– Не расстраивайтесь, сэр, – слегка улыбнувшись, проворковала Ксантия, – Гарет исполнит свой долг, он всегда так поступает. И я совершенно уверена, что он разрешит все стоящие перед ним проблемы наилучшим образом.
– Сэр, – обратился поверенный к уходящему Гарету, практически оставив без внимания слова Ксантии, – это дело действительно не терпит отлагательства.
– Вернусь через час-другой, – сказал Гарет Ксантии, быстро взяв с полки бухгалтерскую книгу. – Я передам капитану Баррету твои наилучшие пожелания.
– Подождите, ваша светлость! – воскликнул поверенный уже почти жалобно. – Вам нужно в самое ближайшее время появиться в Селсдон-Корте. Это важно, сэр! Вас ожидает герцогиня.
– Герцогиня? – переспросила Ксантия.
– Все в подвешенном состоянии, – продолжил поверенный, не обращая внимания на девушку. – Честное слово, откладывать больше никак нельзя.
– Ну и черт с ним, – не оборачиваясь, бросил Гарет. – Оно может висеть хоть до второго пришествия, меня это не волнует.
– Но, сэр! Это же неразумно!
– Кавендиш, сама по себе родословная никого не делает хорошим, – отрезал Гарет и, не сказав больше ни слова, с шумом спустился по лестнице вслед за Бейкли.
Ксантия проводила поверенного до дверей.
– Для меня это действительно непостижимо. – Сдвинув брови, он взглянул на девушку. – Ведь Гарет – герцог. Неужели он не понимает своего счастья? Теперь он пэр Англии – и, честно говоря, один из самых богатых людей в королевстве.
– Мистер Кавендиш, Гарет очень гордый человек, и иногда это может раздражать, – пояснила Ксантия. – Он добился всего собственными силами, и деньги мало что для него значат.
Оба довода явно не убедили Кавендиша. Выслушав еще несколько банальных фраз, Ксантия все же проводила поверенного, однако, когда он уже был на верхней ступеньке, ей в голову пришел вопрос.
– Мистер Кавендиш, могу я спросить у вас, кто, вероятнее всего, желал смерти герцога? Есть ли… подозреваемые и можно ли надеяться на то, что их арестуют?
– Как у многих влиятельных людей, у герцога были враги, – признал поверенный, качая головой. – Но что касается подозреваемых, то сплетники, к сожалению, выбрали мишенью его вдову.
– Боже правый! – Ксантия почувствовала, что у нее округляются глаза. – Несчастная женщина – если, конечно, она невиновна.
– Я в этом не сомневаюсь. И коронер тоже в этом уверен. Кроме того, герцогиня принадлежит к знатному роду и без предъявления веских доказательств никто не осмелится обвинять ее.
– И все же в английском обществе одни слухи о скандале… – Ксантия ощутила внезапную дрожь и покачала головой. – Герцогиня, вероятно, погублена.
– Могу сказать, почти, – с грустью согласился Кавендиш.
Поверенный спускался по лестнице, держа в руке блестящую кожаную папку, и выглядел очень уставшим.
Ксантия вдруг почувствовала, что у нее голова пошла кругом, и, осторожно закрыв дверь конторы, прижалась лбом к холодному полированному дереву. Что же произошло? Что скрывал все эти годы Гарет Ллойд? Очевидно, нечто намного более серьезное, чем несчастное детство. Но Гарет – герцог?
Немного подумав, Ксантия решила, что знать правду может ее брат Киран. Она быстро пересекла комнату, позвонила в звонок и начала беспорядочно засовывать в кожаную сумку-мешок то, что лежало у нее на письменном столе.
– Пошлите за моим экипажем, – попросила она открывшего дверь молодого клерка. – Я уезжаю на ленч с лордом Ротуэллом.
