Вероятно, вы в чем-то просчитались.
Эта мысль лорду Хейдену не понравилась. Унылый вздох показал, насколько его утомил этот разговор о Лонгуорте.
– Если бы она была с ним, когда все это произошло, ее, вероятно, сочли бы соучастницей.
– Я тоже так думаю. Так следовало ли мне ей рассказывать все? Если бы я это сделал и она узнала бы, что эта история затронула и меня, возможно, она передумала бы и отказалась от брака со мной. Она могла бы сбежать к брату спасать его, или помогать ему, или чтобы избежать позора. Она полагает, что этой тайне недолго оставаться неизвестной свету, хотя вы почему-то так не считаете.
Лорд Хейден с пристрастием разглядывал Кайла – в точности так же, как его брат Истербрук в день их встречи.
– Вы поэтому отказались от денег? Из-за гордости? Она вам свойственна, как и всем остальным?
– Не вы совершили преступление. Почему вы должны были за него платить? Вы и так дорого заплатили. Невероятная сумма за преступление, в котором не были повинны. Если бы я принял деньги, я бы на этом нажился за счет другой жертвы. Вот и все.
– Добровольная жертва – нечто совсем другое. Я думаю, что все-таки в вас взыграла гордость.
Кайла раздражало высокомерие лорда Хейдена. Он жестом обвел комнату.
– В последнее время здесь не разрабатывается никаких финансовых планов. Не создаются синдикаты. Вы остаетесь в этом доме, скромном, если исходить из стандартов Мейфэра. Даже вы почувствовали ущерб от всех этих операций. Неужто я мог бы позволить себе выдоить из вас еще двадцать тысяч фунтов? Это походило бы на шантаж. И вы мне это предлагаете?
– Какой, к черту, шантаж! Ваш кошелек ведь тоже пострадал из-за него. Вы могли бы получить компенсацию. Только и всего.
– Но вы не только выплатили им все деньги сполна, но и поставили условие, чтобы они забыли о подлоге. Молчание за деньги – такова была часть сделки. Хорошо было бы, если бы у каждого грешника был такой ангел-хранитель, как вы.
Кайл ожидал спора, ссоры, даже гнева. Вместо этого лорд Хейден потер лоб и заговорил даже с некоторым смирением:
– Но что будет, мистер Брадуэлл, когда пройдет время? Чего вы ожидаете? Справедливость требует, чтобы он заплатил за все жизнью. Если такой день настанет, что вы скажете ей?
– Ее ожидает страдание независимо от того, выйдет ли она за меня или нет. Если такой день наступит, я постараюсь защитить и утешить ее.
Лорд Хейден некоторое время задумчиво молчал, переваривая эту мысль. Потом подошел к письменному столу и сделал Кайлу знак присоединиться к нему.
– Давайте подготовим документы для стряпчих. Этот брак я счел бы более оправданным, если бы вы позволили мне выплатить сумму, которую вы обозначили как условие «шантажа». И все же этот прискорбный случай очень сильно повредил сестрам Лонгуорт. И возможно, ваш брак отчасти облегчит будущее Розалин.
– Вы выглядите совсем взрослой, мисс Айрин, – сказал с усмешкой мистер Престон. – Деревенские женщины будут много дней судачить об этой вашей шляпке.
Айрин светилась от радости, пока мистер Престон пересчитывал деньги Роуз и заворачивал ее покупки.
Она и в самом деле выглядит взрослой, думала Роуз. Алексия решила в будущем сезоне выпустить Айрин в свет. Ее возраст уже позволял это, но ввиду всего остального, возможно это было слишком рано. Даже этот брак не настолько быстро заткнул рты сплетникам, чтобы заставить забыть о скандале и позволить Айрин появиться в обществе в этом сезоне.
Сама мысль о том, чтобы обеспечить будущее Айрин, успокаивала Роуз, все еще нервничавшую в связи с предстоящей свадьбой. И это постоянное волнение не проходило, хотя всю прошлую неделю Кайла не было. На Рождество он уехал на север навестить вырастивших его тетку и дядю.
Пока его не было, она могла спокойно подготовиться к предстоящему, но убеждение в том, что она знает человека, за которого выходит замуж, с каждым днем слабело.
– Мы ждем с нетерпением великого дня, мисс Лонгуорт, – сказал, улыбаясь, мистер Престон. – Все, кто видел мистера Брадуэлла, когда в прошлом месяце он навещал вас в деревне, превозносят его прекрасные манеры и добрый нрав.
– Благодарю вас. Я верю, что вы и миссис Престон окажете нам честь и примете наше приглашение.
– Жена нипочем не упустит такой случай. Она все время говорит, что некоторые люди всегда готовы предположить худшее. И ее огорчает то, как другие… – Он внезапно замолчал, не закончив фразы, и бросил многозначительный взгляд на Айрин. В глазах его Розалин читала смущение – он будто бы извинялся за то, что намекнул на скандал в присутствии девушки.
– Меня трогает, что ваша жена меня защищает, мистер Престон. Всего хорошего.
