– А как же быть с этим? – спросил Джастин, показывая на пачку требований.
– Их заполнил кто-то другой. Кто-то подделал мою подпись.
– А для чего, позволь спросить?
– Я… я не знаю. Но, Джастин, сам посмотри, это не мой почерк! Он просто похож…– Она буквально вырвала у него бумаги и стала лихорадочно просматривать.– Вот, это требование действительно заполняла я. Сравни его с остальными!
Кэндис снова протянула требования Джастину, но он только покачал головой.
– Ты хочешь сказать, что кто-то зачем-то подделал твою подпись? Но ведь это несерьезно, Кэн!
– Однако так и есть на самом деле!
– И ты, разумеется, об этом не знала?
– Конечно нет! – возмутилась Кэндис.
– Хорошо.– Джастин вздохнул так, словно был глубоко разочарован ее ответом.– Значит, когда неделю назад требования прошли через бухгалтерию и ты обнаружила на своем текущем счете триста фунтов лишних, ты сразу поспешила в редакцию, чтобы указать на ошибку и вернуть деньги. Именно так ты и поступила, правда, Кэндис?
Он спокойно посмотрел на нее, и Кэндис почувствовала, что лицо ее пылает. Она понимала, что ей совершенно нечего возразить. Ну почему она не проверила сразу, откуда они взялись, эти проклятые деньги? Ведь если бы она заметила на своем счету недостачу, то, конечно, сразу побежала бы разбираться! Следовательно, ее подвела самая обыкновенная жадность. Жадность и глупость…
– Ради всего святого, Кэндис, не виляй и не лги,– устало сказал Джастин.– Ты пыталась обмануть фирму и попалась. Признайся – и сбережешь время и нервы и нам, и себе.
– Но я этого не делала! – с трудом проговорила Кэндис, чувствуя, как горло стиснул неожиданный спазм.– Ведь ты же знаешь меня, Джастин,– я на такое не способна!
Джастин вздохнул.
– Честно говоря, Кэндис, сейчас мне кажется, что я знал тебя недостаточно хорошо.
– Что ты хочешь этим сказать?
Хизер рассказала мне, что ты держишь ее на коротком поводке. Очевидно, тебе очень нравится, что она во всем от тебя зависит.– В его голосе неожиданно прозвучала неприкрытая враждебность.– Честно говоря, я удивлен, что Хизер не подала официальную жалобу.
– Ничего не понимаю! – растерялась Кэндис.– О чем ты говоришь, Джастин?
– Конечно, не понимаешь.– Джастин саркастически улыбнулся.– И конечно, ты ни в чем не виновата. Хватит врать, Кэндис! Только вчера я снова разговаривал с Хизер. Ты сама призналась, что проверяла все ее работы. Без твоего разрешения она не смела сдать ни одной статьи.
– Но ведь я просто помогала ей! – вскричала Кэндис.– Господи Иисусе, как ты можешь…
– Когда ты устроила Хизер на работу в редакцию, ты, должно быть, вообразила себя благодетельницей.– Джастин откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.– Ты опекала ее даже в мелочах. А когда девочка стала делать успехи, ты испугалась, что она вырвется из-под твоей власти, и решила подмять ее под себя. К тому же тебе наверняка нравилось ощущать себя большой шишкой.
– Да что ты, Джастин, я никогда…
– Хизер рассказала мне о скандале, который ты ей однажды устроила. Это было после того, как она поделилась со мной своей идеей относительно вечернего шопинга.– Голос Джастина стал еще более резким.– Тебе, как видно, очень не нравится, что у девочки оказались неплохие способности.
– При чем тут…– Кэндис поморщилась. – Джастин, ты все не так понял! На самом деле я… она…
Кэндис замолчала, стараясь привести в порядок мятущиеся мысли. В том, что говорил Джастин, не было никакого смысла. Ровным счетом никакого. То есть…
Она замерла. Квитанция из парикмахерского салона «Майклджон»… Она действительно стриглась там, и счет за услуги лежал среди ее личных документов в ящике ночного столика в спальне. Не могла же она перепутать…
– О господи! – прошептала Кэндис.
Приглядевшись внимательнее к другой квитанции, она помертвела. Требование было заполнено очень похожим на ее почерком, но теперь она ясно видела, что некоторые буквы выписаны в несвойственной ей манере. И она узнала эту манеру. Хизер! Несомненно, это ее способ писать «б», «д», «ф»…
У Кэндис закружилась голова, руки вдруг стали ледяными. Подняв глаза, она спросила слабым голосом:
– А где Хизер?
– Она взяла две недели за свой счет,– холодно сообщил Джастин.– Разве она тебе не говорила?
Нет. Не говорила. Она хотела взять сегодня отгул, но отпуск…– Кэндис с трудом перевела дыхание и потерла ладонью влажный от испарины лоб.– Я думаю,– проговорила она медленно,– что эти требования подделала Хизер.
– Вот как? – Джастин рассмеялся.– Какой неожиданный поворот! А зачем ей это понадобилось, ты, случаем, не знаешь? Может быть, она переводила эти деньги на свой счет?