Глава 2
Гейбриел, напуганный крутящимися колесами экипажей и цоканьем копыт, крепко сжимал дедушкину руку. Все бежали, кричали, проталкивались вперед – «как обезумевшие», сказал бы про них дедушка.
– Зейде, я… хочу домой.
– Что, Гейбриел, тебе здесь не нравится? – Дедушка с улыбкой посмотрел вниз на него. – Должно понравиться.
– Здесь так шумно.
– Шумно, – согласился дедушка, – потому что это Сити. Это место, где делаются деньги. Когда-нибудь ты тоже будешь здесь работать. Быть может, ты станешь банкиром, а? Или брокером? Тебе это нравится, Гейбриел?
– Я… думаю, – Гейбриел растерялся, – что стану английским джентльменом, Зейде.
– Ой ля! – Дедушка подхватил Гейбриела на руки. – Каким глупостям научили тебя эти женщины! Никакая родословная не сделает человека хорошим и успешным. Человек ничто, если он не работает.
А потом они вместе, как часть обезумевшей гудящей толпы, перешли улицу.
Когда на следующий день в полдень мистер Кавендиш прибыл в Селсдон, герцогиня Уорнем была в розарии, куда отправилась, чтобы хотя бы час побыть в одиночестве. На ее руке висела корзина для цветов, но после бесцельного часового блуждания был срезан всего один цветок, который герцогиня так и держала в руке.
В ее голове роились всякие мысли – герцогиня думала о детях, хотя снова и снова говорила себе, что этого нельзя делать, что нельзя все время жить прошлым. Но здесь, за толстыми стенами дома, ее материнское сердце было свободно в проявлении чувств. И она могла без всякого стеснения предаваться горю и оплакивать своих детей.
Дневное летнее солнце было горячим, чувствовалось приближение дождя, но вряд ли герцогиня это замечала. И конечно, она не могла услышать шагов Кавендиша до тех пор, пока он не дошел до середины садовой дорожки. Подняв голову, она наконец увидела на почтительном расстоянии от себя ожидавшего ее Кавендиша, вокруг его ног кружились лепестки роз.
– Добрый день, – тихо поздоровалась она. – Вы так быстро вернулись из Лондона.
– Ваша светлость. – Кавендиш быстро сделал шаг вперед и вежливо поклонился.
– Добро пожаловать в Селсдон, – механически произнесла герцогиня. – Вы обедали?
– Да, ваша светлость, в Кройдоне, – ответил он. – А вы?
– Прошу прощения?
– Вы сами обедали, мадам? – настойчиво спросил он. – Помните, доктор Осборн говорил вам, что нужно вовремя кушать.
– Да, конечно, – пробормотала она, – я… съем чего-нибудь, но немного позже. Будьте добры, расскажите мне, что вы узнали в Лондоне.
– Как и обещал, мадам, я направился прямо в «Невилл шиппинг». – Кавендиш казался несколько смущенным. – Но не уверен, что добился нужного результата.
– Вы его нашли? Этого человека, который работает на судоходную компанию?
– Да, я нашел его, – кивнул Кавендиш.
– И?..
– Я абсолютно уверен в том, что это Гейбриел Вентнор. – Кавендиш отрывисто выдохнул. – Он точная копия своего покойного отца. Тот же рост, те же золотистые глаза и волосы. Я убежден, что мы нашли именно того человека.
– Значит, все, – бесстрастно отозвалась герцогиня. – Когда его ожидать?
– Этого я не могу сказать, – после некоторого колебания ответил Кавендиш. – Наше сообщение его, по-видимому… не заинтересовало.
– Не заинтересовало, – равнодушно эхом повторила герцогиня.
– Он не докер и не какой-нибудь клерк, – смущенно кашлянув, объяснил Кавендиш. – Он один из владельцев судоходной компании и выглядит… честно говоря, довольно преуспевающим. Это гордый, независимый и довольно упрямый человек.
– Совсем не тот несчастный сирота, которого вы ожидали увидеть, – слабо улыбнулась герцогиня.
