Выпрямившись, он махнул рукой Сэму, веля готовиться в путь, и мрачно пробурчал:– Пора покончить с этим делом раз и навсегда.А сам при этом подумал, что, может быть, тогда сможет полностью выкинуть из головы эту женщину. Глава 38 Китти по каплям вливала бульон в рот маленькому индейцу. Было холодно, очень холодно, и дырявое одеяло, которым пленница кутала плечи, ничуть не грело. Так же как и полупогасший костер у входа в жалкую хижину. Бушевавшая кругом война загнала чероки в ловушку, не дав толком подготовиться к суровой зиме. Со слов тех, кто хоть немного изъяснялся по-английски, Китти знала, что, как только уляжется пурга, вождь поведет племя на запад, подальше от войны.Она уже потеряла счет дням, проведенным в племени чероки. Правда, Китти не на что было пожаловаться – обращались с ней хорошо и даже почитали за большую целительницу. Китти удалось вылечить сына вождя. Мальчик страдал от сильной пневмонии и был так плох, что дикари вообразили, будто его уже забрал к себе «великий Дух». Несмотря на скудость запаса лекарств, находившихся в докторском саквояже, Китти удалось выходить малыша, и теперь она пользовалась огромным почетом.Зато шансов вернуться домой у Китти почти не было. Она попыталась было выучить индейцев той самой целительной силе, но они лишь возмутились, сочтя, что она посмела бунтовать против решения «Духа», ниспославшего ее на благо всего племени. И теперь пленнице только и оставалось, что считать бесконечные зимние месяцы да гадать, выиграл Юг войну или проиграл, жив ли отец и какова судьба матери. И что в конце концов стало с Натаном и Тревисом?Дрожа под ветхим одеялом в холодной убогой хижине, Китти призналась самой себе, что оба этих человека оставили в ее жизни глубокий след и она одинаково интересуется судьбой обоих. Война ли изменила Тревиса или он и прежде был таким жестоким? И только ли война виновата в переменах, произошедших в Натане и разрушивших их любовь?Множество вопросов родилось у Китти в голове, но вряд ли она узнает на них ответы, пока находится в неволе. А чероки ни за что не отпустят ее. Они постоянно с ней превосходно обращаются, но тем не менее она их пленница.Больной мальчик заснул. Поплотнее закутавшись в одеяло, Китти вышла из хижины, в холод зимней ночи. Небосвод очистился и сиял звездами. Это хорошо. Может быть, прекратятся метели и немного потеплеет. А сейчас можно отправиться в свою хижину, укрыться старыми медвежьими шкурами, согреться и постараться ненадолго заснуть. Утром, с первыми лучами солнца, к ней приведут новых больных. Чероки полагают, что она способна работать без передышки, с восхода до заката. Подумать только, скольким болезням подвержены несчастные дикари! Кому-то Китти смогла помочь, но большинство так и умерло от недуга. Из-за практически полного отсутствия лекарств и инструментов Китти приходилось полагаться на помощь Всевышнего, который не позволит умереть слишком большому числу ее пациентов. Ведь в противном случае вера в целительную силу Китти быстро иссякнет и ее будет ждать участь обычной скво.Дрожа от холода, Китти свернулась клубком и накрылась шкурами. От скудной и грубой пищи она чувствовала постоянное недомогание. Интересно, сколько она потеряла в весе? Китти попыталась прикинуть. По меньшей мере, фунтов тридцать. И хотя под рукой не было зеркала, чтобы взглянуть на себя, можно было представить, какая она тощая. При каждой возможности она грела воду и устраивала некое подобие мытья. А также пыталась ухаживать за волосами, что было отнюдь не просто. Гораздо проще было смириться с судьбой, перестать следить за собой и превратиться в грязную уродину. Однако пленница с упорством утопающего продолжала следить за своей внешностью.Чувствуя, как все тело ломит от усталости, она закрыла глаза. И как всегда, тут же явились образы Натана и Тревиса. Натан – тот, прежний, прекрасный юноша. И Тревис – холодный, жестокий и в то же время ласковый и нежный. Китти попыталась представить, что вышла, к примеру, замуж за Тревиса. Уступил бы он ее тяге к самостоятельности, к стремлению добиваться в жизни собственных целей? Или захотел бы, чтобы она сидела дома и рожала ему детей, как того требовал от нее Натан? У Тревиса железная воля. И если бы они сцепились, неизвестно, чья бы взяла.Веки налились тяжестью. Ее уносило на волнах грез. Чьи-то горячие губы прижимаются к ее шее, скользят вверх, к губам. Нежные поцелуи Натана. Нет. Натан никогда так ее не целовал. Это Тревис заставлял ее раздвинуть губы, чтобы язык мог проникнуть в рот. Это всегда ее так возбуждало – и внезапно ей стало жарко под слоем медвежьих шкур.Но в тот же миг поцелуй прервался. И рот мягко закрыла сильная ладонь. Так это не было сном! Испуганно распахнув глаза, она забилась в чьих-то руках.