Они с Айрин вышли из лавки. Новая шляпка Айрин из египетского гроденапля производила фурор. Она надвинула ее низко на лоб.
– Думаешь, вся деревня придерживается мнения миссис Престон?
– Маловероятно, что миссис Престон позволила бы своему мужу проявлять такое дружелюбие, если бы вся деревня не была с этим согласна.
– В таком случае похоже, что все происходит так, как говорила Алексия.
– Здесь – да. Но Уотлингтон – другое дело, а Лондон тем более.
– Думаю, в Лондоне будет не так плохо. Истербрук собирается на вашу свадьбу. Когда об этом станет известно, это заставит многих прикусить свои болтливые языки.
– Языки много болтают о нем самом, и я бы не стала особенно рассчитывать на его влияние.
Идея сыграть свадьбу в деревне принадлежала Кайлу, а не Алексии. Лорду Хейдену было предложено воспользоваться для этой цели Эйлсбери-Эбби, имением его брата, расположенным поблизости, но Кайл счел предпочтительным дом Лонгуортов. Хотя ему удалось получить специальную лицензию на брак, им предстояло пожениться в приходе, где прошли ее девические годы, среди людей, знавших ее всю жизнь.
Теперь Роуз осознала всю разумность такого решения. Кайл лучше знал нравы сельчан, чем брат маркиза. Деньги, которые семья готова была потратить в деревне на подготовку торжества, и то, что праздник был доступен для каждого, могли помочь забыть о скандале гораздо скорее, чем десять лет беспорочной жизни.
Розалин и Айрин прогуливались по узкой деревенской улочке, обмениваясь приветствиями с соседями и останавливаясь, чтобы дать деревенским девушкам полюбоваться прелестной шляпкой Айрин. Прежде чем вернуться домой, они накупили лент и тканей.
Дома царила суета. На подъездной аллее громоздилось три больших телеги, нагруженных мебелью. Целая армия слуг выгружала ее под присмотром Алексии, стоявшей у парадной двери как часовой, с большим листом бумаги в руке.
– Это пойдет в библиотеку, – сказала она двум мужчинам, которые несли большой ковер.
– Что ты делаешь? – спросила Роуз, удачно миновав столкновение с большим гардеробом, проплывшим мимо.
– В южную спальню, – скомандовала Алексия трем мужчинам, сгибавшимся под тяжестью платяного шкафа. Она посмотрела на Роуз: – Не может быть свадьбы в доме где нет стульев.
– Но это же не стул.
– Нечего задирать передо мной нос. Даже и думать не смей. Хейден сказал, что ты будешь возражать, но я не дам ему шанса показать свою правоту. Я и так сержусь, что он вынудил меня медлить. Если погода будет плохой, то на следующей неделе ты будешь принимать гостей в пустом доме. Подумай, Рози, чердаки в Эйлсбери-Эбби забиты мебелью, которая ни разу не использовалась Грешно терпеть такое расточительство. И это вовсе не подарок Хейдена. Дом и его содержимое не принадлежат ему.
Айрин кивнула:
– Это верно, Рози. Вся мебель принадлежит Истербруку.
Мимо Роуз пронесли несколько стульев.
– Алексия, а маркиз разрешил тебе шарить по чердакам Эйлсбери-Эбби?
Алексия принялась считать стулья. Потом проверила записи в своем списке.
– Я не видела в этом проку, пока мы не приехали туда. Но когда мы с ним виделись в последний раз и речь зашла о твоей свадьбе, я упомянула, что собираюсь тебе помочь в предсвадебных хлопотах, и он сказал, что я вольна использовать и слуг Эйлсбери, и все, что мне потребуется.
Роуз представила маркиза в своем доме отпускающим язвительные реплики и оглядывающим подозрительно знакомую мебель. Со свадьбы Алексии она видела его лишь дважды и находила загадочным, обладающим мрачным чувством юмора и получающим пользу от благ деревенской жизни и воздуха больше любого другого.
– Конечно, он мог передумать и отказаться приезжать на нашу свадьбу, – пробормотала она, скорее надеясь, что так и будет, хотя его присутствие помогло бы ей восстановить свое доброе имя.
В день ее свадьбы в доме должно было собраться столько отмытых до блеска и принаряженных деревенских жителей, что она опасалась, что не получится никакого веселья.
– О, он непременно будет, – сказала Алексия. – Его тетка Генриетта пыталась отговорить его, но он распорядился, чтобы она его сопровождала. Он готов притащиться из Лондона, только чтобы досадить ей.
Айрин скорчила рожицу:
– И она приедет?
– А она знает, что хранится на чердаках Истербрука? – спросила Роуз.
– Когда Генриетта жила у него прошлой весной, она составила список всего его имущества до последней подушки, – призналась Алексия.
– И я увижу ее на своей свадьбе? Она будет потрясена при виде знакомых стульев и столов! Глаза просто вылезут из орбит.
Алексия и Айрин посторонились и встали рядом с Розалин, чтобы позволить нескончаемой реке мебели влиться в дом.
