До этого момента она была той, кто произвел на свет первого сына; но если Нефертари родит мальчика, Ха может быть отодвинут на второй план.Рамзес вернулся, он нес в руках маленькую табличку писца с двумя крошечными горшочками с красными и черными чернилами и тремя маленькими кисточками. Когда он дал их своему сыну, лицо Ха засияло, и он прижал ценные предметы к груди.— Я люблю тебя, отец!
Когда Исет и Ха ушли, Рамзес не стал скрывать своих мыслей от Нефертари.— Я убежден, что Исет участвовала в заговоре против меня.— Ты спросил ее об этом?— Она признает, что была обижена на меня, но утверждает, что пыталась предупредить меня о готовящемся покушении. Ее письмо не дошло до меня.— Почему ты не веришь ей?— Мне кажется, что она лжет, что она не простила меня за то, что я выбрал тебя главной царской женой.— Ты ошибаешься.— Ее ошибка должна быть наказана.— Какая ошибка? Фараон не может карать, основываясь на мимолетном впечатлении. Исет подарила тебе сына, она не желает тебе зла. Забудь об ошибке, если она и была допущена, и никаких наказаний. 18 Одеяние Сетау отличалось от одеяния придворных и писцов, допущенных во дворец; его плотная одежда из шкуры антилопы, пропитанной целебным снадобьем, способным остановить действие яда, была похожа на зимнюю тунику. В случае укуса Сетау раздевался, размачивал часть шкуры в воде и получал целебное снадобье.— Мы не в пустыне, — заметил Рамзес. — Здесь тебе не нужны походные средства.— Это место опаснее, чем окраины Нубии, змеи и скорпионы не похожи на себя, но все равно жалят. Ты готов?— Я не ел, как ты меня просил.— Благодаря моему лечению ты почти не подвержен действию яда даже некоторых кобр. Ты действительно хочешь получить эту дополнительную защиту?— Я дал тебе свое согласие.— Существует риск.— Не будем терять времени.— Ты спросил мнение Нефертари?— А ты спросил мнение Лотус?— Она считает меня немного сумасшедшим, но мы, как правило, находим общий язык.Плохо выбритый, не носящий парика, Сетау внушал страх большинству больных.— Если я ошибусь дозой, — признался он, — ты можешь сделаться слабоумным.— Ты не запугаешь меня.— Тогда выпей это.Рамзес подчинился.— Впечатления?— Превосходно.— Это из-за сока цератонии. Остальные части менее приятны: отвар из крапивы и разбавленная кровь кобры. Теперь ты предохранен от любого укуса. Достаточно пить эту микстуру каждые шесть месяцев, чтобы сохранить защиту.— Когда ты согласишься стать частью моего правительства?— Никогда. А ты, когда ты перестанешь быть столь наивным? Я мог бы отравить тебя!— Ты не убийца по самой своей сути.— Откуда тебе это известно?— Менелас многому меня научил. И ты забываешь о чутье Серраманны, о моем льве и псе.— Действительно, прекрасная троица! Ты не забываешь, что Фивы мечтают увидеть, как ты уезжаешь, что большая часть сановников жаждет твоего провала?— Природа даровала мне хорошую память.— Человек гораздо более непонятное существо, чем змеи, Рамзес.— Конечно, но в нем есть то, из чего фараон пытается построить справедливый и гармоничный мир.— Ба! Еще одна мечта, которая с годами станет пустой надеждой. Будь недоверчивым, друг мой, ты окружен существами непонятными и злыми. Но у тебя есть шанс, эта таинственная сила, что живет и во мне, когда я встречаюсь с кобрами. Она дала тебе несравненного союзника, Нефертари, воплощенную мечту. Поверив в нее, ты мог бы преуспеть.— Без тебя это будет трудно.— Лесть не относилась раньше к числу твоих недостатков. Я уезжаю в Мемфис с прекрасным урожаем ядов. Береги себя, Рамзес.
Несмотря на демонстрацию могущества Рамзеса, Шенар не отчаивался. В столкновении между молодым царем и верховным жрецом Амона исход был неясен. Несомненно, оба останутся на своих позициях, что ослабит авторитет Рамзеса, чье слово не было столь же значимым, как слово Сети.Мало-помалу Шенар узнавал своего брата.Атаковать напрямую? Гарантированный провал, так как Рамзес столь энергично защищается, что обернет ситуацию себе на пользу. Лучше было расставить целую серию ловушек, используя хитрость, ложь и предательство. Если Рамзес не сможет опознать своих врагов, он будет наносить удары впустую и измотается, а когда он будет измотан, прикончить его будет проще.В то время пока царь приступал к многочисленным назначениям и подчинял Фивы своей воле, Шенар оставался сдержанным и молчаливым, словно эти события его не касались. Сейчас же он должен прервать свое молчание, чтобы его не заподозрили в организации заговора.После долгих размышлений Шенар решил сыграть довольно грубо, так грубо, чтобы Рамзес среагировал со своим обычным пылом, отвечая ожиданиям Шенара. Эта попытка была своеобразной проверкой, если Шенар пройдет ее, то он сможет без ведома брата им манипулировать.В этом случае будущее заиграет новыми красками.