– Ни звука, – прошептал знакомый голос. – Ты что, хочешь всполошить всех чертовых дикарей?Постепенно ладонь разжалась, и Китти ошеломленно прошептала:– Тревис…– Верно. А теперь, черт побери, ползи за мной и веди себя тихо. Мне удалось пробраться сюда незамеченным, и я смогу выбраться обратно, только если ты не устроишь скандала и не перебудишь все племя.Китти покорно дала взять себя за руку и увлечь прочь из тесной хижины, за пределы стоянки, в густой лес. В тишине ей казалось, что сердце в груди стучит громче, чем боевые барабаны чероки. Тревис здесь, с ней! Это правда, это не сон. Он пришел ее спасти. О Боже, только бы это не оказалось сном! И если это все-таки сон, Боже, не дай ей очнуться. Пусть чудесные грезы превратятся в вечное забытье, если им не суждено стать явью.Добравшись до леса, Тревис остановился, чтобы перевести дыхание.– Я целых два дня ползал на карачках вокруг вашего проклятого лагеря, – говорил он, – чтобы точно знать, где эти черти прячут тебя на ночь. Боялся, что тебя успели сделать чьей-то женой и придется перерезать глотку твоему сожителю.Они продолжили путь. Китти не в силах была произнести ни слова, обуреваемая вихрем радостных чувств. Тревис здесь. Он пришел за ней! Значит, он неравнодушен к ней! И первым делом он ее поцеловал – в этом-то она уверена. И теперь в душе у нее бушевала настоящая буря. Что будет дальше? Почему он явился сюда? Ведь он никогда не любил ее, даже не хотел по-настоящему, зачем же теперь рискует собственной жизнью?Наконец после примерно получасового изнурительного марша по заснеженному лесу они добрались до того места, где Тревис оставил лошадь Торопливо усадив Китти позади себя, он поскакал дальше в глубь леса, все больше удаляясь от стоянки чероки. Небо оставалось совершенно чистым, снег прекратился. Их след будет ясно виден. На это и рассчитывал Тревис. Они доедут до небольшого лагеря дезертиров-южан, который Тревис высмотрел пару часов назад. Они постараются запутать следы, так чтобы подозрение пало на южан. И пока индейцы будут пытаться отбить свою пленницу, Тревис будет уже далеко.Китти, придя в себя, наконец решилась задать вопрос:– Тревис, как тебе удалось меня отыскать?Колтрейн тут же напрягся, и Китти почувствовала это, прижимаясь к нему в седле.– Мы с Сэмом и твоим отцом объехали весь штат, прежде чем напали на твой след.– С отцом? – Сердце ее болезненно сжалось, а на глазах появились слезы. – Ты хочешь сказать, что папа тоже здесь? Что он жив? Здоров?– На днях его ранил какой-то партизан-южанин. И Сэм повез его в наш лагерь, чтобы подлечить. А с меня взял слово, что я отыщу тебя, – он говорил резко, неохотно.– Но он поправится? – всполошилась Китти. – Рана опасная?– Как только пуля будет извлечена, он пойдет на поправку.Китти с благодарностью посмотрела на Тревиса и, не удержавшись, выплеснула то, что лежало на сердце:– Тревис, спасибо тебе, что спас меня от чероки! Они… они были по-своему добры ко мне, но вряд ли мне удалось бы бежать. Я уже начала смиряться с тем, что никогда не вернусь к своим. Я… я даже не знала, жив ли ты еще…Наконец-то эти слова были произнесены. Тревис мгновенно напрягся и грубо выпалил:– А что, принцесса, тебе и в голову не пришло остановиться и узнать это сразу? Ты очень спешила тогда, не так ли? – И он с такой силой вонзил шпоры в бока лошади, что та испуганно шарахнулась в сторону и увязла по колено в рыхлом снегу. – И я сильно сомневаюсь, что ты не смогла бы сбежать от чероки. Это при твоем-то хитроумии и изворотливости! В конце концов, ты могла бы заставить вождя поверить, что влюблена в него, и обвести вокруг пальца!– Ты сам виноват во всем! – запальчиво возразила Китти, чувствуя, как пылают огнем ее щеки. – Ты держал меня в плену против моей воли. Естественно, мне пришлось пойти на обман. Я даже бросила Энди!– Энди погиб.– Нет… – Китти испуганно заморгала, чувствуя, как к горлу подступают слезы.– Его убили в конце ноября, в бою с конфедератами.Не соображая, что делает, Китти опустила голову Тревису на плечо и разрыдалась.У Тревиса возникло ощущение, будто кто-то молотит его прямо под ложечку. Девчонка всем телом прижалась к его спине, и он был весьма недоволен тем, как прореагировал на это. Черт, она по-прежнему была красива, и он, дьявол его побери, по-прежнему хотел обладать ею. Хотя при этом полностью отдавал себе отчет в том, что она все так же вероломна и опасна, как и прежде.– Куда ты меня везешь? – безжизненным голосом спросила Китти.– Не беспокойся. Мы едем в тот самый лагерь, где тебя ждет твой драгоценный отец. И я не собираюсь останавливаться, чтобы заняться с тобой любовью.