Осторожно, чтобы не разбудить девочку, Жанет укрыла ее и отошла к окну.За парком простирались поля, а за ними темнел лес. Жанет знала, что где-то далеко за лесом простирается море. Она никогда там не была, никогда не видела бескрайней морской глади. Но девушка с интересом слушала рассказы садовника. Тот любил вспоминать о днях своей юности, о чужих краях, и Жанет с трудом верилось, что где-то бывает жизнь, совсем не похожая на ее собственную.Убедившись, что ее воспитанница спит крепко, Жанет неслышно притворила за собой дверь и спустилась в гостиную.Молодая графиня Маргарита, стоя на террасе, всматривалась вдаль, неПокажется ли экипаж ее мужа, спешащего из Парижа домой. Брошенное рукоделие лежало на изящном столике, там лежала и раскрытая книга.— Жанет, как там Констанция? — не оборачиваясь спросила графиня.— Она спит, мадам.— Пожалуйста, будь все время рядом с ней. Я боюсь, что с Констанцией что-нибудь случится.— Она крепко спит, мадам, и я рискнула покинуть ее на минутку, чтобы доложить вам.Девушка вновь поднялась в комнату своей воспитанницы. Та все еще спала, но уже успела сбросить с себя покрывало. Жанет опустилась на стул и устроилась поудобнее возле окна. Подперев голову руками, она задумчиво смотрела на далекий горизонт, словно ждала чего — то, словно оттуда должен был приехать ее возлюбленный, ее жених, который возьмет ее под руку и увезет с собой в далекиеСтраны к новой неизведанной жизни.Но дорога, ведущая к поместью, была пустынной, лишь изредка ее пересекала повозка, груженая золотыми снопами сжатой пшеницы.Девушка прислушивалась к звукам, наполняющим дом, к тихому дыханию спящей малышки. ГЛАВА 2 Владелица имения Мато зря обижалась на сына. Тот спешил приехать домой как можно скорее. И не его была вина в том, что он задержался.Перед самым отъездом из Парижа он получил важное задание из рук самого короля. И теперь у его ног в карете покачивался небольшой сундук с двумя изящными замками. Рене и сам толком не знал, что находится в нем, но знал, что что бумаги, находящиеся в сундуке, ни в коем случае не должны попасть в чужие руки.За окном кареты проплывали знакомые с детства пейзажи. Приближалось родовое имение, граф Аламбер выглянул в окошко, втянул в себя дурманящий осенний воздух и приказал кучеру ехать быстрее.— Как можно, ваша честь? Лошади и так устали.— Ничего, до дома осталось совсем немного.Кучеру уже и самому изрядно надоела дорога, он и рад был поехать побыстрее, но жалел лошадей. Поэтому он лишь сделал вид, что подгоняет их.Но когда карета взобралась на вершину холма, лошади почувствовали приближение дома, и экипаж покатился быстрее.Рене откинулся на спинку сидения и отодвинул шторку.Пейзажи навевали приятные воспоминания, и Рене прикрывал глаза, желая вернуться в прошлое…Вот здесь он с отцом впервые выехал на охоту…Вот в этом лесу он подстрелил своего первого оленя и по этому поводу во дворце был устроен настоящий пир…Карета мерно раскачивалась на рессорах, крестьяне, завидев карету своего господина, на короткое время отрываясь от работы, выпрямлялись и вновь склонялись, отдавая дань земле.Повсюду высились только что сжатые снопы. По дороге тянулись повозки, груженые пшеницей.Потом потянулись виноградники.Даже сидя в карете, граф Аламбер ощущал сильный дурманящий запах зреющего винограда. Урожай в этом году обещал быть хорошим, лоза, отяжелевшая от винограда, гнулась к земле. Тут и там виднелись женские фигуры с большими плетеными корзинами. Крестьянки выбирали спелые грозди.»