Прижавшись спиной к стене, сард прислушался.Из лаборатории доносились стоны. Какого несчастного мучил заклинатель змей? Серраманна передвинулся боком до окна и осторожно выглянул. Горшки, кувшины, фильтры, клетки со скорпионами и змеями, ножи разных размеров, корзины… Все старое, лежащее на подносах и полках.На полу обнаженные мужчина и женщина, сплетенные в объятиях. Прелестная нубийка, с телом страстным и горячим, сладко стонало. Ее партнер, темноволосый, с квадратной головой, был сильным и коренастым.Сард отвернулся. Хотя он без стеснения оценивал женщин, подглядывать за тем, как другие занимаются любовью, он не любил. Однако красота этой нубийки восхитила его. Прервать любовные утехи было бы преступлением, поэтому он решил потерпеть. Утомленного Сетау будет легче допросить. Повеселев, сард вспомнил хорошенькую Мемфит, с которой будет ужинать завтра вечером, она, как и ее лучшая подруга, ценила сильных и мускулистых мужчин.Странный шум послышался слева.Сард повернул голову и увидел огромную поднявшуюся кобру, готовую к броску. Лучше было не провоцировать удар. Он подался назад, отошел от стены и застыл. Вторая змея, похожая на первую, преградила ему путь.— Назад, мерзкая тварь!Громадный кинжал не напугал змей, продолжавших угрожать. Если бы он и убил одну из них, другая напала бы на него.— Что здесь происходит?Сетау, обнаженный, с факелом в руке, увидел сарда.— Ты собирался обокрасть меня… Мои верные псы избавили меня от этой неприятности. Они бдительны и злы. И что огорчит тебя — их поцелуй смертелен.— Ты не допустишь убийства, Сетау!— Хм, ты знаешь мое имя… Но все же ты вор, застигнутый на месте преступления, с кинжалом в руках. Это законная оборона.— Я Серраманна, начальник личной стражи Рамзеса.— Мне знакомо твое лицо. Но зачем ты пытался обокрасть меня?— Я хотел увидеть тебя, лишь увидеть.— В такое время, ночью? Ты не только помешал мне заниматься любовью с Лотус, но еще и бессовестно лжешь.— Я говорю правду.— И откуда это внезапное желание?— Требование безопасности.— Что это значит?— Мой долг — защищать царя.— Я угрожаю Рамзесу?— Я этого не сказал.— Но ты так думаешь, раз выслеживаешь меня.— Я не имею права ошибаться.Обе кобры приблизились к сарду. Глаза Сетау были полны ярости.— Не делай глупости.— Неужели старый пират боится смерти?— Такой — да.— Убирайся, Серраманна, и больше никогда не беспокой меня. Или я не буду сдерживать моих стражей.По знаку Сетау кобры отползли. Сард, мокрый от пота, прошел между ними и направился к полям. Он сделал вывод: у этого Сетау душа преступника.
— Что они делают? — спросил маленький Ха, глядя на крестьян, гонящих стадо баранов по сырой земле поля.— Они заставляют скот затаптывать глубже посеянные семена, — ответил Неджем. — Паводок принес огромное количество ила на берега и поля, теперь пшеница будет крепкой и обильной.— Они полезны, эти бараны?— Как и коровы, и все остальные животные.Отлив начался, сеятели приступили к работе, радостно ступая по плодородной грязи, которую в изобилии подарила им великая река. Они вышли в поле ранним утром, им надо было управиться за несколько дней, пока не высохла земля. Потом в дело шла мотыга, из-под которой летели мелкие комки влажной почвы, укрывавшие семена, а потом скот приминал грунт.— Деревня красивая, — сказал Ха, — но мне больше нравятся папирусы и иероглифы.— Ты хочешь увидеть ферму?— Если ты позволишь.Советник взял ребенка за руку. Он шел так же, как писал и читал, — с большой серьезностью, необычной для его возраста. Добрый Неджем был поражен погруженностью в себя ребенка, который не требовал ни игрушек, ни товарищей, и попросил его мать, красавицу Исет, разрешить ему побыть наставником малыша. Ему казалось необходимым вывести сына Рамзеса из золотой клетки и открыть ему мир природы и ее чудес.Ха наблюдал, но не как ребенок, удивленный необычным и новым спектаклем, а как опытный ученый, готовый делать заметки для служебного доклада.На ферме были ямы с зерном, хлев, пекарня, гончарная мастерская. На пороге хозяйства Неджема и Ха пригласили вымыть руки и ноги. Потом их принял хозяин, обрадованный приходом столь высоких гостей. Он показал им самых красивых молочных коров, сытых и ухоженных.— Мой секрет, — сказал он, — в том, что я пасу их в хорошем месте, им не слишком жарко, они едят вволю и добреют с каждой неделей все больше!— Корова — животное богини Хатхор, — заявил маленький Ха. — Поэтому она добрая и красивая.Фермер был удивлен.— Кто вас научил этому, принц?— Я прочитал в одной сказке.— Вы уже умеете читать?— Ты хочешь сделать мне приятное?— Конечно!— Дай мне кусок известняка и тростниковую палочку.