На него обрушился целый шквал инфопакетов – видимо, приказы дезертирам вернуться.
Дезертиры не послушались, за что и поплатились: когда броневик проезжал мимо одной из мин, очередной взрыв разорвал тишину знойного полдня. Не очень удачно – машина находилась не точно над миной.
Но все же реактор сдетонировал, он вообще оказался невероятно уязвимым узлом броневиков. Да и идея поместить его под днищем оказалась не самой лучшей. Хотя эти машины планировалось использовать для набегов на мирные селения. С этой точки зрения такое размещение реактора оптимально: от выстрелов из легкого оружия он надежно защищен, а тяжелого у земледельцев и ремесленников нет. И уж тем более никто из агрессоров не предполагал, что против них могут быть использованы мины.
Все затихло. Даже обмен инфопакетами прекратился – видимо, куцые мозги нападающих только сейчас со скрипом начали осознавать, во что они вляпались.
Наконец агрессоры поняли, что надо что-то делать. Они предприняли самое разумное в данной ситуации – попытались убраться с опасного участка на броневиках.
Машины они, конечно, потеряют, но и минное поле будет обезврежено, после чего они смогут выбраться из-под укрытия брони, не опасаясь, что взрывом заденет их самих. А если повезет, то часть броневиков удастся спасти.
По команде машины засуетились, ринулись в разные стороны, как тараканы от тапка. Мои пальцы забегали по пульту, с хрустом вдавливая кнопки. Броневики скрылись под ярким маревом взрывов. Рассмотреть, что происходит там, невозможно, хотя чип и пытается вычленить из бушующего зарева хоть какую-то информацию.
Несколько раз проглядывали темные силуэты. И если проглядывали они вблизи с установленной миной, то еще одна кнопка вдавливалась в пластик пульта. Если же около промелькнувшего силуэта мины не было, то я запоминал скорость и направление движения машины, с тем чтобы определить, в какой момент он проедет мимо мины.
Все это закончилось через четверть минуты. В голове стоит привычный гул – так бывает после нескольких часов работы в Инсайде, пульсирующий поток крови пытается обеспечить мозг требуемым количеством питательных веществ.
Белое сияние пропало. Отголоски грохота стояли в воздухе еще несколько секунд. Из двенадцати бронемашин восемь остались стоять на минном поле. Семь из них самостоятельно передвигаться уже не способны, но корпус относительно цел. Одна раскололась пополам. Внутри нее виднеются тела в серых комбинезонах. Оголенные участки кожи почернели. Однако я так и не успел рассмотреть, чем вызван столь необычный цвет: то ли кожа обуглилась, то ли буйство дистортионных волн повредило капилляры тела, превратив всю поверхность тела в одну большую гематому.
Однако рассматривать трупы времени нет – сейчас еще достаточно проблем с живыми. Четыре вырвавшихся с заминированного участка броневика резво понеслись к деревне. Ехали уже не по дороге, а возле нее по полю – поняли, что на дороге могут быть еще мины.
Близко к деревне им подобраться не удалось – врага остановила полоса широких траншей и нечто наподобие противотанковых ежей времен Второй мировой войны. Несмотря на свою простоту и легкость в изготовлении, они оказались весьма эффективными и через четыреста с хвостиком лет после изобретения.
Объехать препятствия броневики даже не попытались – слева и справа траншеи упираются в густой лес, окружающий деревню. Машины постояли еще некоторое время, вероятно, проводили визуальное изучение траншей. Когда же таковое изучение не выявило путей преодоления препятствий, экипажи машин начали активно совещаться. Несколько инфопакетов понеслось и к поврежденным броневикам.
Те распахнули люки, изрыгая наружу вооруженных людей. Похоже, они решили собрать все уцелевшие силы около траншей, после чего пересечь их.
Я подождал, пока из поврежденных броневиков выберется побольше людей – от всего минного поля осталась одна мина. Если подорвать ее в нужный момент, то враг понесет значительные потери.
Враг, однако, потери нести не пожелал – вылезшие сразу же бросались к траншеям. Таким образом, в каждый момент на минном поле одновременно находится не так уж много людей. Похоже, не получится одним нажатием кнопки положить половину вражеской армии.
Что ж, древние говорили: мудр тот, кто умеет довольствоваться малым. Я себя глупым не считаю, так что буду изрывать столько народу, сколько есть.
Суетящиеся фигурки людей окутались сферой света. Те, кто стояли подальше, тут же испуганно попадали. Тем, кто стоял ближе, повезло меньше.
Когда вспышка потухла, открылась жуткая картина – в эпицентре взрыва осталась воронка, по краям которой взрывом расшвыряло кучи обуглившегося фарша. Меня слегка замутило, так явно я представил ужасный запах, который там стоит.