Хорошее будет вино, — думал граф Аламбер, — осень такая солнечная, и виноград уродился на славу».Рене вновь выглянул в окошко, надеясь увидеть свой родной дом.Среди желтеющих деревьев лишь на мгновение мелькнул фасад здания и вновь все потонуло в золотой листве. Колеса кареты шуршали по дороге. Лошади бежали резвее, в предчувствии долгожданного отдыха и корма.Вот и ворота парка…Здесь ничего не изменилось за время отсутствия хозяина. Лишь только летняя зелень сменилась желтизной и багрянцем осени. За окном кареты промелькнул огромный старый клен, несколько листьев сорвалось и полетело вслед удаляющемуся экипажу. Кучер объехал большую круглую клумбу и остановился у парадного входа.Граф еще не успел ступить на подножку, как входная дверь распахнулась и к карете устремилась радостно улыбающаяся Маргарита. Она бросилась на шею мужу, крепко обняла его и прошептала:— Ты почему так долго ехал?Ее шепот отозвался щекоткой, и граф улыбнулся.— Я ехал как мог быстро. Посмотри на лошадей.— Но все равно, наша разлука была такой долгой! Мне кажется, что прошла целая вечность с того времени, как ты отправился в Париж.— А где Констанция? — спросил он, немного отстраняясь от жены и заглядывая ей в глаза. — Почему она меня не встречает?— Она сегодня провинилась и теперь спит.— Я хочу увидеть ее прямо сейчас, — сказал Рене.— Нет, лучше подожди, пусть она проснется, у нее был трудный день.— А что случилось? — насторожился Рене, но перехватил улыбку жены.— Я, наверное, испугалась куда больше, чем сама Констанция. Представляешь, она спряталась, и мы битый час не могли ее найти. А потом оказалось, что Констанция забралась в пристройку дома садовника, в ту, где он хранит семена и инструменты, и уснула. Представляешь, мы ее везде искали, перевернули весь дом, подвалы, чердак, а она спала безмятежно, как ангел.Рене отдал слугам приказание, чтобы выгрузили багаж, а сам взял небольшой сундучок и понес его в дом.— Рене, что там такого ценного? Почему ты не можешь доверить его другому?— Потому что, дорогая, его доверили мне. И я поклялся не отходить от него ни на шаг.— Неужели, дорогой, ты опасаешься кого-либо у себя дома?— Нет, но если я пообещал, значит так оно и будет.Маргарита насторожилась. Что-то в поведении мужа показалось ей странным, чего-то он не договаривал.И женщина решила выведать, что же за сундучок он привез из Парижа.Графиня Эмилия Аламбер хоть и слышала, как подъехала карета, осталась сидеть за карточным столиком и поднялась только, когда сын вошел в гостиную.Рене улыбнулся матери и, подойдя к ней, поцеловал руку. А она поцеловала его в щеку и пригладила растрепанные русые волосы.— Мы так ждали тебя, Рене. Я говорила Маргарите, что ты приедешь сегодня.— Откуда ты знала? Ведь я мог задержаться в дороге, могла сломаться карета. Да мало ли что могло случиться?!— А я знала, — сказала Эмилия, — материнское сердце невозможно обмануть. Да и карты мне показали, что ты приближаешься к дому.Рене вновь улыбнулся и обнял мать.— Ты не меняешься, как я тебя оставил за карточным столиком, когда ты раскладывала пасьянсы, так я тебя и застал. Тот же столик, те же карты и тот же неудавшийся пасьянс.— Нет-нет, Рене, пасьянс, как раз-то удался. Вот посмотри сам.Рене бросил беглый взгляд на столик и увидел, что все карты лежат на своих местах.— Да! — изумился он. — этот пасьянс редко удается.— Я с каждым разом все больше и больше совершенствуюсь в этом искусстве. Ожидая тебя, нужно же мне чем-то занимать мысли и руки!
