https://wodolei.ru/catalog/dushevie_stojki/
Он не мог…
– Психея, – перебил ее Лоренцо. – Ты сама сказала, что этот образ возник перед тобой, как только ты увидела ее. Чистое дитя. Как ты считаешь, Психея может делить ложе с мужчиной? Бьянка не подходит Лиону, как только женщина может не подходить мужчине. Если бы она не была дочерью знатного человека, ее бы следовало отправить в монастырь. Восхищение Марко устраивает ее в полной мере. Он ее Купидон, и любовь их чистая, божественная.
– Я больше не желаю ничего слышать, – она облизнула губы. – Все это совершенно не касается меня.
– Нет, ты хочешь услышать как можно больше, потому что Лион не относится к числу святых, которым поклоняется Бьянка. Он мой друг, и я устал смотреть, как он отдает все, не получая ничего. Бьянка не только Психея. Это ребенок, который никогда не станет взрослым. Что-то в этом не так… Ей исполнилось четырнадцать, когда ее просватали. И сначала Лион принимал ее детскость как нечто само собой разумеющееся. Но она не менялась. Она ребенок, играющий во взрослую женщину в выдуманном ею мире. Лион дал Марко все возможности, чтобы тот наставил ему рога в течение первого же года, и был бы счастлив, если бы ребенок Марко стал наследником Мандары. Но потом он понял, что Бьянка не примет Марко как любовника. Она целомудренна, как ребенок, и не знает, что такое страсть. А Марко полон такой возвышенной любви, что никогда не прикоснется к ней. – Лоренцо помолчал. – Невероятно, но Лион специально надолго уезжал, оставляя их вдвоем в Мандаре. А они в его отсутствие играли и резвились, как дети.
– Возможно, они все будут счастливы, если все останется, как есть?
– Я был бы не против оставить все как есть, если бы госпожа Катерина не решила нарушить равновесие. При всяком удобном случае она находит поводы, чтобы задержать Лиона в Мандаре. Ей нужен наследник, и она достаточно умна, чтобы понимать: Марко никогда не наставит Лиону рога. Это значит, что Лион должен уложить Бьянку в постель и исполнить долг перед Мандарой. – Он направился к двери. – В одном я согласен с Катериной – наступит момент, когда все может измениться. Но не так, как задумала она. Лион наконец скинет это ярмо.
– Каким образом?
– Благодаря тебе. Благодаря вашей любви, которая нарушает все планы Катерины и освобождает Лиона от обязанностей перед Мандарой. Лион был так щепетилен, что никогда ни одну женщину не привозил в Мандару из боязни оскорбить Бьянку. Теперь все изменилось. Донна Катерина сразу поняла, что твое присутствие нарушает установившееся равновесие.
– Это ничего не значит. – Санчия, встав, посмотрела на него:
– Ты хочешь, чтобы я снова стала пешкой в чьей-то игре?
– Да, – ответил он спокойно. – Но ты станешь прекраснейшей из пешек. И если ты подаришь Лиону ребенка, ты больше ни в чем не будешь нуждаться.
– Ребенка?
– А ты не думала об этом? Вполне вероятно, что ты его уже носишь.
– Нет, я не могла…
У нее еще не подошли сроки, но сама мысль о такой возможности ошеломила Санчию. Раньше у нее не было времени задуматься об этом – слишком много событий произошло за последние дни.
– И если ты еще его не носишь, то я надеюсь, это скоро случится, – добавил Лоренцо. – И ребенок будет принадлежать Лиону так же, как ты принадлежишь ему.
– Нет, ребенок раба – свободен.
– Может быть, во Флоренции. Но во всех других городах ребенок так же принадлежит хозяину, как и его мать. – Он помолчал. – Пока ты не сможешь убедить Лиона дать ребенку свободу. Не думаю, что ты способна покинуть дитя и убежать к той призрачной свободе, которая так тебя манит. Кстати, ты можешь пригласить своих маленьких друзей из Флоренции сюда. Я знаю, что ты очень привязана к ним.
Нет, конечно же, она не в состоянии будет покинуть своего ребенка. А как она сумеет ухаживать за ним, если сама будет скрываться как беглая рабыня? А если она заболеет? Она видела не раз, какой печальной была судьба детей, оказавшихся на улице. Ужас охватил ее.