– А я тебя об этом и не прошу! – Китти сердито задрала нос. – А вот ты явно только о том и думаешь, и даже сам признался!– Может, это оттого, что ты больше ни на что не годишься – впрочем, как и все остальные женщины на свете!– Как жаль, что ты все еще жив, Колтрейн! – зашипела Китти, пылая праведным гневом.Внезапно самообладание покинуло его. Тревис рывком остановил лошадь, скатился с седла и стащил за собой Китти. Сжав ее в своих объятиях, он заглянул ей в лицо. Знакомая усмешка заиграла на губах. Глаза блеснули холодной сталью.– Так ты хочешь, чтобы я умер? – протянул Колтрейн и поцеловал ее так, что зубы стукнулись о зубы. – Ты хочешь, чтобы я умер, принцесса?! И тогда тебе больше не почувствовать вот этого, верно? – И он грубо сжал ее грудь, так что Китти невольно вскрикнула от боли.Тревис легко подхватил ее на руки и понес под укрытие небольшого утеса, возвышавшегося над сугробами. Уложив ее на землю, он растянулся рядом. Несколькими торопливыми движениями сорвав с нее одежду, Тревис принялся ласкать ее так, что уже через несколько минут тело Китти полыхало как в огне. Сначала она сопротивлялась, не желая делать то, на что ее провоцировал Тревис, однако оказалось, что у него давно подобран ключ к ее тайнику. И вот она снова хотела его. Пусть ее ждет проклятие, пусть ее душе суждено гореть в аду – она не в силах устоять перед этим человеком!А он уже опустил лицо между ее бедрами и ласкал влажные складки кожи горячим, сильным языком. Китти погрузила пальцы в длинные темные волосы Колтрейна, прижимая его голову еще сильнее. Это просто сон. Ей снится, что она находится в объятиях единственного в мире мужчины, от одного только прикосновения которого она сходит с ума.– Поскорее, пока я не проснулась, – жалобно простонала она. – Пожалуйста, Тревис, поторопись!Он вовсе не собирался доводить дело до конца. Нет, он хотел встать и полюбоваться на Китти, распластанную перед ним, изнемогающую от желания, и посмеяться над ее недвусмысленной позой, а потом вот так, в чем мать родила, швырнуть на спину лошади и поднести папаше. А после всего развернуться и уехать ко всем чертям, вычеркнув ее из жизни навсегда. Но вот она перед ним, нагая, зовущая к слиянию, и одному Господу известно, как жаждет этого сам Тревис – ни одну женщину он не желал с такой страстью. А Китти могла сделать счастливым любого мужчину. Чресла его давно пылали как в огне: он должен был овладеть ею, должен, несмотря на все обещания и клятвы, которые он успел надавать сам себе! Пусть он будет проклят на веки, но возьмет ее сейчас, иначе погибнет!И он ворвался в бархатное теплое лоно и почувствовал, как забилась под ним в экстазе Китти, в следующий миг огонь наслаждения вспыхнул и в нем. Все кончилось удивительно быстро, но оба успели получить все, что хотели. Они поспешно оделись, Китти проклинала себя. Животные! Вот все, чем они являлись на самом деле. Два обезумевших от похоти животных, удовлетворяющих физическую страсть.– Поехали, – в его голосе слышалось отчаяние, – а то твой отец места себе не находит от беспокойства. А нам еще надо покрутиться вокруг тех Ребов, чтобы отвлечь на них внимание индейцев.И он подвел ее к лошади.– Расскажи мне о ходе войны, – нерешительно попросила она, когда лошадь тронулась с места, утопая в глубоких сугробах. – Я ничего не знаю вот уже несколько месяцев. Надеюсь, мы успели как следует надрать хвост янки! – язвительно добавила она.– И как это у вас, милая леди, поворачивается язык сказать такое! Ведь ваш отец один из лучших солдат в армии янки! – фыркнул Тревис. – Не говоря уже про юного Энди Шоу, отдавшего за Союз свою жизнь.– У папы были свои причины поступать так, а не иначе. Ну а что до Энди, он просто был слишком молод и не успел разобраться, что к чему.– Черт бы тебя побрал, Китти, ты в самой себе разобраться не можешь!– Я знаю, что мое сердце принадлежит Югу, и так пребудет всегда. И как бы ни радовала меня встреча с отцом, я все равно намерена вернуться в Северную Каролину. Надеюсь, что ты не станешь чинить мне препятствий!– Нет, больше я с тобой не желаю иметь никаких дел! Не хватает еще посадить себе на шею вздорную капризную женщину. И ты, кстати, зря надеешься, что дома будет так уж хорошо. Война развивается с утроенной скоростью.Настороженная, взвинченная, Китти внимательно слушала рассказ Колтрейна о положении на фронте.В течение последней недели ноября 1863 года генерал Грант и его правая рука генерал Шерман разгромили отлично укрепленную линию обороны генерала Брэкстона Брэгга под Чикамога и вышвырнули его конфедератов со Сторожевой горы и от Миссионерского моста в штате Теннесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63