Он предал ее семью, объявив о том, что Дафф жив.
Господи, как она могла быть так слепа! Нолан всегда хотел только богатства и власти, которые могли ему обеспечить деньги. Но даже золота ему мало. Он алчный, беспринципный негодяй, который использует свое обаяние и силу убеждения в личных целях. И чем больше он имеет, тем больше ему хочется. Когда его бросят в тюрьму за измену, Шандра о нем и не вспомнит. Нолан Эллиот получит по заслугам, и она с удовольствием посмотрит, как его вздернут на виселице!
Шандра сбежала по ступенькам и бросилась к своему коню. Она должна найти человека, которому можно доверять, чтобы тот помог ей раскрыть заговор, пока не будет слишком поздно. Она не может ехать к генералу Уилкинсону. Он с ними заодно. У местных служб порядка и без того хватает забот с жуликами и разбойниками.
Вскочив в седло, Шандра направила коня к Джонсонс-Хиллу. Эйвери Джонсон на стороне Америки и разделяет политические убеждения ее отца. Он может знать, с кем ей связаться, чтобы предотвратить бунт. Натчез вот-вот окажется в руках мятежников, и территорию Луизианы разорвут на части. Эйвери ей поможет. Должен помочь! Шандре больше не к кому обратиться, некому доверить сведения, которые она добыла, подслушав разговор своего мужа-предателя. Будь он проклят! Проклят во веки веков! Она любила Нолана всем сердцем, а теперь всем сердцем ненавидит.
Глава 25
Нолан вгляделся в тенистый сад и заметил, как среди деревьев мелькнул силуэт, закутанный в длинный плащ. Фигурка завернула за угол дома. Сперва Нолан решил, что это Шандра совершает свою ночную прогулку. Но подкравшись ближе, он увидел, что это Джоника.
– Мадам? Не стоит вам рисковать – ночью ходить одной опасно, – промолвил Нолан.
Джоника чуть не лишилась чувств от испуга. Нолан подкрался к ней бесшумно, как кошка. Когда сердце ее умерило свой бешеный стук, она вздохнула с облегчением.
– Шандра попросила меня предупредить Меррила, чтобы он спрятался на несколько дней. Она узнала, что кто-то покушается на его жизнь.
Нолан мысленно выругался. Да, Шандра и в самом деле бродила по ночному саду. Он готов был дать руку на отсечение, что плутовка подслушала его беседу с комитетчиками.
Нолан шагнул навстречу Джонике.
– Я сам предупрежу Даффа. Не думаю, что он одобрит ваш поступок – вам не следует сейчас ехать в Натчез-Андер-зе-Хилл. Там вас подстерегает множество опасностей. – Он повел мадам к дому, не обращая внимания на ее протесты. – Я поговорю с Даффом, как только разыщу Шандру, – пообещал ей Нолан. – Я не хочу, чтобы вы выходили сегодня ночью. В Натчезе сейчас неспокойно.
Если бы Шандра слышала его последнее замечание, она бы с ним согласилась. Правда, она была уверена, что именно Нолан – источник всех бед, и в этот момент посылала ему проклятия.
Отправив Джонику домой спать, Нолан начал безуспешные поиски своей пропавшей жены. Черт, где же она? Если Шандра не перестанет совать свой нос, куда не следует…
Внимание Нолана внезапно привлекли клочки бумаги, валявшиеся на полу холла.
Опустившись на колени, он собрал обрывки и сложил их вместе. Стон отчаяния сорвался с его губ, когда он прочел письмо. Чертова ведьма! Если она расстроила его планы, он ее придушит. Сейчас ему только вмешательства Шандры и не хватает! Страшно подумать, что она способна натворить.
Сурово нахмурившись, Нолан засунул разорванную записку в карман и поднялся с пола. Он не знал, где начать поиски, да и времени не было на раздумья. Столько надо успеть! Он должен сейчас быть в трех местах одновременно, но больше всего ему не терпится найти свою жену.
У Шандры гора свалилась с плеч, когда она увидела добродушного плантатора, который прожил в Натчезе всю свою жизнь. Ободряющая улыбка Эйвери Джонсона немного успокоила Шандру. Его слова смягчили бушевавший в ней гнев. Пока она неслась к Джонсонс-Хиллу, в голове ее все смешалось.
Шандра снова ненавидела Нолана, но разлюбить его тоже не могла. А теперь ей придется предать его, как он предал и ее, и отца. Любовь к такому человеку, как Нолан, не поможет исправить его низменную натуру. Она должна забыть свои глупые мечты и мыслить здраво. У них с Ноланом нет будущего. Он ей не подходит. Их отношения не более чем физическое влечение, и любовь, которую она чувствовала к нему, напрасна и бессмысленна. Она любила и потеряла любовь, а сейчас ей предстоит сделать то, что повелевает ей долг, даже если ей придется своими руками отдать Нолана на заклание. И будь он проклят за то, что заставил ее так поступить!
Шандра села в кресло напротив Эйвери, сцепила руки на коленях и попыталась собраться с мыслями.