— Да, да… Сейчас…Фермер удивленно взглянул на Неджема, тот утвердительно кивнул. Снабженный инструментами, мальчик направился во двор фермы, потом в стойла под взглядами остолбеневших крестьян.Часом позже он представил своему хозяину кусок известняка, покрытый цифрами.— Я сосчитал, — сказал Ха, — у тебя сто десять коров.Ребенок потер глаза и прислонился к ноге Неджема.— А сейчас, — признался он, — я хочу спать. Советник по земледелию взял его на руки. Ха уже спал.«Новое чудо Рамзеса», — подумал Неджем. 36 Атлет под стать Рамзесу, широкоплечий, с мощным лбом, увенчанным густой шевелюрой, бородатый, с лицом, выжженным солнцем, Моис медленно вошел в кабинет царя Египта. Рамзес поднялся, друзья обнялись.— Здесь работал Сети, не правда ли?— Я ничего не изменил, Моис. Эта комната пропитана его мыслями, возможно, она вдохновит меня во время царствования.Нежный свет и свежий воздух проникали сквозь решетки трех окон. Жара уходящего лета становилась приятной.Рамзес поднялся из кресла и сел на плетеный стул, напротив своего друга.— Как твои дела, Моис?— Со здоровьем все прекрасно, моя сила пропадает зря.— Мы совсем не видимся, и это моя вина.— Ты знаешь, праздность, даже в роскоши, ужасает меня. Мне нравилась моя работа в Карнаке.— Разве при дворе в Мемфисе мало искушений?— Придворные нагоняют на меня тоску. Они непрестанно восхваляют тебя и, не колеблясь, провозгласят тебя божеством. Это глупо и достойно презрения.— Ты будешь критиковать мои действия?— Чудесный паводок, феникс, новая эра… Бесспорно, это знаки свыше, которые объясняют твою популярность. Есть ли у тебя сверхъестественная власть над природой, и являешься ли ты избранным? Твой народ убежден в этом.— А ты, Моис?— Возможно, это так. Но ты не настоящий бог.— Я претендую на это?— Осторожно, Рамзес, лесть твоего окружения может привести тебя к бесконечному тщеславию.— Ты мало знаешь о роли и долге фараона. Более того, ты считаешь меня глупцом.— Я лишь хочу помочь тебе.— Я дам тебе такую возможность.Взгляд Моиса загорелся любопытством.— Ты отсылаешь меня обратно в Карнак?— У меня есть для тебя гораздо более важное дело, если ты согласишься.— Более важное, чем Карнак?Царь встал и встал спиной к окну.— У меня есть великий замысел, который я доверил Нефертари. И мы решили, что нужно дождаться знамения до того, как сделать его явным. Паводок и феникс… Небо дало мне два знамения, Дом Жизни подтвердил, что действительно наступает новая эра по законам астрономии. Конечно, я завершу дело, начатое моим отцом, и в Карнаке, и в Абидосе, но новое время должно быть отмечено новыми творениями. Разве это тщеславие, Моис?— Каждый фараон, согласно обычаю, должен себя так вести.Рамзес казался озабоченным.— Мир меняется, хетты представляют собой постоянную угрозу. Египет — богатая и желанная страна. Вот причины, приведшие меня к моему замыслу.— Увеличить мощь армии?— Нет, Моис, перенести жизненный центр Египта.— Ты хочешь сказать…— Построить новую столицу.Еврей казался ошеломленным.— Разве это не… безумие?— Судьба нашей страны будет решаться на северо-восточной границе. Поэтому мое правительство должно размещаться в Дельте, чтобы немедленно получать информацию о малейших переменах, которые происходят в Ливане, Сирии и подвластных нам областях. Фивы останутся городом Амона, городом роскошным, где возвышается огромный Карнак и великолепный Луксор, который я воздвигну. На западном побережье всегда будут горы покоя в Долине Царей и Цариц и вечные жилища достойных.— Но… Мемфис?— Мемфис — это точка равновесия Обеих Земель, в соединении Дельты и долины Нила, он останется нашей экономической столицей и центром внутренней политики. Но нужно идти дальше на север и восток, Моис, не оставаться в нашей блистательной изоляции, нельзя забывать, что однажды мы были уже завоеваны и что Египет — желанная добыча.— Не будет ли достаточно просто цепи крепостей?— В случае опасности я должен буду реагировать очень быстро. Чем ближе я буду к границе, тем быстрее будет доходить информация.— Создание столицы — это рискованное предприятие. Ведь Эхнатон потерпел неудачу.— Эхнатон допустил непростительные ошибки. Город, который он выбрал в Среднем Египте, был обречен с момента закладки первого камня. Он искал не счастья для своего народа, а воплощения своей мистической мечты.— Не выступал ли он, как и ты, против жрецов Амона?— Если жрец Амона будет верен закону и царю, зачем мне сражаться с ним?— Эхнатон верил в единого бога и построил город в его честь.— Он почти разрушил процветающую страну, которую ему оставил его отец, великий Аменхотеп; Эхнатон был слабым человеком, нерешительным и потерявшимся в своих молитвах. Во время его правления силы, враждебные Египту, завоевали много подвластных нам территорий. Ты защищаешь его?