Все в ваную, приятный магазин
– А ты еще молода, Мэгги, и в твоей жизни найдутся вещи поважнее и поинтереснее булочек. Скажи, разве я не права?
Из церкви начали выходить люди, и Кэндис подняла голову, чувствуя, что все тело затекло от неподвижного сидения. Слезы ее давно высохли, но кожа на лице словно стянулась и стала шершавой и соленой, а из груди нет-нет да и вырывался судорожный полувздох-полувсхлип. На сердце у нее было тяжело: она никак не могла забыть слова Роксаны и ее гнев, который подействовал на нее угнетающе. «Не хочу никого видеть!»– подумала Кэндис и быстро встала со скамейки, чтобы уйти. Но не успела она сделать и двух шагов, как рядом с ней словно из-под земли возник Джастин.
– Можно тебя на пару слов, Кэндис? – холодно проговорил он, беря ее за плечо.
– Слушай, а потом нельзя? – спросила Кэндис хмуро и потерла лицо.
– Я и не собирался разговаривать с тобой сегодня,– ответил Джастин.– Я только хотел попросить, чтобы завтра в половине десятого ты зашла ко мне в кабинет.
Его голос звучал так официально, что Кэндис поневоле встревожилась.
– А в чем дело? – спросила она.
Джастин смерил ее долгим взглядом.
– Мы обо всем поговорим завтра,– сказал он внушительно.
– О'кей, завтра так завтра,– растерянно проговорила Кэндис, и Джастин, удовлетворенно кивнув, повернулся и отошел.
Кэндис проводила его взглядом, гадая, что могло понадобиться Джастину. Похоже, ее ждала выволочка, но за что? Никакой вины Кэндис за собой не чувствовала.
– Что ему было надо? – спросила Хизер, незаметно подойдя к Кэндис сзади.
Понятия не имею,– чистосердечно ответила Кэндис.– Он только сказал, чтобы я зашла к нему завтра утром. Похоже, у Джастина на уме что-то серьезное, но что? Быть может, ему в голову пришла очередная гениальная идея.– Кэндис пожала плечами.– Знал бы он, где у меня сидят эти его тайны мадридского двора!
– Да, наверное, ты права,– согласилась Хизер. Несколько мгновений она задумчиво разглядывала Кэндис, потом вдруг рассмеялась и обняла ее за талию.– Знаешь что? Давай кутнем сегодня, а? Пойдем куда-нибудь в приличное местечко, выпьем, поужинаем… По-моему, после сегодняшнего нам обеим необходимо развеяться, как ты считаешь?
– Принято! – Кэндис с облегчением вздохнула.– Я чувствую себя выжатой как лимон.
– Вот как? – Хизер немного подумала.– Я видела: ты разговаривала с Роксаной. Вы опять поругались?
– Вроде того…– Перед мысленным взором Кэндис снова возникло изможденное, осунувшееся от горя лицо Роксаны, и она невольно поморщилась.– Она сказала… Впрочем, не важно.
Кэндис посмотрела на улыбающуюся Хизер и почувствовала, что настроение начинает подниматься. «По крайней мере,– подумала она,– хоть одна подруга у меня осталось, а значит, в мире не все так плохо!»
– Нет, это действительно не важно,– заявила она решительно.
Глава 16
На следующее утро Кэндис обнаружила, что Хизер снова не ночевала дома, и, засыпая кофе в кофеварку, не смогла сдержать улыбки. Накануне вечером они допоздна засиделись в ресторане, где подавали на редкость вкусные спагетти. Запивая их душистым красным вином, они непринужденно болтали на самые разные темы, смеялись, и Кэндис невольно подумала о том, что такой подруги, как Хизер, у нее еще никогда не было. Кэндис даже не верилось, что познакомились они совсем недавно – такая глубокая, тесная душевная связь установилась между ними. Они на многое смотрели одинаково, и это тоже способствовало их сближению. Общие идеалы и ценности – вот та основа, на которой строились их отношения, и Кэндис она представлялась достаточно надежной и прочной.
