В одной вещи он был абсолютно уверен: чтобы предотвратить ссору с Фионой, ему с самого утра надо отправиться к лорду Райленду. Если Фиона появится в его доме до отъезда его матери…
О нет, только не это!
Господи, а ведь здесь еще Шарлотта! Урон, который его мать может нанести юной душе, трудно было представить.
Глава 13
Фиона сидела, подперев голову руками, и улыбалась, глядя, на чашку с кофе.
– Кажется, ты наконец довольна жизнью, – заметил Дрейтон, подходя к столу с тарелкой в руках.
Фиона кивнула:
– В высшей степени.
– И это кольцо на твоем пальце…
– Верно? – Фиона повернула колечко так, что свет заплясал на гранях бриллиантов. – Я всю ночь рассматривала его. Между прочим, на Бипса кольцо произвело неизгладимое впечатление.
Кэролайн хихикнула:
– Ты что, совсем не спала?
– Ну, почти, – призналась Фиона. – И совсем без сил сегодня утром. – Она уселась поудобнее. – Счастливая, но обессиленная.
В этот момент к ним присоединилась Кэрри.
– Может быть, тебе стоит еще немного поспать?
– Я хочу, но не могу, – пожаловалась Фиона. – Сегодня мы с Шарлоттой делаем новую клумбу, а рабочие должны крепить медальон на потолке столовой. Я просто обязана присутствовать при этом. Мистер Джебхарт обещал после полудня принести образцы обоев для гостиной, столовой и трех спален, чтобы мы с Шарлоттой посмотрели и отобрали их. Где уж тут спать!
Кэролайн, ничего не сказав, развернула на коленях салфетку, а Дрейтон покачал головой и взялся заутреннюю газету.
Оставшись наедине со своим кофе, со своим кольцом и с новоприобретенным счастьем, Фиона вздохнула. Она надеялась, что у нее хватит сил на все, что она запланировала, но куда больше волновала ее надежда побыть наедине с Йеном. Всего один вечер, один честный, прямой разговор на балконе, под звездами, при звуках вальса – и как все переменилось!
Йен не равнодушен к ней, она ему нравится, и вовсе не потому, что способна облегчить его существование, наладить течение повседневной жизни в его доме. Найдется ли еще на свете мужчина, способный увидеть свою ошибку и признать ее, после чего так искренне и серьезно извиниться? Найдется ли женщина, которую обнимали бы так страстно и целовали так крепко?
– Доброе утро!
Фиона встрепенулась, услышав знакомый голос, и, не веря своим ушам, посмотрела в сторону двери.
– Шарлотта! – воскликнула она, вставая. – Йен!
Йен улыбаясь вкатил в столовую инвалидную коляску.
– Вы удивлены? – подозрительно спросила Шарлотта.
– Я очень обрадована.
– Ну вот, я же говорила, что явиться без доклада куда интереснее, – триумфально объявила Шарлотта, поглядывая через плечо на своего опекуна. – Вы должны мне прогулку верхом.
– Завтра утром.
Прогулка верхом? А почему бы и нет? Йен придумает, как сделать ее безопасной.
– Гм…
Деликатное вмешательство Дрейтона заставило Фиону вспомнить о хороших манерах.
– Шарлотта, – она подошла к девочке и встала за ее спиной, – позвольте представить вам герцога и герцогиню Райленд, или просто Дрейтона и Кэролайн.
– Очень рада. – Шарлотта некоторое время переводила взгляд с одного супруга на другого. – Леди Фиона много говорила о вас.
– А нам о вас, Шарлотта. – Дрейтон поклонился. – Мы очень рады, что вы навестили нас. Кстати, вы уже завтракали?
– Еще нет, – бойко ответила девочка, пока Йен устраивал ее за столом. – Мы бежали, спасая наши жизни, и едва успели одеться.
– Неужели? – удивилась Кэрри.