– Я перехватила письмо от Берра, из которого следует, что заговор против Америки набирает силу, – заявила она дрожащим от волнения голосом. – Берр готовится встать во главе бунтовщиков Запада. Он только что узнал, что президент Джефферсон издал приказ арестовать его и остальных мятежников. Война может начаться сегодня ночью, если мы ничего не предпримем. – Она впилась тревожным взглядом в его задумчивое нахмуренное лицо. – С кем я должна встретиться, чтобы подготовить арест всех членов комитета? Армия и генерал Уилкинсон исключаются. Он один из бунтовщиков!
Эйвери поднялся и начал беспокойно ходить по ковру.
– Откуда тебе все это известно?
Шандра прикусила губу. Ей придется рассказать ему о Нолане. Возможно, он не удивится, когда узнает, что пронырливый повеса стоит в центре заговора. Но Шандра была слишком возбуждена, ее снедали противоречивые чувства. Если она упомянет имя Нолана прямо сейчас, то Эйвери придется приводить ее в себя.
– Просто я оказалась в нужном месте в нужный момент, – уклончиво ответила она. – Так кому я могу передать эти сведения? – Ее огромные глаза беспокойно следили за Эйвери, который продолжал расхаживать по ковру. – Ну ведь должен же кто-то подавить мятеж в зародыше!
Эйвери остановился перед ней и заглянул в ее взволнованное лицо.
– Президент Джефферсон направил своего агента наблюдать за Берром и его подозрительными делишками. Но вряд ли тебе стоит с ним видеться. Если его раскроют, ему грозит неминуемая гибель.
– В опасности тысячи жизней, – мрачно возразила Шандра. – Я хочу переговорить с ним. Агент Джефферсона обязательно придумает что-нибудь. Если мы будем мешкать, то дождемся очередной кровопролитной революционной войны!
Эйвери помолчал в раздумье, потом неохотно кивнул.
– Ну хорошо, Шандра, я пошлю агенту сообщение о том, что ты хочешь с ним встретиться. Но ваша встреча состоится в уединенном месте, чтобы вам ничто не угрожало.
– Когда это будет? – спросила Шандра. – У нас мало времени.
– Завтра, – сказал Эйвери. – Я не знаю, когда он…
– Нет, сегодня ночью, – настаивала Шандра. Ее отец не доживет до завтрашнего утра, если она немедленно не вызовет подмогу.
– Но я не уверен, что застану агента Джефферсона, – тревожно промолвил Эйвери.
– Назначьте место встречи, и я буду ждать там всю ночь, если понадобится, – сказала она. – Это вопрос жизни и смерти, Эйвери. Медлить нельзя!
Эйвери окинул взглядом решительную фигурку Шандры. Она очень похожа на отца – такая же пылкая, чувствительная, храбрая. Он кивнул ей в знак согласия, хотя и знал, что этого делать не стоило.
– Я постараюсь найти агента, – пообещал он ей. – Жди у старой торговой конторы в восточной части города. Как только я встречусь с агентом, я пришлю его к тебе.
Шандра вышла с Эйвери в холл, где он взял шляпу и плащ, поблагодарила его и направилась к лошади, а Эйвери приказал закладывать карету.
Словно беспокойный дух, Шандра гнала коня по извилистой дороге, обсаженной деревьями и петлявшей среди холмов. Она оглянулась вокруг, по телу ее побежали мурашки: по сторонам дороги возвышались отвесные склоны высотой двадцать футов. Ее полуночная прогулка напоминала путешествие по туннелю, залитому лунным светом. Узловатые корни деревьев и кустов, торчавшие из земли, были похожи на сухощавые крючковатые пальцы, тянувшиеся к ней отовсюду. Шандра невольно поежилась, но постаралась взять себя в руки. После всего, что ей пришлось пережить за последние несколько месяцев, она может спуститься даже в преисподнюю, если это спасет ее отца. Но если бы не гнусные интриги Нолана, ей бы не пришлось сейчас нестись по призрачной тропинке.
Имя Нолана молнией пронеслось у нее в голове. В ее власти помиловать его: она может назвать имена членов комитета, не упоминая Нолана. К тому времени как американцы узнают о его участии в заговоре, он успеет скрыться.
Глаза Шандры наполнились слезами. Как она ни старалась ненавидеть Нолана за все, что он сделал, она не могла заставить себя подписать ему смертный приговор. Он заслужил суровое наказание, но когда дело дошло до расплаты, Шандра засомневалась, что сможет предать его, как он предал ее. Какая странная штука любовь, мрачно размышляла она. Любовь всегда отрицает логику. Шандра знала, что должна сейчас сделать, но сделать это было неимоверно трудно. Если бы ей пришлось послать на смерть человека, которого она любила, она бы не смогла жить после этого.
