А в начале-то даже поступить в воздухоплавательную школу девушкам было
не так-то просто.
Ц Благодари моего Колю, что тебя приняли, Ц рассмеялась Катя. Ц Они с Ми
шей Никитиным тогда в приемной комиссии сидели.
Как Вере хотелось летать! Это было первое в ее жизни самостоятельное реш
ение. Вполне серьезное. А ей не поверили, уж слишком зелена была. Сказали: п
одрасти сначала. Она, конечно, в слезы, хоть и старалась изо всех сил сдерж
аться.
Коняшин и Никитин увидели в ней что-то такое решительное, что сердца их др
огнули. И она была принята, правда, условно, вольнослушательницей.
На занятия она прибегала раньше всех. Любое задание выполняла так, как бу
дто оно и есть самое важное. Любой наряд: промывать ли в керосине заржавев
шие коробки от приборов, картошку ли на кухне чистить Ц пожалуйста! Толь
ко бы не выгнали!
А первый полет на аэростате!
Ц Вер, ты помнишь его?
Ц Еще бы!..
Надо же Ц первый полет Ц и почти катастрофа! Не всякая стала бы после это
го снова летать.
Они стартовали тогда в Останкине. В корзине два парня и Вера. Когда сброси
ли часть балласта, земля сразу ушла вниз, Москва вдруг показала свои крыш
и, качнулась там, уже далеко… И все. Дальше они услышали странный свист и т
реск рвущегося перкаля. Аппендикс Ц тот самый, что придумал на их беду Ша
рль Ц оказался завязанным (а должно ему было быть развязанным), и образов
авшееся на высоте сверхдавление в шаре разорвало оболочку. Спасло тольк
о то, что нижняя часть лопнувшей оболочки мгновенно втянулась внутрь, об
разовав вместе с верхней частью купол, как бы парашют. Они быстро выброси
ли за борт тяжелые мешки с балластом, приборы, все, что можно было…
Все же удар о землю был основательный. Не сразу пришли в себя. Но ни ног, ни р
ук никто не поломал, а синяки да шишки не в счет.
Упали посреди площади, где трамвай делает кольцо, чуть не на головы прохо
жих. Тотчас же к ним подбежал возмущенный нарушением порядка милиционер
. Тяжело переводя дух, сердито сказал:
Ц Надо знать, где садиться! Нарушаете…
Но, увидев смущенные, расстроенные лица, разорванную оболочку, сразу под
тянулся, отдал честь:
Ц Прошу прощения.
И обернулся к сбежавшимся людям:
Ц Граждане, граждане, расходитесь. Ну, чего не видели? Обыкновенный возду
шный шар.
Ц Мы тогда решили: «Ну все, больше Верка в корзину не полезет», Ц потягив
ая из блюдечка чай, забасил Саша.
Ц Да нет, Ц засмеялась Вера, Ц все произошло так быстро, я даже испугать
ся не успела. А потом мы зачинили, заштопали оболочку и через неделю проде
ржались в воздухе уже восемнадцать часов.
Да, девушки умели встречать опасность и в решительный момент делать имен
но то, что нужно.
А прыжки с парашютом! По-разному к ним привыкали. Кто быстро, кто не очень. М
иша Никитин, заядлый планерист, перед прыжком неизменно бурчал:
Ц Пусть медведь прыгает, у него четыре лапы! Ц И… прыгал.
Ц Ой, девчонки, а как мы все без памяти в Колю Гудованцева влюблены были?! С
аш, ты не слушай! Ц вздохнула Люда.
Ц Еще бы! Ц загорелась Женя. Ц И боялись! Как глянет синими глазами…
Ц Помните, как расхрабрились, пригласили его в Большой театр? Ц продолж
ала Люда. Ц Раздобыли четыре билета. В ложу! Я вот, Вера, Женя… Сидим в ложе,
ждем. Его нет. Уже свет стал гаснуть, сейчас увертюра начнется. Вдруг вбега
ет… Запыхался, вспотел… наш старый начальник порта. Плюхнулся в кресло, с
косил глаза: Ц «Так это вы-ы тут?! А я-то думал… У Николая полет. Отдал билет
мне. Иди, Ц говорит, Ц в великолепную компанию попадешь!»
Ц А что, плохая компания? Ц вспыхнула Вера. Ц Нам тогда только-только п
арадную форму выдали. Весь Большой театр на нас засматривался!
Ц Хотите, покажу одну вещь?.. Ц таинственно подмигнула Вера и, вынув из-з
а спины, кинула на стол толстую, сшитую грубыми нитками тетрадь.
Ц О-о, журнал Воздухоплавательной школы! Ц уважительно повертел его в
руках Саша. Ц Год 1930-й. Сейчас посмотрим. Та-а-к, прямо, Вер, на тебя и попал. «
Объявить выговор Митягиной В. Ф. за озорство в столовой…» Неплохо. Идем да
льше. «За баловство в строю поставить на вид Чаадаевой Е. В.». Это тебе, Катя.

