https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Roca/america/
Быть может, он находил ее непривлекательной после болезни или просто потерял к ней интерес, поняв, что не испытает с ней ничего нового?В смущении Розали опустила ресницы.– Ты хочешь ехать в замок? Я знаю, ты не любишь…– Мы не останемся здесь и дня, – ответил Рэнд. – Я устал от гостиниц и постоялых дворов. Я забыл, что можно жить больше чем в одной-двух комнатах, и я уже давно не ездил верхом.– А как же твои деловые встречи?– Здесь останется мой управляющий, и в случае необходимости я смогу связаться с ним.– А твои дела в Париже?– Они подождут.– А Брамм…– Он тоже подождет.– Рэнд.., когда мы поедем назад, в Англию? – прошептала она, закрывая глаза.– Когда я найду это возможным, – резко и твердо ответил он, и ей стало ясно, что дальнейшие расспросы бесполезны.Перспектива возвращения в Лондон не привлекала Рэнда, ведь здесь, во Франции, Розали оставалась рядом с ним; а что ждало их в Лондоне? Глава 10 Прошу, скажи мне "да" иль "нет". Если ты меня не хочешь, то скажи мне это, И я не останусь здесь, не буду ждать Ни хмурости, ни ласки от тебя. Но если хочешь ты меня, скажи. Тогда я – твой, я только твой! Томас Шипмэн
– Я никогда не видела такой красоты, такого покоя, – сказала Розали, глядя из окна экипажа на синий простор Луары. – Я читала когда-то, что она неистовая, бурная.Она наклонилась ближе к окну, чтобы лучше видеть меняющиеся пейзажи.– Луара разная, – ответил Рэнд. Солнце падало на его лицо, отчего глаза его казались золотистыми. – В Нанте она, как и Сена, полна судов и пароходов, в Орлеане послушно течет неглубоким медленным потоком. Но, как только ты поверишь, что она покорная и тихая, вот тут-то Луара и забурлит!Рэнд улыбнулся.– Непредсказуемая, как женщина, – добавил он.– Непостоянная, как мужчина, – тут же поправила его Розали, не понимая, шутит он или говорит серьезно.Он засмеялся, радуясь, что она становится прежней, и продолжал шутить и играть с ней, словно с маленьким котенком.Мирель, сидя напротив них, тоже смотрела в окно.– Да, – сказала она, – Луара непредсказуема. Когда она затопляет виноградники и долины, крестьяне считают это Божьей карой. А ближе к океану она становится большой, глубокой. Мне это не очень нравится. А в Турине Луара тиха, безмятежна…Мирель вдруг замолчала, заметив, что Рэнд внимательно смотрит на нее.– Мирель, – медленно проговорил он. – Ты слишком много путешествовала для простой горничной.– Мы с Гильомом ездили по всей Франции, – смущенно произнесла она, опуская глаза.Розали вдруг почувствовала сострадание и жалость к девушке. Она сама хорошо знала, что такое одиночество. У Мирель не было родителей, которые бы пожалели и позаботились о ней.О брате она сказала только, что он нашел новую работу и уехал. И как ни старались Розали и Рэнд узнать что-нибудь еще, Мирель упрямо молчала.Что-то загадочное было во всем этом. Ее умение читать и писать, ее сообразительность – все это было удивительно для девушки ее возраста и происхождения и возбуждало любопытство.– Мирель, откуда ты родом? – спросила Розали.Девушка покачала головой.– Я не знаю, и Гильом сказал, что не помнит. Когда-то мы целый год провели в Турине, так что можно сказать, что я из Турина.– А что вы делали там? – снова спросила Розали, с улыбкой глядя, как Мирель неопределенно пожимает плечами.– Все, мадемуазель. Я все умею делать. – Мирель улыбнулась им обоим улыбкой счастливого, довольного жизнью человека и снова принялась смотреть в окно.– Я и не сомневалась в этом, – тихо сказала Розали Рэнду, и он согласно кивнул.– Она нравится мне, если ты довольна ею, любовь моя.