнул:
– Соратнички! Поддержки от вас – как от моего папани рассуждений о ядерной физике… Ладно! Сидите тут, я постараюсь быстрее. Одна нога – здесь, другая – там…
– Лучше чтобы здесь, и обе! – прогудел Барбуз. – Нехорошее это место! Может, пойдем лучше отсюда, а?
– Не сбивай с панталыку! – потребовал медик, собираясь с духом. – Елки-палки, ну и куда тут шагать?! Не видно же ни черта!
– А вы на ощупь! – подсказал Лир.
Аркадий смерил его недовольным взглядом:
– Ага! Уже полетел! Я не каскадер с узкой специализацией по прыжкам на тот свет…
Он прошелся туда-сюда по краю бездны, потыкал носком сапога рыхлый туман, пожалел про себя об отсутствии парашюта и застыл над Разломом, задумчиво грызя ноготь на большом пальце.
– Аркадий? – осторожно позвал его горе-проводник.
– Цыц! Не видишь, сеанс провожу… – Ильин глубоко вздохнул, порылся в кармане жилетки и извлек из него смятый клочок бумаги. – Так. Мне тут диктатор инструкцию сунул… Надо свериться, а то вдруг чего забыли?
Любопытный мальчишка сунул нос в лежащую на ладони медика бумажку и забормотал:
– Вера, сердце, феникс, герой… Это что?
– Это список. Список составляющих. – Аркадий почесал в затылке. – Ну вроде все при мне. Только велено на лошади явиться! Стало быть…
– На лошади? – изумился Лир. – Да лошадь ноги переломает, отсюда спускаясь!
Недавняя симулянтка, очень верно истолковав заинтересованный взгляд двух пар глаз, попятилась…
– Лови, – сквозь зубы прошипел Ильин. – Сбежит – условие не выполним…
– Барбуз! – шепнул паренек, сигналя зевающему направо-налево людоеду. – Лошадь… Ло-ошадь!!
Куда там! Пока Аркаша пытался азбукой для глухонемых объяснить бородавчатому, что коня ни в коем разе отпускать нельзя, пока великан понял, чего от него хотят… Одним словом, пока они копались, лошадки и след простыл! Мул презрительно проводил глазами тающее вдали облачко пыли и плюнул себе под копыта.
И зря.
Потому что, кроме него, вариантов у бедового героя больше не осталось. Что мул, что лошадь – одна компания, решил Аркадий, и на ком из них конкретно он явится пред очи Белой Колдуньи, был для него вопрос непринципиальный. Конечно, сам мул так совершенно не считал, но его ценное мнение в расчет уже не шло…
– На изготовку! – звучно скомандовал вирусолог, разоружаясь. С трудом поборол желание оставить себе хотя бы маленький ножичек, но вспомнил условие – явиться без оружия – и нехотя побросал все причиндалы на землю…
Упирающегося мула потащили к краю трещины под его же дикий рев. Кое-как усадили в седло медика, сунули последнему в руки поводья и сообща благословили.
– Подумаешь, колдунья… – храбрился Аркадий, пытаясь смотреть на вещи оптимистично. – Могло быть хуже… Я же – герой! И я – прыгну!!
Мул мелко затрясся от негодования и громко фыркнул. Лир развел руками:
– Он говорит – ты герой, ты и прыгай!
– Передай ему – будет много разговаривать, пойдет зеленому на закусь! Умные все стали…
Вирусолог зажмурился, вцепился обеими руками в поводья и ударил пятками в ребристые бока «лихого коня»:
– A-a, Хилари нам Клинтон?! Н-но-о!!
Верный четвероногий спутник прекрасной Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария у Вальдес Хуан Муан Эскобара, закусив удила, рванул вперед.
На долю секунды распластался в воздухе над бездной, дернул всеми четырьмя копытами сразу и исчез в густом тумане… Стало тихо. Лир оттопырил ухо в сторону черной трещины, но ничего не услышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42