– Нет, но…– Кэндис судорожно сглотнула.– Ты должен меня выслушать.
– Я не собираюсь слушать всякие выдумки, которые к тому же порочат других, честных сотрудников! – перебил Джастин.– Ты отстраняешься от работы до… выяснения всех обстоятельств.
Кэндис побледнела.
– Что-о?
– Компания проведет внутреннее расследование, после чего тебе, в соответствии с законодательством, предоставят возможность дать объяснение собственным поступкам,– отчеканил Джастин.– А до тех пор ты будешь находиться в вынужденном отпуске с сохранением среднемесячной заработной платы.
– Ты… ты не можешь так поступить со мной! – выдохнула Кэндис.
Я бы уволил тебя немедленно,– заявил Джастин, выпятив подбородок.– То, что ты совершила, совершенно недопустимо. Самое страшное, что это вполне могло сойти тебе с рук, если бы я не настоял на проведении выборочных проверок денежных выплат по требованиям сотрудников. Сегодня утром я говорил с Чарльзом о твоем проступке, и мы сошлись на том, что подобные вещи необходимо пресекать в корне. И твое дело должно послужить для остальных наглядным примером.
– С Чарльзом…– Кэндис вдруг осенило.– Так ты хочешь устроить этот показательный процесс, чтобы понравиться Чарльзу Оллсопу?
– Ерунда! – перебил Джастин и густо покраснел.– Так решило руководство «Оллсоп пабликейшнз», и я считаю, что это правильно. Внутренняя политика фирмы должна быть направлена на искоренение всякого рода злоупотреблений со стороны недобросовестных…
– Да ты и в самом деле решил расправиться со мной! – В глазах Кэндис задрожали злые слезы.– И это… это после всего, что между нами… Ведь мы с тобой были близки целых полгода! Или это тоже ерунда?
Во взгляде Джастина вспыхнуло торжество. «Он ждал, что я это скажу,– поняла Кэндис– Он хотел, чтобы я унизилась, напомнив ему о наших отношениях!»
– И ты считаешь, что я должен сделать для тебя исключение только потому, что когда-то мы жили вместе? – напыщенно произнес Джастин.– Ты хочешь, чтобы я закрыл глаза на твой проступок и притворился, будто ничего не было, так что ли?
Кэндис замутило.
– Нет,– сказала она почти спокойно.– Конечно нет, но…– Она немного подумала, подыскивая правильное слово.– Ты мог бы поверить мне.
Некоторое время оба молчали, и на мгновение Кэндис показалось, что она видит перед собой прежнего Джастина, который верил ей и мог даже встать на ее защиту. Но уже в следующую секунду он отвернулся и начал рыться в ящике стола.
– Что касается меня,– пробормотал Джастин, не глядя на нее,– то ты обманула и мое доверие тоже. Впрочем, ты подвела не только меня. Вот…– Он выпрямился и протянул ей пустой объемистый пластиковый пакет.– Собирай свои вещи и уходи.

Полчаса спустя Кэндис уже стояла на тротуаре перед входом в издательство и, прижимая к груди пакет со своими немногочисленными пожитками, ежилась под любопытными взглядами прохожих. На часах было начало одиннадцатого, и для большинства людей день только начинался. Служащие спешили в свои офисы и конторы, и их целеустремленный вид действовал Кэндис на нервы. Казалось, ей одной некуда было идти.
Судорожно сглотнув, Кэндис огляделась по сторонам, притворяясь, будто ждет кого-то, но ее наверняка выдавало лицо. Как она ни старалась выглядеть спокойной, бурлившие внутри чувства грозили каждую минуту вырваться на свободу, и тогда ее нижняя губа начинала жалобно дрожать, а к глазам подступали слезы. Еще никогда в жизни Кэндис не чувствовала себя такой беззащитной и одинокой.
В редакции ей удалось сохранить независимый и гордый вид, хотя это было нелегко. Похоже, все ее коллеги уже знали, в чем дело; Кэндис буквально кожей чувствовала бросаемые на нее исподтишка взгляды – сочувственные и любопытные одновременно. Но на многих лицах читалось и облегчение от сознания того, что эта некрасивая история приключилась не с ними. Теперь, когда компанию возглавил «молодой Оллсоп», как называли между собой Чарльза сотрудники, никто из них не мог быть уверен в своем будущем на сто процентов. Должно быть, поэтому, случайно встречаясь с ней взглядами, ее коллеги поспешно прятали глаза. Впрочем, Кэндис нисколько их не винила – на их месте она бы тоже не стала рисковать.
Расправив пакет, Кэндис положила его на стул и выдвинула ящик стола. Никогда в жизни она не испытывала подобного унижения. Никто из коллег так с ней и не заговорил – все сотрудники редакции прилежно склонились над компьютерами, делая вид, что работают. Вздохнув, Кэндис начала складывать в пакет свои записные книжки, карандаши, маркеры, старые дискеты, высыпавшиеся из коробки пакетики с ежевичным чаем и прочие мелочи.
– Дискеты оставь,– предупредил ее Джастин, проходя мимо.– И не трогай компьютер – я не хочу, чтобы вместе с тобой от нас ушла какая-то служебная информация.