Слова эти были сказаны им машинально, почти случайно, но они нашли отклик в восприимчивой душе Розали. "Любовь моя"… Однажды он уже обращался к ней так в порыве страсти, слова эти проникали в нее, как нежнейшая ласка, и она тихонько устроилась, положа голову на плечо Рэнда, радуясь этой тихой близости… А экипаж между тем все катил вдоль синего простора Луары, Насколько проще и легче было бы жить, полюби она какого-нибудь доброго простого человека – служащего банка, пекаря или портного, кого-то, чьи поцелуи были бы только приятными, а не опустошающими, кто просил бы, а не требовал, кто выглядел бы всего лишь мило, а не вызывающе-чувственно и страстно. Она никогда не знала бы всех этих проблем и тревог, связанных с любовью Рэнда Беркли.Ах, если бы она встретилась с человеком, который сделал бы ее жизнь спокойной, а не тревожной и тягостной, бурной и мучительно-сладкой!Да, Рэнд был тем, о ком она когда-то мечтала, но как ошибалась она тогда, как неверно представляла себе подлинное счастье!Она стала думать о замке д'Анжу, куда они скоро должны были приехать. Где-то в глубине ее сознания теплилась надежда, что, увидев замок, она, может быть, лучше поймет прошлое Рэнда, узнает все об Элен, услышит все недавние и давно забытые истории прежних его обитателей.Она не представляла, как к ней теперь относится Рэнд, но, даст Бог, там, в замке, она сумеет понять это.Чем ближе подъезжали они к замку д'Анжу, тем плодороднее становилась земля. Чуть размытая дорога уходила в сторону, прочь от синего течения Луары. Вдали виднелись темные очертания старого замка, и Рэнд взволнованно произнес:– Вот мы и приехали.Мирель тихонько вскрикнула и тут же припала к окну, восторженно глядя на замок.Громадные стены и цилиндрические башни окружали его, их опоясывал неглубокий ров, наполовину заполненный водой, с перекинутым через него мостом, который теперь был просто красивой декорацией, а не оборонительным сооружением.Пышные бледные розы росли по краю высоких стен, покрытых цветущим плющом.– Как много башен! – сказала Розали, когда они подъехали ближе. – Сколько их?– Восемь.Экипаж остановился у ворот. Качнувшись и снова откинувшись на обитое бархатом сиденье, Мирель все не отрывалась от окна.– Мадемуазель, посмотрите, какие ворота! – воскликнула она, и Розали наклонилась вперед, нечаянно коснувшись руки Рэнда. Оба на мгновение замерли. Желание грозно и неумолимо снова вспыхнуло в крови Рэнда. Он вдохнул всей грудью, безудержно стремясь к Розали, вспоминая податливую гибкость ее тела в минуты их близости.Розали почувствовала, как все в ней напряглось в страстном порыве. Сердце забилось быстро и тяжело. С пылающими от смущения щеками она, ничего не видя, взглянула в окно.– Посмотреть на что, Мирель? – спросила она чуть слышно.– На фамильный герб д'Анжу, – в волнении ответила девушка. – Вон там, видите, юноша держит щит.., и розу.– Розу? – переспросила Розали, чувствуя неловкость от настойчивого взгляда Рэнда. – Но ведь это знак королевской власти.– Да, д'Анжу связаны кровным родством с членами королевской фамилии, – намеренно небрежно произнес Рэнд. – Хотя и в достаточно отдаленном прошлом. В двенадцатом веке Готфрид д'Анжу женился на дочери Генриха I, а позднее их сын стал Генрихом II. В 1400 году дочь Рене д'Анжу вышла замуж…Рассказ Рэнда отвлек Розали, и она с облегчением заметила, что напряжение исчезло.– Непонятно, – прервала она Рэнда, – как женитьба на отпрысках Генриха дала право д'Анжу включить розу в свой фамильный герб?Взгляд Рэнда встретился со взглядом ее голубых глаз, быстро скользнул по прихотливому изгибу чувственных губ, и вдруг он понял, что забыл все, что хотел сказать. Он даже не подозревал, что можно так мучиться и жаждать успокоительной неги женской плоти, ее тепла и ласки. Сделав над собой усилие, он продолжал;– Роза была выиграна в сражении в пятнадцатом веке.Филипп д'Анжу нанес поражение двум влиятельным родам в борьбе за британский трон. Вскоре после окончания битвы он женился на шестнадцатилетней английской девушке, ее имя было Розамунда, но он называл ее "моя Роза".