Рамзес не настаивал.Его мать была единственным человеком, который мог повернуть ход истории и освободить его от тяжкой ноши, но Туйа оставалась верной покойному царю и не меняла своей позиции. Какими бы ни были его сомнения и мучения, Рамзес должен был пройти свой собственный путь.
Серраманна, начальник личной стражи Рамзеса, больше не покидал крыло дворца, где жил будущий царь Египта. Назначение сарда, бывшего пирата, на эту доверенную должность вызвало много пересудов, никто не сомневался, что рано или поздно этот гигант с завитыми усами предаст сына Сети.Ныне никто не мог войти во дворец без его разрешения. Великая супруга фараона приказала гнать любого чужака и, не колеблясь, применять в случае необходимости оружие.Когда отголоски спора достигли его ушей, Серраманна вышел в коридор, предназначенный для посетителей.— Что здесь происходит?— Этот человек хочет пройти в покои, — ответил стражник, указывая на бородатого колосса с шевелюрой, спадающей на широкие плечи.— Кто ты? — спросил Серраманна.— Еврей Моис, друг детства Рамзеса и строитель на службе фараона.— Что ты хочешь?— Обычно Рамзес не закрывает передо мной двери!— Сегодня эти вопросы решаю я.— Правитель является узником?— Вопросы безопасности обязывают… Цель посещения?— Это тебя не касается.— В таком случае возвращайся откуда пришел и больше не приближайся ко дворцу, иначе я прикажу схватить тебя.Понадобилось четыре стражника, чтобы удержать Моиса.— Уведоми Рамзеса о моем присутствии — или пожалеешь!— Твои угрозы мне безразличны.— Мой друг ждет меня. Ты можешь это понять?Долгие годы пиратства и множество жестоких битв развили в Серраманне безошибочное чувство опасности. Несмотря на физическую силу и громкие слова, этот Моис показался ему искренним.Рамзес и Моис обнялись.— Это больше не дворец, — воскликнул еврей, — а крепость!— Моя мать, моя жена, мой личный секретарь и еще некоторые опасаются худшего.— Худшего… Что это значит?— Покушение.На пороге приемной правителя, выходящей в сад, дремал огромный лев Рамзеса, между его передних лап лежал Неспящий, золотисто-желтый пес.— Чего же бояться с этими двумя?— Нефертари убеждена, что Шенар не откажется от возможности править.— Захватит власть до погребения Сети… Это совсем на него не похоже. Он предпочитает действовать в тени и полагаться на время.— Как раз времени ему сейчас и не хватает.— Ты прав… Но он не решится выступить.— Да услышат тебя боги, Египет ничего от этого не выиграет. Что говорят в Карнаке?— Недовольные много перешептываются за твоей спиной.Под началом распорядителя работ Моис работал надзирателем над огромным строительством в Карнаке, где Сети начал сооружение огромной залы с колоннами, прервавшееся со смертью фараона.— Кто шепчет?— Жрецы Амона, кое-кто из знати, визирь Юга… Твоя сестра Долент и ее муж Сари поддерживают их. Они с трудом выносят ссылку, в которую ты их отправил, в такую даль от Мемфиса.— Этот презренный Сари, разве он не пытался избавиться от меня и от Амени, моего личного секретаря и нашего друга детства? После подобного проступка для него и сестры ссылка в Фивы — это весьма легкое наказание.— Такие ядовитые создания могут жить лишь на Севере, на Юге, в Фивах, они задыхаются от злобы. Ты должен был назначить им настоящее наказание.— Долент — моя сестра, Сари — мой воспитатель и наставник.— Разве должен фараон оказывать послабление своим близким?Рамзес был задет за живое.— Я еще не являюсь им, Моис!— Тебе, однако, приходится выслушивать жалобы и заставлять правосудие идти своим чередом.— Если моя сестра и ее муж перейдут границы, я так и сделаю.— Мне хотелось бы верить тебе, но ты не имеешь представления о злобном нраве твоих врагов.— Я оплакиваю своего отца, Моис.— И ты забываешь о своем народе и своей стране! Ты думаешь, Сети одобрил бы такое бездарное поведение?Если бы Моис не был его другом, Рамзес ударил бы его.— Должно ли сердце правителя быть черствым?— Как человек, закрывшийся в своем горе, каким бы оправданным оно ни было, сможет править? Шенар пытался подкупить меня и настроить против тебя. Теперь ты лучше понимаешь опасность?Разоблачение ошеломило Рамзеса.— Твой противник вооружается, — продолжил Моис. — Выйдешь ты наконец из оцепенения? 3 Мемфис, экономическая столица страны, расположенная на стыке Дельты и долины Нила, пребывал в летаргическом сне. У причалов «Доброго пути» большая часть купеческих кораблей стояла на приколе, поскольку всякая торговая деятельность замерла на время семидесятидневного траура, а в домах знати не устраивали пиры.Смерть Сети повергла большой город в состояние шока. Во время его царствования началось процветание, но в глазах крупных купцов оно было хрупким до такой степени, что слабый фараон мог сделать Египет снова уязвимым. Кто сможет сравниться с Сети? Шенар, его старший сын, был бы хорошим управляющим, но властитель уже будучи больным предпочел ему молодого и вспыльчивого Рамзеса, великолепное сложение которого более пристало соблазнителю женщин, чем главе государства. Самые прозорливые допускали возможность ошибки и, как и в Фивах, шептались о том, что Сети назначил преемником не того сына.