Ц Ну-ка, ну-ка, дай сюда, тут и про тебя, наверно, найдется.
Катя схватила журнал.
Ц Вот, пожалуйста: «…Иванову А. И. и Эйхенвальд Л. В. за хищение тарелок в ст
оловой…» Ого!..
Ц Так это же из-за вашего пса Цеппелина, Ц пробурчал Саша. Ц Подобрали
этого лохматого бродягу! Надо же было его из чего-то кормить.
Несмотря на столь пышное имя, пес был на редкость непредставительный, но
удивительно добродушный и привязчивый, невозможно было не откликнутьс
я на его ласку.
Ц А здесь вот что, смотрите. Ц Катя высоко подняла журнал. Ц «…поставит
ь в пример выдержку и самообладание Эйхенвальд Л. В., проявленные ею в авар
ийной ситуации полета». Это когда в гондоле вдруг запахло горелой резино
й и все бросились выяснять причину, помните?
Минута была тогда очень тревожной. Где горит? Что? Стоявшая у штурвала Люд
а не повела глазом Ц делала свое дело, вела корабль.
…В квартиру заходили новые люди Ц их друзья. Сережа Попов, Володя Шевчен
ко. Вчера все так были огорчены, что не им довелось лететь. Володя находилс
я в моторной гондоле, помогал запускать мотор. Вот уж кому не хотелось схо
дить с корабля! С досады даже шмякнул ушанку оземь. На корабле улетели луч
шие друзья: Сергей Демин, Тарас Кулагин… Но сейчас ничего, все смирились. Н
ельзя же всем лететь на одном корабле.
Подсаживаясь, рассказывали разные истории. Как всегда, было шумно, говор
ливо и компанейски, быть может, даже слишком говорливо? Все же каждому чег
о-то не хватало.
Ц Эх, Сережки нет, Ц посетовал Володя Шевченко. Ц Без него что-то все не
то…
Кутаясь в теплый платок, в дверях показалась Тоня Новикова.
Ц Ой, сколько вас тут, я и не думала…
Ц Заходи, заходи.
Вера вскочила наливать еще чаю.
За столом все потеснились. Тоня откинула на плечи платок.
Люда подошла к стене, осторожно сняла зазвеневшую в руках гитару.
Ц Тонь, спой, а?
Ц Аллочку разбужу, Ц колеблясь, посмотрела на детскую кроватку Тоня.
Ц Ну ладно, я тихонько. Хотите, Костину любимую?
Знали: ее Костя ни петь, ни играть не мастак. Но вот слушать… Не даст Тоне по
л вымыть, отберет тряпку Ц сам помою!
Тоня заберется на кушетку, возьмет гитару и поет ему. Он драит пол Ц стара
тельно, размашисто, как всегда все делает. Остановится, поднимет голову, у
лыбнется, Ц пой еще!..
…Дорогой длинною
да ночью лунною…
Все чуть слышно стали подпевать Тоне, сливая голоса, тревоги свои…
Вера наклонилась над кроваткой.
Ц Всего несколько дней потерпим, Алка, а? Всего несколько дней, и Сережа в
ернется!

