https://wodolei.ru/catalog/installation/klavishi-smyva/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR Денис
«Нельсон Демилл. При реках Вавилонских»: АСТ, ОАО «Люкс»; Москва; 2004
ISBN 5-17-025008-8
Оригинал: Nelson DeMille, “By the Rivers of Babylon”
Перевод: С. Самуйлов
Аннотация
Конференция по мировому урегулированию ближневосточного конфликта?
Но террористы-фанатики не хотят и не могут хотеть мира. Их новая мишень — два самолета, на которых отправляется на конференцию одна из делегаций...
Известие о том, что на борту заложены бомбы, приходит, когда оба самолета — УЖЕ В ВОЗДУХЕ. Но взрыва НЕЛЬЗЯ ДОПУСТИТЬ!..
Нельсон Демилль
При реках Вавилонских
Наша борьба только началась. Худшее еще впереди. И нужно предупредить Европу и Америку, что мира не будет... Перспектива развязывания Третьей мировой войны нас не беспокоит. Пусть все осознают, что мы существуем. Какой бы ни была цена, мы продолжим борьбу. Без нашего согласия другие арабы не смогут сделать ничего. И мы никогда не согласимся на мирное урегулирование.
Доктор Георг Хабаш, лидер Народного фронта за освобождение Палестины
Мы, евреи, просто отказываемся исчезнуть. Как бы могущественны, жестоки и безжалостны ни были противостоящие нам силы — мы есть. Миллионы погублены, погребены заживо, сожжены, но никому еще не удалось сломить дух еврейского народа.
Голда Меир.
Брюссель, 19 февраля 1976 г.
Вторая Брюссельская конференция по судьбе советских евреев
«By the Rivers of Babylon» 1976, перевод С. Самуйлова
Франция, Сен-Назер
Нури Саламех, ученик электрика, похлопал себя по оттопыренным карманам белого рабочего комбинезона. Он стоял, слегка пригнувшись, посреди просторного цеха огромного завода «Аэроспасиаль», испытывая некоторую неуверенность относительно того, что делать дальше. Вокруг с медлительностью балетных танцоров двигались другие франко-говорящие иммигранты-алжирцы, тянувшие время в ожидании сигнала об окончании рабочей смены.
Лучи предвечернего солнца пронизывали пыльные потоки воздуха, струившиеся через высокие, с шестиэтажный дом, окна, и наполняли плохо отапливаемый цех теплым золотистым сиянием, резко контрастировавшим с выдыхаемым Саламехом белесым туманом.
Аэропорт, находившийся рядом с заводом, уже зажигал огни. Над полем в боевом порядке прошло звено голубовато-серых «миражей». На площадке выстраивались автобусы, чтобы отвезти рабочих дневной смены домой, в Сен-Назер.
Замигали и зажглись флуоресцентные лампы дополнительного освещения. Алжирец вздрогнул и суетливо огляделся. По крайней мере один из соотечественников отвернулся, избегая его взгляда. Саламех знал, что теперь его судьба в руках Аллаха.
Древняя вера, ставшая национальной чертой характера каждого араба, окрылила его надеждой и вознесла из бездны отчаяния к высочайшим и опаснейшим вершинам самоуверенности. Он быстро зашагал по бетонному полу цеха к намеченной цели.
Прямо перед ним, окруженный стальными конструкциями лесов, покоился громадный «конкорд». По балкам и мостикам, проходившим над и под крыльями и фюзеляжем, сновали рабочие, напоминавшие муравьев, ползающих по огромному телу наполовину съеденной стрекозы.
Поднявшись по лестнице на верхнюю платформу лесов, Саламех осторожно ступил на балку, которая шла вдоль основания двенадцатиметрового хвоста. На одной из неокрашенных алюминиевых панелей стоял заводской номер «4Х — LPN».
Саламех посмотрел на часы. До конца смены оставалось десять минут. Нужно поторапливаться, пока клепальщики не закрыли хвостовую секцию. Сняв висевший на перекладине журнал смены, он быстро перелистал страницы и бросил настороженный взгляд через плечо. Подметавший железные стружки алжирец поднял голову и, заметив соотечественника, отвернулся.
По его лицу катился пот и сползал за воротник комбинезона холодными каплями — стекло и бетон плохо удерживали слабое вечернее тепло. Саламех утер лоб тыльной стороной ладони и, протиснувшись между двумя стрингерами, оказался в задней части не до конца обшитого пластинами фюзеляжа. Хвостовой отсек представлял собой лабиринт спаянных с помощью лазерной сварки распорок и изогнутых скоб. Алжирец встал на несущее перекрестье прямо над топливным баком номер одиннадцать. Потом опустился на четвереньки и по-крабьи пополз вперед, к герметической переборке.
