– Я так сказал? Как пошло и вульгарно. – Но, подумав немного, добавил:
– Хотя, возможно, это именно то самое чувство, которое я испытывал, глядя на тебя сегодня вечером.
Она подозрительно нахмурилась:
– Ты пытаешься отвлечь меня?
– Разве я когда-нибудь лгал тебе?
– Нет, – ответила она медленно. – Никогда.
– И теперь не собираюсь тем более. – Он повернулся. – Мне хочется пройтись по твоему чудесному саду. Может быть, ты проводишь меня или предпочитаешь носиться по замку, отворяя одну комнату за другой и разыскивая их? Это не очень-то деликатно, и думаю, такой гордой женщине, как ты, не пристало заниматься подобными делами.
Она помедлила, оглядывая ряд комнат.
– Гостям не стоит терять тебя из виду. Пусть льется музыка и вино. А мне хотелось, чтобы ты присоединилась ко мне, Катерина! – Он повернулся и пошел прочь, тут же затерявшись в толпе.
Катерина постояла некоторое время. В зале неожиданно стало слишком жарко, музыка казалась слишком громкой, а гости – скучными и назойливыми.
До сих пор Лоренцо никогда не признавался, что ее присутствие важно для него.
Катерина медленно двинулась по залу, кивая и улыбаясь гостям и направляясь в сад, где ее ждал Лоренцо.

* * *
Лион опустил Санчию на пол, чтобы открыть дверь. Он прерывисто дышал, грудь его тяжело вздымалась.
– Боже, мне кажется, что у меня сейчас разорвется сердце. Ты тяжелее, чем кажешься.
Она взглянула на него с удивлением, а потом рассмеялась – так прямо, без всяких ухищрений, мог высказаться только Лион.
– Тебе незачем было тащить меня всю эту тысячу ступеней. Мы, должно быть, забрались куда-то на самый верх.
– Да. – Он повернулся и запер дверь. – Это башня, где мы держим Танцующий Ветер. – Он повернулся к ней. – И я боялся, что если заставлю тебя подниматься так высоко вверх, ты можешь передумать. – Он подошел к камину и положил приготовленные поленья. – У тебя есть еще несколько минут, чтобы все как следует обдумать.
Дерево вспыхнуло, пламя отбросило тени, подчеркивая жесткую лепку его лица и блеск темных глаз.
Она глубоко вздохнула.
– Я не способна сейчас ни о чем думать.
– Этого я и добивался. – Он встал и подошел к ней. – Я просто хотел убедиться, что ты все еще принадлежишь мне.
Она поспешно отступила:
– Нет, Лион!
– Да. – Он взял ее лицо в свои руки. – Доверься мне, дорогая.
В его глазах играли отблески огня, и под его властным взглядом она вновь ощутила свою беспомощность.
– У меня кружится голова. Наверно, я выпила слишком много вина.
– Говорят, что истина в вине. – Его губы коснулись ее виска. – Прислушайся к себе, Санчия.
Но было ли истиной то, что она чувствовала? Хаос и смятение. В ушах стоял звон, как во время исполнения морески.
– Мне нравится твое платье. Я знал, что тебе очень пойдет этот цвет. – Он отодвинул ее от себя и отступил на шаг. – Нефритовая королева, не пора ли начать нашу игру?
– Но ты всегда выигрываешь!
– Только не в этот раз. – Он снял черную бархатную куртку и отбросил ее в сторону. – Сегодня мы выиграем оба. Ты помнишь, как тогда, в конюшне, я попросил тебя раздеться?
Ее грудь стеснило от волнения:
– Да.
– Ты была испугана. – Он снял прекрасную белую рубашку и бросил ее поверх куртки. Он стоял перед ней только в серых штанах и высоких черных сапогах, мягкая кожа которых подчеркивала стройную линию его ног. – Мне это понравилось. Я хочу, чтобы твой страх никогда не давал тебе забыть о том, что ты принадлежишь мне.
