Следовательно, много времени на дорогу я потратить не могу.
Место, подходящее по всем параметром, только одно. Ну что ж, Питер так Питер. Но прежде чем я отправлюсь туда, мне нужно завершить одно дело.
Я вызвал перед глазами карту города. Пришлось испытать довольно неприятные ощущения – те клетки мозга, которые отвечают за связь с чипом, вчера напрягались больше, чем остальные. Поэтому я уже могу довольно отчетливо соображать, не испытывая головной боли, но работа с чипом дается с трудом.
Спутниковая система определила мое местонахождение, компьютер просчитал оптимальный маршрут к гостинице, где я останавливался.
Идти далеко – вчера, спасаясь от агентов ФСБ, я забежал в противоположный конец города. Но, чтобы добраться до Петербурга, мне все равно нужно двигаться в том направлении. Похоже, это знак судьбы.
Минут десять я шел пешком, потом подумал: неужели я глупее какой-то железки? Ну хорошо, пусть в чипе железа нет, там кремний, квазиуглерод и метаструктурная органика. Но все равно должен быть более быстрый способ добраться до гостиницы, чем тот маршрут, который указал чип.
Посмотрев карту, я вышел к широкому (по меркам этого мира) шоссе и поднял большой палец. Тут же остановился грузовик, груженный большими бочками. Шофер согласился доставить меня до противоположного края города.
Конечно, можно было обойтись и без этого – каждый раз, контактируя с людьми, я рискую. Конечно, здесь нет телевидения, газет. Но есть Сеть. ФСБ могло поместить мое описание и размер суммы, которую получит каждый, кто поможет найти меня.
Возможно, меня уже ищут. Точно узнать я не могу – если такое объявление в Сети действительно существует, то ФСБ должно фиксировать всех, кто его прочтет. А уж тех, кто это объявление будет искать специально, сразу же будут отслеживать. Мне это совсем не нужно – я покупал коммуникатор специально, чтобы можно было безбоязненно выходить в Сеть.
Так что остается только гадать, есть ли подобное объявление в Сети или нет. Но в любом случае узнать меня сейчас не слишком легко. Раз уж мне пришлось менять испорченную одежду, то я постарался максимально изменить свой имидж.
Сейчас на мне синтетический спортивный комбинезон. Не слишком симпатичный, зато практичный: прочный, удобный, непачкающийся. И малоприметный. Здесь многие ходят в подобной одежде. Очки я спрятал в один из многочисленных кармашков комбинезона.
Воротник поднял, чтобы скрыть «ошейник». Бластер в карманы комбинезона не влез, пришлось зайти в магазин, купить рюкзак. Его я заполнил здесь же – консервами, лекарствами и необходимыми в дороге инструментами и приборами.
Кроме того, для сокрытия своей внешности я воспользовался знанием местных традиций. В некоторых родах людям, находящимся на нижних уровнях иерархии, нельзя находиться в присутствии посторонних с незакрытым лицом. Очень многие здесь носят на головах нечто вроде небольших мешков с прорезями для глаз.
В одном из магазинов я купил кусок ткани и, устроившись в укромной подворотне, принялся самостоятельно осваивать кройку и шитье.
Исколов себе все пальцы, я убедился, что бегать по виртуальным коридорам и раскраивать черепа монстрам гораздо проще, чем раскроить кусок ткани.
Наконец уродливая маска была готова. Нацепив ее на голову, я тут же вспотел – так душно было внутри. Однако местные традиции не предусматривают отверстий для носа или рта. Пришлось терпеть.
Зато теперь я могу не опасаться, что меня узнают. В кабину остановившегося грузовика я забрался почти без боязни.
Водитель согласился довезти меня без какой бы то ни было платы. Похоже, ему жутко скучно и мое общество его обрадовало. Правда, я так и не понял чем. Он практически ничего не говорил, хотя ему и хотелось пообщаться. Но поскольку у меня на голове красовался мешок с прорезями, он решил, что я бесправный член какого-то клана. А значит, мне нельзя разговаривать больше, чем это требуется для выполнения приказов членов рода с более высоким положением.
То, что водитель ничего не спрашивал, я воспринял с облегчением– боялся, что если потребуется поддерживать разговор, то велика вероятность проколоться на какой-нибудь мелочи.
Так мы и доехали в молчании, изредка прерываемом малоцензурными возгласами водителя, когда нас пыталась обогнать другая машина. Но это случалось нечасто – даже на самых крупных шоссе движение не слишком интенсивное, транспорт используется в основном для перевозок грузов, я еще не увидел ни одного пассажирского автомобиля.
Наконец водитель меня высадил, попрощался. Я сдержанно кивнул – решил до конца следовать роли покорного слуги, который спешит по поручению хозяина и не должен говорить ни о чем другом.
Все-таки странный этот мир. С одной стороны, люди здесь гораздо более свободны, чем в моем времени или тем более в «левом» будущем. Но, с другой – каждый всегда точно знает, что он должен делать, а чего нет; каждый связан сетью сложнейшим образом переплетенных традиций и обычаев.