– Да, – недовольным тоном признал Кавендиш. – Я не думаю, что он отдает себе отчет в том, насколько ему повезло с наследованием титула. Я даже не могу сказать, мадам, когда он приедет в Селсдон-Корт, и вообще решится ли сделать это. У меня нет на этот счет никакой определенности – он не дал мне ответа.
Герцогиня ничего не сказала – она просто смотрела на розу, которую все еще сжимала в руке. По сравнению с ее кожей лепестки цветка казались кроваво-красными. Кроваво-красное и контрастно-белое, будто безжизненное. Но герцогиня была жива. Несколько долгих мгновений она рассматривала цветок и думала о том, какие извилистые пути выбирает судьба, и о смерти герцога, и о том, что принесла эта смерть. И как теперь все радикально изменилось.
Какая разница, приедет этот человек или нет? И какие ее ждут перемены? Что сможет сделать ее жизнь еще невыносимее? День за днем проходили в тихом забвении, и так все последние годы. Сколько их прошло, четыре или пять? Она точно не знала, она не считала.
Гейбриел Вентнор. Ее судьба была в его руках – во всяком случае, все так считали. Но они ошибались: он не мог ни ранить ее, ни причинить ей мучения, потому что теперь она была нечувствительна к земной боли.
– Ваша светлость?
Подняв голову, она увидела, что Кавендиш наблюдает за ней, и поняла, что потеряла ход мыслей.
– Я… прошу меня извинить, Кавендиш. Так что вы говорили?
Нахмурившись, он неуверенно подошел к ней и разжал ее пальцы, сжимавшие стебель с шипами.
– Ваша светлость, вы опять себя поранили, – пожурил ее Кавендиш и вытащил из ее ладони два шипа, один из которых впился так глубоко, что даже выступила кровь. – Крепко сожмите руку в кулак, – распорядился он, прижав к ранке носовой платок.
– Это всего лишь кровь, Кавендиш, – пробормотала герцогиня.
– Ваша светлость, пора возвращаться в дом. – Он положил розу в корзину и бережно взял герцогиню под руку.
– А розы? – возразила она. – Мне не хотелось уходить.
– Мадам, дождь начинается, – не сдавался Кавендиш, направляясь вместе с ней к террасе. – Хотя, честно говоря, он уже идет.
Герцогиня заметила, что рукава ее платья слегка намокли – еще одна земная неприятность, которая не заслуживала внимания.
– Мадам, вы хотите снова заболеть? Что в этом хорошего?
– Пожалуй, ничего. – Слова получились глухими и дрожащими.
– На самом деле это только еще больше осложнит жизнь Нелли, потому что ей придется ухаживать за вами и беспокоиться.
– Да, Кавендиш, вы правы. – Герцогиня резко остановилась посреди садовой дорожки и в упор посмотрела на него. – Я всегда говорю, что очень не люблю причинять кому бы то ни было беспокойство.
На следующий день на Беркли-стрит барон Ротуэлл сбросил с ног парадные кожаные туфли и налил себе такое количество бренди, от которого более слабый человек на его месте точно оказался бы под столом. Но ему, черте побери, просто необходимо было выпить. До сих пор день складывался отвратительно – хотя его сестра, слава Богу, так не думала.
День свадьбы Зи. Ротуэлл часто думал, что этого никогда не случится. Временами ему казалось, что Зи, возможно, выйдет замуж по расчету и по дружбе за Гарета Ллойда. Но день свадьбы пришел. И мало того что Ротуэлл должен был наблюдать, как его сестра уезжает с Беркли-сквер с мужчиной, который был для него совершенно чужим, так еще и Гарет тоже должен был стать свидетелем этих событий и во всем этом участвовать.