Темные волосы у него на груди казались такими мягкими и волнистыми, что кончики ее пальцев начало покалывать.
Ей так хотелось прикоснуться к нему, пробежать пальцами по волнистым волосам, ощутить сильные мускулы на его груди и плечах.
Он снял сапоги и начал развязывать завязки на штанах.
– Сейчас ты не выглядишь испуганной.
Но она испугалась. Даже больше, чем тогда, в конюшне, когда выполняла все его приказы. Потому что вдруг осознала, что он не будет больше приказывать ей. И то, что она станет делать, будет сделано ею по собственному желанию.
Теперь он стоял перед ней совершенно обнаженный.
– Иди ко мне, дорогая.
Но она двинулась не сразу. Ее взгляд скользнул по его груди, вздрагивающим от напряжения мускулам, а затем еще ниже…
– Смелей! – Лион стоял, слегка расставив ноги, и тяжело дышал. – Нападай, Санчия. Я совершенно беззащитен перед тобой.
– Но не безоружен, – пробормотала она, не отрывая от него взгляда.
– Тогда позволь мне вложить оружие в ножны. – Его глаза наполнились смехом. – Ты это имела в виду? Примешь меня? – Он протянул к ней руку:
– Дорогая!
Она шагнула вперед, затем сделала еще один шаг и внезапно оказалась прямо перед ним.
Он взял ее правую руку и медленно поднес к губам, покрывая ладонь поцелуями и не отрывая от нее взгляда.
– Вам мат, нефритовая королева, не так ли? – Он провел ее рукой по своей груди, и она услышала, как бьется его сердце у нее под ладонью.
– Я принадлежу тебе, – произнес он мягко. – Скажи это.
Ее глаза распахнулись:
– Что?
– Это правда, ты знаешь. Я принадлежу тебе, также, как ты принадлежишь мне. Скажи это.
– Ты… принадлежишь мне.
– Навсегда.
Она молча смотрела на него.
Он прижал ее ладонь еще теснее. И удары его сердца непостижимым образом совпадали с ударами ее сердца.
– Навсегда, Санчия.
– Этого не может быть.
– Мы поговорим об этом позже. – Он провел ее рукой по своему телу, опуская все ниже и ниже, пока она не коснулась воплощения его мужского достоинства. Он продолжал держать ее руку, и дрожь прошла по его телу. – Боже, я больше не могу ждать. Ты примешь меня?
Его лицо исказилось, как от боли, и Санчия ощутила такой прилив желания, который смел последние преграды. Почему она медлит, ведь, уже покинув зал, она знала, что не в силах будет совладать с собой.
– Думаю, что я… должна.
– Слава всем святым! – Он отодвинул ее руку и шагнул ближе так, что ее одежда коснулась его обнаженного тела. – Сними побыстрее платье или, клянусь, я сорву его сам и возьму тебя так же, как тогда в конюшне. Боже! Чего бы я только не отдал за кровать в эту минуту!
Она оглянулась, с изумлением обнаружив, что в комнате не было мебели, только ковер перед камином.
– Поспеши, я не могу больше ждать, иначе руки у меня будут дрожать так сильно, что я стану неуклюжим.
Непослушными пальцами она сумела расстегнуть платье и сбросить его с себя. Она уже собиралась снять туфли, когда почувствовала, как Лион, обхватив за талию, приподнимает ее над полом.
– Обними меня, – пробормотал он, – своими ногами.
Она обвила его, касаясь ногами бедер, в то время как он вошел в нее с неистовой силой. Ее голова запрокинулась, и она коротко вскрикнула. Какое острое чувство заполненности!
Его руки обхватили ее ягодицы и прижимали к себе, заставляя принимать все глубже и глубже, всего полностью, без остатка.
Ей показалось, что он бормочет что-то едва слышно. Молитва… Проклятье… Она не могла разобрать, что это было.
– Сожми! – Он стоял, замерев, с закрытыми глазами, и только ноздри его вздрагивали. – Плотнее.
