– Продать? – повеселел Моджер. – А мне и не нужно покупать. Ты в моих руках, и я могу выжать из тебя все, что захочу. Быстро говори, с чем пришел. Если сообщишь что-нибудь стоящее, я, может быть, оставлю тебя в живых.
– Да-да, – с готовностью согласился Мартин. – Для вас у меня есть хорошие новости. Вы оставите мне жизнь да еще и наградите. Но позвольте мне подойти поближе, милорд. То, что я должен сообщить (он понизил голос до хриплого шепота), не для посторонних ушей.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Моджер, но жестом подозвал Мартина и приготовился слушать.
– Во времена, когда отец моего хозяина служил в Уоллингфорде, ему очень хорошо платили, – намекнул Мартин.
– В Марлоу есть клад? – прошептал Моджер. – Где?
– Разве моя жизнь – цена тому, чтобы узнать, где он, – а также где потайной вход в крепость Марлоу? – Мартин отвратительно захихикал. – Позвольте мне поближе переставить стол со свечей и показать вам то, что вознаградит вас за милосердие и щедрость.
«У этой твари должна быть карта», – подумал Моджер. Неудивительно теперь, почему Вильям никогда не жаловался на нехватку денег. Моджер был возбужден и не задумался над тем, действительно ли Мартин так глуп, что готов показать ему карту, хотя каждый здравомыслящий понял бы: завладев картой можно было добраться до сокровищ и без проводника. Моджер не сомневался: он сможет вырвать карту у старика, но, уступая чувству юмора, позволил калеке передвинуть стол, что далось тому не без труда.
Мартин тщательно установил стол, оказавшийся прямо над коленями Моджера и преградивший тому путь к мечу, затем Мартин перенес свечу и поставил ее на край стола, где она создавала небольшое пятно света. Потом подошел к Моджеру совсем близко, и тот вынужден был повернуть шею, чтобы видеть Мартина. Моджер инстинктивно посмотрел на крошечную полоску света. Должно быть, сюда и положит Мартин то, что хочет показать.
В одно мгновение рука Мартина скользнула за пазуху, он выхватил нож и нанес удар. Хлынула кровь. Моджер взвыл и рванулся, намереваясь схватить напавшего на него, но его держал стол. А Мартин, не отпуская нож, вонзал его все глубже и плакал от ужаса.
В итоге страх Мартина и ярость Моджера, охватившая его при этом нелепом нападении, были убийственными для обоих. Мартин за всю свою жизнь никогда не применял насилия над живым существом, будь то человек или зверь. Он был охвачен ужасом, от содеянного и застыл на месте. Моджер же пришел в такую ярость, что рванулся вперед и еще глубже загнал в себя нож. Затем он забился в руках Мартина, все сильнее и сильнее раздирая себе горло в попытке вытащить нож. Когда ему это удалось, он стал наносить удар за ударом в беспомощное тело калеки, пока жизнь не покинула его.
Глава 26
Раймонд проснулся в Вестминстере на рассвете, примерно через полчаса после отъезда Филиппа д'Арси. Несколько мгновений он лежал, стараясь определить, где находится. Огромная мятая кровать с занавесями тонкой работы напомнила ему Экс. Он не спал в такой кровати с тех пор, как покинул дом. Однако этих мгновений было достаточно, чтобы понять – это не замок Тур-Дюр, и Раймонд окончательно пришел в себя. Затем началась продолжительная внутренняя борьба. Единственное, чего он хотел, – отбыть обратно в Марлоу. Однако король запретил ему ехать, а Раймонд не хотел досаждать королю, который и так делал все возможное.
Он решил было поесть, но пришлось бы терпеть болтовню придворных. Раймонд думал только о Марлоу. Подчиняясь этому стремлению, он отправился к конюшне, где после недолгих поисков нашел купленного им боевого коня. Когда конюх, поспешивший навстречу, спросил, нужно ли седлать лошадь, Раймонд сразу согласился.
Но затем почувствовал, что совершает глупость. Куда он мог отправиться? Единственное место, где он хотел находиться, – Марлоу. Но вдруг вспомнил: неподалеку находится человек, заинтересованный в Марлоу не менее, чем он сам, – Ричард Корнуолльский. Конюх указал ему направление, и Раймонд отправился в путь, не ощущая ничего, кроме нетерпения. Граф уже проснулся и завтракал. Он радушно встретил Раймонда, хотя его дожидалось несколько писарей.
– Я отвлек вас от дел, – сказал юноша.
– Все время только дела, – ответил Ричард с недовольным видом. – Я опять без управляющего. Мои земли столь обширны, что могут оказаться хорошей приманкой для тех, кто жаден и наделен властью. Управляющий – ответственная должность, но она пока вакантна. Ну, да все это вздор. – Он кивнул головой в сторону писарей. – Мне следовало бы обратить внимание на бестолковость составления ведомостей доходов и платежей при посещении владений. Однако Генрих посылал меня то туда, то сюда; я не жалуюсь, ибо это диктовалось необходимостью и правом короля. Но ведь я не могу одновременно быть в нескольких местах сразу. – Он вздохнул. – Ты встречался с леди Элизабет. Не думаешь ли ты… – Он взглянул на Раймонда, который вздрогнул, как ужаленный. – Что случилось?