С такими мыслями я подошел к гостинице. Тут уж я не мог рассуждать на отвлеченные темы, сознание перекинулось на более насущный вопрос, как передать Дарье банковские реквизиты, чтобы она могла оплатить операцию Игорю.
Но в голову лезло совсем другое. Например, а почему необходимую сумму не собрал клан Даши? Впрочем, она же говорила, что, кроме Игоря, у нее нет близких. Интересно, что случилось с ее кланом?
Я замотал головой, пытаясь отогнать эти рассуждения и сосредоточиться на проблеме. И внезапно я увидел Дашу. Она тащила тяжелое ведро. Когда девушка зашла за угол и ее не могли видеть мельтешащие вокруг люди, я последовал за ней и тихо окликнул.
Дарья обернулась, насторожилась. Похоже, что в своем теперешнем облике я доверия ей не внушаю. Надо постараться не напугать ее: девушка совсем незаметно двинула рукой, удобнее перехватив ручку ведра. Если ей покажется, что я замышляю нечто нехорошее, то я окажусь с ног до головы в помоях.
– Даша, да это же я!
Наконец девушка меня узнала, и я стянул маску.
– Что вы здесь делаете? Вас же ищут! За вас награждение назначено!
Ага, значит, все-таки назначено.
– Да я как раз собирался скрыться,– сообщил я.– Только хотел передать это.
Я протянул бумажку с цифрами и названием банка.
– Здесь номер счета и пароль. Денег должно хватить на операцию Игорю.
Ее рука дернулась вперед, чтобы схватить бумажку, но застыла на полпути, как бы раздумывая – нет ли здесь подвоха. Она посмотрела прямо в мои глаза. И в этом взгляде было то, что заставило меня забыть обо всем перелитом вчера. Я понял, что не зря рисковал быть пойманным. Не зря снял блокировку чипа, рискуя своей жизнью.
– И что я должна сделать за такие деньги? – Похоже она уже поняла, что мой дар абсолютно бескорыстен, но поверить в это не может. Видно, как она взволнованна хотя и держится молодцом.
Последнюю фразу Даша произнесла твердым голосом но с каким же трудом ей далась эта твердость! Услышать едва различимое дрожание ее чудесного голоска могло только очень чуткое ухо. Или ухо влюбленного человека.
Только сейчас я понял, как сильно люблю ее. Никогда ранее я не чувствовал ничего подобного. Нет, это не обычная страстная влюбленность. Нет сладкого щемления в груди, огня в солнечном сплетении.
Просто я почувствовал, что наконец-то нашел девушку, с которой хочу прожить жизнь. Хочу, чтобы она всегда была рядом, чтобы по утрам мы вместе завтракали, хочу вместе с ней ходить по магазинам (хотя терпеть не могу это занятие), хочу по вечерам разговаривать с ней о прошедшем дне, вместе смотреть на звездное небо.
Я понял, что эта девушка идеально подходит мне. Я чувствую это в каждом ее движении, в каждом ее слове, в каждом взгляде.
Только сейчас я осознал: раньше я был лишь осколком чего-то большого. И эта девушка идеально дополняет меня до целого.
– Почему вы молчите? – спросила Даша.
Дрожащие нотки в ее голосе проступили ярче. Похоже, своим молчанием я сильно подогрел ее волнение. Но она все-таки не потеряла самообладания. Да что же тебе такое пришлось пережить, что ты научилась столь хорошо контролировать себя?
– Эти деньги – благодарность за то, что ты меня спасла, предупредила о фээсбэшниках.
Я развернулся и пошел прочь, натягивая на ходу маску, которую до того комкал в руках.
– Подождите!
Я как будто знал, что она окликнет меня. Обернувшись, я с надеждой взглянул на нее, хотя не мог бы сформулировать, на что именно я надеюсь. Маска выпала из рук, однако я не заметил этого.
– Я знаю, вы вовсе не из благодарности это сделали,– сказала Даша.– Я сразу поняла, что вы хороший человек, поэтому и предупредила о людях из ФСБ.
Она замолчала, но каким-то шестым чувством я понял: на еще не сказала всего, что хотела.
– Спасибо вам,– наконец услышал я.
После этих слов Даша подалась вперед, ее губы неумело скользнули по моей щеке. Я почувствовал, что девушка испытывает ко мне нечто большее, чем обычную благо-арность.
Но, может быть, мне просто очень хочется так думать?
Девушка отпрянула, смутилась своего порыва. Ее щеки аалели, она взяла в руку ведро и заспешила прочь.
– Даша! – окликнул я.
Она обернулась, однако на меня не взглянула – глаза в уперлись в землю, и стыдливый румянец заполыхал вовсю.