– Оставь меня в покое! – огрызнулась Кэндис.– На черта мне эта твоя информация?
Но сейчас, стоя на мостовой перед зданием редакции, она чуть не плакала. Они все считали ее воровкой! Впрочем, почему бы нет? Ведь улики против нее были такими убедительными!
Кэндис закрыла глаза. При мысли о том, как ловко Хизер ее подставила, у нее снова закружилась голова. Неужели все это время она только и ждала случая, чтобы ее уничтожить? Но почему?
Кэндис попыталась собраться с мыслями, но ей это никак не удавалось, к тому же все ее силы уходили на то, чтобы не дать пролиться слезам. Глаза жгло, словно огнем, горло стискивало судорогой, губы предательски дрожали, а руки так и ходили ходуном, и Кэндис чувствовала – достаточно любого пустяка, чтобы у нее началась самая настоящая истерика.
– Все в порядке, мисс? – спросил у нее проходивший мимо мужчина в полосатом пиджаке, и Кэндис резким движением вскинула голову.
– Да, спасибо,– пробормотала она и почувствовала, как по щеке ползет одинокая слезинка.
Поняв, что еще немного, и она не выдержит и разрыдается, Кэндис резко повернулась и, не разбирая дороги, стремительно зашагала прочь.
Громоздкий пакет нещадно бил ее по ногам, скользкий пластик так и норовил выскользнуть из влажных от пота рук, но она все ускоряла шаг, стараясь поскорее скрыться от устремленных на нее взглядов прохожих. Ей казалось – все эти незнакомые люди знают о ее позоре.
У какой-то витрины Кэндис по привычке бросила взгляд на свое отражение в стекле и едва не споткнулась. Лицо у нее было белым как мел, волосы растрепаны, костюм помялся и сидел как-то криво. «Мне нужно домой!» – в панике подумала Кэндис, лихорадочно разглаживая юбку и одергивая жакет. Она разденется, примет ванну и будет сидеть в своей уютной кухне, как зверек в норе, пока к ней не вернутся силы и спокойствие.
На перекрестке стояла телефонная будка. Потянув на себя тяжелую дверь, Кэндис скользнула внутрь. В будке было значительно тише и прохладнее, чем на улице, к тому же стены, хотя и прозрачные, создавали иллюзию уединения, и Кэндис вздохнула чуточку свободнее. «Нужно позвонить Мэгги,– подумала она.– Или Роксане. Они обязательно помогут. Кто-нибудь из них непременно сможет мне помочь…»
Она уже протянула руку к телефону, но тут же отдернула ее. Только не Роксане. И не Мэгги, которой она наговорила столько гадостей.
По спине Кэндис пробежал неприятный холодок, и она тяжело прислонилась плечом к стеклянной стене будки. Звонить ей было некому. Обеих подруг она потеряла, и сама не заметила как.
В целом свете не осталось никого, с кем Кэндис могла бы поделиться своим горем.
Кто-то забарабанил в стекло, и она, вздрогнув, оглянулась.
– Вы будете звонить? – крикнула ей снаружи женщина, державшая за руку ребенка лет двух.
– Нет,– покачала головой Кэндис.– Не буду.
Выйдя из будки, она переложила тяжелый пакет в другую руку и огляделась по сторонам, пытаясь сориентироваться. Когда ей это не удалось, Кэндис обреченно махнула рукой и медленно побрела вдоль залитой солнцем улицы куда глаза глядят.

Подходя к дверям квартиры и неловко доставая ключи одной рукой (в другой она держала батон и газету), Роксана услышала, как внутри заходится звоном телефон. «Ну и пусть звонит,– подумала она равнодушно.– Пусть хоть обзвонится». Сама она никакого звонка не ждала, да и разговаривать ей ни с кем не хотелось.
Кое-как вставив ключ в замок, Роксана отперла дверь и не спеша вошла в прихожую. Телефон все не унимался, и Роксана злобно посмотрела на него.
– Ах, чтоб тебя! – пробормотала она с досадой.– Может, все-таки заткнешься?
Но аппарат продолжал надрываться, и, вздохнув, Роксана взяла трубку.
– Алло?
– Могу ли я поговорить с мисс Роксаной Миллер? – послышался в трубке незнакомый мужской голос.
– Это я,– сказала Роксана хмуро.– А вы кто такой?
– Позвольте представиться: меня зовут Нейл Купер, я представляю фирму «Строссон и К°».
– Вынуждена вас огорчить,– усмехнулась Роксана,– у меня нет машины, и страховка мне не нужна.
Нейл Купер неуверенно хохотнул.
– Вы меня не дослушали, мисс Миллер. Я адвокат и хотел бы поговорить с вами в связи с завещанием Ральфа Оллсопа.
– Вот как? – упавшим голосом произнесла Роксана, чувствуя, как у нее подгибаются колени.
Она была застигнута врасплох. Каждый раз, когда при ней упоминалось это имя, слезы начинали застилать ей глаза, а сердце сжималось от боли.
– Да, именно так,– деловито подтвердил адвокат.– К сожалению, это не телефонный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45