– Это только небольшое преувеличение, – дополнил Йен, поворачиваясь к подносам, стоящим на буфете. – Моя мать обосновалась в одной из гостевых комнат и захватила врасплох меня, когда я вчера возвратился домой. Поскольку благоразумие – часть отваги, мы решили скрыться и дождаться, пока она уедет домой.
Фиона всплеснула руками:
– А как быть с рабочими, которые должны прийти сегодня?
– Десять фунтов за каждое оскорбление, которое они перенесут от моей матери. К тому же Роуан и миссис Питтман вызвались присмотреть за рабочими, notch мы будем отсутствовать.
– О, Йен, – запротестовала Фиона, – ваша мать не может быть настолько плохой!
Кэролайн незаметно хмыкнула и потом осторожно спросила:
– Герцогиня не упомянула, планирует ли она присутствовать на балу по случаю помолвки?
– Не упомянула, – ответил Йен, накладывая себе омлет. – Но я очень надеюсь, что нет.
Фиона вдруг задумалась.
– Выходит, она не одобряет меня?
Йен положил ложку и повернулся к ней:
– Фиона, дорогая, я готов поклясться на семейной Библии, что в этом нет ничего личного. Моя мать никого не одобряет, кроме себя – любимой.
– Но…
– Нет, – твердо прервал он. – Я понимаю, какой оборот принимают ваши мысли, но мою мать не изменить. И не вздумайте тратить на нее свою безграничную доброту: нам всем будет лучше в ее отсутствие.
Фиона хотела настоять, чтобы ей позволили по крайней мере доказать свою правоту, но тут в дверях столовой появился лакей и доложил, что пришла утренняя почта.
Йен ободряюще улыбнулся, а Кэролайн, поблагодарив лакея, взяла почту. Фиона вслед за будущим мужем пошла к буфету; наполняя тарелку для Шарлотты, она прикидывала, что можно сделать, чтобы выстроить мост между Йеном и его матерью. Просто немыслимо, думала она, растить детей, не разрешая им встречаться с бабушкой. Вдовствующая герцогиня, конечно же, не сможет устоять перед милыми, замечательными, невинными малышами…
– Письмо от леди Роудз, – объявила Кэрри, доставая конверт из стопки корреспонденции.
Сломав печать, она открыла конверт и вынула из него лист бумаги.
– Леди Роудз вспоминает, что видела Фиону у себя на балу в прошлом сезоне, и выражает надежду, что мы снова посетим ее в нынешнем году.
Фиона внутренне содрогнулась и упрекнула себя в отсутствии милосердия.
– Готов поспорить, – скучным голосом сказал Дрейтон, – что в следующем предложении она многословно сокрушается по поводу того, что Фиона так и не стала прекрасной женой для ее расползающегося, как тесто, сына.
– Она это делает в том же предложении, – сообщила Кэрри, качая головой. – Бедняжка просто в отчаянии.
– О, ради Бога, Дадли, должно быть, уже около сорока. А он все еще живет дома.
– Все равно мне его жалко, – со вздохом сказала Фиона, ставя перед Шарлоттой наполненную тарелку.
– Ну, у Дадли действительно такой вид, будто он неделю проплавал в Темзе. – Йен слегка поморщился. – Если бы он время от времени не начинал двигаться, нам пришлось бы постоянно проверять его пульс.
– Когда же он двигается, то делает это с невероятной скоростью, – подхватил Дрейтон. – Я видел, как он растолкал не менее полдюжины человек, как только прозвучал гонг к обеду.
Йен прикрыл глаза и закрутил головой.
– Я тоже был одним из свидетелей.
– Значит, еда – единственное, что хоть отдаленно вдохновляет Дадли? – усаживаясь за стол, спросила Фиона. – Ужасно, когда тебе нечего делать в жизни, кроме как есть три раза в день.
– Три? – Йен хмыкнул. – Да для Дадли весь день – один непрерывный процесс принятия пиши.
Дрейтон согласно кивнул.