Экипаж между тем въехал через массивные ворота на внутреннюю дорогу, ведущую к замку.– А что изображено на гербе Беркли? – спросила Розали.– Три символа: щит, волк и береза. Между прочим, Рэнделл – традиционное имя в роду Беркли, которое давалось всем старшим сыновьям, наследникам состояния, оно значит – "щит – волк"… Воин, носящий этот символ, непобедим в сражении.Посмотрев на Розали, Рэнд многозначительно произнес:– Беркли обычно уверены, что получат все, за что бьются.– Пока самонадеянность не приведет их к полному поражению, – проговорила Розали, и Рэнд громко расхохотался.– Но такого не случалось ни разу за несколько столетий!Замок д'Анжу оказался одним из самых удивительных мест, которые Розали когда-либо видела. Старая часть его состояла из крепости, мощных высоких башен и строгих стен. Поодаль, в стороне от каменной громады, находилась более современная часть поместья, построенная в католическом стиле, утонченная, с высокими зубчатыми стенами, конусообразными башенками и изящными овальными окнами.Поместье располагалось среди обширных садов и почти дикого леса с прудами, зарослями роз, азалий, рододендронов и хризантем.– О, как здесь красиво! – воскликнула Розали, и Рэнд иронически заметил:– Это единственное, что сохранилось от рода д'Анжу.Не осталось ни одного наследника по мужской линии.– Здесь все дышит.., чем? Грацией? Рыцарством? – Розали не находила точных слов.– Застенчивая пышность, – насмешливо проговорил Рэнд. Розали, удивленно взглянув на него, снова обратила взор на великолепный замок.Посыпанная гравием дорога пересекала вторые ворота, огибала небольшой искусственный пруд и наконец выходила к замку.Все земли, окружавшие замок, были тщательно возделаны, а деревья и цветы подобраны с ласкающей глаз гармоничностью.С трудом верилось, что когда-то это была суровая крепость, мощная и неприступная.Главный вход, обрамленный полуколоннами, стоящими вдоль открытой широкой галереи, поражал строгим великолепием. Вся постройка имела четыре крыла, причем классический римский стиль основного здания сочетался с готическими чертами отдельных его частей. Это могло бы показаться резким и едва не вульгарным смешением стилей, если б не простота, объединяющая все в единый ансамбль.Наконец карета остановилась у главного подъезда. Розали была взволнована. Она увидела так много новых мест с тех пор, как встретилась с Рэндом, тогда как прежде ее жизнь текла однообразно и тихо. Мирель же воспринимала все с завидным спокойствием, давно привыкнув к постоянным переменам.– Здесь слишком тихо для такого огромного поместья, – заметила она.Рэнд кивнул.– Сейчас здесь мало слуг, – ответил он, открывая дверцу экипажа. – Но в деревне, поблизости, живут крестьяне, которые хорошо знают, как прислуживать в доме. Так сказать, резервные силы. Наверное, нужно будет позвать кого-нибудь из них, пока мы будем жить здесь, Улыбнувшись, он добавил, обращаясь к Мирель:– А может, ты хотела бы помочь с приготовлением еды?– Если вам и мадемуазель нравится моя стряпня, я готова, – сказала Мирель, но гримаска на ее лице красноречиво говорила, что девушка не очень верит в это.Розали улыбнулась.– Не дразни ее, Рэнд, – сказала она В его золотых глазах блеснула озорная искра.Соскочив с подножки кареты, Рэнд заговорил о чем-то с кучером.– Он стал веселее, – шепотом заметила Розали.– Он так рад, что вы поправились, мадемуазель, – ответила девушка.– Ты думаешь? Иногда мне совсем не кажется… – Под испытующим взглядом карих глаз Розали запнулась, сообразив, что Мирель, вероятно, все понимает."Наверное, мои чувства к нему видны как на ладони, – думала Розали. – Можно ли доверять Мирель?"Размышления ее прервал подошедший лакей, открывая дверцу и помогая им обеим выйти из экипажа.