Высунувшись из-за переборки, Саламех увидел перед собой длинный, похожий на пещеру коридор фюзеляжа. Бригада из шести рабочих, пользуясь дощатым настилом, перебиралась по костям железного скелета, укладывая войлочную изоляцию между пассажирским салоном и багажным отделением. Алжирец также заметил, что, помимо войлока, они кладут еще ячеистые секции фарфоровой изоляции и нейлоновые прокладки. По потолку кабины были протянуты провода дополнительного освещения. Флуоресцентные лампы имелись и в хвостовом отсеке, но Саламеху лишний свет только мешал. Несколько минут он тихонько сидел в темноте, укрывшись за переборкой.
* * *
Наконец тот, кого он ждал, появился. Саламех негромко откашлялся и подал голос:
— Инспектор Лаваль.
Высокий француз отвернулся от двери аварийного выхода, которую внимательно изучал, и подошел к разделявшей их перегородке. Узнав молодого араба, он приветливо кивнул:
— Саламех, что это ты прячешься в темноте, как крыса?
Алжирец принужденно улыбнулся и помахал сменным журналом:
— Все готово, инспектор. Можно закрывать?
Анри Лаваль прислонился к переборке и направил луч своего мощного фонарика в сужающуюся хвостовую секцию. Ему хватило беглого взгляда, чтобы убедиться: все в порядке. Лаваль взял у алжирца журнал и перелистал страницы, проверяя подписи других инспекторов. На этих малограмотных арабов нельзя полагаться в ответственных делах. Однако на сей раз все подписи были на месте. Инспекторы, проверявшие электромонтаж, гидравлику и топливные баки, оставили свои отметки. Лаваль еще раз проверил свои собственные подписи:
— Да. Все хорошо.
— С электрикой тоже порядок? — спросил Саламех.
— Да-да. Вы хорошо поработали. Все закончено. Можно закрывать.
Лаваль вернул журнал алжирцу, попрощался и отвернулся.
— Спасибо, инспектор.
Саламех пристегнул журнал к поясу и, соблюдая осторожность, пополз назад по металлическим конструкциям. Спустя некоторое время он оглянулся: француз уже ушел. Неподалеку слышались голоса рабочих, укладывавших изоляцию. Они собирали инструменты и один за другим спускались вниз. Кто-то уже выключил свет в салоне, и в хвостовом отсеке стало еще темнее.
Нури Саламех зажег фонарик и посветил в чернеющую дыру. Потом поднялся по распоркам к самому верху, туда, где сходились две хвостовые пластины. Из кармана комбинезона алжирец извлек черную распределительную коробку, напоминавшую пачку сигарет. На металлических частях коробки имелся номерной знак «S.F.N.E.A.CD — 3265 — 21». Номер был фальшивый.
Из верхнего кармана алжирец достал тюбик эпоксидного клея и, выдавив несколько капель на алюминиевую пластину, крепко прижал к ней распределительную коробку. Убедившись, что клей схватился, Саламех вытащил из коробки телескопическую антенну и повернул ее таким образом, чтобы край антенны не касался металлических пластин хвоста.
Справившись с этой частью задания, Нури позволил себе переменить позу: упершись ногами в поперечную балку, он прислонился спиной к одной из распорок. Жарко не было, но его лицо покрылось быстро остывающим, холодящим потом.
Вооружившись электрическим ножом, алжирец зачистил участок зеленого провода, шедшего к аэронавигационному огню. Потом достал из бокового кармана моток похожего провода, один конец которого был подсоединен к маленькому металлическому цилиндру размером не больше пачки «Голуаза». Другой конец заканчивался голой медной проволокой. Соединив медный конец с аэронавигационным огнем, Саламех аккуратно заизолировал место сращения.
Он начал спускаться, протягивая зеленый провод и маскируя его среди других многоцветных проводов, пока не добрался до днища стабилизатора в том месте, где он соединялся с фюзеляжем. Здесь алжирец выпустил провод из рук, и тот змейкой скользнул вниз между распорок.
Саламех распластался на холодной несущей крестовине и попытался дотянуться до топливного бака. Внизу под собой он видел макушки рабочих, неспешно бредущих поближе к выходу. В какой-то момент ему показалось, что капля пота, скатившись со лба, падает прямо на голову одному из них, но никто не остановился и не посмотрел вверх.
Алжирец извлек из кармана комок белой, напоминающей замазку субстанции весом примерно в полкило и аккуратно пришлепнул его к краю топливного бака номер одиннадцать. Поймав болтающийся конец зеленого провода, подтянул к себе металлический цилиндр, вдавил в «замазку» и тщательно обмазал по краям. Резко и громко прозвучавший звонок, возвестивший окончание смены, заставил Нури вздрогнуть.
Он быстро поднялся и вытер влажные от пота лицо и шею. Пробираясь по темному хвостовому отсеку к балке, Саламех почувствовал, что его бьет нервная дрожь. Пройдя к лесам, алжирец перепрыгнул на верхнюю платформу и остановился. Вся операция, показавшаяся ему вечностью, заняла менее четырех минут.
Саламеха еще трясло, когда на платформу поднялись двое клепальщиков из второй смены. Они с любопытством посмотрели на него, и Нури постарался взять себя в руки.
