Тот Ал Смит был демократ, да? Да, в этом я уверен. Пять поколений Тейтов перевернутся в могилах. Как насчет О’Хара? Я всегда считал, что ирландцы умеют повеселиться, и никто не обратит внимания на мою фляжку.
— Я ирландец, Ал, и не заставляйте меня посылать вас в нокдаун. — Куинн вытащил из кармана дяди Альфреда его фляжку. — Это, мой друг, останется здесь. Ясно?
— В отличие от меня ты не рассматриваешь это как большое приключение, да, сынок? — спросил дядя Альфред, идя за Куинном к двери, и поперхнулся, когда Куинн обернулся и сердито посмотрел на него.
— Послушайте, старина. Шелби вас любит. Мне вы тоже нравитесь, хотя не знаю почему. Иначе вы уже давно оказались бы на улице, и пассажиры одного автомобиля могли бы отработать на вас свои удары. Но это не большое приключение. Прежде всего Шелби почует неладное, а тут и так происходит достаточно всякого, чтобы она подхватилась и сбежала.
Дядя Альфред автоматически потянулся к карману слаксов, затем опомнился и спросил:
— У нее какие-то неприятности, да? Ты упомянул об этом два дня назад, но не стал распространяться, поэтому я решил, что ты говорил несерьезно. Но сейчас у тебя слишком уж сердитый вид, так что проблемы, видимо, настоящие. Могу я чем-нибудь помочь?
Куинн посмотрел на старика с серебристой бородкой, искрящимися глазами и розовыми носом и щеками. Первейший, если не уникальный, щеголь с Мейн-лейн, он оделся так, чтобы сойти за посудомойку, и все равно смотрелся вельможей, приехавшим с визитом. Он взял дядю Альфреда за локоть и повел назад, к дивану.
— Сядьте. Нам надо поговорить.
Спустя полчаса, задав друг другу несколько дюжин вопросов, они снова предприняли попытку покинуть здание, но у подножия лестницы встретили миссис Бричта, которая надела свежее домашнее платье и от нее пахло так, словно она только что искупалась в духах.
— Еще раз здравствуй, Альфред, — проворковала миссис Бричта, поправляя свой тугой перманент. — Так ты решил снять одну из моих меблированных квартир? Ты сказал, что, возможно, снимешь после визита к другу. — Она одарила Куинна жестким взглядом, потом посмотрела на Альфреда, и ее взгляд оттаял и смягчился.
Дядя Альфред взял ее руку и поднес к губам, от чего она по-девичьи захихикала. Это потрясло Куинна: он видел миссис Бричта в разных настроениях, но ни одно из них не имело ничего общего с веселостью.
— Моя дражайшая Берта, как я мог не сделать этого, увидев роскошные апартаменты мистера Делейни? А вот и мой задаток…
Он умолк и медленно потянулся к карману брюк.
— О, не глупи, Альфред! Мне совсем не нужен задаток. Уж что-что, а в людях я разбираюсь. Можешь заплатить мне на следующей неделе или в конце месяца. Когда хочешь, как хочешь, — закончила миссис Бричта, проводя пальцем по своей груди, отчего вырез платья слегка оттянулся вниз.
— Я сражен. — Дядя Альфред еще раз поцеловал хихикающей и покрасневшей женщине руку, а затем последовал за Куинном по коридору к черному ходу.
Когда они вышли на улицу, Куинн задался вопросом, что подумает добрая старушка Берта, узнав, что у дяди Альфреда нет ни гроша и что он, вероятно, уедет, не заплатив по счету.
— Отдайте. — Он повернулся и протянул руку за одолженными дяде Альфреду деньгами.
— Нет, сынок, ты не сделаешь этого.
— Отдайте. Сейчас же. — Куинн взял банкноты и пересчитал их. — Ладно, двести долларов оставьте себе. Но это все.