– Кроме наполнения желудка, Дадли целыми днями занят с портными, которые расставляют его одежду и шьют новые костюмы большего размера, соответствующие его увеличивающемуся объему. Другой бы не выдержал и давно похудел, а он…
Кэрри вздохнула и бросила на мужчин предупреждающий взгляд, который сразу стер ухмылки с их лиц.
– Что до портных, – сказала она, вынимая из стопки почтовых отправлений завернутую в бумагу пачку перетянутых завязкой листов, – сегодня мы получили последний каталог платьев от мадам Дюпре. Кто хочет взглянуть?
Йен и Дрейтон отрицательно замотали головами. Фиона хотела уже отложить пачку в сторону, но тут Шарлотта вдруг спросила:
– Кто такая мадам Дюпре?
– Это дама, которая придумывает фасоны платьев, – объяснила Кэрри, передавая Шарлотте каталог.
Взяв чашку, Фиона, заслоняясь ею, заранее знала, что задумала сестра.
– Ну как, – поинтересовалась Кэрри, – что вы думаете об этих платьях, Шарлотта?
– Ну, – девочка аккуратно складывала листы в стопку, выравнивая ее края, и медлила в поисках дипломатичного ответа, – в Англии совсем другие фасоны, а в Индии никто так не одевается.
– У мадам Дюпре свой взгляд на моду. – Кэрри засмеялась.
– Мне нравится вот этот цвет. – Шарлотта полистала страницы и отыскала нечто с нелепым турнюром и огромными рукавами ярко-синего цвета. – У нас дома были павлины, и, хотя это не очень-то приятные птицы, я всегда думала, что они очень-очень красивые.
Кэролайн склонилась над рисунком, потом снова откинулась в кресле.
– Пожалуй, вам пойдут эти тона, – сказала она, одобрительно кивая. – Смело можете заказывать наряды таких цветов.
Шарлотта просияла, но вдруг ее лицо омрачилось.
– Боюсь, все равно никто не взглянет на меня, по крайней мере, так, чтобы можно было принять взгляд за комплимент.
Фиона увидела, как погрустнели глаза Йена. Вероятно, он хотел сказать девочке что-нибудь утешительное, но Кэролайн опередила его, избавив от необходимости вмешиваться.
– Шарлотта, милая, – она положила ладонь на руку девочки, – напрасно вы себя недооцениваете. – Она взглянула на Йена и улыбнулась: – У вас есть планы на сегодняшний день, Йен?
– Никаких, кроме уже осуществленного побега, – осторожно ответил он. – Я думал, Фиона нам что-нибудь подскажет.
– Что ж, замечательно. Тогда давайте займемся гардеробом для Шарлотты.
– О нет! – Глаза Шарлотты широко раскрылись. – Я не…
– Кэрри такой модельер, до которого мадам Дюпре далеко, – тихо сказала, нагнувшись к девочке, Фиона. – Поверьте мне, Шарлотта. Вам ведь хочется заняться своим гардеробом, не правда ли?
Шарлотта сглотнула и сделала глубокий вдох.
– А это удобно?
– Очень удобно, – громко объявила Кэролайн. – Заканчивайте завтракать, дорогая, и сегодня нас ждет великолепное приключение.
Шарлотта посмотрела в свою тарелку и отложила вилку:
– Честное слово, больше не могу съесть ни кусочка.
– Тогда забирайте этот каталог мадам Дюпре, и мы отправляемся, – Кэролайн встала, собрала почту и протянула ее Дрейтону: – А ты, дорогой, просмотри остальное. – Кэролайн отодвинула кресло Шарлотты от стола и вывезла его из столовой.
Удивляясь тому, как расширяются рамки приличий, когда на пальце у женщины появляется кольцо, Фиона обдумывала неожиданно открывшиеся перспективы. Самая приятная из них заключалась в возможности провести много времени с Йеном, но она же была и самой безрассудной.