Один из рабочих был французом, второй алжирцем. Признав в Нури соотечественника, алжирец обратился к нему по-французски:
— Все готово? — Он протянул руку.
Саламех на мгновение замешкался, но потом понял, что их интересует журнал, висящий у него на поясе. Он быстро отстегнул его и подал рабочему.
— Да. Да. Все в порядке. Все готово. Электрика. Гидравлика. Все проверено. Можно закрывать.
Клепальщики просмотрели журнал, поочередно кивая, потом стали готовить инструменты, заклепки и алюминиевые пластины. Некоторое время Саламех наблюдал за ними, потом, когда колени перестали дрожать, неуверенно спустился по лестнице и поспешил к проходной, чтобы отметить время ухода.
Заняв место в одном из дожидавшихся на стоянке автобусов, Нури Саламех молча наблюдал за другими рабочими, пившими вино прямо из бутылок. Вскоре машина медленно тронулась и покатила по дороге в Сен-Назер.
Сойдя с автобуса в центре города, Саламех долго шел по петляющим мощеным улицам к своей грязной, изобилующей тараканами квартирке, расположенной над булочной. Поприветствовав на арабском жену и четверых детей, Нури объявил, что ужин откладывается до его возвращения и что ему нужно выполнить некое важное поручение. Захватив стоявший на узкой и темной лестничной площадке велосипед, Нури вышел из подъезда и покатил к месту встречи. Путь его лежал к набережной, туда, где Луара встречается с водами Бискайского залива. Он ехал, тяжело выдыхая белый пар, растворявшийся в сыром, холодном воздухе. Покрышки следовало бы подкачать, и Нури то и дело чертыхался, когда колесо попадало на камень.
Людей и машин становилось все меньше и меньше, улицы погружались в темноту. Проехав по набережной, Нури оказался на пустынном берегу. Он не остановился, продолжая путь к тому месту, где находились громадные бетонные доки для подводных лодок, построенные немцами во время Второй мировой войны. Рассчитанные на то, чтобы выдержать силу взрыва авиационной бомбы, они поднимались из черной воды — серые, уродливые, со следами бомбежек. Последние лучи заходящего солнца освещали высокие, нависающие над доками заградительные боны.
Нури направил велосипед к старым, полуразвалившимся ступенькам, которые спускались к самой воде, затем, соскочив с велосипеда, спрятал его в прибрежных зарослях лавра. Потом осторожно прошел по скрипучим ступенькам.
У края воды Нури ступил на покрытую мхом и рачками подпорную стену и, стараясь не свалиться, прошел к одному из доков. В нос ему ударил запах дизельного масла и морской воды. Остановившись возле ржавой, едва держащейся на петлях двери, он отыскал на осклизлой бетонной стене полустершуюся надпись на немецком «Achtung!» и цифру 8.
Дверь с протяжным скрипом открылась, и Саламех переступил через едва заметный порог. Оказавшись внутри дока, он вначале не услышал ничего, кроме доносящегося снаружи плеска волн. Через оставленную приоткрытой дверь проникал лишь слабый свет горевших за рекой огней. Осторожно, проверяя каждый шаг, он двинулся вперед по напоминающему туннель доку. Воздух здесь был сырой, холодный и затхлый, и Саламеху отчаянно хотелось откашляться.
Неожиданно в лицо ему ударил яркий луч мощного фонарика, и Саламех заслонил глаза ладонью.
— Риш? — негромко позвал он. — Риш?
Ахмед Риш выключил фонарик и тихо заговорил по-арабски:
— Все сделано, Саламех?
В его устах это прозвучало не столько вопросом, сколько утверждением.
Нури не видел других людей, но ощущал их присутствие. Они стояли где-то рядом с ним в темноте, на этом же узком мостике.
— Да.
— Да, — повторил Риш, — да.
Теперь в его голосе отчетливо прозвучала нотка злорадства.
Саламех вспомнил темные глаза алжирца-клепальщика и глаза других алжирцев, весь день наблюдавших за ним с плохо скрытым сочувствием посвященных в тайну заговорщиков.
— Значит, проверка закончена? Хвост закроют сегодня?
Риш говорил с уверенностью человека, уже знающего ответы на свои вопросы.
— Да, сегодня.
— Ты поставил радио туда, куда было сказано, так? В верхнюю часть хвоста, поближе к наружной обшивке?
— Я прикрепил его к самой наружной обшивке, Ахмед.
— Хорошо. Антенна?
— Я ее вытащил.
— Соединение? Радио ведь будет подзаряжаться от аккумуляторов самолета?
Мысленно Саламех уже сотни раз отвечал на эти вопросы.
— Провод идет от хвостового аэронавигационного огня. Заметить его практически невозможно, даже если смотреть с близкого расстояния. Я подобрал провод того же цвета, зеленый. Радио никто не увидит, а если кто и увидит, то примет за какой-то прибор — на нем маркировка «Аэроспасиаль». Чтобы понять что к чему, нужен инженер-электрик. Рабочие его не найдут, а если и найдут, то ничего не заподозрят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61


А-П

П-Я