— А ты было мне понравился. — Дядя Альфред печально покачал головой. — Теперь мне понятно, почему Берта заставила тебя заплатить вперед. Да, твое лицо не внушает доверия. Слишком угрюмое и мрачное. Неудивительно, что Сомертон вызывает мистера Салливана.
Куинн взял немного гравия, устилавшего автомобильную стоянку, и потер им слишком новые и слишком белые кроссовки.
— Да, уж этот Грейди. Прямо принц. Так. — Он выпрямился и отряхнул руки. — Пойдемте, я представлю вас Тони и пристрою до того, как Шелби придет на свою смену. Кстати, меня нигде нельзя будет найти. Я появлюсь позже, и мы встретимся в первый раз. Согласны, Ал?
В ответ дядя Альфред вытащил из рукава пачку сигарет, достал одну и прикурил, защищая спичку сложенными ладонями. Глубоко затянулся, выпустил дым через нос и утер его тыльной стороной ладони. Фыркнул. Сплюнул.
— Да, приятель, я готов.
— Матерь Божья, да мы просто щенки перед ним, — прошептал Куинн и пошел по улице. Плохой парень Ал направился за ним.
Глава 29
Шелби стояла у окна своей спальни, выходящего на стоянку, и ждала, пока не увидела, как Куинн сел в свой «порше» и отъехал. Только тогда она схватила легкий джемпер и отправилась к Тони на свою смену.
Куинн, как обычно, подошел к двери Шелби, чтобы проводить ее в ресторан. Во всяком случае, она ждала, что именно это он и скажет. Но ничего подобного не случилось. Куинн лишь сообщил, что отправляется «взять интервью» у кого-то для своей книги и не вернется до ужина, и спросил, продержится ли она в его отсутствие.
Негодяй! Разумеется, Шелби сказала, что продержится. В конце концов, ее всего лишь едва не похитили. Правда, сегодня казалось, что Куинн не так уж волнуется за нее. Ничего удивительного, если он сам стоит за попыткой похищения, предпринятой для того, чтобы напугать Шелби, заставить ее поджать хвост и побежать домой. Тогда Куинн займется более приятными делами. Так или иначе, в постель он ее уже уложил, наговорил миллион лживых слов. И ему это начинало надоедать.
Негодяй!
Шелби огляделась, спускаясь с крыльца на тротуар. Она шла, высоко подняв голову; держась настороже, зажала в, пальцах правой руки ключ, готовая использовать его в качестве оружия. Периодически Шелби вспоминала, что надо дышать.
Куинн следил за ней из-за куста, который, как он с запозданием понял, когда одна из веток оцарапала ему лицо, — весь ощетинился шипами длиной в дюйм. Он вытер со щеки! кровь, наблюдая, как Шелби идет, как покачиваются ее бедра, как слегка колышутся при каждом шаге ее струящиеся, до плеч, светлые волосы.
— Да, моя радость. Мы плохие, мы плохие, — сказал он себе, улыбнувшись при виде ее уверенной походки. Боже, как же он наслаждался внешностью Шелби, как любил ее!
Только когда за ней закрылась дверь, Куинн расслабился и вернулся к себе в квартиру. Он становится слишком стар для всего этого, надо поспать.
Шелби поздоровалась с начальником полиции, который стоял у игрального автомата и жестикулировал, пока на экране переворачивались карты, и вошла в прохладу ресторана, обеспеченную кондиционером.
Она автоматически проверила написание специальных блюд на доске, поморщившись при виде затейливой орфографии Табби, потом схватила стопку вкладышей к дневным меню, где перечислялись основные блюда. Увидев филе из устриц, Шелби покачала головой и подивилась смелости Тони, который, казалось, переоценил число гурманов в таком городке, как Восточный Вапанекен. Вместе с тем филе из устриц было нарасхват.
Все еще занятая меню, Шелби направилась к раздаточной стойке и столкнулась с кем-то, державшим тяжелый серый пластмассовый таз, полный грязных тарелок. Она быстро пробормотала: «Простите».