Шенар в нетерпении мерил шагами приемную залу жилища Мебы, министра иностранных дел. Мебе было лет шестьдесят, но выглядел он хорошо: статный, уверенный в себе старик с лицом человека, умеющего скрывать свои чувства. Враг Рамзеса, он поддерживал Шенара, чьи политические и экономические идеи казались ему превосходными. Открыть большой средиземноморский рынок, завязав максимум новых торговых союзов, даже поступившись для этого некоторыми традиционными принципами, разве не в этом будущее? Лучше продавать оружие, чем брать его в руки.— Он придет? — спросил Шенар.— Он на нашей стороне, успокойтесь.— Мне не нравятся подобные типы, они меняют свое мнение подобно ветру.Старший сын Сети был невысоким склонным к полноте мужчиной с круглым лицом и толстыми щеками, пухлые губы сластолюбца выдавали любовь к хорошей еде, маленькие карие глазки постоянно бегали. Как все грузные люди, он ненавидел солнце и физические упражнения. Елейность и отсутствие настойчивости в его голосе подменяли спокойствие и беспристрастность, которых он был лишен.Шенар любил мирную жизнь. Защищать имело смысл лишь торговые интересы страны, другие причины войны казались ему абсурдом, понятие «предательство» существовало лишь для моралистов, неспособных сделать состояние. Рамзес, воспитанный в старых традициях, не заслуживал того, чтобы править, так как был к этому неспособен. Таким образом, Шенар не испытывал ни малейших угрызений совести, разжигая заговор, который должен был привести его к власти. Египет еще будет ему признателен за это.Теперь было необходимо, чтобы главный союзник не отказался от их общего замысла.— Дай мне пить, — потребовал Шенар.Меба подал своему выдающемуся гостю кубок свежего пива.— Нам не следовало бы доверять ему.— Он придет, я уверен в этом, не забывайте, что он желает как можно быстрее возвратиться к себе домой.Наконец охранник дома министра иностранных дел доложил о прибытии долгожданного гостя.То был Менелас, царь Лакедемона, сын Атрея, любимец бога войны и истребитель троянцев. Светловолосый, с пронзительным взглядом, он был облачен в двойные доспехи и пояс, застегнутый золотыми аграфами. Египет предоставил ему гостеприимство на время, чтобы починить суда, но его супруга Елена не хотела больше покидать землю фараонов, боясь подвергнуться плохому обращению при дворе своего мужа и быть низведенной до уровня рабыни.Так как Елена пользовалась поддержкой и защитой царицы Туйи, у Менеласа были связаны руки, но тут Шенар пришел к нему на помощь, призывая его к терпению, чтобы разработать победную стратегию.Как только Шенар станет фараоном, Менелас уедет в Грецию вместе с Еленой.За много месяцев греческие воины смешались с населением — одни перешли под египетское командование, другие открыли лавки, и, казалось, все были довольны нынешним существованием. На самом деле они ждали лишь приказа своего вождя, чтобы начать действовать, усовершенствовав определенным образом тактику Троянского коня.Грек с подозрением посмотрел на Мебу.— Заставьте этого человека уйти, — потребовал он у Шенара. — Я желаю говорить только с вами.— Министр иностранных дел наш союзник.— Я не буду повторять.Жестом Шенар приказал своему сообщнику исчезнуть.— Когда мы начнем? — спросил Менелас.— Пришло время вмешаться.— Вы в этом уверены? С вашими странными обычаями, этой бесконечной мумификацией, можно сойти с ума!— Мы должны все сделать до водворения мумии моего отца в заупокойный храм.— Мои люди готовы.— Я не сторонник бесполезного насилия и…— Достаточно проволочек, Шенар! Вы, египтяне, боитесь сражаться, мы, греки, провели годы в битвах против троянцев, которых мы истребили. Если вы желаете смерти Рамзеса, скажите лишь слово и доверьтесь моему мечу!— Рамзес мой брат, а хитрость бывает порой куда действеннее, чем грубая сила.— Только их объединение дает победу! Вы собираетесь учить стратегии меня, героя Троянской войны?— Вам необходимо вернуть Елену.— Елена, Елена, снова она! Эта женщина проклята, но я должен вернуться в Лакедемон с нею.— Итак, мы будем действовать по моему плану.— И каков он?Шенар улыбнулся. На этот раз ему сопутствовала удача. При помощи этого грека он достигнет своей цели.— Существуют лишь два главных препятствия: лев и Серраманна. Мы отравим первого и уничтожим второго. Затем мы похитим Рамзеса, и вы увезете его в Грецию.— Почему бы не убить его?— Потому что мое царствование не начнется с пролития крови. Официально Рамзес откажется от трона и решит отправиться в длинное путешествие, во время которого станет жертвой несчастного случая.— А Елена?— Как только я стану фараоном, моей матери придется подчиниться мне и прекратить защищать ее. Если Туйа не проявит благоразумие, я заточу ее в храме.Менелас размышлял.— Неплохо для египтянина… Есть ли у вас необходимый яд?— Конечно.— Греческий воин, которого нам удалось внедрить в личную охрану вашего брата, опытный солдат, он перережет горло Серраманне, когда тот будет спать. Когда мы начнем действовать?— Немного терпения, я должен съездить в Фивы. Как только я вернусь, мы нанесем удар.