Вчера Хизер выпила больше, чем Кэндис, и, когда принесли счет, чуть не со слезами на глазах благодарила подругу за все, что та для нее сделала. Впрочем, она пыталась взять себя в руки, но у нее никак не получалось.
– Ну вот, опять я перебрала! – воскликнула Хизер, смеясь над своей нетвердой походкой.– Знаешь, Кэн, если утром я не встану – не буди меня, ладно? Все равно работать я не смогу, так что не стоит и стараться. Предупреди, пожалуйста, Джастина, что мне срочно понадобился отгул по…– она хихикнула,– по состоянию здоровья. А тебе я желаю всего самого наилучшего. Надеюсь, новости, которые хочет сообщить тебе Джастин, будут приятными. Нет, очень приятными!
В общем, вечер удался, и Кэндис казалось, что ее душевные раны начинают понемногу затягиваться. Даже смерть Ральфа она воспринимала теперь гораздо спокойнее. «Что тут поделаешь,– рассуждала она,– если одному суждено дожить до преклонных годов, а другому – умереть молодым? Да и Ральф, если говорить честно, был не так уж молод… Все дело в неожиданности,– решила наконец Кэндис.– Если бы о его болезни стало известно раньше, они бы сумели подготовиться и его кончина не обернулась бы для сотрудников таким шоком».
Гораздо острее Кэндис переживала новую размолвку с Роксаной. Сознавать, что их отношения основательно испорчены, ей было горько, но поправить она ничего не могла. В конце концов, были в ее жизни стороны, которые не имели отношения к бывшим подругам, но от этого не становились менее важными. Одной из таких сторон была крепнущая дружба с Хизер, другой – ее любовь к своей работе.
Допив кофе, Кэндис на цыпочках подкралась к дверям спальни Хизер и прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука. Улыбнувшись, Кэндис взяла со столика в прихожей сумочку и выскользнула из квартиры. Утро стояло теплое и ясное, и настроение у Кэндис было почти праздничным. Даже предстоящий разговор с Джастином не пугал ее – в худшем случае она ожидала от него какой-нибудь безобидной глупости наподобие недавнего распоряжения не оставлять на столе карандаши и ручки, «которые портят внешний вид помещения».
В редакцию она пришла довольно рано, и Джастина еще не было. Сев за свой стол, Кэндис включила компьютер и, отметив таким образом свое присутствие на рабочем месте, развернулась на стуле, чтобы поболтать с кем-нибудь из коллег. Но в комнате была только Келли, которая что-то набирала на клавиатуре своего «Ай-би-эма». Она была так занята, что даже не смотрела по сторонам, но Кэндис все же попыталась ее разговорить.
– А я видела тебя на похоронах,– начала она самым дружеским тоном.– Как все это трогательно, правда?
Келли как-то странно посмотрела на нее и кивнула, не переставая порхать пальцами по клавиатуре.
– Я не смогла пойти на саму службу, но я видела вас с Хизер в церкви,– продолжила Кэндис.
Келли внезапно порозовела, и Кэндис в недоумении спросила себя, что это могло значить и почему ее вполне невинные слова так смутили девушку.
– Да-да,– сказала Келли и вдруг перестала печатать.– Я… мне нужно идти.
Она встала и, закусив губу, быстро вышла из комнаты. Пожав плечами, Кэндис снова повернулась к своему компьютеру, вызвала на экран почти готовый очерк и нехотя поправила несколько фраз. Потом она вздохнула и уронила руки на колени. Не было никакого смысла начинать работать, если скоро ей все равно придется идти к Джастину.