Во второй раз Рамзес пытался объяснить Неспящему, что совершенно недопустимо ловить рыбу в водоемах дворца и делить свою добычу со львом. Разве их не достаточно кормят? По живому взгляду золотистого пса царь понял, что тот прекрасно его понимает, не придавая, однако, значения его упрекам. Будучи под защитой хищника, Неспящий чувствовал себя почти неуязвимым. Высокая фигура Серраманны появилась на пороге кабинета Рамзеса.— Ваш брат хочет вас видеть, но отказывается подвергнуться обыску.— Пропусти его.Сард подчинился. Проходя мимо, Шенар бросил на него ледяной взгляд.— Могу ли я остаться наедине с Великим Царем?Желтый пес последовал за выходящим Серраманной, который всегда при случае угощал его куском медового пирога.— Вот уже долгое время мы не беседовали с тобой, Шенар.— Ты очень занят, я не хотел мешать тебе.Рамзес обошел Шенара.— Почему ты так на меня смотришь? — удивился тот.— Ты похудел, возлюбленный брат…— За последние недели я заставил себя сесть на строгую диету.Несмотря на все усилия, Шенар казался полным.— Зачем ты отрастил бороду?— Я всегда буду носить траур по Сети, — заявил Шенар. — Как забыть нашего отца?— Я сочувствую твоей боли и разделяю ее.— Я уверен в этом, но твои заботы запрещают тебе демонстрировать это, я же не обязан вести себя так же.— Какова причина твоего прихода?— Ты ждал его, не так ли?Царь продолжал молчать.— Я твой старший брат, я пользуюсь превосходной репутацией, мое разочарование оттого, что я не взошел на трон вместо тебя, прошло, но я не собираюсь быть придворным, бесполезным для своей страны.— Я понимаю тебя.— Деятельность смотрителя за церемониями, которую ты мне доверил, слишком ограничена, к тому же Роме, новый управляющий дворца, с удовольствием взял бы ее на себя.— Чего ты хочешь, Шенар?— Я много размышлял перед тем, как совершить этот поступок, для меня это несколько унизительно.— Между братьями подобное слово не может быть употреблено.— Удовлетворишь ли ты мою просьбу?— Нет, Шенар, она ведь мне еще неизвестна.— Согласишься ли ты выслушать меня?— Говори, прошу тебя.Шенар, оживившись, начал ходить взад и вперед.— Стать визирем? Невозможно. Тебя обвинят в том, что ты отдаешь мне слишком большое предпочтение. Управлять стражей? Я хотел бы этого, но это слишком трудно. Главный писец? Слишком утомительно, недостаточно досуга и удовольствий. Большие строительства? Я недостаточно сведущ. Советник по земледелию? Этот пост уже занят. Министр финансов? Ты оставил того, что был при Сети, а что касается храмовой жизни, то я не питаю ни малейшей склонности к ней.— Что же тебе остается?— То, что соответствует моим вкусам и способностям, — министр иностранных дел. Тебе известен мой интерес к торговле с нашими вассалами и соседями, вместо того чтобы ограничиваться переговорами, которые увеличивали бы лишь мое личное состояние, я мог бы усилить положение страны, развивая дипломатию и упрочняя мир.Шенар наконец остановился.— Мое предложение тебя шокирует?— Это большая ответственность.— Разрешишь ли ты мне приложить все усилия для того, чтобы избежать войны с хеттами? Никто не хочет кровавого столкновения. То, что фараон назначил на этот пост своего брата, докажет его серьезное отношение к заключению мира.Рамзес долго размышлял.— Я согласен удовлетворить твое желание, Шенар. Но тебе понадобится помощь.— Я согласен на это… О ком ты думаешь?— О моем друге Аше. Дипломатия — это его ремесло.— То есть свобода под наблюдением.— Эффективное сотрудничество, я надеюсь.— Раз такова твоя воля…— Встретьтесь как можно скорее и представьте мне ваши планы с уточнением.Выходя из дворца, Шенар едва сдерживал радость. Рамзес повел себя именно так, как он надеялся. 19 Долент, сестра Рамзеса, упала перед ним на колени и обняла ноги царя. — Прости меня, умоляю, и прости моего мужа!— Встань, ты смешна.Долент схватила брата за руку, но не решилась на него посмотреть. Высокая, распластавшаяся на полу, Долент, казалось, была в отчаянии.— Прости нас, Рамзес, мы действовали как безумцы!— Вы желали моей смерти. Уже два раза твой муж участвовал в заговоре против меня, он, тот, кто был моим наставником!— Его вина тяжела, моя тоже, но нами манипулировали.— Кто, дорогая сестра?— Верховный жрец Карнака. Он смог нас убедить, что ты будешь плохим царем и приведешь страну к гражданской войне.— То есть вы в меня совсем не верите.— Мой супруг, Сари, считал тебя человеком порывистым, неспособным обуздать свои воинственные инстинкты, он сожалеет о своих ошибках… Как он сожалеет о них!— Мой брат Шенар, не пытался ли и он убедить вас?