Улыбка раскаяния промелькнула на ее лице. Нолан наверняка предвидел это, когда разрабатывал свой хитроумный план. Даже сейчас она терзается сомнениями по его милости! Их близость в прошлом дает ему право надеяться, что Шандра простит ему его грехи, хотя и не сможет их забыть. Это еще один способ, каким Нолан добивается своего, играя на чувствах людей. Шандра сделает то, чего ждет от нее Нолан, – попытается скрыть его участие в бунте. Она спасет его во имя любви – и пусть это заведомая глупость, но так получается всегда, когда дело касается Нолана.
Ей было бы намного легче, если бы Нолан искренне верил в необходимость мятежа против федералистов. Она смогла бы это понять, хотя в душе и не одобряла бунт как метод протеста. Если бы она знала, что интересы Луизианы Нолан ставит превыше всего и действует во имя этих интересов, она бы простила его, невзирая на то что их политические взгляды различны. Но Шандра чувствовала, что Нолан участвует в мятеже из корыстных побуждений, как и Аарон Берр. Они друг друга стоят – милы и любезны, однако и столь же опасны. И поэтому Шандра презирала Нолана. Если бы у него было сердце и разум, она бы мучилась. Простить его и позволить ему скрыться безнаказанным – вот самое тяжелое, что ей предстояло сделать. Да поможет Нолану Бог. Ему суждено гореть в аду. Пусть же Господь не отвернется и от нее – она любила человека, который предал ее и предал интересы Запада.
Эйвери облегченно вздохнул, заметив темный силуэт мужчины, появившийся из мрака.
– Я уже не чаял тебя дождаться.
– Я только что получил твое послание, – сказал агент, присаживаясь на поваленное дерево рядом со своим связным и осведомителем. – У меня была тяжелая ночь.
В его голосе слышалась усталость, и Эйвери встревоженно нахмурился.
– Что еще случилось?
Лицо агента словно окаменело, губы сурово сжались.
– Один из членов комитета мертв, – мрачно промолвил он.
Эйвери разинул рот от изумления.
– Кто же?
– Уильям Пенси, – был ответ.
– Ты узнал, кто это сделал? Агент пожал плечами.
– Дон Эстебан говорит, что он как раз ехал на встречу с Уильямом. Не успел он подъехать к его особняку, как заметил человека в плаще, метнувшегося в кусты.
Эйвери невольно окинул взглядом наряд своего собеседника, и агент насмешливо хмыкнул:
– Боже правый, да ты уже и меня подозреваешь, старина.
Эйвери рассмеялся. Он и в самом деле стал чересчур мнительным. Последнее время опасность подстерегает повсюду – не знаешь, кому довериться в этой политической игре. Он был назначен связным Джефферсона в Натчезе пять лет назад и за это время понял, что можно говорить и кому.
– Извини, воображение сильно разыгралось, – сказал Эйвери. – Но убийца одет, как и ты. – Откашлявшись, Эйвери перевел разговор на другое. – Почему ты решил, что Уильяма Пенси именно убили?
– Хотел бы я знать наверняка, – проворчал агент. – Я сомневаюсь даже в том, что рассказал мне дон Эстебан. Кто поручится, что он не придумал всю эту историю с переодетым бандитом, чтобы свалить на него вину за преступление, которое сам совершил? – Человек в плаще тяжело вздохнул. – Но это еще не все. Генерал Уилкинсон неожиданно сменил окраску – в который раз. Последние два года он поддерживал Берра в его стремлении образовать новое государство на Западе. Теперь же Джефферсон издал приказ об аресте Берра и его сообщников – и двуличный Уилкинсон превратился в ярого сторонника американцев, – язвительно закончил агент. – Хитрый генерал послал депешу Джефферсону, в которой изложил намерения Берра захватить власть в Луизиане, в надежде, что это поможет ему замять свое участие в мятеже. Уилкинсон поставил себя военным диктатором в Новом Орлеане и объявил о розыске преступника, который предал его горячо любимую родину. Великолепно, ты не находишь?
– Черт, я бы хотел, чтобы генерал Уилкинсон болтался на виселице рядом с Берром, – злобно буркнул Эйвери.
– Я тоже. – Агент нахмурился. – Этот краснолицый высокородный негодяй вот уже несколько лет работает двойным агентом. Как только запахло жареным, Уилкинсон поспешил предать Берра. Теперь Берра будут судить без сообщника.
Эйвери вздохнул.
– Похоже, в наших рядах появился еще один предатель. Ко мне сегодня пришла молодая женщина и рассказала о заговоре. Она очень хочет встретиться с тобой – дескать, это вопрос жизни и смерти.
Агент недовольно поморщился.
– Ты же знаешь, какое шаткое у меня положение. Мне не удастся держать в тайне свое имя, если я начну встречаться с каждой капризной дамочкой, которая возомнит себя спасительницей Америки.
– Не вижу в этом особой опасности, – возразил Эйвери. – Теперь, когда Джефферсон потребовал арестовать Берра, а Уилкинсон старается выглядеть героем, а не предателем, тебе больше не нужно прятаться. Комитетчики сразу пойдут на попятную, как только почуют, что им грозит тюрьма.
– Мне надо еще многое завершить, Эйвери, – напомнил ему агент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49