…Давно погашен свет в тесной комнатке трехэтажного дома на улице Разина
. Раскачивающийся на ветру фонарь бросает украдкой с опустевшей улицы пу
чки света на притемненную стену.
Обхватив колени руками, прильнув к ним подбородком, сжалась тугим комочк
ом на диване Лена. Рядом разбросанные, так и не раскрытые учебники.
За окном, как и вчера, мечутся в диком хороводе, ищут себе пристанище беспр
иютные снежинки. Лена смотрит на них неотрывно…

IX

В шестнадцать часов на корабле была произведена последняя перед Мурман
ском смена вахт. К штурвалу глубины встал Иван Паньков, к штурвалу направ
ления Виктор Почекин. Штурман Георгий Мячков сменил Алексея Ритсланда. В
сего лишь час отдыха в гамаках, кажется, и вздремнуть-то не успели, а встал
и освеженные, в каком-то особенно приподнятом настроении. Паньков, обыкн
овенно не позволявший во время вахты ни себе, ни другим ни малейшего разм
агничивания, тут, повернувшись к друзьям, как-то особенно лихо подмигнул:

Ц Скоро конец земли!
Мячков и Почекин поняли. За Мурманском действительно земля кончается, и
они пойдут над северными морями Ц сначала Баренцевым, потом Гренландск
им. Над морем нет резких перепадов восходящих воздушных потоков, нет так
их болтанок, как над сушей, значит, дальше, к цели, они смогут идти на предел
ьной скорости.
Позади почти сутки нелегкой борьбы с метелью, шквалистым ветром, неистов
ой болтанкой, когда всей корабельной оснастке приходилось принимать на
себя напор не в меру разгулявшейся непогоды. Радостно было знать, что кор
абль выдержал все это, ни один узел, прибор, ни одна деталь не получили пов
реждения, не вышли из строя.
А погода опять стала портиться. По хорошей проскочить так и не удалось. Вд
оль горизонта, преграждая им путь, темной стеной поднимался и наступал н
а них циклон. Он быстро приближался, обволакивал все серой густотой. Стан
овилось темно. Появившаяся справа еле видная ниточка железной дороги то
и дело исчезала. Холмы, впадины сглаживались.
С наступлением полной темноты завыла пурга. Снег ударял в окна, бешено ме
тался, не желая уступать дорогу. Ветер, тоненько напевавший в трос-визире
, загудел басовитее, распаляясь, по-волчьи завыл в такелаже. Перемена пого
ды не пугала, только еще больше настораживала. Они пробьются, одолеют эту
чертову куролесицу!
Мячков, прильнув к окну, всматривался в снежную кутерьму. Она била в глаза
, запутывала своей бессмысленной круговертью, не давала уловить, что за н
ей. Ничего зримого, того, что можно ощупать взглядом, охватить мысленно.
Свободный от вахты Алексей Ритсланд оставался за штурманским столиком.
Так же напряженно всматривался в мятущуюся темноту.
Вернувшиеся с осмотра корабля Тарас Кулагин и Николай Коняшин коротко д
оложили командиру о состоянии материальной части и отошли к печурке. Рад
уясь теплу, растирали замерзшие руки, встряхивали плечами, выгоняя холод
Ц в киле, а особенно на мостиках моторных гондол мороз крепко прихватил.

В радиорубке тонким бисером звенела морзянка. Вася Чернов посылал в Долг
опрудный, в Дирижабельный порт рапорт: «Корабль, экипаж, полет Ц все в пол
ном порядке».
Гудованцев и Демин, разложив на столе в пассажирском салоне бумаги с пер
ечнем взятого груза, пересматривали их, мысленно взвешивая все взятое. И
з-за тех злосчастных двух тысяч кубометров водорода, что не довезли им на
Кильдин-озеро, придется что-то из груза оставить в Мурманске. Но что?
Посадку Ц они сразу это решили Ц будут делать, не выпуская из оболочки н
и кубометра газа, на повышенной скорости, придав кораблю отрицательный д
ифферент Ц это позволяет низкая температура в Мурманске. Стартовая ком
анда справится, Ободзинский наверняка ее отлично подготовил. Заливку го
рючего в баки постараются провести в самые сжатые сроки. Немного времени
надо дать ребятам, чтобы смогли обогреться в теплой избе и поесть на доро
гу. Впереди ведь Ледовитый океан!