– Не знаю, – вздохнул Раймонд. – Я так тревожусь. Лорд Ричард, а если Моджер не подчинится приказу короля? Сэр Вильям говорил: если крепость не выдержит штурма и ее вынуждены будут сдать, то Моджер вначале схватит его, а уж потом принесет извинения королю. Но дело здесь не в крепости и не в добре, которое там имеется, – все это можно восстановить. Но вот если Моджер доберется до сэра Вильяма и леди Элизабет, он убьет их. Я это точно знаю.
– Марлоу не падет так быстро, – успокоил его Ричард, и начал объяснять, что развертывание военных действий занимает немало времени.
– Ему не придется тратить время, – заметил Раймонд, и напомнил Ричарду о близости Хьюэрли, а затем описал положение дел.
Когда юноша закончил перечислять все слабые места в обороне крепости, Ричард выглядел таким же обеспокоенным, как он сам.
– У меня нет достаточного числа людей, – пробормотал граф.
– Разве в таком большом городе, как Лондон, не найдется свободных наемных отрядов? – спросил Раймонд. – Если вы, милорд, одолжите мне деньги, чтобы нанять людей, я позже верну их вам. Я наследник Экса и имею несколько небольших владений.
Ричард в задумчивости покусывал губы.
– Не будь безрассудным, – ответил он. – Почему ты должен платить? Мы с Вильямом дружим тридцать лет. Нет-нет, моего отряда здесь не хватит. Моджер может не принять королевского гонца и не выполнить приказа, но он не может не считаться со мной. Какой же я дурак, но я не знал…
Ричард поднялся, и писари тут же кинулись к нему. Он бросил на них раздраженный взгляд и жестом прогнал прочь. Потом крикнул слугам, чтобы они передали его отряду приказ вооружаться. Раймонд вскочил, умоляя взять и его. Ричард бросил на него насмешливый взгляд, припоминая, как вздрогнул молодой человек при упоминании имени леди. Элизабет. Не по этой ли причине Раймонд проявляет столь чрезмерный пыл? Он тоже поддался чарам сирены, которая держала Вильяма на привязи порядка двадцати лет? Какой же красотой она должна обладать! Однако он ничего не сказал об этом, только кивнул головой и велел Раймонду возвращаться обратно. А пока он предупредит Санцию, что будет отсутствовать несколько дней.
– Ничего и никому не говори об этом, – предупредил Ричард. – Если кто спросит – мы собираемся в Виндзор на охоту. Мой брат расстроится, если поймет, что мы не посчитали его приказ достаточным.
Моджер кричал от боли и ярости, но никто не обратил на это внимания, так как его голос потонул в воплях и стонах других раненых. Когда Мартин выпал из его слабеющего объятия и ярость Моджера прошла, его взгляд потускнел. Он издал еще один пронзительный крик о помощи, но и он не возымел действия – слишком многие молили о воде и пище. Поэтому никто и не обратил внимания на его призыв. Моджер пошел к двери, споткнулся о тело Мартина и упал. Он пытался ползти, но ему мешал труп, лежавший ничком, который только поворачивался и перекатывался под его слабеющей рукой. Моджер упал лицом вниз и затих.
Обоих обнаружили утром. Капитанов охватил ужас, они боялись, что их обвинят в этой смерти. Но у них оставался главный вопрос – крепость. Они со злостью огляделись, а потом уже с гораздо большим интересом посмотрели в направлении города, который им не разрешили грабить. Моджер уверял: в городе нет ничего стоящего; этот Вильям обобрал его до нитки и забрал все себе, такой он скряга. Но стоило ли ломиться сейчас в крепость, потеряв немало времени и жизней, когда можно забрать все, что еще осталось в городе (там по крайней мере должны быть женщины), а затем побыстрее убраться отсюда и доложить о смерти Моджера.
На рассвете защитники Марлоу послали разведчиков. Приоткрыли ставни на двух окнах, выходящих во двор крепости под разными углами, чтобы опытные латники могли следить за действиями неприятеля. Разведчики были удивлены царившим вокруг спокойствием. Об этом довольно подозрительном обстоятельстве было доложено Диккону, который только презрительно фыркнул. Вероятно, Моджер дал еще один день и ночь на разгул своим людям, выказывавшим неповиновение и недовольство сражением. Тем не менее Диккон приказал внимательно вести наблюдение, напомнив всем о предательской натуре Моджера и о том, что он может приготовить еще один сюрприз.
Когда нападавшие начали снимать палатки и укладывать снаряжение, Вильям несколько минут стоял у окна. Он наблюдал за приготовлениями, но его мозг напряженно искал причину необъяснимого. Они уходят: лошадей вывели из конюшен, а скот выгнали из загонов; в телеги загружали зерно и копченое мясо. Решетка ворот поднята, мост опущен.