И опять Кэндис спросила себя, что могло ему понадобиться. Неужели Джастин хотел о чем-то с ней посоветоваться? Ей в это не очень-то верилось. Когда-то давно Джастин мог поинтересоваться ее мнением по тому или иному вопросу, но те времена давно прошли. С тех пор как он перебрался в кабинет ведущего редактора, Джастин с каждым днем становился все более самодовольным и держался так, словно Кэндис – как, впрочем, и остальные подчиненные ему сотрудники – заведомо не могла посоветовать ничего дельного. Но, надо сказать, его стремление единолично руководить всем и вся выглядело достаточно комично, и именно в силу этого обстоятельства Кэндис не особенно беспокоилась. Если Джастину охота делать из себя всеобщее посмешище, что ж, это его дело. Ральф, к примеру, несомненно, видел его насквозь и точно знал, чего он стоит как работник и руководитель.
«Но ведь Ральфа-то больше нет,– вспомнила Кэндис.– А Чарльз Оллсоп может и не разобраться, что Джастин за фрукт. Вот возьмет и назначит его настоящим ведущим редактором – как-то все мы запоем тогда?»
В девять двадцать пять пришел Джастин. На пороге он задержался, продолжая разговор с кем-то невидимым, кто оставался в коридоре.
– Хорошо, Чарльз,– сказал он наконец. – Спасибо. Крайне вам признателен. Буду держать вас в курсе.– Он вошел в комнату редакции и встретился взглядом с Кэндис.– Заходи,– коротко приказал он, кивнув в сторону своего офиса.
Пока Кэндис усаживалась, Джастин закрыл дверь и опустил жалюзи на окнах, отделявших его кабинет от общей комнаты. Потом он обогнул стол и сел в свое редакторское кресло.
– Итак, Кэндис, скажи, пожалуйста, сколько лет ты работаешь в «Лондонце»?
– Ты отлично знаешь – сколько,– удивилась Кэндис.– Пять лет.
– Верно. Пять лет.– Джастин кивнул.– И как с тобой обращались? Может быть, тебя затирали, обижали, не давали тебе развернуться? Или, может, тебе кажется, что твоя зарплата не соответствует твоему вкладу в общее дело?
– Нет,– сказала Кэндис.– Ничего такого мне не кажется. Слушай, Джастин, может, ты объяснишь, что за…
– Ты работаешь давно,– продолжал Джастин, не слушая ее,– и руководство тебе доверяло. Но ведь служащий, который всем доволен, не станет прибегать к… не станет обманывать, не так ли?
Джастин глубокомысленно покачал головой, и Кэндис едва не рассмеялась: таким торжественным и глупым сделалось его лицо. «Интересно, к чему он клонит? – подумала она.– Может быть, кто-то проник в его кабинет и стащил любимый карандаш? А может, дело серьезнее и у кого-то из стола пропали деньги?»
– Джастин,– спокойно сказала она,– хватит разводить бодягу. Скажи прямо, что ты имеешь в виду.
Джастин смущенно кашлянул:
– Видишь ли, Кэндис, ты ставишь меня в крайне неудобное положение.
– Ладно уж, говори, в чем дело! – нетерпеливо сказала она.– Что стряслось-то?
Джастин снова с недоуменным видом покачал головой:
– Речь идет о накладных расходах, Кэндис. Точнее, о том, что кое у кого эти расходы неоправданно завышены.
– Покажи мне этого человека! – воскликнула Кэндис, у которой немного отлегло от сердца.– Кто этот негодяй?
– Я говорю о тебе, Кэндис.
Эти слова подействовали на нее, как пощечина.
– Что-о? – вырвалось у нее.– Ты это серьезно, Джастин?
– Совершенно серьезно.
Кэндис вдруг почувствовала приступ какого-то бессмысленного веселья и глупо хихикнула. «Кажется, Джастин все-таки сел в лужу,– подумала она.– Ему так хотелось отличиться, что в конце концов он начал выдумывать несуществующие преступления».
– Ты думаешь, это смешно? – осведомился Джастин ледяным тоном.