Жених Ксантии, маркиз Нэш, сообщил новость об изменении социального положения Гарета Ллойда с характерной для него холодной учтивостью и представил его всем свадебным гостям как близкого друга семьи, герцога Уорнема. При этом он не намекал ни на что плохое, но Ротуэлл очень сочувствовал Гарету, потому что пустая болтовня Нэша, несомненно, даст обществу повод для сплетен.
В этот момент дверь в кабинет отворилась и вошел Гарет.
– Вот и ты, старина, – приветствовал его Ротуэлл. – А я как раз думал о тебе.
– Я был внизу и помог Траммелу принести дополнительные стулья.
– Герцог помогает дворецкому двигать мебель, – язвительно заметил Ротуэлл. – Почему меня это не удивляет?
– Человек ничто, если он не работает, – отозвался Гарет.
– Фу-у, – проворчал Ротуэлл, – ужасная мысль. Выпьешь со мной бренди?
– Нет, мне еще рано. – Гарет опустился в одно из больших кожаных кресел Ротуэлла и, немного поколебавшись, сказал: – Хотя для герцога Уорнема, может быть, в самый раз?
– Ты все тот же, старина, – рассмеялся Ротуэлл.
– Тогда плесни мне немного, – буркнул Гарет. – Думаю, мы оба это заслужили, пережив сегодняшний день.
– Что ж, теперь ты знатностью превосходишь его, – отметил Ротуэлл, направляясь к буфету. – Я имею в виду маркиза Нэша. Ты занял более высокое положение по отношению к своему конкуренту. Думаю, что это великолепно, Гарет.
– О, я отказался от конкуренции много лет назад, – неожиданно мрачно произнес Гарет. – И не забывай, что в это утро мы отпраздновали венчание.
– Я прекрасно об этом помню. – Ротуэлл задумчиво покрутил в бокале бренди и подал его своему гостю. – Ты потерял предмет своего страстного юношеского увлечения, Гарет, а я потеряю сестру, Не сомневаюсь, ты понимаешь, что это не одно и то же. Я даже помню тот день, когда она родилась. – Ротуэлл покачал головой, и его голос слегка задрожал на последнем слове. – Ну да ладно, слишком много воспоминаний на один день. А что ты будешь делать дальше, Гарет? Мне нужно готовиться к тому, что ты приступишь к выполнению своих новых обязанностей?
– Догадываюсь, что ты имеешь в виду герцогство, – ровным тоном заметил Гарет. – Нет, я обещал Зи, что до ее возвращения каждый день буду в офисе компании. Я не собираюсь оставлять вас в тяжелую минуту.
– Я никогда такого и не думал, – отозвался Ротуэлл. – С того самого дня, когда мой брат взял тебя на работу, ты был единственным, на кого мы всегда могли смело положиться. И именно поэтому – и еще потому, чтобы тебя не переманили конкуренты, – мы создали наше судовладельческое предприятие.
– Приковали меня золотыми цепями, – усмехнулся Гарет.
– Чертовски верно. – Барон сделал еще глоток бренди. Видно было, что его горло работает как хорошо смазанный механизм. – И теперь ты намерен не нарушать договор. Я это ценю. Однако несмотря на то что твоя доля в «Невилл шиппинг» достаточно весома, она едва ли сможет дать тебе доход, сравнимый с тем богатством, которое ты получаешь по наследству.
– И каков твой совет?
– Возможно, ты неправильно смотришь на вещи. – Ротуэлл встал и с бокалом в руке принялся туда-сюда ходить по комнате. – Не мое дело читать лекции ответственному и уважаемому человеку, но я настоятельно советую тебе поехать в… Как он называется, еще раз?
– Селсдон-Корт.
– Да, в Селсдон-Корт, – повторил за ним Ротуэлл. – Это звучит впечатляюще.
– Да, отвратительно впечатляюще.
– Что ж, так или иначе, но теперь это твоя собственность и тебе, пожалуй, следует побывать там. А где этот Селсдон-Корт, недалеко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43