Они велели мужчинам расставлять мебель в комнатах в соответствии с планом Алексии, а сами прошли в новую спальню Роуз.
Эта комната была самой большой в доме. Вся старая мебель была в ней замещена тем, что привезла Алексия. Широкая кровать ожидала, когда на нее водрузят полог, а только что доставленный гардероб стоял у стены, блестя полированной поверхностью. Мужской туалетный стол был готов к тому, чтобы на нем разложили щетки для волос и другие личные вещи.
Роуз в растерянности посмотрела на Алексию.
– Пора смириться, Рози. Бена нет на свете уже много лет, – сказала Алексия. – В этом доме поселится новый хозяин, и скоро начнется новая жизнь, и эта комната будет принадлежать ему.
Роуз оглядела комнату, преображенную новой мебелью и готовую к тому, чтобы принадлежать новому владельцу. Сердце ее сжалось при виде непререкаемой решимости Алексии.
Айрин прикусила губу.
– Она права, Рози. Не думаю, что через несколько дней это будет тебя волновать.
Роуз обняла Айрин за плечи:
– Я и сейчас уже ничего не имею против, дорогая. Алексия права: пора двигаться дальше.
Глава 10
Алексия поднялась с места и выжидательно улыбнулась Роуз.
– Ну что ж, можно идти.
Роуз оглядела свой наряд. По правде говоря, он не был новым. Это платье она спрятала и сохранила год назад, когда Тим начал распродавать все, что попадалось ему на глаза. Впав в гнев и поддавшись эгоизму, Розалин спрятала несколько своих лучших нарядов в надежде на то, что когда-нибудь у нее будет случай снова их надеть. Алексия помогла ей переделать его таким образом, чтобы оно выглядело обновленным.
Роуз радовалась тому, что могла надеть сегодня собственный туалет. Теперь в этом доме ей принадлежало очень немногое, даже блюда, которые прислуга из Эйлсбери готовила в кухне. Кайл прислал вино и пиво. Роуз бы чувствовала себя еще более странно, если б ей пришлось надеть на собственную свадьбу одно из платьев Алексии.
Все выстроились в ожидании экипажей. Розалин растрогало то, что вся семья лорда Хейдена оказалась в полном сборе. Они как бы объявляли, что она находится под их покровительством, и объяснялось это их любовью к Алексии.
Алексия, Айрин и лорд Хейден ехали с ней в открытом фаэтоне. Когда они прибыли в деревню, на узких улочках никого не было видно. Вместо того чтобы толпиться на улицах, люди ожидали в церкви. Очень немногие остались снаружи, и то потому, что в старой средневековой каменной церквушке все поместиться не могли.
Когда Роуз вошла в церковь, перемена освещения и температуры подействовала на нее. Голова ее стала легкой. А все вокруг показалось нереальным, как образы из снов.
Улыбки и шепот женщин, обсуждавших прекрасные туалеты леди, – лица людей, которых она знала всю жизнь, были обращены к ней, а головы поворачивались ей вслед, пока продолжалось шествие к священнику по длинному темному проходу.
Кайл ждал ее и показался ей по-своему очень красивым. Его улыбка отчасти успокоила ее и вернула в реальный мир, но не совсем. Она произносила слова, которые доносились до нее как будто издалека. Это были важные слова – обеты и клятвы, которые должны были необратимо связать их.
Когда Розалин осознала, что церемония окончена, ее неожиданно затопила радость. Удивленная собственной отвагой, она будто воспарила, однако опасалась, что если ангелы ее не удержат, она может упасть и разбиться.
Она вдруг снова оказалась в фаэтоне, и на этот раз рядом с ней сидел Кайл. За ними следовали все деревенские – кто пешком, кто в повозках, но все они возвращались в ее дом.
Кайл взял Розалин за руку. И этот жест вывел ее из оцепенения. Значение того, что произошло, навалилось на нее всей своей реальностью, столь безоговорочной, что ей трудно было к ней приспособиться.
Она смотрела на профиль мужчины, ставшего теперь ее мужем и господином. Из всей его сложной личности она выделяла только две ипостаси – то, что он оказался ее спасителем, и то, что он предложил ей свою руку и сердце. В остальном же, то есть почти во всем, он оставался для нее незнакомцем.
Кайл наблюдал за пестрой толпой, наводнившей дом Роуз. Самые почетные гости сидели за свадебным завтраком, остальные, в том числе жители деревни, свободно расположились в гостиной и библиотеке, а некоторые разбрелись по саду. Сейчас все они смешались и, толкаясь, напирали на Роуз, стоявшую в нескольких футах от него, и выражали ей свою радость и наилучшие пожелания.
Кайл не слишком часто смотрел на нее. Не осмеливался. А когда бросал взгляд, видел кое-какие особенности, от которых его тело напрягалось. Ее нежные губы, созданные для поцелуев, изгибались в безмятежной улыбке. Платье из мягкой ткани оттенка слоновой кости плотно облегало фигуру Роуз, и этого было достаточно, чтобы напомнить ему о том, как он ласкал ее грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38