– Нет, конечно. Но, Джастин, это же полная чушь, и ты не можешь этого не понимать! Неужели ты мог подумать, что я…
– Хватит притворяться, Кэндис! – перебил Джастин.– Ты попалась, так хоть имей мужество во всем признаться!
– В чем, интересно, я должна признаваться? – возразила Кэндис.– Я ничего плохого не делала и понятия не имею, о чем ты говоришь!
– Значит, ты понятия не имеешь? А это что? Как ты это объяснишь?
Джастин резким движением выдвинул ящик стола и достал оттуда пачку заполненных требований на возмещение деловых расходов. К каждому была аккуратно подколота квитанция или счет. На верхнем из бланков Кэндис заметила свое имя и невольно вздрогнула.
Джастин принялся просматривать требования.
– Стрижка в «Майклджоне»,– прочел он. – И ты будешь утверждать, что это деловые расходы, которые редакция должна тебе оплатить?
– Не может быть! – воскликнула Кэндис.– Я бы никогда так не поступила, Джастин! Я знаю порядок…
Но Джастин только покачал головой и взял следующее требование.
– Сеанс массажа в «Мэнор-Грейвз-отеле»,– перечислял он.– Завтрак в «Рице» на три персоны…
– Это правильно,– тут же подтвердила Кэндис.– Я завтракала с сэром Дереком Крэнли и его агентом. Мне пришлось кормить их, чтобы получить интервью. А они хотели завтракать только в «Рице».
– А «Мэнор-Грейвз-отель»?
– Сто лет там не была,– честно сказала Кэндис.– Неужели ты думаешь, что я стала бы требовать возмещения расходов за стрижку, массаж, педикюр?
– Значит, ты не заполняла требование и не подписывала счет?
– Разумеется, нет! – с негодованием воскликнула Кэндис.
– Тогда взгляни.
Джастин протянул ей счет. Кэндис поднесла его к глазам и похолодела. Под счетом за услуги, которых она не получала, красовалась ее собственноручная подпись. А требование на возмещение деловых расходов было аккуратно заполнено ее почерком. Во всяком случае, Кэндис готова была бы поручиться, что это именно ее почерк, если бы не одно обстоятельство: она никогда ничего подобного не писала.
Руки Кэндис затряслись так сильно, что она перестала различать буквы.
– Общая сумма компенсации за прошедший месяц составила двести девяносто шесть фунтов,– сказал Джастин, взмахнув пачкой счетов.– Неплохо, правда?
Кэндис открыла рот, чтобы что-то ответить, но не смогла вымолвить ни слова. Неожиданно ей вспомнилось банковское извещение, касавшееся состояния ее текущего счета. Еще тогда ей показалось, что у нее на счету слишком много денег, но откуда они взялись, Кэндис не знала, а интересоваться не стала – ей было не до того.
Она нашла на квитанции дату. Квитанция была полуторамесячной давности. И подпись… Да, она была такой же, как ее, но не совсем – теперь Кэндис ясно это видела.
– Возможно, для тебя это пустяк, мелочь,– сказал Джастин,– но редакция не может позволить себе оплачивать своим сотрудникам массаж, стрижку и утренний кофе в «Рице». Слава богу, тебе хватило совести не требовать компенсацию за использованную туалетную бумагу. Нехорошо, Кэндис! Ты, наверное, думала, что это ерунда, маленькое интеллигентное преступление, которое между приличными людьми и за преступление-то не считается. Увы, Кэндис, вынужден тебя огорчить: считается. Еще как считается! Это называется подлог, Кэндис. Подлог и мошенничество.
– Перестань валять дурака! – огрызнулась Кэндис.– Я все прекрасно понимаю, только я этого не делала, понятно?