– У меня нет ребенка и никогда не будет. – Она смахнула слезу, навернувшуюся на глаза. – Я убегу и…
– Я бы немного подождал на твоем месте. Может быть, уже поздно.
– Как ты жесток, – прошептала она.
– Нет, – в его глазах промелькнуло теплое чувство. – Но ты должна смотреть правде в глаза. Мы все не имеем того, чего хотим. Мы должны выбирать. Я выбрал Лиона.
Она глубоко вздохнула:
– А я нет.
– Посмотрим, – улыбнулся он и направился к выходу. – Думаю, тебе лучше какое-то время побыть в одиночестве и поразмыслить над тем, что я сказал. – Он открыл дверь. – Счастливо, Санчия.
Она невидящим взглядом долго смотрела ему вслед, а затем повернулась и медленным тяжелым шагом прошла в гостиную. Ребенок? Почему она никогда не задумывалась о ребенке? Если она носит его под сердцем, Лион никогда не оставит ее в покое. Нет, господь бог не может проявить такого жестокосердия. Ей лишь надо набраться терпения и убедиться, что Лоренцо не прав.
* * *
Как Лоренцо и предполагал, донна Катерина навестила Санчию чуть позже – после обеда, ее провела в гостиную возбужденная и испуганная Роза.
Санчия поднялась, закрыв книгу, которую дал ей Лоренцо, и решительно улыбнулась:
– Вы оказали мне честь, моя госпожа.
– Да. – Катерина критическим взглядом обвела комнату, оценивая изящные гобелены на стенах, узор на витражном окне в глубокой нише и дубовый полированный секретер. Ее внимание привлек огромный аметист, украшающий серебряный кувшин на роскошном венецианском столе.
– Мебель очень хорошая. Тебе должно быть здесь удобно. – Она повернулась к Санчии:
– Но как бы там ни было, а тебе придется уехать. Я не хочу, чтобы ты оставалась в Мандаре.
Представляя себе заранее эту встречу, Санчия думала, что будет испытывать неловкость в присутствии матери Лиона, но, к своему удивлению, обнаружила, что сохраняет полное спокойствие и уверенность в себе.
– А я и не намеревалась оставаться здесь, – ответила она так же бесстрастно. – Как только мне позволят уехать, я не премину сделать это. Вы забываете, что у меня нет права выбора.
Катерина посмотрела ей прямо в лицо:
– Но ты заявила, что добьешься свободы, несмотря на то, хочет того мой сын или нет.
– Да. – Она попыталась проглотить комок, застрявший в горле. – Но есть одно обстоятельство, которое может помешать моему намерению немедленно покинуть Мандару.
– Что же это? – язвительно спросила Катерина. – Тебе слишком нравится жизнь в этом милом домике, где Лион тешит тебя, покупая платья и украшения? Но этого не будет. Я не позволю.
– Нет, – прервала ее тираду Санчия. – Мне ничего не нужно. – Она перевела дыхание. – Хотя нет. Это было бы не правдой. Глупо уверять, что мне не нужны такие вещи. Конечно, они мне по душе. Но этого недостаточно для… – она замолчала и затем продолжила:
– Вы можете не беспокоиться – я не останусь здесь. Дайте мне только немного времени, и я обещаю покинуть Мандару.
– А что, если я не дам его?
– Тогда я обойдусь без вашего разрешения.
Удивленный взгляд Катерины сменился невольным уважением:
– Ты весьма дерзкая рабыня.
– Я не дерзкая, я решительная. – Санчия печально улыбнулась. – Рабу не позволяется первое, но он не смог бы выжить без второго.
– В самом деле, – Катерина опять изучающе оглядела Санчию, – но то же самое может сказать и жена.
– У меня нет опыта, который позволил бы судить о том, насколько верны ваши слова.
– А у меня есть, – Катерина стремительно повернулась к двери, взмахнув шелковыми юбками. – Я не очень удовлетворена результатом разговора, но я, конечно же, не буду добиваться от тебя дальнейших признаний. Я не настолько глупа, чтобы зря сотрясать воздух. Постараюсь сохранить перемирие на то время, пока это тебе необходимо, – Она бросила взгляд на Санчию через плечо. – Но если ты не покинешь город через две недели, можешь быть уверена, что я кое-что предприму. Клянусь.
Она не стала ждать ответа и величественно выплыла из комнаты.