– Больше не могу. – Она попыталась выполнить его просьбу и услышала стон, вырвавшийся из его груди.
Затем он опустился коленями на пол и осторожно положил ее на ковер. Он то погружался, то выходил из ее тела, подчиняя ее своему простому, но мощному ритму.
Заполненность. Единение. Санчия прикусила губу, чтобы сдержать крик, рвущийся после каждого толчка, который волной прокатывался сквозь нее.
– Санчия! – Его мужская плоть двигалась вперед и назад все с большей силой, толчки становились все короче и отрывистее:
– Позволь… я отдам… Пожалуйста…
Он умоляет ее, этот гордый и неистовый человек просит ее согласия. Это поразило Санчию.
– Дай… мне… – Ее слова были слабее шепота, так как бедра внезапно напряглись. – Дай! – Она выгнулась от удовольствия, судорогой пронзившего ее.
Он прижал ее к себе еще теснее, сметая последние преграды, еще несколько движений – и вот вершина!
Двигаясь вперед и назад, он тяжело дышал, шепча ей на ухо слова любви. Его губы двигались по ее шее, лицу, покрывая их легкими поцелуями.
– Санчия, разве я не говорил тебе? Как мы можем жить без этого?
И в какой-то момент она подумала, что он прав. Она больше не сможет жить без этого. Она была частью его. Он был частью ее. Счастье… обладание… желание… Ничего не было более естественного, чем принимать Лиона в себя, ощущать его руки на своем обнаженном теле, его губы на своих губах.
Он поднял голову.
– Спасибо тебе, дорогая. – Его голос был серьезным. Она прижалась щекой к его груди, а его пальцы блуждали в ее волосах.
– Почему ты молчишь?
– Не знаю, что сказать. Я слишком переполнена… – Она замолчала, чувствуя, как задрожала его грудь от еле слышного смеха, и сообразила, что его позабавила игра слов… – И в этом смысле тоже.
Он чуть шевельнулся:
– Если ты думаешь, что на этом все кончится, то ты ошибаешься. Я ждал так долго и тащил тебя так высоко в небеса не для того, чтобы так быстро удовлетвориться. – Он отодвинул ее от себя и улыбнулся с неожиданной нежностью:
– Думаю, что эта игра понравится тебе больше, чем игра в шахматы. Мы примем другую позу. Существует много способов, которые нам надо испробовать.
– Пока нет. Я не представляю, как я смогу еще раз пережить это.
– А я представляю. – Его рука обхватила ее грудь. – Твое опьянение не прошло? Но это не вино. Я обольщаю тебя. Думаю, что это удается мне очень хорошо, хотя никогда раньше мне не приходилось обольщать женщин. По натуре я слишком груб и прям, чтобы соблазнять их. И я бы никогда не добился успеха, если бы ты не хотела меня так же, как я тебя. – Его рука скользнула вниз и коснулась ее лона. – Ты веришь, что мы могли зачать ребенка? – Он мягко засмеялся. – Чувствуешь, как я возбудился? Только при мысли о ребенке, которого я могу… – Он замолчал, почувствовав, как ее дыхание прервалось. – Санчия?
– Я не думала о ребенке. Я не должна была – Ужас снова поднимался со дна ее души. – Как я могла совершить такую глупость! – Она принялась отбиваться, но он крепко держал ее в своих объятиях. – Позволь мне уйти, Лион.
– Нет. – Его голос окреп. – Ты хочешь быть со мной. – Его рука легла На ее лоно, и он начал медленно и настойчиво поглаживать треугольник мягких волос. – И тебе хочется иметь от меня ребенка. Я не насиловал тебя, ты приняла меня по своему желанию.