Она глубоко втянула воздух и зажмурилась, пытаясь успокоиться, но мысли ее прыгали, как только что пойманная рыба на палубе, а гулкие, как выстрелы пушек, удары сердца отдавались в ушах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Из церкви начали выходить люди, и Кэндис подняла голову, чувствуя, что все тело затекло от неподвижного сидения. Слезы ее давно высохли, но кожа на лице словно стянулась и стала шершавой и соленой, а из груди нет-нет да и вырывался судорожный полувздох-полувсхлип. На сердце у нее было тяжело: она никак не могла забыть слова Роксаны и ее гнев, который подействовал на нее угнетающе. «Не хочу никого видеть!»– подумала Кэндис и быстро встала со скамейки, чтобы уйти. Но не успела она сделать и двух шагов, как рядом с ней словно из-под земли возник Джастин.
– Можно тебя на пару слов, Кэндис? – холодно проговорил он, беря ее за плечо.
– Слушай, а потом нельзя? – спросила Кэндис хмуро и потерла лицо.
– Я и не собирался разговаривать с тобой сегодня,– ответил Джастин.– Я только хотел попросить, чтобы завтра в половине десятого ты зашла ко мне в кабинет.
Его голос звучал так официально, что Кэндис поневоле встревожилась.
– А в чем дело? – спросила она.
Джастин смерил ее долгим взглядом.
– Мы обо всем поговорим завтра,– сказал он внушительно.
– О'кей, завтра так завтра,– растерянно проговорила Кэндис, и Джастин, удовлетворенно кивнув, повернулся и отошел.
Кэндис проводила его взглядом, гадая, что могло понадобиться Джастину. Похоже, ее ждала выволочка, но за что? Никакой вины Кэндис за собой не чувствовала.
– Что ему было надо? – спросила Хизер, незаметно подойдя к Кэндис сзади.
Понятия не имею,– чистосердечно ответила Кэндис.– Он только сказал, чтобы я зашла к нему завтра утром. Похоже, у Джастина на уме что-то серьезное, но что? Быть может, ему в голову пришла очередная гениальная идея.– Кэндис пожала плечами.– Знал бы он, где у меня сидят эти его тайны мадридского двора!
– Да, наверное, ты права,– согласилась Хизер. Несколько мгновений она задумчиво разглядывала Кэндис, потом вдруг рассмеялась и обняла ее за талию.– Знаешь что? Давай кутнем сегодня, а? Пойдем куда-нибудь в приличное местечко, выпьем, поужинаем… По-моему, после сегодняшнего нам обеим необходимо развеяться, как ты считаешь?
– Принято! – Кэндис с облегчением вздохнула.– Я чувствую себя выжатой как лимон.
– Вот как? – Хизер немного подумала.– Я видела: ты разговаривала с Роксаной. Вы опять поругались?
– Вроде того…– Перед мысленным взором Кэндис снова возникло изможденное, осунувшееся от горя лицо Роксаны, и она невольно поморщилась.– Она сказала… Впрочем, не важно.
Кэндис посмотрела на улыбающуюся Хизер и почувствовала, что настроение начинает подниматься. «По крайней мере,– подумала она,– хоть одна подруга у меня осталось, а значит, в мире не все так плохо!»
– Нет, это действительно не важно,– заявила она решительно.
Глава 16
На следующее утро Кэндис обнаружила, что Хизер снова не ночевала дома, и, засыпая кофе в кофеварку, не смогла сдержать улыбки. Накануне вечером они допоздна засиделись в ресторане, где подавали на редкость вкусные спагетти. Запивая их душистым красным вином, они непринужденно болтали на самые разные темы, смеялись, и Кэндис невольно подумала о том, что такой подруги, как Хизер, у нее еще никогда не было. Кэндис даже не верилось, что познакомились они совсем недавно – такая глубокая, тесная душевная связь установилась между ними. Они на многое смотрели одинаково, и это тоже способствовало их сближению. Общие идеалы и ценности – вот та основа, на которой строились их отношения, и Кэндис она представлялась достаточно надежной и прочной.
