Однако предательская память постоянно возвращала ее к их поцелуям и ласкам. И ей становилось все сложнее ненавидеть этого человека. Нолан не предпринял ни одной попытки соблазнить ее, с тех пор как они переправились через Миссисипи. Он вел себя с ней несколько отстраненно, но подчеркнуто вежливо. Иногда он подтрунивал над ее неопытностью в общении с мужчинами, но ни разу не нарушил их соглашения.
С ним Шандра чувствовала себя в безопасности, но ее гордость была уязвлена. Нолан держался от нее на почтительном расстоянии, и почему-то ее больно задевало его безразличие. Ну что это, как не безумие? Во всем виновато ее женское тщеславие, решила она. Ей не нужно его внимание, ей нравится отказывать ему, когда он посягает на ее неприкосновенность.
– Теперь что касается нас с тобой, – продолжал Нолан. – Мы познакомились в Натчезе во время моего последнего приезда туда и влюбились друг в друга без памяти. Ты заявила, что не вынесешь разлуки, и вызвалась поехать со мной на запад. Несмотря на все свои тревоги по поводу твоей безопасности, я согласился взять тебя с собой…
Голос его замер, потому что в это мгновение мокрая голова Шандры высунулась из-за ширмы. При виде ее мраморной кожи в капельках воды мысли Нолана резко поменяли направление. Он старался вести себя как образцовый джентльмен всю прошедшую неделю, но его самообладание тоже имеет границы. Бывали ночи, когда ему нестерпимо хотелось быть с женщиной, однако он и пальцем не тронул обворожительную плутовку. Одному Богу известно, как ему хотелось заключить ее в свои объятия, но он скорее отрубит себе руку, чем признается в этом голубоглазой фее.
– Надеюсь, я достойна той немеркнущей любви, о которой ты поведал доктору Сибли, – хмыкнула Шандра, вытираясь полотенцем. – Не уверена, что мне удастся изобразить влюбленную супругу, поскольку я никогда раньше не была влюблена. Как ведут себя влюбленные?
Нолан стремительно шагнул к ней, и Шандра торопливо завернулась в полотенце. Ширма не внушала ей чувства защищенности. Сверкающие зеленые глаза обжигали ее обнаженные плечи. Нолан и не старался скрыть свое восхищение.
– Иди ко мне, Шан, и я покажу тебе, как ведут себя влюбленные. – Его голос напомнил ей мурлыканье пантеры. Это было так не похоже на его командный тон, которым он обычно с ней разговаривал. – Возможно, мы с тобой оба ни разу не были по-настоящему влюблены, но сумеем притвориться влюбленными.
Словно под гипнозом, Шандра вышла из-за ширмы. Пальцы ее вцепились в край полотенца, закрывавшего ее грудь. Нолан никогда прежде не использовал все свое обаяние… до сегодняшнего дня. Внезапно она поняла, что у него в запасе полно соблазнительных приемов. Теперь ясно, почему Нолан слывет сердцеедом. Когда он в соответствующем настроении, сопротивляться ему бесполезно. Она вскинула на него глаза, завороженная его теплой нежной улыбкой, от которой на щеках у него заиграли ямочки, а в зеленых озерах, окаймленных черными густыми ресницами, засверкали искорки.
– Если бы ты была в меня влюблена, то я постоянно ловил бы на себе твой обожающий взгляд, – пробормотал он, запуская пальцы в ее огненно-рыжие волосы. – И когда я целовал бы тебя, ты бы таяла в моих объятиях, даря мне свою любовь. – Его губы почти касались ее губ, и Шандре снова захотелось ощутить запретный вкус его поцелуев. Нолан обнял ее, и она, трепеща, прижалась к знакомым изгибам его мускулистого тела. – Мы жили бы душа в душу, разделяя мысли и чувства. Мы были бы счастливы просто оттого, что мы вместе, и никакие беды были бы нам не страшны…
– А я бы обнимала тебя… вот так? – Она провела рукой по его иссиня-черным волосам и впилась взглядом в его губы, находившиеся так близко. – Я бы смотрела тебе в глаза и видела бы там свой завтрашний день?
– Свое будущее, – хрипло прошептал он. – Я стал бы твоим будущим, а ты – моей судьбой. Мы бы купались в любви и нежности друг друга…
Шандра так и не поняла, кто первый начал целовать. Ей хотелось думать, что это был Нолан. Гораздо спокойнее считать, что она против воли подчинилась его объятиям. Забыв обо всем, Шандра закрыла глаза, стараясь представить себе, как бы она могла любить этого мужчину. Нет, их связывала бы исключительно страсть, не больше. Она никогда не влюбится в такого, как Нолан. Она испытывает по отношению к нему всего лишь любопытство, которое так свойственно женщине. Ей остается только гадать, был бы он нежным любовником или похотливым животным.
Шандра изо всех сил старалась сохранить трезвость мысли и объяснить свое увлечение Ноланом. Но любопытство – один из ее самых худших пороков. Ей ужасно интересно, как ведут себя влюбленные и куда приведет ее желание, если она закусит удила.