Чуть дальше лежат трупы, которые просто разворотило. Резонанс дистортионных волн в полостях организма разорвал несчастным грудные клетки, брюшные полости полопались, выпуская на волю чудовищные фонтаны из клочьев кишок, желудка, ошметков печени, почек и селезенки. Серая жижа, еще минуту назад бывшая мозгом, теперь разбрызгалась по окрестностям.
Те, кто находился еще дальше от эпицентра, практически не пострадали. Полопались капилляры, слегка пострадала клеточная структура мягких тканей, несерьезные внутренние кровоизлияния тоже не смертельны.
Гораздо больше они пострадали морально. Многие, оглядев себя, сразу же вышли из шокового ступора. Принялись орать, пытаться стряхнуть с одежды кровавую жижу, бывшую когда-то их товарищами. Один бандит истошно завопил, когда понял, что острый предмет, вонзившийся в ногу,– осколок чьего-то черепа.
Многие попадали здесь же, физические травмы в сочетании с шоком окончательно их добили. Другие, благополучно проблевавшись, направились к ожидающим их четырем броневикам около траншей. Шли, с трудом переставляя ноги, на ходу пытаясь унять идущую из носа кровь. У меня даже зародилось некое подобие уважения к ним. Те, кто еще не успел покинуть развороченные броневики, в панике рванули наружу. Каждый пытался спасти свою жизнь, не понимая куцым, да еще и затуманенным страхом разумом, что снаружи еще опасней.
Многие, едва выбравшись из люка, не удерживались на броне – поток паникующих задевал их, сталкивал вниз. Некоторые успевали подняться, снова влиться в поток, броситься прочь. Другие замешкались, и обезумевшие от страха люди спрыгивали прямо на них. Кого-то затоптали насмерть, другие все-таки сообразили закатиться под днища машин.
Поток паникеров не прекращался. Бандиты бежали, сбивая на землю своих товарищей, попавших под взрыв, но выживших. Одного ослепшего, которому дистортионной полной порвало кровеносные сосуды в глазах, сбили с ног. Бежавшие сзади начали спотыкаться, падать, образовалась куча извивающихся тел, пытающихся выбраться.
Время от времени некоторым удавалось выбраться из кучи, но падало в нее все-таки больше, куча все росла. Наконец поток паникеров начал иссякать, а те, кто еще бежал сзади, благоразумно огибали груду тел.
Постепенно колышущийся клубок стал рассасываться. Кто-то уходил на своих двоих, кто-то уползал, волоча за собой переломанные ноги. Наконец на месте груды осталось лишь несколько тел, которые уже не двигались. Некоторое время они так и лежали, потом зашевелились, из-под них вылез ослепший, который и стал причиной давки. Несмотря на то что он пробыл внизу кучи дольше всех, принимая всю тяжесть на себя, руки-ноги у него оказались целы. Он шел несколько секунд, а затем в изнеможении свалился рядом с человеком, у которого из горла вместе с хриплым кашлем вырывались потоки крови и ошметки легких. Вероятно, во время взрыва парень находился близко к эпицентру, но лежал на земле – его практически не обожгло, однако дистортионной волной легкие разодрало.
Те, кто еще могли продолжать бой, уже почти собрались у линии траншей. Из четырех целых броневиков, подъехавших к траншеям, начали выбираться люди. Все силы неприятеля сконцентрировались в одном месте. Несмотря на многочисленные потери, их осталось еще человек семьдесят. Но все же минное поле сработало хорошо – в начале боя армия клана Пылающих Воронов была раза в два больше.
Теперь пульт можно отложить в сторону – мин больше не осталось. Пришла очередь рации – с ее помощью я буду координировать действия «артиллерии» и еще нескольких сюрпризов.
Нажав кнопку передачи, я сказал:
– «Тополь», ответьте!
Через несколько секунд сквозь шорох помех раздалось невнятное:
– «Тополь» на связи, прием.
– «Тополь», батарею к бою! – Я настолько вошел в роль, что начал шпарить заученной когда-то в университете на «военке» терминологией.– Основное направление сорок два ноль.
В это время силы неприятеля приступили к преодолению линии траншей.
– «Тополь», дистанция сто двадцать.
– Есть дистанция сто двадцать! – раздалось через несколько секунд, в течение которых даже сквозь треск помех были слышны скрип собранного за ночь механизма и шум мотора.
– Пли!
Над одним из сарайчиков взметнулась чаша катапульты, выстрелив в небо черной точкой, которая описала дугу и хлопнулась прямо позади толпы нападавших. Немного дальше, чем я предполагал. Похоже, самодельные мины имеют аэродинамические свойства, отличные от свойств тех болванок, с помощью которых мы производили пристрелку.