Вчера Хизер выпила больше, чем Кэндис, и, когда принесли счет, чуть не со слезами на глазах благодарила подругу за все, что та для нее сделала. Впрочем, она пыталась взять себя в руки, но у нее никак не получалось.
– Ну вот, опять я перебрала! – воскликнула Хизер, смеясь над своей нетвердой походкой.– Знаешь, Кэн, если утром я не встану – не буди меня, ладно? Все равно работать я не смогу, так что не стоит и стараться. Предупреди, пожалуйста, Джастина, что мне срочно понадобился отгул по…– она хихикнула,– по состоянию здоровья. А тебе я желаю всего самого наилучшего. Надеюсь, новости, которые хочет сообщить тебе Джастин, будут приятными. Нет, очень приятными!
В общем, вечер удался, и Кэндис казалось, что ее душевные раны начинают понемногу затягиваться. Даже смерть Ральфа она воспринимала теперь гораздо спокойнее. «Что тут поделаешь,– рассуждала она,– если одному суждено дожить до преклонных годов, а другому – умереть молодым? Да и Ральф, если говорить честно, был не так уж молод… Все дело в неожиданности,– решила наконец Кэндис.– Если бы о его болезни стало известно раньше, они бы сумели подготовиться и его кончина не обернулась бы для сотрудников таким шоком».
Гораздо острее Кэндис переживала новую размолвку с Роксаной. Сознавать, что их отношения основательно испорчены, ей было горько, но поправить она ничего не могла. В конце концов, были в ее жизни стороны, которые не имели отношения к бывшим подругам, но от этого не становились менее важными. Одной из таких сторон была крепнущая дружба с Хизер, другой – ее любовь к своей работе.
Допив кофе, Кэндис на цыпочках подкралась к дверям спальни Хизер и прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука. Улыбнувшись, Кэндис взяла со столика в прихожей сумочку и выскользнула из квартиры. Утро стояло теплое и ясное, и настроение у Кэндис было почти праздничным. Даже предстоящий разговор с Джастином не пугал ее – в худшем случае она ожидала от него какой-нибудь безобидной глупости наподобие недавнего распоряжения не оставлять на столе карандаши и ручки, «которые портят внешний вид помещения».
В редакцию она пришла довольно рано, и Джастина еще не было. Сев за свой стол, Кэндис включила компьютер и, отметив таким образом свое присутствие на рабочем месте, развернулась на стуле, чтобы поболтать с кем-нибудь из коллег. Но в комнате была только Келли, которая что-то набирала на клавиатуре своего «Ай-би-эма». Она была так занята, что даже не смотрела по сторонам, но Кэндис все же попыталась ее разговорить.
– А я видела тебя на похоронах,– начала она самым дружеским тоном.– Как все это трогательно, правда?
Келли как-то странно посмотрела на нее и кивнула, не переставая порхать пальцами по клавиатуре.
– Я не смогла пойти на саму службу, но я видела вас с Хизер в церкви,– продолжила Кэндис.
Келли внезапно порозовела, и Кэндис в недоумении спросила себя, что это могло значить и почему ее вполне невинные слова так смутили девушку.
– Да-да,– сказала Келли и вдруг перестала печатать.– Я… мне нужно идти.
Она встала и, закусив губу, быстро вышла из комнаты. Пожав плечами, Кэндис снова повернулась к своему компьютеру, вызвала на экран почти готовый очерк и нехотя поправила несколько фраз. Потом она вздохнула и уронила руки на колени. Не было никакого смысла начинать работать, если скоро ей все равно придется идти к Джастину.