– Я слышала, что сегодня доктор Фуллер читает лекцию о причинах возникновения и методах лечения подагры.
Йен кивнул:
– Думаю, ему известно о подагре все.
– Но вам неинтересно слушать эту лекцию, так? Хорошо, вычеркнем из списка сомнительную лекцию. А что вы скажете насчет пикника в зоопарке?
– Вот это мне нравится. – Уголки губ Йена медленно поползли вверх. – У вас нет возражений, ваша светлость?
– Дрейтон, – поправил тот, не отрываясь от газеты. – Никаких возражений, только небольшой совет, если позволите: держитесь подальше от обезьян. Эти милые животные очень любят бросать в посетителей разные неподходящие предметы.
– Принято к сведению.
Прежде чем Дрейтон смог бы вызваться сопровождать их, Фиона поднялась со стула:
– Пойду скажу повару, чтобы нам приготовили корзинку с едой. Я скоро.
Йен смотрел ей вслед, завороженный колыханием ее юбок, и благодарил моду за платье, которое идеально подчеркивало узкую талию и плавные изгибы безупречных бедер. К сожалению, домашние платья неизменно шились закрытыми до шеи, но облегающий лиф компенсировал этот недостаток, не давая зачахнуть его воображению.
Не сразу вспомнив, где находится, Йен неловко кашлянул.
– Вопреки тому, что вы видите, я прилагаю все усилия, чтобы оставаться джентльменом и руки держу при себе.
– Мне тоже долго пришлось бороться с собой. – Дрейтон понимающе кивнул. – Но я проиграл эту борьбу, к чему и вы близки. – Он бестрепетно встретил взгляд Йена. – Все мы люди, и я не могу ожидать, что вы окажетесь таким праведником, каким не удалось быть мне. Но помните, когда вы перейдете границу, то должны будете оправдать мои ожидания.
– Которые по большому счету не расходятся с моими. – Йен улыбнулся. – Предупреждение принято во внимание, ваша светлость.
– Скажите, вас интересует политика? – поинтересовался Дрейтон.
Несколько мгновений Йен решал, что выбрать – честность или семейную гармонию, и наконец нашел компромиссное решение.
– Меня волнуют определепные аспекты социальной реформы. Если участие в политической жизни поможет добиться результатов, я буду очень рад.
Дрейтон отложил газету, поставил локти на край стола и улыбнулся, а Йен сделал медленный вдох и, чувствуя себя птичкой в когтях у кошки, решил пожертвовать собой, чтобы произвести благоприятное впечатление на будущего родственника.
– Уверен, что вы найдете среди сторонников реформ граждан, придерживающихся тех же взглядов. Людей восприимчивых, готовых, хотя у них имеется собственное видение проблемы, понять, что не все разделяют их устремления, и согласиться с необходимостью поиска компромиссов. Возьмите, к примеру, Такера…
Его светлость продолжал говорить, но до Йена доходило только неразборчивое рокотание его голоса. Подумать только, он просил стоящую в дверях женщину выйти за него замуж только потому, что твердо решил выбрать себе жену как раз в ту ночь, когда ее коту потребовалась операция. И судьба оказалась более чем благосклонна к нему: она вручила ему самую прекрасную, самую ангельски добрую женщину во всем-мироздании.
– Я уже готова; повар, пока я переодевалась, уже отнес корзину с припасами в вашу карету!
На этот раз Фиона была не в зеленом, и Йен не знал, Почему она выбрала для прогулки костюм дымчато-розового цвета с короткой накидкой. Однако он видел, что глаза ее непостижимым образом стали больше и приобрели более глубокий цвет, кожа стала еще белоснежнее, а локоны, забранные вверх и выбивавшиеся из-под шляпки, еще более золотистыми.
Йен повел плечами, потому что воротничок рубашки внезапно стал ему тесен, и сделал глубокий вдох, но даже это не помогло успокоить неистово забившееся сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28