Констанция, которая крепко спала, вдруг заворочалась, словно что-то почувствовала. Она открыла глаза и несколько мгновений смотрела в потолок, потом вскочила и подбежала к окну. Она была еще слишком мала, чтобы выглянуть во двор, поэтому взобралась на стул и увидела карету внизу.— Карета! Карета! — закричала малышка на всю комнату. — Отец приехал!Дремавшая Жанет вскочила и, испугавшись за свою воспитанницу, схватила ее на руки.— Карета! — Констанция указывала в окно, — Отец приехал. Пусти меня!Девочка вырвалась и, не обращая внимания на уговоры няни, стремглав вылетела из комнаты. Жанет побежала следом.— Куда ты в таком виде? Констанция, тебе нужно причесаться,Надеть нарядное платье.Но девочка не слушала, преодолевая ступеньку за ступенькой.Наконец, запыхавшись, она выбежала в гостиную и устремилась кОтцу. А тот уже и сам спешил навстречу дочери. Он подхватил ее наРуки и закружил по комнате.— Какая ты большая, Констанция! — воскликнул он, подбрасывая ее в воздух.— Я так тебя ждала, — у девочки перехватывало дыхание от испуга, так высоко она подлетала, — я так тебя ждала, что даже уснула.— Говорят, Констанция, ты стала проказничать? Рене опустил девочку на пол и посмотрел на нее строгим взглядом.— Я все тебе расскажу. Только обещай не сердиться. Обещай! Там был такой рыжий кот. Такой большой и смелый. Он защищал меня…— От кого же? — изумился Рене.— А там еще была преогромная серая крыса. Она хотела укусить меня, но котик напал на нее и спас меня.— А как ты попала в общество крыс? — спросил отец.Девочка задумалась и смутилась.— Я играла…— Кто-нибудь просил тебя об этом?— Нет, я сама, — наконец-то призналась девочка, — я хотела, чтобы было весело и все смеялись.— А получилось совсем по-другому, — наставительно сказал отец. — Ты заставила всех волноваться и переживать. В другой раз, я прошу тебя, подумай и будь осмотрительнее. Ведь ты уже взрослая девочка.Граф Аламбер вновь подхватил свою дочь на руки и крепко прижал к себе.— Папа, а у тебя такие большие усы! Когда ты уезжал, они были маленькие, а теперь они совсем большие.Граф Аламбер прикоснулся кончиками пальцев к своим идеально ухоженным усам.— Они такие щекотные, как колючки, — девочка опасливо потрогала острый, изящно подкрученный кончик уса, — они, как шипы у розы.Взрослые рассмеялись этому детскому сравнению.Лицо графа вдруг стало абсолютно серьезным. Он еще крепче прижал к себе дочь, будто кто-то собирался отнять ее у него.Женщины посмотрели на него с тревогой.— Что-нибудь случилось, сын? — поинтересовалась графиня-мать.Жена подошла к Рене и встала рядом с ним.— Да, случилось, — просто сказал граф. Маргарита посмотрела на сундучок, стоявший у карточного столика.— Завтра утром мы отправляемся в Англию.— Кто мы? — спросила Эмилия Аламбер.— Я, Маргарита и Констанция.— С чем связан столь срочный отъезд, Рене? — осведомилась мать. — Неужели нельзя повременить?Вместо ответа граф Аламбер покачал головой и кивнул в сторону сундучка.— Что это?Графиня пристально посмотрела на изящные замочки, словно желая взглядом проникнуть туда, где хранилась тайна.— Это поручение самого короля.— Тогда понятно, — негромко произнесла мать. — Но почему ты хочешь взять с собой жену и дочь? Ведь Констанция еще совсем маленькая и ей нелегко будет перенести дорогу.— Я не хотел бы все объяснять, — недовольно поморщился Рене, — но могу сказать только одно — может быть, мне придется остаться в Лондоне надолго, и я хотел бы, чтобы моя жена и дочь были рядом со мной.