Санчия облегченно вздохнула, чувствуя, как напряжение медленно отпускает ее. Нелегко было ей встретить высокомерную мать Лиона лицом к лицу как равную, в то время как все прежние привычки заставляли ее угождать даже лавочникам. В новой для нее жизни, в которую ее вовлекли помимо собственной воли, Санчию подстерегали бесчисленные ситуации, где она могла бы растеряться, не зная, как себя вести. И сегодня она выдержала одну из самых сложных битв.
У нее вовсе не было желания оказаться втянутой в мучительные отношения семьи Андреасов. Выступать же против такой женщины, как Катерина, – значило наживать себе злейшего врага. В то же время необузданный характер Лиона и холодные глаза Лоренцо не оставляли сомнений в том, как они поступают с теми, кто идет наперекор их желаниям.
Боже, как ей смертельно надоело быть лишь пешкой в чужой игре. И больше всего Санчия боялась, что ребенок вновь сделает ее пленницей Лиона.
* * *
– Мне она понравилась. – Катерина, стыдливо набросив на обнаженное тело накидку, выскользнула из постели и, подойдя к небольшому столику, наполнила вином высокий резной бокал. – Она не глупая…
– И сильная, – Лоренцо сел и прислонился спиной к изголовью кровати из красного дерева. – Я так и думал, что ты оценишь Санчию.
– Но это ничего не значит на самом деле. Она должна покинуть Мандару. – Катерина поднесла бокал к губам и улыбнулась:
– Она пообещала мне, что уедет так скоро, как это будет возможно.
– Значит, она выполнит обещание. Санчия, как я убедился, чрезвычайно правдива.
Катерина внимательно посмотрела на него:
– Она сказала, что ей необходимо время: похоже, тут дело не обошлось без твоего вмешательства.
– Ты так считаешь?
Катерина сделала еще один глоток:
– Лоренцо, ты плетешь какие-то интриги. – И, протянув ему бокал, она присела на кровать. – Будь я поумнее, я бы налила в этот бокал настой болиголова, а не лучшее вино.
– Ты достаточно умна. – Лоренцо отпил вино. – И болиголов относится к тем видам ядов, которые мне не стоит никакого труда распознать. Если ты надумаешь убить меня, тебе придется проявить больше тонкости и хитрости, Катерина. В конце концов, ведь я мастер в этом виде искусства.
Катерина попыталась скрыть удивление. За все годы их знакомства Лоренцо ни разу не упомянул о своем прежнем занятии.
– Яды?
Он пожал плечами:
– Иногда. Это чище, чем другие способы, и относительно безопаснее. Однако сейчас в Италии развелось много невежественных и неумелых отравителей. Неудивительно, что знатные люди заводят специалистов, которые различают все это на вкус.
– Но ты-то не невежественный.
Он посмотрел на нее ясным и холодным, как отполированный камень, взглядом.
– Я ангел смерти, моя дорогая Катерина, я весьма искусен в этом.
Она натянула на себя одеяло, пытаясь справиться с внезапно охватившим ее ознобом.
– Но ты ведь больше не убиваешь по заказу. И очень давно покончил с этим.
– Ошибаешься. Мы всегда остаемся теми, кто мы есть, независимо от того, как меняются обстоятельства. Если ты потеряешь все, ты все равно останешься знатной дамой. Если я даже стану самим папой, я все равно останусь убийцей.
– Чепуха.
Его длинные гибкие пальцы, казалось, изучали узоры на серебряном бокале.
– Это правда. Почему ты такая воинственная? Разве это не связано с тем, что ты делишь ложе с убийцей? Конечно, убийцей, который переменился, но…
– Почему ты заговорил об этом, – перебила она его живо. – Кем ты был до того, как пришел в Мандару, не имеет для меня значения. Важно то, что ты делаешь в этой постели.
– Для многих женщин имело значение, что я делал. И это наполняло их ужасом. – Он улыбнулся:
– А других – вожделением. Не так много женщин могут похвастаться, что имели связь с ангелом смерти. Когда ты в первый раз пришла ко мне в постель, я подумал, что, возможно, ты относишься к последнему типу женщин. И должен признаться, что разочарован, так как зря восхищался твоей храбростью.
– Так вот почему ты принял меня?
– Я всего лишь мужчина, а ты очень красива.
– Совсем не красива. У меня лошадиное лицо и высокая мужская фигура.
