Летавший с ними рыбак из Керчи Ц черноволосый, черноглазый, с морщинист
ым прокопченным лицом, неразговорчивый, с виду мрачный Ц долгое время б
ыл, как им казалось, в бездействии. А однажды вдруг оживился, обвел всех за
горевшимся взглядом, спросил:
Ц Видел ли кто-нибудь, как среди моря течет быстрая река? Не видели? Посмо
трите.
Они не сразу поняли. Но когда глянули, увидели Ц на протяжении длинной и ш
ирокой полосы поверхность моря вздрагивает, рябится, будто кто-то толка
ет ее снизу. Кому-то тесно стало в Черном море. Рыбный косяк! Он действител
ьно рекой течет, переполненной, выплескивающейся.
Ц Передавай, друг, в Керчь: кефаль идет, Ц торжествующе обратился рыбак
к Салабаю. Ц Хорошо идет!

XIX

«За вагонным окном бегут поля, перелески, речки, все такое родное, свое… Да
же деревья Ц вольные, раскидистые, их кроны не картинно-округлые, как там
, на чужбине. Голова кружится, Люда, будто в полете, хотя поезд тащится еле-е
ле. Вагон переполнен. Много демобилизованных. Все очень оживлены, ведь ед
ут домой! Кругом вкусный русский говор, по которому так истосковалась.
Поезд подошел к станции. Разобрать, какая, не могу. От вокзала остались лиш
ь обломки стен. В вагоне стало еще более шумно. Мне по сердцу эта живая дел
овитая суета, мне очень долго ее не хватало. Люди, плохо одетые, много нате
рпевшиеся, уже живут мирными заботами, хлопочут, исправляя свою жизнь и ж
изнь других.
Не верится, что уже близка к дому. Теперь все позади. Даже Козельск, где дов
елось два казавшихся нескончаемыми месяца проходить проверку, мучител
ьно вспоминать и рассказывать все, о чем вспоминать невыносимо. Увижу ли
маму, Аллочку с Вовой, тебя, всех своих? Когда думаю об этом, холодею. Война с
только жизней унесла…
Хочу только одного Ц чтобы Вы Все Были Живы и Здоровы!!!»

Не так много времени было отпущено судьбой воентехнику 2-го ранга, команд
иру аэростата артиллерийского наблюдения Вере Деминой, чтобы бить враг
а. Но и в тех непрерывных боях, в которых довелось ей участвовать, постоянн
о находясь под обстрелом вражеской артиллерии, она была самоотверженны
м и бесстрашным бойцом. Об этом говорит медаль «За отвагу», которой она бы
ла награждена. Своевременно вручить награду ей не смогли, и она ждала ее т
еперь в Москве.

Каким-то неизвестным, шестым или седьмым чувством Люда угадала, что Вера
приехала. Поверила ему, прибежала. Замерла в дверях.
Они кинулись друг к другу и долго не могли сказать слова. В горле застряли
слезы.
Ц Худая какая… Ц прошептала Люда.
Ц Ничего…
В усталом Верином взгляде пробилось что-то от прежнего, улыбчивое, даже, к
ак когда-то, озорное… Обожженные войной, в чем-то уже другие, они все же был
и прежними Ц мужественными и нежно-женственными, открытыми дружбе и по
рыву.
Ц Почему не сообщила? Мы бы встретили.
Ц Не знала, когда, каким поездом смогу выехать. Народу столько! Двое суто
к на станции прождала, пока села. И тащились!..
Опять мешали слезы. Только к ночи, когда уснула, прижав к себе подаренного
кем-то лохматого довоенного мишку, Аллочка, разговорились.
Ц Хромаешь, была ранена? Саша цел? Какой он, изменился? Ц засыпала вопрос
ами Вера. Ц Кого еще война не взяла? Не летаешь больше?
Ц Сейчас все расскажу. Дай посмотреть на тебя как следует. Я же еще не вер
ю, что это ты…
Люда чуть откинулась к спинке дивана. Они пристроились рядышком, поджав
под себя ноги.