– Даша,– сказал я-.– Забирай Игоря и увози его в прошлое. Там его и прооперируют. Уезжай как можно быстрее. С визой проблем возникнуть не должно – если Игорю требуется операция, которую в вашем времени проводить опасно. то вам быстро оформят документы. Но ты все равно дай кому-нибудь денег, чтобы все формальности побыстрее совершили. На счету денег хватит на все. И в прошлом езжай по этому адресу.– Я вытащил из кармана блокнот и написал несколько строчек. Вырвал листок и отдал Даше.– По этому адресу тебе обязательно помогут. Еще раз повторяю: уезжай как можно скорее. И не покидай прошлого. Через несколько дней я тебя найду.
Я подобрал с земли маску, пошел прочь, но не удержался и обернулся. Даша, которая тоже обернулась, смутилась и быстро отвела глаза. Я же продолжал смотреть ей вслед и думал: увижу ли я ее когда-нибудь?

ГЛАВА 12

Светло-серые полосы пластфальта остались далеко позади. Теперь из-под колес грузовика выбегает бесконечная лента грунтовой дороги – это лучший вид дорог, существующий за пределами крупных населенных пунктов в этом мире.
Вслед за дорогой столь же бесконечные потоки воздуха проносятся мимо: сверху, справа, слева. Меня они не задевают: кабина, к которой я прислонился спиной, надежно защищает от встречного ветра. За бортами кузова пробегают изумрудные поля, густые леса, кучкующиеся домики.
Водитель, согласившийся подвезти меня, сильно удивился, когда я попросился в кузов – в кабине-то намного комфортнее. Но возражать не стал, решил, что раз я прошу, то имею на это причины.
Причины действительно есть. А точнее, одна причина – настроение. Нельзя сказать, что мне очень плохо. Нет, просто хочется побыть одному. Внутри пусто и тоскливо. Но это не зеленая тоска, а скорее светлая грусть.
Я не увижу Дашу в лучшем случае несколько дней. Но она есть – и это уже хорошо. Я счастлив оттого, что встретил ее. Оттого, что смог помочь.
Меня тянет к ней, хочется быть рядом. Но это не простая страсть, не желание обладать. А что тогда? Любовь? Не знаю.
И не хочу знать.
Даже странно. Мне всегда нравилось анализировать свой внутренний мир, разбираться, почему я чувствую и поступаю так, а не иначе. Я не пытался ограничивать свои порывы и желания, за исключением тех случаев, когда они попадают под категорию аморальных или могут вызвать нежелательные последствия. Я просто анализировал, изучал, но не контролировал. Мне было интересно понять каждую мелочь, происходящую внутри меня.
Сейчас со мной происходят столь важные события, мой внутренний мир проявляет непривычно высокую активность. Но почему-то мне абсолютно не хочется исследовать это.
Может быть, потому и не хочется, что это слишком важно?
Раз мой внутренний мир категорически противится тому, чтобы я исследовал его, то остается исследовать мир внешний, чтобы хоть как-то занять себя.
Смотреть, правда, особенно и не на что – поля, леса и дома сменяют друг друга с постоянством, нехарактерным для этого нестабильного мира. Но мне и не нужны яркие экзотические пейзажи – я всегда любил в дороге смотреть по сторонам.
А тем более сейчас, когда прекрасная гармония природы напоминает мне Дашу. Зелень травы – цвет ее глаз. Шелест ветра в ветвях берез, журчание речушек – ее голос. Изящные стволы тех же берез – ее фигуру.
Хотя нет, «фигура» – отвратительное, некрасивое слово. При мыслях о Даше сразу вспоминается незаслуженно забытое русское слово «стан».
Так я и ехал – смотрел по сторонам и в окружающих пейзажах видел ее. А потом пейзажи пропали, а Даша осталась. Она говорила мне что-то важное. Но что именно, не знаю. Я не вслушивался в слова, был занят другим: ловил каждый звук ее голоса, наслаждался нежнейшими переливами.
Потом она поняла, что я не слушаю, нахмурилась и начала отдаляться. Я побежал за ней, но не мог догнать. Потом я споткнулся, упал на землю. Почва подо мной заколыхалась, запрыгала. И вдруг оказалось, что это не земля, а кузов грузовика, трясущегося на кочках и колдобинах.
Уже темно. Рассмотреть что-либо вокруг невозможно – глаза различают лишь линию, где черная кромка леса переходит в чуть более светлое небо. Можно надеть очки, но это довольно затруднительно, если учитывать, что у меня на голове мешок с двумя дырками. Да и зачем? Мне не нужно что-то рассмотреть, и задумчивый мрак вокруг прекрасно гармонирует с моим настроением. Да и не хочется после всего произошедшего вчера вновь прибегать к неестественным для меня способностям – пусть это всего лишь и ночное виденье.
Уже должны подъехать к Питеру. Чтобы проверить, выхожу в Сеть. Вызываю программу InsideTraveller – она находится в списке активных, в последние дни я часто пользовался ею.
Несколько мгновений уходит на то, чтобы спутниковая система определила мое местонахождение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61