…Звенящий треск, грохот ломающегося льда не смолкали.
Неожиданно в мешанину звуков, в перепалку льда и ветра ворвался крик. Зва
л на помощь Эрнст.
Схватив палки с железными наконечниками Ц без них ветер валит с ног, Ц б
росились к нему.
Шелковая палатка, в которой находилась радиостанция, не выдержала: лопну
ла как пузырь. Эрнст лежал на ней всем своим длинным телом, отчаянно удерж
ивая. Ветер вырывал обрывки шелка, провода.
Их радиостанция! Случись что с ней, кто их найдет в этой искореженной, искр
омсанной на куски ледяной пустыне?!

Ц Товарищ командир!
Чернов озабоченно доложил:
Ц Слышимость резко упала. Антенну опустил до конца, все сто пятьдесят ме
тров. Улучшения нет. Пурга. И летим низко. Ц Он чуть задумался. Ц Не зацеп
ить бы антенной, Николай Семенович.
Гудованцев понимал: корабль основательно кидает, и антенну может захлес
тнуть за верхушки деревьев на каком-нибудь из поднявшихся высоко холме
и оборвать. Надо идти выше. Кстати, там и слышимость должна улучшиться.
Он прошел в рубку управления и отдал приказ идти на высоте пятисот метро
в.
Ц Есть на пятьсот, Ц не оборачиваясь, ответил Паньков и переложил штурв
ал влево.
Ц Справа по борту огни, Ц удивленно сказал вдруг Ритсланд. Все разом по
смотрели туда. Гудованцев подошел ближе к окну. Внизу, еле проглядывая ск
возь пелену облаков, кутерьму снега, проплывала рассыпчатая цепочка ора
нжевых огней. Что это? Кемь? Они ее уже прошли. А для Кандалакши еще рано…
Когда светлые пятна затерялись в темноте, Ритсланд и Гудованцев, не сгов
ариваясь, глянули на карту, хотя оба твердо знали, что никаких селений на и
х пути не должно быть. Карта подтвердила это. Что же это за огни?! Самое непр
иятное Ц неизвестность.
В рубке было тихо. Все напряженно всматривались в темноту. Через несколь
ко минут все еще стоявший у окна Мячков сказал:
Ц Огни прямо по курсу.
Значит, это все же Кандалакша? Других огней здесь быть не могло. Очевидно,
они подошли к ней раньше, чем рассчитывали. От Кандалакши им надо будет ме
нять курс, идти восточнее, к Мурманску, уже напрямик.
Вновь появившаяся цепочка светлых пятен проплывала под кораблем, а даль
ше опять ничего не было видно. Где же город?..
Ритсланд резко раздвинул плексигласовое окно. Снежная пылюга ворвалас
ь в рубку, всплеснула краями лежавших на столе карт, запорошила людей, миг
ом обежала все углы. Высунув голову наружу, в хлещущий ветер, Ритсланд пыт
ался разглядеть эти огни. Задвинув окно, смахнул с лица ледяную мокроту.

Ц Костры, Ц повернувшись ко всем, сказал он. Ц Это горят костры. Кому он
и нужны в такую погоду?..
Гудованцев сосредоточенно сдвинул брови.
Ц Чернов! Ц позвал он.
Радист молниеносно вынырнул из своей рубки.
Ц Слышимость наладилась, командир! Ц довольно доложил он. Ц Будет при
каз?
Ц Запроси Мурманск: для чего жгут костры?
Ц Есть.
Впереди по-прежнему чернота Ц такая, что в окне видно лишь собственное о
тражение. Смотришь самому себе в глаза.
Ц Может, дать прожектор? Ц повернулся к Гудованцеву Почекин.
Ц Давай, Ц решительно сказал Гудованцев.
Почекии потянул висевшую над головой ручку. Мгновенно непроглядная чер
нота снаружи обернулась такой же непроглядной белизной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28