Ц Летаю. На свободном аэростате.
Ц Неужели правда?! Ц захлебнулась Вера. Ц Это с перебитой-то ногой… Как
ая же ты молодчина!
Ц Голышев посочувствовал, Ц рассмеялась, вспомнив знаменательное мед
ицинское заключение, Люда.
Ц Думаю, не только посочувствовал. Такими, как ты, пилотами не разбрасыва
ются. А дирижабли так и сгинули?
Ц Не сгинули! В-1 и В-12 еще в сорок втором расконсервировали. Ты же ничего н
е знаешь! Это Сергей Попов поднял дирижабли, вытащил из забытья. Помогали
все наши ребята, кто был в это время здесь. Вот Сергей вернется, все тебе ра
сскажет. Он и Прохоров сейчас на В-12 летают над кировскими лесами, определ
яют пожароопасные места, помогают сберечь лес от огня. Сашка тоже там.
Ц Не могу поверить, Ц зажмурила глаза Вера. Ц Наверно, отвыкла…
Ц А «Победа», новый дирижабль, выполняет спецзадание на Черном море, оты
скивает мины и затонувшие корабли. Белкин пишет: «Легко на душе становит
ся, когда ухватит взгляд спрятавшийся на дне смертоносный гитлеровский
«подарочек» и вызванный нами тральщик приканчивает его. Пусть Черное мо
ре будет чистым!» Но ты о себе-то расскажи.
Вера не сразу отозвалась. Длинная лента плена туго раскручивалась перед
глазами. Она протянула руку к детской кроватке и долго держала не отпуск
ая.
Ц Все дни были похожи один на другой, Люда, и каждый Ц как год… Ц На ее лб
у остро обозначилась горькая морщинка. Раньше ее не было. Ц Когда уже бли
зко к концу войны гитлеровцы без всякого смысла перегоняли нас, полуживы
х, из одного концлагеря в другой, от Седлеца к Варшаве и дальше на запад, по
ледяной грязи, пристреливая отстающих, как в сорок первом, казалось Ц эт
о уже конец…
Но это было еще не все. Когда пригнали в глубь Германии, в один день всех ра
ссортировали кого куда Ц мужчин по новым лагерям, девушек Ц батрачками
к богатым фермерам, в полное их распоряжение. Мы даже попрощаться друг с д
ругом не смогли. Это было особенно тяжело. Общая беда сблизила нас. Мы друг
о друге знали всё, от самого рождения. У кого какие родители, братья, сестр
ы, дети, всех по именам знали. По фотографиям, у кого какие сохранились. Дом
ашние адреса Галины Ивановны, Лиды Блаженец, Фаины Григорьевны, Сонечки,
Тоси-цыганочки, Павла Демьяненко, Коли-санитара я знала наизусть. Надеял
ись: вернемся домой, еще встретимся.
Когда война приблизилась к границе Германии, немецкие власти вдруг проя
вили «демократию», разрешили нам переписку между собой. Мы получили возм
ожность хотя бы послать привет, обменяться добрым словом. Больше всего п
исем послали мы друг другу к новому, 1945 году, который, верили, принесет нам о
свобождение. «С Новым годом! С верною любовью к Родине! С верой в счастье и
справедливость!» Ц желали мы друг другу.
Люда слушала молча. Все, что в годы войны посылали они друг другу на неизве
стный адрес, могли наконец сказать глядя в глаза.
Ц Если бы не пленный француз, что работал со мною вместе на скотном дворе
, не знаю, смогла ли бы я выжить. Ц Вера говорила негромко и будто не про се
бя, а про кого-то другого. Ц Окрики, брань хозяев, да и пинки тоже, всего там
хватало. Только сил не было. Жак был добрый человек, ко мне относился по-от
ечески. Самую тяжелую работу брал на себя. И все молча, потому что не знал р
усского, а я Ц французского. Но каким-то образом мы все понимали.