И опять Кэндис спросила себя, что могло ему понадобиться. Неужели Джастин хотел о чем-то с ней посоветоваться? Ей в это не очень-то верилось. Когда-то давно Джастин мог поинтересоваться ее мнением по тому или иному вопросу, но те времена давно прошли. С тех пор как он перебрался в кабинет ведущего редактора, Джастин с каждым днем становился все более самодовольным и держался так, словно Кэндис – как, впрочем, и остальные подчиненные ему сотрудники – заведомо не могла посоветовать ничего дельного. Но, надо сказать, его стремление единолично руководить всем и вся выглядело достаточно комично, и именно в силу этого обстоятельства Кэндис не особенно беспокоилась. Если Джастину охота делать из себя всеобщее посмешище, что ж, это его дело. Ральф, к примеру, несомненно, видел его насквозь и точно знал, чего он стоит как работник и руководитель.
«Но ведь Ральфа-то больше нет,– вспомнила Кэндис.– А Чарльз Оллсоп может и не разобраться, что Джастин за фрукт. Вот возьмет и назначит его настоящим ведущим редактором – как-то все мы запоем тогда?»
В девять двадцать пять пришел Джастин. На пороге он задержался, продолжая разговор с кем-то невидимым, кто оставался в коридоре.
– Хорошо, Чарльз,– сказал он наконец. – Спасибо. Крайне вам признателен. Буду держать вас в курсе.– Он вошел в комнату редакции и встретился взглядом с Кэндис.– Заходи,– коротко приказал он, кивнув в сторону своего офиса.
Пока Кэндис усаживалась, Джастин закрыл дверь и опустил жалюзи на окнах, отделявших его кабинет от общей комнаты. Потом он обогнул стол и сел в свое редакторское кресло.
– Итак, Кэндис, скажи, пожалуйста, сколько лет ты работаешь в «Лондонце»?
– Ты отлично знаешь – сколько,– удивилась Кэндис.– Пять лет.
– Верно. Пять лет.– Джастин кивнул.– И как с тобой обращались? Может быть, тебя затирали, обижали, не давали тебе развернуться? Или, может, тебе кажется, что твоя зарплата не соответствует твоему вкладу в общее дело?
– Нет,– сказала Кэндис.– Ничего такого мне не кажется. Слушай, Джастин, может, ты объяснишь, что за…
– Ты работаешь давно,– продолжал Джастин, не слушая ее,– и руководство тебе доверяло. Но ведь служащий, который всем доволен, не станет прибегать к… не станет обманывать, не так ли?
Джастин глубокомысленно покачал головой, и Кэндис едва не рассмеялась: таким торжественным и глупым сделалось его лицо. «Интересно, к чему он клонит? – подумала она.– Может быть, кто-то проник в его кабинет и стащил любимый карандаш? А может, дело серьезнее и у кого-то из стола пропали деньги?»
– Джастин,– спокойно сказала она,– хватит разводить бодягу. Скажи прямо, что ты имеешь в виду.
Джастин смущенно кашлянул:
– Видишь ли, Кэндис, ты ставишь меня в крайне неудобное положение.
– Ладно уж, говори, в чем дело! – нетерпеливо сказала она.– Что стряслось-то?
Джастин снова с недоуменным видом покачал головой:
– Речь идет о накладных расходах, Кэндис. Точнее, о том, что кое у кого эти расходы неоправданно завышены.
– Покажи мне этого человека! – воскликнула Кэндис, у которой немного отлегло от сердца.– Кто этот негодяй?
– Я говорю о тебе, Кэндис.
Эти слова подействовали на нее, как пощечина.
– Что-о? – вырвалось у нее.– Ты это серьезно, Джастин?
– Совершенно серьезно.
Кэндис вдруг почувствовала приступ какого-то бессмысленного веселья и глупо хихикнула. «Кажется, Джастин все-таки сел в лужу,– подумала она.– Ему так хотелось отличиться, что в конце концов он начал выдумывать несуществующие преступления».
– Ты думаешь, это смешно? – осведомился Джастин ледяным тоном.