– Если сила и храбрость имеют воплощение в определенной форме, то нет никого более красивого на земле, чем ты, Катерина.
Она почувствовала себя неловко из-за его неожиданной серьезности:
– Меня привлекают к тебе не такие низменные чувства, как тех женщин. Ты умный, властный и ты восхищаешься мной – именно это вызывает во мне желание. Вот почему я прихожу к тебе. И ни по какой другой причине.
– Есть еще одна.
Она нахмурилась, недоумевая:
– Какая?
– Таким образом я перестаю представлять угрозу для тебя и для Мандары.
Внезапно она наклонилась и прижалась к его лбу:
– Да, почему-то с тобой я чувствую себя в безопасности, как ни с одним другим мужчиной, Лоренцо. Интересно, почему?
– Меня это удивляет еще больше. То, что ты без колебаний доверилась мне. Ни один человек не чувствовал себя в безопасности рядом со мной уже тогда, когда я был подростком.
– Придвинься поближе, я замерзла. – Она взяла кубок из его рук и поставила на пол. – Давай снова ляжем в постель.
Она свернулась калачиком спиной к нему и, глядя в огонь, мерцающий в камине, спросила:
– Сколько тебе было лет тогда?
– Когда я стал ангелом смерти? Одиннадцать. Но мне бы не удалось достичь такого высокого мастерства, если бы я не посвятил многие годы упорным занятиям. Сначала я был довольно неуклюжим.
– Меня не интересуют приемы твоего мастерства, – нетерпеливо перебила она. – Меня интересует, почему ты выбрал такое занятие?
– Жадность.
– Не верю.
– Но это правда. Впрочем, за исключением самого первого случая.
– И кто был этим первым?
– Вито Мартинадо. Но не вздумай спрашивать имена тех, кого я убил впоследствии, я все равно их не помню.
– А кто был этот Вито Мартинадо?
– Капитан торгового судна, очень неприятный человек. Он отдавал предпочтение молоденьким мальчикам. Поймав меня в доке, этот подонок затащил в свою комнату в гостинице и держал там неделю или около того.
– Для чего?
– Разве ты не понимаешь? Для того же, для чего и другие перед этим хватали меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Психея, – перебил ее Лоренцо. – Ты сама сказала, что этот образ возник перед тобой, как только ты увидела ее. Чистое дитя. Как ты считаешь, Психея может делить ложе с мужчиной? Бьянка не подходит Лиону, как только женщина может не подходить мужчине. Если бы она не была дочерью знатного человека, ее бы следовало отправить в монастырь. Восхищение Марко устраивает ее в полной мере. Он ее Купидон, и любовь их чистая, божественная.
– Я больше не желаю ничего слышать, – она облизнула губы. – Все это совершенно не касается меня.
– Нет, ты хочешь услышать как можно больше, потому что Лион не относится к числу святых, которым поклоняется Бьянка. Он мой друг, и я устал смотреть, как он отдает все, не получая ничего. Бьянка не только Психея. Это ребенок, который никогда не станет взрослым. Что-то в этом не так… Ей исполнилось четырнадцать, когда ее просватали. И сначала Лион принимал ее детскость как нечто само собой разумеющееся. Но она не менялась. Она ребенок, играющий во взрослую женщину в выдуманном ею мире. Лион дал Марко все возможности, чтобы тот наставил ему рога в течение первого же года, и был бы счастлив, если бы ребенок Марко стал наследником Мандары. Но потом он понял, что Бьянка не примет Марко как любовника. Она целомудренна, как ребенок, и не знает, что такое страсть. А Марко полон такой возвышенной любви, что никогда не прикоснется к ней. – Лоренцо помолчал. – Невероятно, но Лион специально надолго уезжал, оставляя их вдвоем в Мандаре. А они в его отсутствие играли и резвились, как дети.
– Возможно, они все будут счастливы, если все останется, как есть?
– Я был бы не против оставить все как есть, если бы госпожа Катерина не решила нарушить равновесие. При всяком удобном случае она находит поводы, чтобы задержать Лиона в Мандаре. Ей нужен наследник, и она достаточно умна, чтобы понимать: Марко никогда не наставит Лиону рога. Это значит, что Лион должен уложить Бьянку в постель и исполнить долг перед Мандарой. – Он направился к двери. – В одном я согласен с Катериной – наступит момент, когда все может измениться. Но не так, как задумала она. Лион наконец скинет это ярмо.