Путешествие утомило Розали. Она растерянно стояла, щурясь от яркого солнца, а Мирель оглядывалась по сторонам с нескрываемым интересом, не отходя, однако, ни на шаг от своей госпожи.– Наш приезд оказался неожиданным, – сказал Рэнд, предлагая руку Розали и ведя ее к парадной двери. – Через несколько минут все будет готово.Они вошли, и Розали, забыв обо всем, с восхищением замерла на месте. Интерьер замка превосходил самые бурные ее фантазии.Галереи с балюстрадой, обрамляющие второй этаж, были украшены гобеленами и великолепными картинами.Над арками и дверями красовались изваяния фантастических фигур, у стен стояли статуи в натуральную величину.Все было выдержано в деликатных бледных тонах: светло-голубой, кремовый, лавандовый цвета контрастировали с блеском золотой инкрустации в стиле рококо, украшавшей стены и потолки залов.– Когда-то здесь все было иначе, – заметал Рэнд. – Просто, сдержанно и без излишней вычурности. Но в свой последний приезд сюда моя мать многое переделала.Розали кивнула, не говоря ни слова, удивляясь, как может человек жить среди такой торжественной роскоши.Замок казался столь же непригодным для жизни местом, как пышная декорация или изящное произведение искусства. Это захватывало дух, но как ежедневно соприкасаться с этим?– Не беспокойся, – успокоил ее Рэнд. – Большинство комнат не так ошеломляют. Смотри, к нам идет мадам Альвин. Вместе с мужем она заботилась о замке все это время. Это очень уважаемые люди. А, мадам Альвин! – поприветствовал он женщину.Полная дама с приятным лицом подошла к ним и неожиданно быстро заговорила. Лицо ее светилось добротой, и все в ней – от аккуратно уложенных волос до безукоризненно чистого платья и накрахмаленного фартука – дышало покоем и домашним, материнским уютом.Розали чувствовала себя такой уставшей, что не вслушивалась в беседу, понимая только отдельные фразы Рэнда. Кажется, он представил ее как "моя маленькая кузина из Англии", объяснив, что Розали навещала своих родственников, живущих во Франции, а в Париже ее настигла лихорадка, и вот они здесь в надежде отдохнуть и поправить здоровье. Он закончил словами:– Рози, позволь тебе представить мадам Альвин.". Мадам Альвин, мисс Розали Беркли.– Берк… – начала было Розали, потрясенная именем, под которым ее представили, а Рэнд посмотрел на нее с улыбкой и сказал:– Я знаю, как ты устала, моя маленькая сестричка…Сейчас мадам Альвин приготовит для тебя комнату.Кузина Розали Беркли. Это была роль, которая сулила Розали немало неожиданностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Я никогда не видела такой красоты, такого покоя, – сказала Розали, глядя из окна экипажа на синий простор Луары. – Я читала когда-то, что она неистовая, бурная.Она наклонилась ближе к окну, чтобы лучше видеть меняющиеся пейзажи.– Луара разная, – ответил Рэнд. Солнце падало на его лицо, отчего глаза его казались золотистыми. – В Нанте она, как и Сена, полна судов и пароходов, в Орлеане послушно течет неглубоким медленным потоком. Но, как только ты поверишь, что она покорная и тихая, вот тут-то Луара и забурлит!Рэнд улыбнулся.– Непредсказуемая, как женщина, – добавил он.– Непостоянная, как мужчина, – тут же поправила его Розали, не понимая, шутит он или говорит серьезно.Он засмеялся, радуясь, что она становится прежней, и продолжал шутить и играть с ней, словно с маленьким котенком.Мирель, сидя напротив них, тоже смотрела в окно.– Да, – сказала она, – Луара непредсказуема. Когда она затопляет виноградники и долины, крестьяне считают это Божьей карой. А ближе к океану она становится большой, глубокой. Мне это не очень нравится. А в Турине Луара тиха, безмятежна…Мирель вдруг замолчала, заметив, что Рэнд внимательно смотрит на нее.– Мирель, – медленно проговорил он. – Ты слишком много путешествовала для простой горничной.– Мы с Гильомом ездили по всей Франции, – смущенно произнесла она, опуская глаза.