За стеной постепенно умолкли голоса, видно, там все улеглись. Ветер шурша
л занавеской, обегая комнату. И опять наступала тишина. Они знали, что сего
дня им не заснуть, да и не нужно это было…
Ц Ох и переполох же был, когда к ферме подошли танки! Ц покачала головой
Вера. Ц Хозяева заметались: самим ли спасаться, или добро спасать. Они зн
али, как ведут себя на чужой земле их солдаты. Я побежала навстречу танкам
. Радость застилала глаза, ноги не слушались. Конец рабству! Конец всему зл
одейству!
Танки были американские. Без царапин и вмятин. Солдаты не такие измотанн
ые в боях, как наши, говорливые, приветливые. Они улыбались и показывали на
м жестом, что мы свободны и можем идти, куда хотим.
Я уже ни одной минуты не могла оставаться на ферме.
У ворот стоял Жак. Я помахала ему и пошла на восток, надеясь скоро встретит
ься со своими. Жак помахал мне и пошел в свою сторону, в сторону Франции.
Сколько шло нас Ц женщин, мужчин, не по своей вине попавших на чужую землю
и стремившихся на Родину! Забыв про еду, про сон, про сбитые в кровь ноги, мы
шли, не останавливаясь, видя перед собой свой дом.
Ц Ты все такая же, Верка, не стала другой, Ц приглядываясь, все понимая, п
овторяла Люда. Ц А то горькое, что еще держит тебя, уйдет бесследно, повер
ь.
Ц Расскажи и ты еще, Ц опять просила Вера. Ц Кто вернулся? Кто летает? Ко
го нет…
Ц Увидишь сегодня всех, кто вернулся. Как прослышат, что ты здесь, прибег
ут. Ты не знаешь, Верка, как тебя ждут! Ц Люда помолчала. Ц Нету Коли Голик
ова, Коли Ларионова, Володи Самойлова, Саши Фомина… да и других… А Сашка Кр
икун вернулся. Ему тоже много вынести довелось…
Уже светало. Из соседней комнаты вышла Анна Николаевна, Верина мама. Глян
ула на спящую Аллочку, привычно поправила на ней одеяло.
Ц А вы, полуночники, так и не ложились? Чаю хоть попейте, я поставлю.
Ц Не надо, мама, мы лучше пройдемся. Утро-то какое!..
Они вышли на улицу. Сразу обдало прохладной свежестью чистого, не помутн
енного еще земными испарениями и поднятой машинами пылью воздуха. Они вс
егда любили такую рань, в это время обычно и уходили в свои Ц когда коротк
ие, когда длительные Ц полеты. Ступали по обкатанному до блеска булыжни
ку еще пустынной улицы, желая поверить, что все наяву. Под ногами шуршали о
павшие за ночь листья, новые, срываясь с деревьев, неторопливо ложились н
а землю. Люда старалась уменьшить хромоту, в такой день хотелось шагать л
егко.
Пожилая женщина-дворник в белом фартуке поверх телогрейки размашисто с
метала метлой листья и мусор. Она не подняла на них взгляда, лишь, когда он
и уже прошли, спохватилась:
Ц Ой, девонька, а я тебя сразу-то и не признала, Ц приветливо закивала Ве
ре. Ц С возвращением благополучным!
Ц Спасибо, тетя Дуся.
Та же тетя Дуся… Все, как четыре года назад.
До боли знакомая дорога к порту. Сколько раз она снилась Вере, и теперь тож
е Ц как во сне… Облицованные в «елочку» потемневшими за годы дощечками
двухэтажные дома с прилепившимися палисадниками. Стоящий в отдалении и
все же возвышающийся над поселком огромный, царственный эллинг, теперь у
же не пустующий.
Из-за угла вдруг ураганным вихрем налетел на них, чуть не сбив с ног, кто-то
огромный и шумный, в неуклюжих унтах и летном комбинезоне, закричал на вс
ю улицу:
Ц Верка, это ты?..
Подхватил, закружил. Поставил на землю, не выпуская из рук.
Ц Дай взглянуть на тебя. Изменилась? Да нет, прежняя Верка, ей-богу, только
совсем невесомой стала.