— Нет, — солгала Долент, — именно его мы должны были слушать. С тех пор как он полностью принял решение нашего отца, он считается одним из твоих союзников и желает лишь служить Египту, занимая то место, которое заслуживает своими способностями.— Почему твой муж не пришел с тобой?Долент склонила голову.— Он слишком боится гнева фараона.— Тебе очень повезло, дорогая сестра моя: наша мать и Нефертари активно стараются воспрепятствовать суровому наказанию. И та, и другая желают сохранить единство нашей семьи из уважения к Сети.— Ты… ты прощаешь меня?— Я назначаю тебя почетной смотрительницей гарема в Фивах. Это прекрасный титул, он не требует никаких усилий. Веди себя скромно, сестричка.— А… мой муж?— Я назначаю его начальником кирпичников на стройке Карнака. Так что он станет полезен и научится строить вместо того, чтобы разрушать.— Но… Сари преподаватель, писец, он ничего не умеет делать руками!— Это противоречит завету наших отцов: если рука и разум не действуют вместе, то природа человека портится. Поторопитесь приступить к своим новым обязанностям оба, работы всегда хватает.Удаляясь, Долент вздохнула… В соответствии с предположением Шенара, она и Сари избежали худшего. В начале своего правления, и под влиянием матери и жены Рамзес предпочитал милосердие нетерпимости.Обязанность работать также была наказанием, но более мягким, чем каторга в оазисах или изгнание на край Нубии. Что же до Сари, которому грозил смертный приговор, он мог быть довольным, даже если его труд был не так почетен.Эти унижения не продлятся долго. Своей ложью Долент восстановила репутацию Шенара, который изображал честного приверженца своего брата, послушного и почтительного. Занятый тысячей забот Рамзес в конце концов поверит, что вчерашние враги, брат и сестра, образумились и желают лишь вести спокойное существование.
Моис с радостью вернулся на стройку колонного зала в Карнаке, возведение которого, приостановленное на время траура, Рамзес решил возобновить и закончить гигантский замысел отца. Молодой еврей пользовался уважением и привязанностью своей команды каменотесов и высекателей иероглифов. Моис отказался от должности начальника работ, которую ему предлагал Рамзес, потому что не чувствовал, что может нести такую ответственность. Координировать усилия мастеров и побуждать в них желание совершенства — да, создавать план застройки Дейр эль-Медине в качестве архитектора — нет. Учась ремеслу на земле, слушая тех, кто был образованнее него, сближаясь с мудростью мастеров, Моис со временем научился бы строить.Простая жизнь строителя давала простор проявлению его физической мощи и позволяла кое-как мириться с пламенем, сжигавшим его душу. Каждый вечер, лежа на кровати и тщетно пытаясь уснуть, Моис пытался понять, почему ему недоступно простое счастье жить. Он родился в богатой стране, занимал выгодный пост, пользовался дружбой фараона, притягивал взгляды хорошеньких женщин, вел мирное, обеспеченное существование… Но почему-то не был счастлив и умиротворен. Зачем эта вечная неудовлетворенность, зачем эта вечная внутренняя мука, которую ничто не могло облегчить?Снова приняться за работу, снова услышать веселую песнь молотков и стамесок, видеть, как скользят по влажной грязи деревянные повозки, нагруженные огромными каменными блоками, участвовать в возведении колонн, заботиться о безопасности каждого рабочего — все это гасило внутренние бури.Летом обычно отдыхали, но смерть Сети и коронование Рамзеса перевернули весь привычный уклад. С согласия начальника работ в Дейр эль-Медине и Карнаке, который подробно объяснил ему свой план на каждой стадии, Моис организовал две смены ежедневных рабочих, первая с рассвета до полудня, вторая после обеда и до наступления сумерек. У каждого было также время, необходимое для восстановления сил, к тому же на стройке были натянуты большие полотнища, дававшие тень.Как только Моис покинул стражу, охранявшую вход в колонную залу, к нему подошел начальник каменотесов.— В таких условиях невозможно работать.— Жара еще не стала невыносимой.— Она нас не пугает… Я хочу поговорить о поведении нового начальника кирпичников, которые возводят леса.— Я его знаю?— Да, это Сари, супруг Долент, сестры фараона. Поэтому он думает, что ему все позволено.— В чем ты его упрекаешь?— Он считает работу слишком скучной, он вызывает свою команду лишь раз в два дня, но лишает их отдыха и ограничивает воду. Он считает наших рабочих рабами? Мы в Египте, а не в Греции или в Хеттском царстве! Я заявляю, что согласен с кирпичниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35