Заметив ее стремление закрыть свое нагое тело, Рэнд наклонился к ней и прошептал:– Кажется, прошлая ночь была сто лет назад, правда?– Да, – ответила она, глядя на золотой блеск его глаз."Как могли мы узнать друг друга за такой короткий срок? – удивленно думала Розали. – И как легко он завладел моей жизнью, присвоил себе все мои чувства, ощущения, желания?"– Ты думаешь, я ждал тебя всего лишь несколько недель? – легко целуя ее, прошептал Рэнд, словно читая ее мысли. – Нет, ты ошибаешься. Я ждал тебя долгие годы.Он с силой прижал ее к себе. Казалось, ему ничего не стоило сломать ее хрупкое тело, но объятие Рэнда было крепким и нежным одновременно.– Этой ночью я докажу тебе, как сильно я тебя хочу, – проговорил Рэнд.Все плыло у нее перед глазами, когда она слышала его тихий шепот.– ..и всегда, как только наши глаза встретятся, не важно – в обществе, в театре, – ты вспомнишь, как мы любили друг друга, и наслаждение, которое испытала со мной. Ты будешь в отчаянии, что нужно ждать еще несколько часов до нашей встречи, до нашей следующей ночи.Она не могла произнести ни слова под страстными поцелуями Рэнда, рассеявшими все ее протесты и опасения.Голова ее кружилась. Медленным обжигающим потоком растекалось в ней желание, и она опять искала его горячие влажные губы и тягучую мощь его объятий, словно это было ее единственным спасением.Она никогда не забудет эту ночь и неодолимый соблазн плоти, испытанный ею. Рэнд доводил ее страсть до бесконечной отчаянной муки, то бросая ее в бездну, то поднимая в заоблачные выси, терзая ее нервы и тело.Она умоляюще шептала его имя. Прикосновения его были легкими и, казалось, случайными, но все ее тело содрогалось в ответном движении.– Что ты делаешь со мной? – стонала она, но Рэнд, продолжая целовать ее мягкий живот, начал опускаться все ниже, и, поняв, что он собирается делать, Розали вскрикнула:– Рэнд, нет! Ты не можешь… О Рэнд!Догадываясь о причине ее смущения, Рэнд поднял голову и ласково обнял ее.– Розали, – он поцеловал ее влажный лоб и разметавшиеся локоны, – любимая, я не хотел испугать тебя. Petite fleur, милый цветок, я только хотел, чтобы тебе было хорошо.– Нет, – проговорила она прерывистым голосом.– Родная моя, в этом нет ничего дурного…– Рэнд, я не смогу смотреть тебе в глаза после того, как ты…Лицо ее пылало от смущения, и Рэнд тихонько засмеялся.– Ты просто сама невинность, Рози. – Он поколебался и добавил:– Хорошо, я уступлю тебе сейчас, но когда-нибудь…Он тихо поцеловал ее в шею. Крепко прижатая к его обнаженному телу, Розали ощущала себя погруженной в медленное пламя. Она поискала его рот и снова ощутила бархатное прикосновение его губ.– Маленькая колдунья, – прошептал Рэнд. – Посмотрим, любопытна ли ты.Он взял ее руку и положил на свой плоский живот.Чуть дрожа, пальцы Розали неумело, застенчиво, робко ласкали его возбужденную плоть. Дыхание его вдруг участилось.– Я хочу тебя слишком сильно, – простонал он, и головокружение медленно понесло Розали прочь, когда он осторожно входил в нее. И снова ее потрясло чувство, что они одно неразделимое целое, несотворенное и неразрушимое.Когда кульминация их страсти достигла великолепной искрящейся высоты, она была слишком чистой, слишком совершенной, чтобы длиться дольше одного мгновения. Розали, ослабев, откинулась назад, и руки Рэнда оказались рядом, чтобы поддержать ее, защитить от всего, что могло помешать их грезам, которыми была пропитана эта ночь, Проснувшись на следующее утро, Розали обнаружила, что Рэнд уже ушел, и, выйдя из комнаты, чтобы позвать горничную, нашла на столе оставленную им записку.Наступил полдень, а Рэнд все еще не появлялся. Розали чувствовала себя птицей, запертой в роскошной золотой клетке. Она страдала. "Моя жизнь теперь неразрывно связана с ним", – мрачно думала она и спрашивала себя, что же будет делать, когда Рэнд охладеет к ней.Наконец он вернулся мрачный и злой.– Я потратил целый день, обсуждая дела с дураками! – проговорил он, опускаясь в кресло. – Квоты, эмбарго, запреты,. Как говорить о торговых отношениях между нашими странами, если они зависят от таких людей!– Но ведь французы, кажется, не отказываются от торговли с Англией?– Нет, просто они предпочитают выжидать из-за прежней политики Наполеона и не прощают нам наше нежелание идти на уступки.– Ты считаешь, это они виноваты? – спросила Розали, и Рэнд улыбнулся.– Нет, их позицию можно понять, просто лично мне она невыгодна. – Он оглянулся. – А что это у нас на столе?– Холодное мясо, сандвичи, фрукты и вино. Мы можем пообедать. Я скучала без тебя, Рэнд.– Мне жаль, что ты осталась одна, но пойми, женщины редко посещают ту часть Парижа, где я сегодня был.