— Ты даже не знаешь, на сколько едешь?! — изумилась Эмилия.— Нет, не знаю, — замялся Рене.По всему было видно, что ему не хочется продолжать разговор на эту тему, потому что он не может объяснить подробнее.— Может быть, — он предупредительно поднял палец, — ты услышишь обо мне что — нибудь… недоброе, поэтому, забегая вперед, хочу сказать, все это будет сделано специально, а я чист перед королем. Я думаю, придет день, когда я смогу все тебе объяснить.Хотя я думаю, ты и так все прекрасно понимаешь. Ведь и мой отец, иМой дед служили королю и часто выполняли секретные поручения, отправляясь то в Англию, то в Испанию, то к Папе римскому.Графиня тяжело вздохнула — возразить сыну было нечего.Единственное, что она сочла нужным сказать — сказала:— Да, престол всегда мог положиться на род Аламберов. Мы всегда были верны королю и ни разу не запятнали свою честь и герб.— Вот поэтому, — продолжал Рене, — мы и отправимся завтра на побережье, где нас будет ждать корабль. Я с удовольствием побыл бы в Мато несколько дней, но дело не терпит отлагательства.Рене опустил дочь на пол и взял сундучок.— Я поднимусь в кабинет. Встретимся за ужином. Он легко взбежал по лестнице. Констанция увязалась за ним:— Я хочу с тобой, отец.Только тут Рене вспомнил, что не отдал подарков дочери, жене и матери. Пришлось возвращаться.Из дорожной сумки были извлечены безделушки, впрочем, так называл их сам Рене. Жене он подарил прекрасные серьги венецианской работы с двумя крупными жемчужинами, мать получила Библию в тисненном золотом переплете с золотымиЗастежками. И конечно, самый чудесный подарок достался Констанции, во всяком случае она радовалась больше всех.Это была большая испанская кукла ростом чуть поменьше самой Констанции.— Как ее зовут? — спросила девочка.— Как ты назовешь, так и будет.— Но разве у нее нет имени? — настаивала Констанция.Рене задумался на минуту.— Ее зовут донна Анна. Ведь она испанка.— Так у нее даже два имени? — изумилась девочка. — Донна и Анна?— Нет, донна — это по-испански, как мадам по-французски, а Анна — это имя.— Тогда я буду называть ее мадам Анна.— Хорошо, — согласился Рене.И убедившись, что внимание дочери всецело занято куклой, отправился в кабинет.Он устало опустился за стол и, прикрыв руками лицо, застыл в раздумиях.Очнулся Рене, когда в дверь легко постучали.— Кто это? — спросил Рене.Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула жена. В ее ушах поблескивали новые серьги.Граф сразу же это заметил, но решил подразнить Маргариту и сделал вид, что не замечает обновки.Жена села на подлокотник кресла и положила левую руку на плечо мужа.— Ты ничего не хочешь мне сказать, Рене?— Я хочу сказать, что ты красива.— Это ты говорил и раньше.— Еще я могу сказать, что по-прежнему тебя люблю.— И это я слышала.— Наверное, ты хочешь услышать от меня, что эти серьги тебе к лицу.— Вот это я и хотела услышать, — заулыбалась Маргарита и мизинцем качнула жемчужину. Та тускло сверкнула.— В свой прошлый приезд в Париж я специально заказал их для тебя. Тебе нравится мой подарок?— Он бесподобен. Я давно мечтала о таких серьгах.— Но, Маргарита, ты никогда мне не говорила об этом.— Значит, ты хорошо знаешь мой вкус и можешь угадывать желание. Скажи мне, Рене, почему мы должны ехать в Лондон так спешно?— Прошу тебя, не спрашивай.— Я согласна, Рене, не интересоваться твоими делами, когда они касаются только тебя одного. Но теперь мы едем все вместе, и Констанция с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27