– Нет, конечно. Но, Джастин, это же полная чушь, и ты не можешь этого не понимать! Неужели ты мог подумать, что я…
– Хватит притворяться, Кэндис! – перебил Джастин.– Ты попалась, так хоть имей мужество во всем признаться!
– В чем, интересно, я должна признаваться? – возразила Кэндис.– Я ничего плохого не делала и понятия не имею, о чем ты говоришь!
– Значит, ты понятия не имеешь? А это что? Как ты это объяснишь?
Джастин резким движением выдвинул ящик стола и достал оттуда пачку заполненных требований на возмещение деловых расходов. К каждому была аккуратно подколота квитанция или счет. На верхнем из бланков Кэндис заметила свое имя и невольно вздрогнула.
Джастин принялся просматривать требования.
– Стрижка в «Майклджоне»,– прочел он. – И ты будешь утверждать, что это деловые расходы, которые редакция должна тебе оплатить?
– Не может быть! – воскликнула Кэндис.– Я бы никогда так не поступила, Джастин! Я знаю порядок…
Но Джастин только покачал головой и взял следующее требование.
– Сеанс массажа в «Мэнор-Грейвз-отеле»,– перечислял он.– Завтрак в «Рице» на три персоны…
– Это правильно,– тут же подтвердила Кэндис.– Я завтракала с сэром Дереком Крэнли и его агентом. Мне пришлось кормить их, чтобы получить интервью. А они хотели завтракать только в «Рице».
– А «Мэнор-Грейвз-отель»?
– Сто лет там не была,– честно сказала Кэндис.– Неужели ты думаешь, что я стала бы требовать возмещения расходов за стрижку, массаж, педикюр?
– Значит, ты не заполняла требование и не подписывала счет?
– Разумеется, нет! – с негодованием воскликнула Кэндис.
– Тогда взгляни.
Джастин протянул ей счет. Кэндис поднесла его к глазам и похолодела. Под счетом за услуги, которых она не получала, красовалась ее собственноручная подпись. А требование на возмещение деловых расходов было аккуратно заполнено ее почерком. Во всяком случае, Кэндис готова была бы поручиться, что это именно ее почерк, если бы не одно обстоятельство: она никогда ничего подобного не писала.
Руки Кэндис затряслись так сильно, что она перестала различать буквы.
– Общая сумма компенсации за прошедший месяц составила двести девяносто шесть фунтов,– сказал Джастин, взмахнув пачкой счетов.– Неплохо, правда?
Кэндис открыла рот, чтобы что-то ответить, но не смогла вымолвить ни слова. Неожиданно ей вспомнилось банковское извещение, касавшееся состояния ее текущего счета. Еще тогда ей показалось, что у нее на счету слишком много денег, но откуда они взялись, Кэндис не знала, а интересоваться не стала – ей было не до того.
Она нашла на квитанции дату. Квитанция была полуторамесячной давности. И подпись… Да, она была такой же, как ее, но не совсем – теперь Кэндис ясно это видела.
– Возможно, для тебя это пустяк, мелочь,– сказал Джастин,– но редакция не может позволить себе оплачивать своим сотрудникам массаж, стрижку и утренний кофе в «Рице». Слава богу, тебе хватило совести не требовать компенсацию за использованную туалетную бумагу. Нехорошо, Кэндис! Ты, наверное, думала, что это ерунда, маленькое интеллигентное преступление, которое между приличными людьми и за преступление-то не считается. Увы, Кэндис, вынужден тебя огорчить: считается. Еще как считается! Это называется подлог, Кэндис. Подлог и мошенничество.
– Перестань валять дурака! – огрызнулась Кэндис.– Я все прекрасно понимаю, только я этого не делала, понятно?
Она глубоко втянула воздух и зажмурилась, пытаясь успокоиться, но мысли ее прыгали, как только что пойманная рыба на палубе, а гулкие, как выстрелы пушек, удары сердца отдавались в ушах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45