Отдельные отряды уходили пешком. За ними следовали телеги с ранеными и добычей.
– Что там такое, Вильям? – тихо спросила Элизабет, увидев, как побелели суставы его рук, сжимавших ставни.
– Они уходят, – сказал Вильям низким голосом. – Я не могу поверить в это, но они уходят.
– Может быть, это ловушка? – предположила Элис.
– Что это за… – Вильям замолчал.
Уходившие жались к краям моста, чтобы освободить дорогу одиннадцати всадникам, один из которых был рыцарем в роскошном одеянии. Когда рыцарь повернулся лицом к трем приблизившимся к нему людям, которых он подозвал, стал виден его щит.
– Это д'Арси! – выдохнул Вильям.
Он был мрачен, но ничего не сказал больше. Незачем рассказывать Элис и Элизабет, что д'Арси использовался Генрихом для выполнения самых щепетильных низкопробных поручений. Вильям продолжал пристально смотреть во двор крепости, где, очевидно, происходил какой-то спор. Уж не призывает ли д'Арси людей вернуться и штурмовать крепость? Зачем это нужно? Где Моджер? Вильям обернулся в зал и крикнул, есть ли тут человек с хорошим зрением. Описав Моджера тому, кто, прихрамывая, вышел вперед, он приказал ему осмотреть весь двор. Однако тот нигде не увидел Моджера и заверил Вильяма, что его нет и среди тех троих, разговаривавших с д'Арси. Спор, по-видимому, стал более напряженным, наемники беспокойно задвигались, как будто им не терпелось отбросить свою поклажу и схватиться за оружие. Так оно и было: д'Арси запретил им штурмовать город, требуя быстро очистить территорию.
Следующая сцена была еще удивительнее. Теперь уже Вильям распахнул ставни и высунулся, насколько мог, из окна. Он услышал звуки рога, трубящего тревогу. Они доносились с дороги за крепостью. Еще один всадник проскакал через мост, спешился и отозвал в сторону трех капитанов, беседовавших с д'Арси. На этот раз разговор был коротким. Поднялся адский шум. Люди качали в спешке убегать через мост. Двое из людей д'Арси спешились и пошли к каменному амбару. Сам д'Арси быстро поехал куда-то.
Только теперь Вильям заметил палатку Моджера. Он хорошо знал ее еще по Уэльсу. Отряды уходят, а Моджер остается? Это невозможно. Однако у него не было времени раздумывать об этом, так как стало твориться нечто еще более невероятное. Его скот и лошади брели назад через подъемный мост, подгоняемые криками нескольких человек из отряда д'Арси.
– Я схожу с ума! – простонал Вильям. – Ты видишь то же, что и я?
Элизабет засмеялась и поцеловала его.
– Вильям! – воскликнула она. – Я иду сообщить раненым, что мы спасены! Радость – великий целитель всего. Дай им ее, и облегчишь боль.
Элис молчала. Ее глаза засверкали. Очевидно, Раймонд добился своего и спас их. Это было ясно и Вильяму, но он не мог понять, почему к нему возвращается его имущество. Даже если бы король запретил штурм, который уже был предпринят до прибытия приказа, ничего уже не исправить. Вероятно, именно об этом и спорил д'Арси. Вильяма удивило, что д'Арси не зовет его, а опять помчался куда-то. Это несколько обеспокоило Вильяма, однако последние отряды покидают крепость и не возвращаются.
Вильям уже хотел было отойти от окна, чтобы приказать снять с двери засов и спустить лестницу. Но тут вернулся д'Арси с Ричардом и Раймондом, и они втроем поскакали к крепости. Теперь, конечно, не было никаких сомнений. Все ставни широко раскрылись, с двери сняли засов, лестницу опустили вниз. Вильям собрался уже сойти вниз, но дочь потянула его назад.
– О нет! Пусть они подойдут к тебе. Ты в третий раз откроешь плечо, и оно никогда не заживет. Смотри, папа. Ричард идет.
Она выглянула в дверь, чтобы поприветствовать графа и попросить его подняться вверх, прежде чем отец спустится вниз.
Однако лучезарная улыбка, с которой она встретила Ричарда, потускнела, когда Элис увидела тревогу на его лице, а затем и совсем исчезла, как только он сказал, кто лежит в палатке Моджера.
– Мартин? – спросил Вильям. – Не верю. Что Моджер мог его пытать – согласен. Но чтобы Мартин мог вырвать нож и нанести ответный удар… никогда! Даже если бы Мартин был сильным, а он таким не был, он не мог этого сделать. Это не Мартин.
– Мартин ударил первым, Вильям, – мягко сказал Ричард. – Нож твой – у него ручка из оленьего рога в виде какой-то болотной птицы. Ты говоришь, Мартин не мог… ради себя не мог, согласен… но ради тебя и Элис?
– Убийство? Мартин? Нет! – упорствовал Вильям.
– Ты ведь не совершал убийств, когда сражался со своими людьми на стенах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53