– Каким образом?
– Благодаря тебе. Благодаря вашей любви, которая нарушает все планы Катерины и освобождает Лиона от обязанностей перед Мандарой. Лион был так щепетилен, что никогда ни одну женщину не привозил в Мандару из боязни оскорбить Бьянку. Теперь все изменилось. Донна Катерина сразу поняла, что твое присутствие нарушает установившееся равновесие.
– Это ничего не значит. – Санчия, встав, посмотрела на него:
– Ты хочешь, чтобы я снова стала пешкой в чьей-то игре?
– Да, – ответил он спокойно. – Но ты станешь прекраснейшей из пешек. И если ты подаришь Лиону ребенка, ты больше ни в чем не будешь нуждаться.
– Ребенка?
– А ты не думала об этом? Вполне вероятно, что ты его уже носишь.
– Нет, я не могла…
У нее еще не подошли сроки, но сама мысль о такой возможности ошеломила Санчию. Раньше у нее не было времени задуматься об этом – слишком много событий произошло за последние дни.
– И если ты еще его не носишь, то я надеюсь, это скоро случится, – добавил Лоренцо. – И ребенок будет принадлежать Лиону так же, как ты принадлежишь ему.
– Нет, ребенок раба – свободен.
– Может быть, во Флоренции. Но во всех других городах ребенок так же принадлежит хозяину, как и его мать. – Он помолчал. – Пока ты не сможешь убедить Лиона дать ребенку свободу. Не думаю, что ты способна покинуть дитя и убежать к той призрачной свободе, которая так тебя манит. Кстати, ты можешь пригласить своих маленьких друзей из Флоренции сюда. Я знаю, что ты очень привязана к ним.
Нет, конечно же, она не в состоянии будет покинуть своего ребенка. А как она сумеет ухаживать за ним, если сама будет скрываться как беглая рабыня? А если она заболеет? Она видела не раз, какой печальной была судьба детей, оказавшихся на улице. Ужас охватил ее.
– У меня нет ребенка и никогда не будет. – Она смахнула слезу, навернувшуюся на глаза. – Я убегу и…
– Я бы немного подождал на твоем месте. Может быть, уже поздно.
– Как ты жесток, – прошептала она.
– Нет, – в его глазах промелькнуло теплое чувство. – Но ты должна смотреть правде в глаза. Мы все не имеем того, чего хотим. Мы должны выбирать. Я выбрал Лиона.
Она глубоко вздохнула:
– А я нет.
– Посмотрим, – улыбнулся он и направился к выходу. – Думаю, тебе лучше какое-то время побыть в одиночестве и поразмыслить над тем, что я сказал. – Он открыл дверь. – Счастливо, Санчия.
Она невидящим взглядом долго смотрела ему вслед, а затем повернулась и медленным тяжелым шагом прошла в гостиную. Ребенок? Почему она никогда не задумывалась о ребенке? Если она носит его под сердцем, Лион никогда не оставит ее в покое. Нет, господь бог не может проявить такого жестокосердия. Ей лишь надо набраться терпения и убедиться, что Лоренцо не прав.
* * *
Как Лоренцо и предполагал, донна Катерина навестила Санчию чуть позже – после обеда, ее провела в гостиную возбужденная и испуганная Роза.
Санчия поднялась, закрыв книгу, которую дал ей Лоренцо, и решительно улыбнулась:
– Вы оказали мне честь, моя госпожа.
– Да. – Катерина критическим взглядом обвела комнату, оценивая изящные гобелены на стенах, узор на витражном окне в глубокой нише и дубовый полированный секретер. Ее внимание привлек огромный аметист, украшающий серебряный кувшин на роскошном венецианском столе.
– Мебель очень хорошая. Тебе должно быть здесь удобно. – Она повернулась к Санчии:
– Но как бы там ни было, а тебе придется уехать. Я не хочу, чтобы ты оставалась в Мандаре.
Представляя себе заранее эту встречу, Санчия думала, что будет испытывать неловкость в присутствии матери Лиона, но, к своему удивлению, обнаружила, что сохраняет полное спокойствие и уверенность в себе.
– А я и не намеревалась оставаться здесь, – ответила она так же бесстрастно. – Как только мне позволят уехать, я не премину сделать это. Вы забываете, что у меня нет права выбора.