– Ребенок будет незаконнорожденным, а я стану проституткой. С самой первой минуты своей жизни я жила во мраке. И теперь ты хочешь, чтобы я до конца своих дней оставалась погруженной в этот мрак? – Она сделала еще одну попытку освободиться. – Я не хочу этого. Я не позволю тебе…
– Ты думаешь, я бы не женился на тебе, если бы мог? – В голосе Лиона звучала печаль. – Ты что же, хочешь, чтобы я убил Бьянку – ведь только тогда я смогу взять тебя в жены?
Ее глаза широко распахнулись от ужаса.
– Нет, я не думала об этом.
– Брачные узы невозможно разорвать. Бог свидетель – я хотел бы. – Его глаза засверкали. – Я не могу сделать тебя своей женой. Я могу только дать тебе свою любовь.
– Любовь? – прошептала она.
– Должно быть, это и есть любовь. Ты заполнила мою жизнь без остатка, ты нужна мне каждый час, каждый миг – что же это, как не любовь?
– Но ты не говорил, что любишь меня.
– Слова даются мне с большим трудом. – Его руки с силой сжали ее плечи. – Никогда прежде я не произносил слово «любовь». И никогда прежде не испытывал ничего подобного. Это чувство перевернуло мою душу, оно заставляет меня страдать.
– Это не похоже на любовь.
Он пристально посмотрел на нее.
– Это странное чувство заставляет меня причинять тебе боль. И в то же время выполнять твои прихоти, защищать и оберегать тебя. – Он медленно приподнял ее над собой. – Оно заставляет желать, чтобы ты желала меня. Я знаю, что могу вызвать в тебе ответное желание, но… Почему ты слушаешь и молчишь?
– Я смущена. Никогда не представляла, что ты произнесешь такие слова.
– И я никогда не представлял, что скажу их. – Он прямо посмотрел на нее. – А ты не любишь меня?
– Не знаю. – Она покачала головой. – Надеюсь, что нет.
Боль мелькнула в его глазах.
– По крайней мере, ты честна, – горько усмехнулся он. – Тогда все зависит от того, смогу ли я вызвать в тебе достаточную страсть. Большего не могу требовать. Страсть или ребенок в твоем теле. – Он повернулся к огню.
Она быстро начала одеваться из боязни, что он остановит ее.
– Ты так спешишь. – Он оглянулся через плечо. – Думаешь, что я запру тебя в башне и буду тешить себя?
– Конечно, нет. – Ее дрожащие пальцы безуспешно пытались привести в порядок прическу. – Я все равно нахожусь в тюрьме. Тебе незачем менять одну клетку на другую. – Она направилась к двери.
– В конце концов, я заперт вместе с тобой.
Она повернула ключ и открыла дверь:
– Такой глупости ты не совершишь, потому что слишком ценишь свою независимость и свободу.
– Санчия.
Она остановилась, не глядя на него.
– Ты ведь поверила мне, когда я сказал, что люблю тебя.
– Не знаю. – Одна мысль не давала ей покоя:
– Скажи мне, ведь, помимо всего прочего, ты завлек меня сюда сейчас в надежде на то, что я сумею зачать ребенка?
– А как ты думаешь?
– Мне кажется, что ты преследовал именно эту цель.
– Ты хочешь сказать, что я обманывал тебя? – В его голосе зазвучал гнев. – Может быть, я безжалостен, даже жесток, но ты знаешь, я не терплю обмана.
Санчия вдруг поняла, что за его грубостью, которой он прикрывался, как панцирем, скрывается боль, и это пробудило в ней ответную боль, столь острую, что она, сама того не осознавая, шагнула к нему.
– Я знаю, что ты честный человек, я не хотела… – Она устало покачала головой. – Все дело во мне. Я оказалась не такой сильной, как представляла раньше, и это пугает меня. – Она выпрямилась и напряженно посмотрела на него:
– Но больше это не повторится. Теперь я вооружена.
– Это случится опять, – сказал он спокойно. – Опять и опять. Я поймаю тебя в саду. И уложу в любой свободной комнате, где есть кровать, ковер или кушетка. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не привыкнешь к этому, как к еде, питью и сну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50