Моис заколебался.— Сегодня его столица заброшена.— Моя будет построена для многих поколений.— Ты почти пугаешь меня, Рамзес.— Будь смелее, друг мой!— Сколько лет понадобится, чтобы воздвигнуть город из ничего?Рамзес улыбнулся.— Он не возникнет из ничего.— Объясни.— Во время моей учебы Сети открывал мне важные места. Во время каждого путешествия он передавал мне знание, которое я пытался постичь, теперь эти поездки обрели смысл. Одним из этих мест был Аварис.— Аварис, проклятый город, столица завоевателей гиксосов?— Сети носил имя Сета, убийцы Осириса, так как его могущество было таково, что он мог утихомирить силы разрушения, открыть скрытый свет и использовать его для строительства.— И ты хочешь превратить Аварис в город Рамзеса?— Пер-Рамзес, «город Рамзеса», столица Египта, таким будет его имя.— Это безумие!—Пер-Рамзес будет прекрасен и гостеприимен, поэты будут воспевать его красоту.— Через сколько лет?— Я не забыл твой вопрос, именно из-за этого я пригласил тебя.— Я боюсь думать…— Мне нужен доверенный человек, чтобы надзирать за работами и соблюдением сроков строительства. Я спешу, Моис, Аварис должен быть превращен в Пер-Рамзес как можно скорее.— Ты наметил сроки?— Меньше года.— Невозможно!— Благодаря тебе, возможно.— Ты считаешь, что я способен заставить камни летать и укладывать их лишь силой воли?— Камни нет, а вот кирпичи — да.— Итак, ты задумал…— С помощью евреев, множество которых занимается этим ремеслом. Они разбросаны по разным поселениям, собрав их, ты сделаешь замечательную группу опытных рабочих, способных осуществить это дело!— Разве больше не надо строить новые каменные храмы?— Я увеличу те, что уже есть, — стройка будет длиться многие годы. При помощи кирпича мы построим дворцы, служебные здания, особняки знати, большие и маленькие дома. Меньше, чем через год, Пер-Рамзес станет обитаемым и будет столицей.Моис пребывал в сомнениях.— Я считаю, что это невозможно. Сам по себе план…— План в моей голове! Я сам нарисую его на папирусе, а ты лично проследишь за его выполнением.— Евреи — народ скорее неуживчивый, каждый клан имеет своего вождя.— Я прошу тебя стать не царем народа, а лишь начальником строительства.— Мне будет непросто навязать себя.— Я верю в тебя.— Как только о замысле станет известно, другие евреи будут претендовать на мое место.— Ты считаешь, у них есть шансы получить его?Моис в свою очередь улыбнулся.— У нас тоже нет никаких шансов на успех со сроками, которые ты мне установил.— Мы построим Пер-Рамзес, он расцветет под солнцем Дельты и осветит Египет своей красотой. За работу, Моис. 37 Кирпичник Абнер больше не мог выносить несправедливое отношение Сари. Этот египтянин, женатый на сестре фараона, относился к рабочим с презрением и жестокостью. Недоплачивал за лишние часы работы, наживался за счет питания работников, отказывал в отпуске под предлогом того, что работа была плохо сделана.Когда Моис находился в Фивах, Сари был вынужден сдерживаться, но затем принялся за старое с удвоенной силой. Вот и вчера он избил мальчика пятнадцати лет палкой за то, что тот якобы недостаточно быстро отнес кирпичи из мастерской на лодку.На этот раз чаша была переполнена.Когда Сари появился на входе в мастерскую, евреи сидели кругом. Лишь Абнер стоял перед корзиной для переноски.— Встать и за работу! — приказал совершенно уже высохший от злости Сари.— Мы требуем извинений, — спокойно заявил Абнер.— Ты о чем?— О мальчике, которого ты несправедливо избил вчера, он лежит больной. И ты должен извиниться перед ним и перед нами.— Ты потерял разум, Абнер?— Пока мы не получим извинений, мы не начнем работать.Смех Сари прозвучал дико.— Ты смешон, мой бедный Абнер!— Раз ты смеешься над нами, мы подадим жалобу.— Ты смешон и глуп. По моему приказу стража провела расследование и установила, что этот парень пострадал от несчастного случая, по собственной вине.— Но… это ложь!— Его заявление было записано писцом в моем присутствии. Если он заявит обратное, то будет обвинен во лжи.— Как ты осмелился так исказить правду?— Если вы немедленно не приметесь за работу, санкции усилятся. Вы должны изготовить кирпич для нового жилища правителя Фив, он не терпит опозданий.— Закон…— Не говори о законе, еврей. Ты не способен понять его. Если ты осмелишься подать жалобу, твоя семья и твои близкие пострадают от этого.Абнер испугался египтянина. Он и другие рабочие принялись за работу.
Долент все больше и больше приходила в восторг от таинственной личности Офира, ливийского мага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35