Катерина посмотрела ей прямо в лицо:
– Но ты заявила, что добьешься свободы, несмотря на то, хочет того мой сын или нет.
– Да. – Она попыталась проглотить комок, застрявший в горле. – Но есть одно обстоятельство, которое может помешать моему намерению немедленно покинуть Мандару.
– Что же это? – язвительно спросила Катерина. – Тебе слишком нравится жизнь в этом милом домике, где Лион тешит тебя, покупая платья и украшения? Но этого не будет. Я не позволю.
– Нет, – прервала ее тираду Санчия. – Мне ничего не нужно. – Она перевела дыхание. – Хотя нет. Это было бы не правдой. Глупо уверять, что мне не нужны такие вещи. Конечно, они мне по душе. Но этого недостаточно для… – она замолчала и затем продолжила:
– Вы можете не беспокоиться – я не останусь здесь. Дайте мне только немного времени, и я обещаю покинуть Мандару.
– А что, если я не дам его?
– Тогда я обойдусь без вашего разрешения.
Удивленный взгляд Катерины сменился невольным уважением:
– Ты весьма дерзкая рабыня.
– Я не дерзкая, я решительная. – Санчия печально улыбнулась. – Рабу не позволяется первое, но он не смог бы выжить без второго.
– В самом деле, – Катерина опять изучающе оглядела Санчию, – но то же самое может сказать и жена.
– У меня нет опыта, который позволил бы судить о том, насколько верны ваши слова.
– А у меня есть, – Катерина стремительно повернулась к двери, взмахнув шелковыми юбками. – Я не очень удовлетворена результатом разговора, но я, конечно же, не буду добиваться от тебя дальнейших признаний. Я не настолько глупа, чтобы зря сотрясать воздух. Постараюсь сохранить перемирие на то время, пока это тебе необходимо, – Она бросила взгляд на Санчию через плечо. – Но если ты не покинешь город через две недели, можешь быть уверена, что я кое-что предприму. Клянусь.
Она не стала ждать ответа и величественно выплыла из комнаты.
Санчия облегченно вздохнула, чувствуя, как напряжение медленно отпускает ее. Нелегко было ей встретить высокомерную мать Лиона лицом к лицу как равную, в то время как все прежние привычки заставляли ее угождать даже лавочникам. В новой для нее жизни, в которую ее вовлекли помимо собственной воли, Санчию подстерегали бесчисленные ситуации, где она могла бы растеряться, не зная, как себя вести. И сегодня она выдержала одну из самых сложных битв.
У нее вовсе не было желания оказаться втянутой в мучительные отношения семьи Андреасов. Выступать же против такой женщины, как Катерина, – значило наживать себе злейшего врага. В то же время необузданный характер Лиона и холодные глаза Лоренцо не оставляли сомнений в том, как они поступают с теми, кто идет наперекор их желаниям.
Боже, как ей смертельно надоело быть лишь пешкой в чужой игре. И больше всего Санчия боялась, что ребенок вновь сделает ее пленницей Лиона.
* * *
– Мне она понравилась. – Катерина, стыдливо набросив на обнаженное тело накидку, выскользнула из постели и, подойдя к небольшому столику, наполнила вином высокий резной бокал. – Она не глупая…
– И сильная, – Лоренцо сел и прислонился спиной к изголовью кровати из красного дерева. – Я так и думал, что ты оценишь Санчию.
– Но это ничего не значит на самом деле. Она должна покинуть Мандару. – Катерина поднесла бокал к губам и улыбнулась:
– Она пообещала мне, что уедет так скоро, как это будет возможно.
– Значит, она выполнит обещание. Санчия, как я убедился, чрезвычайно правдива.
Катерина внимательно посмотрела на него:
– Она сказала, что ей необходимо время: похоже, тут дело не обошлось без твоего вмешательства.
– Ты так считаешь?
Катерина сделала еще один глоток:
– Лоренцо, ты плетешь какие-то интриги. – И, протянув ему бокал, она присела на кровать. – Будь я поумнее, я бы налила в этот бокал настой болиголова, а не лучшее вино.
– Ты достаточно умна. – Лоренцо отпил вино. – И болиголов относится к тем видам ядов, которые мне не стоит никакого труда распознать. Если ты надумаешь убить меня, тебе придется проявить больше тонкости и хитрости, Катерина. В конце концов, ведь я мастер в этом виде искусства.