Розали вдруг почувствовала сострадание и жалость к девушке. Она сама хорошо знала, что такое одиночество. У Мирель не было родителей, которые бы пожалели и позаботились о ней.О брате она сказала только, что он нашел новую работу и уехал. И как ни старались Розали и Рэнд узнать что-нибудь еще, Мирель упрямо молчала.Что-то загадочное было во всем этом. Ее умение читать и писать, ее сообразительность – все это было удивительно для девушки ее возраста и происхождения и возбуждало любопытство.– Мирель, откуда ты родом? – спросила Розали.Девушка покачала головой.– Я не знаю, и Гильом сказал, что не помнит. Когда-то мы целый год провели в Турине, так что можно сказать, что я из Турина.– А что вы делали там? – снова спросила Розали, с улыбкой глядя, как Мирель неопределенно пожимает плечами.– Все, мадемуазель. Я все умею делать. – Мирель улыбнулась им обоим улыбкой счастливого, довольного жизнью человека и снова принялась смотреть в окно.– Я и не сомневалась в этом, – тихо сказала Розали Рэнду, и он согласно кивнул.– Она нравится мне, если ты довольна ею, любовь моя.Слова эти были сказаны им машинально, почти случайно, но они нашли отклик в восприимчивой душе Розали. "Любовь моя"… Однажды он уже обращался к ней так в порыве страсти, слова эти проникали в нее, как нежнейшая ласка, и она тихонько устроилась, положа голову на плечо Рэнда, радуясь этой тихой близости… А экипаж между тем все катил вдоль синего простора Луары, Насколько проще и легче было бы жить, полюби она какого-нибудь доброго простого человека – служащего банка, пекаря или портного, кого-то, чьи поцелуи были бы только приятными, а не опустошающими, кто просил бы, а не требовал, кто выглядел бы всего лишь мило, а не вызывающе-чувственно и страстно. Она никогда не знала бы всех этих проблем и тревог, связанных с любовью Рэнда Беркли.Ах, если бы она встретилась с человеком, который сделал бы ее жизнь спокойной, а не тревожной и тягостной, бурной и мучительно-сладкой!Да, Рэнд был тем, о ком она когда-то мечтала, но как ошибалась она тогда, как неверно представляла себе подлинное счастье!Она стала думать о замке д'Анжу, куда они скоро должны были приехать. Где-то в глубине ее сознания теплилась надежда, что, увидев замок, она, может быть, лучше поймет прошлое Рэнда, узнает все об Элен, услышит все недавние и давно забытые истории прежних его обитателей.Она не представляла, как к ней теперь относится Рэнд, но, даст Бог, там, в замке, она сумеет понять это.Чем ближе подъезжали они к замку д'Анжу, тем плодороднее становилась земля. Чуть размытая дорога уходила в сторону, прочь от синего течения Луары. Вдали виднелись темные очертания старого замка, и Рэнд взволнованно произнес:– Вот мы и приехали.Мирель тихонько вскрикнула и тут же припала к окну, восторженно глядя на замок.Громадные стены и цилиндрические башни окружали его, их опоясывал неглубокий ров, наполовину заполненный водой, с перекинутым через него мостом, который теперь был просто красивой декорацией, а не оборонительным сооружением.Пышные бледные розы росли по краю высоких стен, покрытых цветущим плющом.– Как много башен! – сказала Розали, когда они подъехали ближе. – Сколько их?– Восемь.Экипаж остановился у ворот. Качнувшись и снова откинувшись на обитое бархатом сиденье, Мирель все не отрывалась от окна.– Мадемуазель, посмотрите, какие ворота! – воскликнула она, и Розали наклонилась вперед, нечаянно коснувшись руки Рэнда. Оба на мгновение замерли. Желание грозно и неумолимо снова вспыхнуло в крови Рэнда. Он вдохнул всей грудью, безудержно стремясь к Розали, вспоминая податливую гибкость ее тела в минуты их близости.Розали почувствовала, как все в ней напряглось в страстном порыве. Сердце забилось быстро и тяжело. С пылающими от смущения щеками она, ничего не видя, взглянула в окно.