Ц Ой, Сашка Крикун, Ц обомлела Вера. Ц Вернулся!.. Да отпусти же, медведь,
задушишь!
Вот и встречаются они, кто вернулся с войны, в Долгопрудном. Много ли их?..
Ц Все хорошо, Сашка, правда? Все, как прежде…
Он, как бы желая утвердить это, крепко поцеловал ее в обе щеки и отпустил.
Ц Спешу. Вечером увидимся, поговорим. Много рассказать надо.
И вперевалку побежал к порту. Обернулся, гаркнул зычно, недаром он «Крику
н»:
Ц Рад за тебя, Верка! Безмерно!
Ц У них с Полосухиным сегодня высотный полет, Ц пояснила Люда, Ц након
ец-то дорвался. Вот и не терпится. Я полечу завтра. Сегодня я вольный казак,
сегодня мы с тобой весь день вместе будем, да, Верка?
Ц Конечно.
Когда подходили к летному полю, Вера с трудом сдерживала шаг. Хотелось бе
жать бегом, но видела, что Люда не может. Всматривалась во все происходяще
е там.
Субстратостат уже готовился к подъему. Возле него хлопотливо возились л
юди, переливали из газгольдера в оболочку газ. Она вырастала, словно гриб
из земли и, превратившись в огромную складчатую «грушу», нетерпеливо зак
ачалась, удерживаемая швартовыми.
Аэронавты были в гондоле. Саша Крикун и Полосухин Порфирий Порфириевич,
или просто Порфиша, а еще проще Ц Володька (когда он знакомился со своей б
удущей женой, назвал себя этим более подходящим для молодого парня имене
м, с тех пор и все его так зовут). Он такой же крупный и мощный, как Саша, а може
т, и еще покрепче. Поэтому им, сильным и выносливым жизнелюбам, чаще всего
поручают высотные полеты к границам стратосферы.
Сброшен взлетный балласт. Отданы швартовые. Субстратостат пошел вверх. О
н на глазах уменьшался и скоро стал как шарик от пинг-понга, такой же легк
ий и светлый. Торопился поскорее достать до синевы неба.
Они смотрели на него, еле видного в вышине, щурясь от солнца, которое свети
ло уже вовсю, играло на застекленных полосах окон эллинга.


Послесловие

Завершая повесть о наших первых дирижаблях, об их строителях и пилотах
Ц комсомольцах тридцатых и военных сороковых годов, Ц хочется немного
заглянуть в будущее.
Безусловно, в самом скором времени неутомимые труженики воздуха Ц дири
жабли Ц возродятся. Они будут построены из современных материалов, на с
овременном уровне техники. Они будут более мощными, прочными и надежными
, чем первенцы дирижаблестроения.
Изготовленная из сверхпрочного синтетического материала оболочка вме
сто горючего водорода будет наполняться инертным, невоспламеняющимся
гелием. Современные навигационные приборы дадут возможность уверенно
водить корабли и в ночь, и в туман, и в снегопад.
Ищут новые структуры дирижаблей энтузиасты общественных конструкторс
ких бюро Львова, Свердловска, Киева, Новосибирска, Якутска, Ленинграда. Уж
е построены летающие модели. Студенты Московского авиационного инстит
ута в курсовых и дипломных проектах предложили конструкцию дирижабля, с
овмещающего в себе принципы монгольфьера и шарльера.
Дирижабли будут выполнять такие работы, которые недоступны другим вида
м техники.
Нашей промышленности, разбросанным по всей стране новостройкам крайне
необходим большегрузный воздушный корабль Ц дирижабль-кран. Такой дир
ижабль сможет доставлять по назначению крупногабаритные грузы, которы
е невозможно перевозить по железной или шоссейной дорогам. Такие грузы,
как, скажем, турбины для строящихся на сибирских реках гидроэлектростан
ций, сейчас приходится возить водным кружным путем, по Северному морском
у пути, и дальше, вверх по северным рекам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28