Елена наслаждалась каждой секундой счастья, которое, казалось, ускользнуло от нее навсегда. Одетая в легкое, благоухающее цветами платье, в легкой вуалевой накидке, чтобы защититься от солнца, она была прекрасна и жила при дворе Египта как в сказочном сне. Она, которую греки называли «порченой собакой», сумела ускользнуть от Менеласа, этого порочного и подлого тирана, чьим самым большим удовольствием было унижать ее.Туйа, великая царская супруга, подарила ей свою дружбу и позволила жить свободно в стране, где женщина не была заперта в глубине дома, а была госпожой.Была ли Елена в самом деле ответственна за тысячи смертей греков и троянцев? Она не желала этой безумной резни, которая годами отправляла молодых людей на убийство друг друга, но молва продолжала обвинять ее и вынесла приговор, не дав возможности оправдаться. Здесь, в Мемфисе, никто не упрекал ее, она ткала, слушала музыку и сама играла на музыкальных инструментах, купалась в бассейнах и наслаждалась бесконечным очарованием дворцовых садов. Грохот оружия таял в прошлом, уступая место пению птиц.Много раз на дню Елена воздевала свои белые руки, моля богов о том, чтобы этот сон не нарушился. Она желала лишь одного — забыть прошлое, Грецию и Менеласа.Когда она шла по аллее, усыпанной песком, между клумб персей она заметила труп пепельного журавля. Подойдя, она увидела, что брюхо птицы разрезано. Елена опустилась на колени — и среди греков, и среди троянцев она была известна как прорицательница.Супруга Менеласа оставалась склонившейся в течение долгих минут.Будущее, которое она прочла по внутренностям несчастной птицы, повергло ее в ужас. 4 Фивы, крупный город на юге Египта, был владением Амона, бога, вооружившего руки освободителей, когда они изгоняли много веков назад завоевателей гиксосов, жестоких и диких азиатов. С тех пор как страна вновь обрела независимость, фараоны отдавали дань уважения Амону, украшая его храм из поколения в поколение. Так Карнак, никогда не прерывающаяся стройка, стал самым богатым и обширным из египетских святилищ, государством в государстве, верховный жрец которого казался скорее управляющим с обширными полномочиями, чем духовным лицом.По прибытии в Фивы Шенар добился приема. Два человека беседовали под деревянным, обвитым глициниями и жимолостью навесом неподалеку от священного озера, откуда веяло легкой прохладой.— Вы приехали без сопровождения? — удивился верховный жрец.— Лишь небольшое количество людей знает о моем присутствии здесь.— А… Вы рассчитываете на мое молчание.— Ваше противостояние Рамзесу все еще в силе?— Больше чем когда-либо. Он молод, вспыльчив, порывист, его правление было бы ужасным. Сети допустил ошибку, назначив его.— Вы согласны довериться мне?— Какое место вы дадите храму Амона, если взойдете на трон?— Разумеется, первое.— Сети благоволил к другим святилищам, в Гелиополе и Мемфисе, мое единственное желание — не видеть Карнак отодвинутым на второй план.— Так сделал бы Рамзес, но не я.— Что вы предлагаете, Шенар?— Действовать, быстро действовать.— Другими словами, действовать до погребения Сети.— По правде говоря, это наш последний шанс.Шенар не знал, что верховный жрец Амона тяжело болен, по словам его врача, ему оставалось жить несколько месяцев или даже несколько недель. Так что быстрое решение показалось сановнику добрым знаком, посланным богами. До того как умереть, у него был шанс увидеть Рамзеса лишенным высшей власти, а Карнак спасенным.— Я не потерплю никакого насилия, — заявил верховный жрец. — Амон дал нам мир, ничто не должно его нарушить.— Будьте уверены, хоть он и неспособен править, Рамзес остается моим братом, и я очень к нему привязан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35