– Посмотреть на что, Мирель? – спросила она чуть слышно.– На фамильный герб д'Анжу, – в волнении ответила девушка. – Вон там, видите, юноша держит щит.., и розу.– Розу? – переспросила Розали, чувствуя неловкость от настойчивого взгляда Рэнда. – Но ведь это знак королевской власти.– Да, д'Анжу связаны кровным родством с членами королевской фамилии, – намеренно небрежно произнес Рэнд. – Хотя и в достаточно отдаленном прошлом. В двенадцатом веке Готфрид д'Анжу женился на дочери Генриха I, а позднее их сын стал Генрихом II. В 1400 году дочь Рене д'Анжу вышла замуж…Рассказ Рэнда отвлек Розали, и она с облегчением заметила, что напряжение исчезло.– Непонятно, – прервала она Рэнда, – как женитьба на отпрысках Генриха дала право д'Анжу включить розу в свой фамильный герб?Взгляд Рэнда встретился со взглядом ее голубых глаз, быстро скользнул по прихотливому изгибу чувственных губ, и вдруг он понял, что забыл все, что хотел сказать. Он даже не подозревал, что можно так мучиться и жаждать успокоительной неги женской плоти, ее тепла и ласки. Сделав над собой усилие, он продолжал;– Роза была выиграна в сражении в пятнадцатом веке.Филипп д'Анжу нанес поражение двум влиятельным родам в борьбе за британский трон. Вскоре после окончания битвы он женился на шестнадцатилетней английской девушке, ее имя было Розамунда, но он называл ее "моя Роза".Экипаж между тем въехал через массивные ворота на внутреннюю дорогу, ведущую к замку.– А что изображено на гербе Беркли? – спросила Розали.– Три символа: щит, волк и береза. Между прочим, Рэнделл – традиционное имя в роду Беркли, которое давалось всем старшим сыновьям, наследникам состояния, оно значит – "щит – волк"… Воин, носящий этот символ, непобедим в сражении.Посмотрев на Розали, Рэнд многозначительно произнес:– Беркли обычно уверены, что получат все, за что бьются.– Пока самонадеянность не приведет их к полному поражению, – проговорила Розали, и Рэнд громко расхохотался.– Но такого не случалось ни разу за несколько столетий!Замок д'Анжу оказался одним из самых удивительных мест, которые Розали когда-либо видела. Старая часть его состояла из крепости, мощных высоких башен и строгих стен. Поодаль, в стороне от каменной громады, находилась более современная часть поместья, построенная в католическом стиле, утонченная, с высокими зубчатыми стенами, конусообразными башенками и изящными овальными окнами.Поместье располагалось среди обширных садов и почти дикого леса с прудами, зарослями роз, азалий, рододендронов и хризантем.– О, как здесь красиво! – воскликнула Розали, и Рэнд иронически заметил:– Это единственное, что сохранилось от рода д'Анжу.Не осталось ни одного наследника по мужской линии.– Здесь все дышит.., чем? Грацией? Рыцарством? – Розали не находила точных слов.– Застенчивая пышность, – насмешливо проговорил Рэнд. Розали, удивленно взглянув на него, снова обратила взор на великолепный замок.Посыпанная гравием дорога пересекала вторые ворота, огибала небольшой искусственный пруд и наконец выходила к замку.Все земли, окружавшие замок, были тщательно возделаны, а деревья и цветы подобраны с ласкающей глаз гармоничностью.С трудом верилось, что когда-то это была суровая крепость, мощная и неприступная.Главный вход, обрамленный полуколоннами, стоящими вдоль открытой широкой галереи, поражал строгим великолепием. Вся постройка имела четыре крыла, причем классический римский стиль основного здания сочетался с готическими чертами отдельных его частей. Это могло бы показаться резким и едва не вульгарным смешением стилей, если б не простота, объединяющая все в единый ансамбль.Наконец карета остановилась у главного подъезда. Розали была взволнована. Она увидела так много новых мест с тех пор, как встретилась с Рэндом, тогда как прежде ее жизнь текла однообразно и тихо. Мирель же воспринимала все с завидным спокойствием, давно привыкнув к постоянным переменам.