— Смотри, куда идешь.
Шелби не подняла головы, хотя ее взгляд метнулся вправо, а память услужливо подсказала, кому принадлежит только что услышанный голос. Затем она подняла глаза.
— Дядя Альфред?
— Ал, милая, — поправил ее дядя Альфред чуть громче, чем требовалось. — Ал О’Хара. А ты, должно быть, та самая Шелли, которая доводит уборщиков до белого каления своими «сделай это, а теперь сделай то». Не хочешь выйти покурить? У меня как раз перерыв.
Шелби открыла рот, но не смогла выдавить ни слова. Поэтому она подняла руку и направила палец в уже удаляющуюся спину дяди Альфреда. Он даже не придержал для нее кухонные двери. И вот в таком виде — с открытым ртом и вытянутым пальцем — Шелби нетвердой походкой последовала за ним через кипящую работой кухню и вышла на улицу из задней двери.
— Как… почему… что ты тут делаешь? — пробормотала Шелби, наконец обретя голос. Она широко раскинула руки, словно хотела обнять его во всем обмундировании уборщика, включая широкий белый фартук, который свисал с шеи почти до икр. — В таком виде?
— Ну, дорогая, уважаемый Тони счел возможным дать мне работу уборщика. Я сказал уборщика, но на самом деле судомойки. Ты не знала? Вероятно, нет. Педро говорит, что ты ему очень даже нравишься, хотя бываешь настоящим шилом в заднице. Строго говоря, таково здесь общее впечатление о тебе. Милая девушка, приятная, добрая. Но шило в заднице. Прости, дорогая, но это он так сказал.
В голове у Шелби гудело так, словно там поселился пчелиный рой, но она взяла себя в руки, желая выслушать дядю и осмыслить изложенные им факты.
— Как? Как ты узнал, где я?
Дядя Альфред вытащил из рукава пачку сигарет и, пряча глаза, закурил.
— Довольно просто, дорогая: я спросил у Джима. Если помнишь, как раз перед своим вдохновенным побегом ты говорила со мной о нашем дорогом семейном шофере. Почерпнутые мною сведения Сомертону я рассказывать не стал, О нет! Только не я. Я же хочу, чтобы ты насладилась этим маленьким приключением. Кстати, не поцелуешь ли дядю в знак приветствия?
— Я… э-э… иди сюда, дядя Альфред. Я так рада тебя видеть! — раскрыв объятия, Шелби устремилась к нему. В глазах у нее защипало, и она с удивлением поняла, что очень соскучилась по дяде, по Сомертону и Джереми. Но не по Паркеру. Странно. Шелби вообще почти не вспоминала о Паркере. Ну, может, это и не так уж странно…
Наконец она отпустила дядю и еще раз оглядела его.
— Я до сих пор не верю. Ты здесь работаешь?
— Честный труд, дорогая. Деньги, полученные за оказанные услуги. Американский образ жизни и все такое. Как тебе мой вид, великолепен, правда? Я действительно считаю, что выгляжу великолепно. Почти шаловливо. За исключением фартука, как ты понимаешь.
— И ты сам это сделал? Ты решил приехать ко мне, принять участие в моем приключении? — Шелби склонила голову набок и пристально посмотрела на него. — Я не верю тебе, дядя Альфред.
— Ал, дорогая. Пожалуйста, зови меня Ал. Конечно, ты мне не веришь. Да и кто из тех, кто меня знает, поверит мне? — Он глубоко вздохнул. — У меня финансовые трудности, дорогая, и, опираясь на твой пример, Сомертон решил выставить меня в большой мир, чтобы я сам себя содержал. Не поверишь, но он сказал, что это пойдет мне на пользу. Джереми заступился за меня, довольно кратко объяснив, что твой брат не прав, даже назвал его упрямцем — новое слово Джереми в тот день, — но все мольбы, увы, были тщетны, Поэтому я здесь, и останусь здесь до тех пор, пока не покажу Сомертону чек на зарплату.