– Я понимаю, – ответила Розали, и они посмотрели друг на друга долгим взглядом. Розали покраснела, догадавшись, что Рэнд думает сейчас о прошлой ночи.– Хлеб, вино и Рози, – проговорил он, с улыбкой глядя на нее. – Могу ли я надеяться на исполнение всех моих желаний после нашей свадьбы?Розали молчала, закусив губы.– Рэнд, все, что случилось этой ночью.., я отказываюсь от всего.– Согласен, но только не от того, что ты – моя, – проговорил он, глядя ей в глаза.– Я сказала это… Я была очень взволнована, но мои слова не значат, что я поддерживаю эту идею.– Это не идея, – сказал Рэнд, и взгляд его похолодел. – Я сделал тебе предложение. Ты не приняла его сразу, но ответ твой я понял как твое обещание.– Почему? Как ты мог? – в отчаянии спросила Розали. – Я знаю, что любая женщина согласится выйти за тебя замуж. И у нее, вероятно, будет благородное происхождение и более покладистый характер. Если ты испытываешь чувство долга по отношению ко мне и пытаешься спасти мою репутацию, то это не стоит твоих усилий.– Боже праведный, почему ты пытаешься все время убежать от меня? Объясни! – воскликнул Рэнд. – У тебя нет работы, нет денег, нет рекомендаций, нет семьи, нет жениха или друзей, которые могли бы помочь тебе. Я пытаюсь показать, как хорошо было бы нам вместе, а ты отворачиваешься от меня, словно я предложил что-то низкое, подлое. Ты все еще винишь меня, что я лишил тебя невинности?– Нет, это сейчас не имеет значения, – сказала Розали, глаза ее потемнели и стали почти фиолетовыми. Она нашла в себе силы говорить спокойно. – Я не отрицаю нашей физической совместимости, но даже я, с моим ничтожным опытом, знаю, что брак распадается, если он основан на таком непрочном фундаменте. Неужели ты всерьез думаешь, что мы можем быть счастливы? И ты останешься верен мне? Трудно поверить в это. Да, мы вместе уже несколько недель, но вдруг ты встретишь кого-нибудь, кто понравится тебе больше, чем я? Трудно судить, каким отцом будешь ты, зато я знаю, кто окружал тебя в детстве.Сомневаюсь, что…– Какая же ты дрянь, – проговорил Рэнд, мрачно глядя на Розали. Она помолчала, прежде чем продолжить.– Ты, кажется, начинаешь понимать, что такое ответственность, отстаивая интересы своей семьи, корабельной компании и собственность Беркли. Это хорошее начало, но надолго ли тебя хватит? Однажды ты проснешься и увидишь рядом жену, и твоя ответственность по кажется тебе несносной, и ты бросишься в пучину азартных игр и развлечений.– Похоже, ты думаешь, будто знаешь меня лучше, чем я сам.Розали поразил его ледяной тон. Он вдруг показался ей совсем чужим, незнакомым человеком.– Ты уже заранее знаешь, что я буду изменять тебе, и считаешь меня обидчиком моих будущих детей, полагая, что я развею в прах состояние семьи.– Не говори так.– Время было бы лучшим тому доказательством, не так ли? Однако его-то у нас и нет. Ты просто не ценишь моих усилий и не собираешься рисковать, хотя порой бывают моменты, когда стоит все поставить на карту.– Я не могу. Ты должен понять это, – тихо, с мольбой в голосе проговорила Розали. Рэнд вдруг резко встал, словно не хотел больше оставаться с ней в одной комнате.– Итак, ты отказываешься от моего предложения и не выносишь моих прикосновений. Поэтому я склонен вернуться к нашему первоначальному соглашению. Я дам тебе рекомендации в какой-нибудь приличный дом, и ты можешь радоваться, что больше никогда не увидишь меня.Закончим на этом. Сейчас мне нужно уйти.Он подошел к двери и, прежде чем выйти, остановился на минуту, последний раз окинув взглядом ее точеную фигурку.– Что-то подсказывает мне, что ты не пропадешь одна в Лондоне, – произнес он. Каждое слово вонзалось в Розали, словно отравленная стрела. – Если ты вдруг поймешь, что вытирать детские носы или читать книгу старой карге тебе не по вкусу, вспомни, что у тебя есть один несомненный талант, который не даст тебе пропасть.Дверь за ним захлопнулась. Розали стояла, не двигаясь, сжав в отчаянии пальцы. Сердце ее бешено колотилось. Она добилась своего. Ей удалось больно уколоть Рэнда, и она не позволит себе жалеть о случившемся.Не зная, как успокоиться, она подошла к столу, где стоял так и не тронутый ленч и ведерко со льдом, в котором охлаждалась бутылка вина. Наполнив хрустальный бокал, она насмешливо произнесла: "За будущее!" – и выпила все, глотая вместе с вином свои невыплаканные слезы.Сделав еще несколько глотков, Розали почувствовала, что начала мало-помалу успокаиваться, руки ее перестали трястись, но сердце все еще болело.Поддавшись минутной слабости, Розали села в кресло и снова налила себе вина. "Если бы я могла забыть", – с тоской думала она. Как хорошо было в юности уноситься в мир волшебных грез, теперь же ей придется жить горько-сладкими воспоминаниями, которые будут сводить ее с ума.