Катерина попыталась скрыть удивление. За все годы их знакомства Лоренцо ни разу не упомянул о своем прежнем занятии.
– Яды?
Он пожал плечами:
– Иногда. Это чище, чем другие способы, и относительно безопаснее. Однако сейчас в Италии развелось много невежественных и неумелых отравителей. Неудивительно, что знатные люди заводят специалистов, которые различают все это на вкус.
– Но ты-то не невежественный.
Он посмотрел на нее ясным и холодным, как отполированный камень, взглядом.
– Я ангел смерти, моя дорогая Катерина, я весьма искусен в этом.
Она натянула на себя одеяло, пытаясь справиться с внезапно охватившим ее ознобом.
– Но ты ведь больше не убиваешь по заказу. И очень давно покончил с этим.
– Ошибаешься. Мы всегда остаемся теми, кто мы есть, независимо от того, как меняются обстоятельства. Если ты потеряешь все, ты все равно останешься знатной дамой. Если я даже стану самим папой, я все равно останусь убийцей.
– Чепуха.
Его длинные гибкие пальцы, казалось, изучали узоры на серебряном бокале.
– Это правда. Почему ты такая воинственная? Разве это не связано с тем, что ты делишь ложе с убийцей? Конечно, убийцей, который переменился, но…
– Почему ты заговорил об этом, – перебила она его живо. – Кем ты был до того, как пришел в Мандару, не имеет для меня значения. Важно то, что ты делаешь в этой постели.
– Для многих женщин имело значение, что я делал. И это наполняло их ужасом. – Он улыбнулся:
– А других – вожделением. Не так много женщин могут похвастаться, что имели связь с ангелом смерти. Когда ты в первый раз пришла ко мне в постель, я подумал, что, возможно, ты относишься к последнему типу женщин. И должен признаться, что разочарован, так как зря восхищался твоей храбростью.
– Так вот почему ты принял меня?
– Я всего лишь мужчина, а ты очень красива.
– Совсем не красива. У меня лошадиное лицо и высокая мужская фигура.
– Если сила и храбрость имеют воплощение в определенной форме, то нет никого более красивого на земле, чем ты, Катерина.
Она почувствовала себя неловко из-за его неожиданной серьезности:
– Меня привлекают к тебе не такие низменные чувства, как тех женщин. Ты умный, властный и ты восхищаешься мной – именно это вызывает во мне желание. Вот почему я прихожу к тебе. И ни по какой другой причине.
– Есть еще одна.
Она нахмурилась, недоумевая:
– Какая?
– Таким образом я перестаю представлять угрозу для тебя и для Мандары.
Внезапно она наклонилась и прижалась к его лбу:
– Да, почему-то с тобой я чувствую себя в безопасности, как ни с одним другим мужчиной, Лоренцо. Интересно, почему?
– Меня это удивляет еще больше. То, что ты без колебаний доверилась мне. Ни один человек не чувствовал себя в безопасности рядом со мной уже тогда, когда я был подростком.
– Придвинься поближе, я замерзла. – Она взяла кубок из его рук и поставила на пол. – Давай снова ляжем в постель.
Она свернулась калачиком спиной к нему и, глядя в огонь, мерцающий в камине, спросила:
– Сколько тебе было лет тогда?
– Когда я стал ангелом смерти? Одиннадцать. Но мне бы не удалось достичь такого высокого мастерства, если бы я не посвятил многие годы упорным занятиям. Сначала я был довольно неуклюжим.
– Меня не интересуют приемы твоего мастерства, – нетерпеливо перебила она. – Меня интересует, почему ты выбрал такое занятие?
– Жадность.
– Не верю.
– Но это правда. Впрочем, за исключением самого первого случая.
– И кто был этим первым?
– Вито Мартинадо. Но не вздумай спрашивать имена тех, кого я убил впоследствии, я все равно их не помню.
– А кто был этот Вито Мартинадо?
– Капитан торгового судна, очень неприятный человек. Он отдавал предпочтение молоденьким мальчикам. Поймав меня в доке, этот подонок затащил в свою комнату в гостинице и держал там неделю или около того.
– Для чего?
– Разве ты не понимаешь? Для того же, для чего и другие перед этим хватали меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50