— И что же это было, дядя Альфред? — спросила Шелби, качая головой. — Карты или лошади?
— Понемножку того и другого, дорогая моя, но, к несчастью, все с теми же крайне неприятными людьми. Ужасно беспокоятся о своих деньгах, как ты догадываешься. Поэтому я предпочел… э… исчезнуть, пока не подоспеет очередной чек на мое содержание. Твой брат не испытывает никакого сочувствия ко мне, никакого сострадания к моему хрупкому здоровью, не думает о том, как подорвут его несколько ударов кулаком. Поэтому я попросил Джима привезти меня сюда, уверенный в том, что ты уже в этом городе. И как же я был приятно удивлен, услышав, что некая мисс Шелли Смит работает здесь хостессой. Я тут же смекнул, что это, должно быть, ты. Интуитивная прозорливость, вот что это, по-моему.
— Я так не считаю, — отозвалась Шелби, убежденная в том, что Куинн, а не Джим рассказал дяде Альфреду, где она находится. Чем больше она размышляла об этом, тем глубже становилась яма, в которую упал Куинн Делейни. Ему понадобится дюжина лопат, чтобы выбраться оттуда.
— Ты сегодня работаешь?
Шелби отвернулась и увидела в дверях Тони, прислонившегося к дверному косяку.
— О, Тонн, прости меня. Ал мой старый друг, вот мы и заболтались.
— Отлично, а теперь наверстывай. — Тони медленно отделился от косяка и зашаркал назад в кухню.
— Он очень добрый, правда, — сказала дяде Шелби, пока они возвращались.
— Алмаз в навозной куче, — мирно согласился дядя Альфред. — Кстати, Педро обещал научить меня очищать морковь. Или это называется чистить? Ну да ладно. Педро, конечно, знает.
Толкнув вращающуюся дверь, Шелби вошла в зал, остановилась и попыталась собраться с мыслями. Но тут Табби распахнула дверь: она несла три тарелки с особыми гамбургерами для Тони.
Шелби помогла удержать тарелки и извинилась, так как вспомнила, что ей велели никогда-никогда не стоять перед кухонной дверью.
— Прости меня, Табби.
— Да все обошлось, ничего, малышка. — Официантка наклонилась к ней. — Ты знаешь этого нового мужика? Ала? У нас сегодня вечером свиданка. Такой шустрый, такой прыткий!
— Как мило, — ответила Шелби и поморщилась, когда посетители окрикнули Табби, что у них нет времени сидеть целый день и ждать, пока она их обслужит, а Табби отозвалась:
— Не пузырьтесь, ребята уже иду.
— Да, — промолвила Шелби. — Все это. , , мило. — Она едва сдержала улыбку, глядя, как худая, жилистая официантка с собранными в хвост и перетянутыми черной резинкой волосами, в высоких черных кроссовках идет к ближайшему столику. — Очень, очень мило, — повторяла Шелби, качая головой.
Она вернулась к действительности от резкого тычка в бок и увидела, что в ресторан пришла миссис Миллер. Час от часу не легче.
— Здравствуйте, миссис Миллер, — любезно проговорила Шелби, глядя сверху вниз на женщину пяти футов ростом и с самыми большими в мире вставными зубами. Устрашающей, вот какой была миссис Миллер. И, как всегда, вооруженной. — Как вы сегодня?
Миссис Миллер опустила острый зонтик. Она носила его и в хорошую, и в плохую погоду к при каждом удобном случае стремилась ткнуть км Шелби под ребра. Она презрительно фыркнула.
— Можно подумать, вам не все равно. Уверена, это именно из-за вас у меня разыгрывается люмбаго. С моим люмбаго все было в порядке, пока вы тут не появились. А теперь отойдите. Я знаю, как дойти до своего столика. Не нужны мне всякие идиотки, которые водят меня, словно собаку на поводке.
— Да, мэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35