– Здесь слишком тихо для такого огромного поместья, – заметила она.Рэнд кивнул.– Сейчас здесь мало слуг, – ответил он, открывая дверцу экипажа. – Но в деревне, поблизости, живут крестьяне, которые хорошо знают, как прислуживать в доме. Так сказать, резервные силы. Наверное, нужно будет позвать кого-нибудь из них, пока мы будем жить здесь, Улыбнувшись, он добавил, обращаясь к Мирель:– А может, ты хотела бы помочь с приготовлением еды?– Если вам и мадемуазель нравится моя стряпня, я готова, – сказала Мирель, но гримаска на ее лице красноречиво говорила, что девушка не очень верит в это.Розали улыбнулась.– Не дразни ее, Рэнд, – сказала она В его золотых глазах блеснула озорная искра.Соскочив с подножки кареты, Рэнд заговорил о чем-то с кучером.– Он стал веселее, – шепотом заметила Розали.– Он так рад, что вы поправились, мадемуазель, – ответила девушка.– Ты думаешь? Иногда мне совсем не кажется… – Под испытующим взглядом карих глаз Розали запнулась, сообразив, что Мирель, вероятно, все понимает."Наверное, мои чувства к нему видны как на ладони, – думала Розали. – Можно ли доверять Мирель?"Размышления ее прервал подошедший лакей, открывая дверцу и помогая им обеим выйти из экипажа.Путешествие утомило Розали. Она растерянно стояла, щурясь от яркого солнца, а Мирель оглядывалась по сторонам с нескрываемым интересом, не отходя, однако, ни на шаг от своей госпожи.– Наш приезд оказался неожиданным, – сказал Рэнд, предлагая руку Розали и ведя ее к парадной двери. – Через несколько минут все будет готово.Они вошли, и Розали, забыв обо всем, с восхищением замерла на месте. Интерьер замка превосходил самые бурные ее фантазии.Галереи с балюстрадой, обрамляющие второй этаж, были украшены гобеленами и великолепными картинами.Над арками и дверями красовались изваяния фантастических фигур, у стен стояли статуи в натуральную величину.Все было выдержано в деликатных бледных тонах: светло-голубой, кремовый, лавандовый цвета контрастировали с блеском золотой инкрустации в стиле рококо, украшавшей стены и потолки залов.– Когда-то здесь все было иначе, – заметал Рэнд. – Просто, сдержанно и без излишней вычурности. Но в свой последний приезд сюда моя мать многое переделала.Розали кивнула, не говоря ни слова, удивляясь, как может человек жить среди такой торжественной роскоши.Замок казался столь же непригодным для жизни местом, как пышная декорация или изящное произведение искусства. Это захватывало дух, но как ежедневно соприкасаться с этим?– Не беспокойся, – успокоил ее Рэнд. – Большинство комнат не так ошеломляют. Смотри, к нам идет мадам Альвин. Вместе с мужем она заботилась о замке все это время. Это очень уважаемые люди. А, мадам Альвин! – поприветствовал он женщину.Полная дама с приятным лицом подошла к ним и неожиданно быстро заговорила. Лицо ее светилось добротой, и все в ней – от аккуратно уложенных волос до безукоризненно чистого платья и накрахмаленного фартука – дышало покоем и домашним, материнским уютом.Розали чувствовала себя такой уставшей, что не вслушивалась в беседу, понимая только отдельные фразы Рэнда. Кажется, он представил ее как "моя маленькая кузина из Англии", объяснив, что Розали навещала своих родственников, живущих во Франции, а в Париже ее настигла лихорадка, и вот они здесь в надежде отдохнуть и поправить здоровье. Он закончил словами:– Рози, позволь тебе представить мадам Альвин.". Мадам Альвин, мисс Розали Беркли.– Берк… – начала было Розали, потрясенная именем, под которым ее представили, а Рэнд посмотрел на нее с улыбкой и сказал:– Я знаю, как ты устала, моя маленькая сестричка…Сейчас мадам Альвин приготовит для тебя комнату.Кузина Розали Беркли. Это была роль, которая сулила Розали немало неожиданностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36