Враги, похоже, так и не поняли, что же свалилось рядом с ними. Ведь самих мин они еще не видели, поэтому пришли в недоумение: почему это мы швыряемся в них аккумуляторами? Некоторые подошли ближе, обступили аккумулятор, пытаясь понять, в чем же здесь подвох.
Один из них все-таки оказался благоразумным – для него оказалось достаточно предположения, что подвох все-таки есть. А уж в чем конкретно он заключается, дело десятое. Так что этот благоразумный понесся прочь, что-то крикнув своим.
Те поддались стадному инстинкту, понеслись за ним. Это и спасло им жизнь. После взрыва остались лежать лишь пятеро самых медлительных. Или самых любопытных. Как говорится, любопытной Варваре... Но здесь у нас не базар, а бой, так что оторвало им не только нос.
– «Тополь», слушай мою команду! – закричал я в рацию.– Я буду сначала командовать: запустить часовой механизм мины,– а через несколько секунд команду: открыть огонь! Потому что мины слишком уж долго лежат на земле после падения. Теперь, когда Вороны знают, что эти штуки взрываются, они будут отбегать в сторону. И вывести из строя удастся только того, кому эта бандура долбанет непосредственно по кум полу.
– Есть! – с энтузиазмом ответил мне совсем молодой голос.
Способные все-таки здесь люди – я на «военке» три года учил артиллерийскую науку, и то до конца не выучил. А местные за одну ночь освоили. Хотя катапульта, которую мы собрали за ночь, попроще, чем минометы.
Наконец паника в рядах нападающих улеглась. Командиры собрали всех разбежавшихся в плотную толпу. Неужели они не понимают, что мне это на руку? Ведь чем кучнее они соберутся, тем больше народу можно положить одним выстрелом.
– «Тополь», заряжай осколочной! Вправо два-ноль. Дистанция сто пять.
Дистанцию я пересчитал с учетом перелета первой мины и передвижений, совершенных противником, а также вспомнив, что осколочная мина тяжелее обычной.
Надеюсь, что этот выстрел будет удачным – осколочная мина всего одна. Представляет она из себя ту же самодельную мину, только обвешенную заточенными кусочками металла. Предварительно, правда, пришлось покрыть мину листами композита – без этого металлические осколки при взрыве просто расплавились бы. Из-за этого и мина только одна – готового композита у сельчан не было, а его синтез занимает много времени. Только один комплект и успели сделать.
Но уж если попадание будет успешным, то эффект должен оказаться потрясающим.
– «Тополь», активируй таймер мины!
– Есть активировать таймер!
– «Тополь», после активации немедленно доложить и ждать команды к открытию огня.
Несколько секунд из рации доносилось сосредоточенное пыхтение.
– Таймер активирован! – раздалось наконец. Несколько мгновений я ждал. Надеюсь, что задержку рассчитал правильно и что парнишка доложил сразу же после активации. Надеюсь, что они успеют выстрелить сразу после моей команды. Иначе весь минометный... то есть катапультный расчет – трех человек – сначала разорвет, затем поджарит.
– «Тополь», пли! – проорал я, когда рассчитанные несколько мгновений истекли.
Снова взметнулась чаша катапульты. Гулкий стук ее пластиковых конструкций известил врага об очередном подарке.
Атакующие понеслись в разные стороны, надеясь убежать как можно дальше от места падения мины. Однако никто из них не знал, куда упадет снаряд. Так что бежали они, высоко задрав головы, пытаясь предугадать траекторию. А так как бег с задранной головой чреват последствиями, то эти последствия не замедлили сказаться, вылившись в многочисленные столкновения и падения.
Кого-то опять затоптали. В голове промелькнула мысль, что в разгроме неприятеля в большей степени будет виновата их собственная паника, а уже потом наши действия. Впрочем, уже через секунду эта мысль канула в небытие, я понял – никакая паника не способна оказать такого эффекта, как самодельная осколочная мина.
Мина сработала гораздо лучше, чем я предполагал. Даже несмотря на то что с задержкой я все-таки напортачил и взрыв произошел еще в полете. Воздух озарился чудовищной вспышкой, на фоне леса загорелось новое солнце, очертания пейзажа вокруг зарева всколыхнулись, исказившись линзой пространственного искривления.
Эффект оказался сногсшибательным. В прямом смысле этого слова – многих Воронов сшибло с ног, повалило на землю. Остальным помогло лишь то, что они все-таки успели убежать подальше.
Новоиспеченное солнце унаследовало от мины набранный при падении импульс. Продолжая движение мины, взрыв обрушился с неба на землю, оставляя за собой сияющий хвост. Движение как-то сместило дистортионную волну, что вызвало эффект призмы – хвост оказался окрашен во все цвета радуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61