Что лучше – жить в блаженном неведении того, что могла бы она иметь, или лелеять в душе несколько этих живых, болезненно-ярких минут? Вздохнув, Розали наклонила голову, допила оставшееся вино и снова наполнила бокал. Она расстегнула тугой кружевной воротничок платья и, задумавшись, оглянулась. Яркий солнечный свет наполнял комнату… Франция.., она любила ее. Здесь она узнала счастье. Бурная и спокойная, изысканная и простая, соединившая все в восхитительной гармонии. Никогда не забудет она дни, проведенные в "Лотари". Розали поставила бокал, думая о скором возвращении в Англию. Как она перенесет это? Как сможет жить, не видя Рэнда, вспоминая его страсть, его улыбку, его боль?Она вздрогнула и подошла к окну. День остывал, и с улицы тянуло влажным холодом.Почувствовав вдруг ужасную усталость, Розали села в кресло и закрыла глаза."Ты сумасшедшая, зачем ты пила это вино?" – с отчаянием подумала она, и в эту минуту ее сотрясла ужасная рвота.Никогда еще не чувствовала она себя такой уставшей и больной. На ее счастье, в графине оказалась вода, приятная на вкус и спасительно-чистая. Розали прополоскала рот, но это не принесло облегчения. Было ясно, причина ее внезапного недомогания не в количестве выпитого вина – с ней случилось что-то ужасное и ей срочно нужна помощь.Розали пыталась дотянуться до ручки звонка, но у нее ничего не получилось. Случайно в этот момент по коридору проходила горничная и, услышав шум, постучалась в номер Розали.– Войдите, – слабо проговорила Розали. – То есть я хотела сказать entrez… – добавила она по-французски, глядя на горничную, но не видя ее из-за страшного головокружения. – Послушайте… Мне плохо. Я выпила вина, вероятно, оно было…О Боже, сколько раз читала она в газетах об отравлениях постояльцев гостиниц с целью их ограбления!– Вино… – пробормотала она, но маленькая горничная не понимала по-английски.– Aidez-moi, – с усилием сказала Розали, и темноволосая девушка начала что-то быстро говорить, показывая на кровать и беря Розали за руку. – Не оставляйте меня, прошу вас, – проговорила Розали еле слышно, боясь, что кто-то, может быть, ждет, когда она впадет в беспамятство.И тут же глухое, непроницаемое облако накрыло ее, окутывая все сильнее, пока окончательно не погрузило в слепой туман.Она думала о Рэнде, пытаясь вспомнить, нащупать его имя, и не могла, окутанная удушливой мглой. Горничная поддерживала ее, но Розали чувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, и наконец с беспомощным стоном провалилась в бездонную черную пропасть. Глава 9 Я тебе не позволю уйти, Слишком много связывает нас. Ты сказала мне: "Прощай". И вдруг я снова держу тебя за руку. Я тебе не позволю уйти. Роберт Бриджес
Горничная ошеломленно смотрела на Розали, распростершуюся на полу, безуспешно пытаясь поднять ее. Темные глаза девушки были наполнены ужасом и отчаянием.Наконец, сообразив, что нужно делать, она подбежала к звонку и изо всех сил дернула за ручку.Вскоре поднялась суматоха. Прибежали три другие горничные и несколько любопытных постояльцев. Затем пришел управляющий, невысокий жилистый господин, который принялся расспрашивать маленькую горничную о случившемся, досадуя на то, что она не может ничего толком ответить. Управляющий был весьма удручен происшествием; его черные усики вздрагивали от огорчения. Он послал за доктором и разогнал любопытных, объявив, что молодая женщина просто упала в обморок. Публика разошлась, хотя никто, конечно, этому не поверил.Розали лежала без чувств, бледная как полотно. Бросив на нее озабоченный взгляд, горничная решила покинуть комнату. Ей нужно было продолжать работу. Но управляющий остановил ее.– Куда? – резко проговорил он, хватая ее за воротничок поношенного, но опрятного платья, Втащив бедняжку обратно, он что-то быстро и взволнованно стал говорить ей по-французски. Слова его прыгали и обгоняли друг друга, словно шкворчащие кусочки сала на раскаленной сковородке.– Вы останетесь здесь и объясните, что произошло! Вы были здесь и должны все знать!Девушка молча кивала, не смея возражать. Когда управляющий оставил ее воротничок в покое, она подошла к кровати и замерла в покорной и горестной позе. В комнате было тихо как в склепе. Горничная внимательно взглянула на лежащую Розали и слегка поправила ей волосы. Она все больше проникалась жалостью к несчастной, ведь Розали всегда была так мила и обходительна с ней.– Comment vous appellez-vous? – тихо спросила она с непосредственностью ребенка, любопытство которого берет верх над осторожностью. – Мадемуазель, отзовитесь, пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36