Шандра невольно выгнулась навстречу его ласкающим рукам, трепеща от волнения. Вкус его губ напоминал вино. У нее даже закружилась голова от запаха его терпкого одеколона.
Руки Нолана уверенно путешествовали по ее телу, обследуя каждый изгиб. Полотенце давно упало на пол, и ее податливая плоть отвечала на его ласки, приближающие к темному коридору, ведущему в загадочный мир чувственных удовольствий.
Шандра уподобляла людей пловцам: одни стараются держаться ближе к берегу, пробуя воду, прежде чем войти в реку. А другие – ныряльщики – с разбегу бросаются в волны. Шандра относила себя к ныряльщикам. Она всегда кидалась очертя голову в неизвестное. Ее знакомство с Ноланом – типичное тому подтверждение. Такой она была во всем, исключая взаимоотношения с мужчинами. Она избегала более близкого общения, будучи по природе насмешницей. Но Нолану удалось пробудить в ней безрассудство. Позже она наверняка удивится, как могла она сунуться в воду, не зная броду, но сейчас об этом не хотелось думать. Ее уносило быстрым течением и затягивало в омут страсти.
Шандра вложила в поцелуй всю себя – просто она ничего не умела делать наполовину. Она или ненавидела Нолана за его высокомерие, или таяла в его объятиях. Это было ее жизненным девизом – все или ничего.
Ее поцелуй мог бы напоить пустыню. Нолан боялся вспыхнуть и сгореть, обратившись в пепел, когда Шандра начинала его целовать. Она оказалась способной ученицей, и теперь ему становилось все труднее противостоять магической силе, влекущей его в ее объятия. Прошло почти две недели, прежде чем он наконец осмелился прикоснуться к рыжеволосой прелестнице. Удивительно, что его ладони помнят каждый дюйм ее тела, каждую чувствительную точку на шелковистой коже. Как трепещет она, когда он ласкает то, что ни один мужчина до него не ласкал! Ему неудержимо хотелось насытить кипевшую в нем страсть, рвущуюся на поверхность, забыться в водовороте наслаждения.
Его массивное тело вздрогнуло, отвечая на ее поцелуй. Если бы он мог хотя бы раз удовлетворить свое желание, сжигавшее его заживо, он бы успокоился. Целомудрие не для мужчин. А Нолан в последнее время стал просто образцом сдержанности, старательно выполняя условия их соглашения. Но Шандру так приятно обнимать. Кажется, ее тело жаждет его ласк и неистовых поцелуев. Она так умело разыгрывала роль любящей жены, что Нолан почти позабыл, что это всего лишь притворство.
У него вырвался слабый стон. Проклятый костюм светского денди мешает ему ощутить ее кожу. Он снова вздрогнул, когда Шандра выгнулась ему навстречу, отвечая на поцелуй поцелуем, на ласку – лаской. Внезапно мир вокруг него померк, и мысли вихрем закружились в голове. Желание вот-вот полностью завладеет им, требуя удовлетворить влечение, скопившееся в нем за эти несколько недель.
«Еще один поцелуй, еще одно прикосновение… – нашептывал ему голос страсти. – Она же само искушение. Поддайся соблазну, и чары Шандры развеются. И больше не придется страдать, – уверяла страсть. – Ожиданию и мечтам надо положить конец…»
«Я попрошу тебя только об одном одолжении. Держись подальше от Шандры». Голос Даффа ворвался в затуманенное сознание Нолана, будто раскат грома.
Нолан отпрянул от Шандры, словно обжегшись. Дьявол! Что же он делает? Мысленно кляня себя на чем свет стоит, Нолан резко отвернулся, прежде чем его взгляд упал на совершенную по красоте фигуру Шандры. Хватая ртом воздух, он шагнул к ее сумке и принялся рыться в ее содержимом.
– Вот, надень это, – приказал он, вытаскивая платье и не осмеливаясь смотреть на Шандру. – Я хочу, чтобы ты поразила доктора Сибли своей красотой. Без разрешения на въезд мы не сможем добраться до сокровищ. И нас потащат обратно в Натчидочес для дальнейших разбирательств. Так что постарайся очаровать доктора – это нам обоим на руку.
Ошеломленная необычными ощущениями, исходившими из самой глубины ее существа, Шандра стояла как вкопанная. Наконец до нее дошел смысл слов, сказанных Ноланом, и она наклонилась, чтобы поднять полотенце. Уставившись на широкую спину Нолана, она никак не могла заговорить, боясь, что голос ее выдаст. Как странно – поцелуи и ласки этого повесы все еще сводят ее с ума.
Едва Нолан коснулся ее, она забыла обо всем на свете. Его поцелуй превратил ее тело в растопленный воск. Ничего более необычного она до сих пор не испытывала. Нолан разжигает в ней костер. Святители Господни, должно быть, он маг, волшебник! Как ему удается вытаскивать на свет Божий ее самые потаенные желания? И почему она каждый раз уступает ему?
Нолан вышел, захлопнув за собой дверь, и Шандра облегченно перевела дух. Неловкими пальцами она застегнула ярко-зеленое платье, которое выбрал для нее Нолан. Кое-как соорудив на затылке пучок и выпустив локоны на висках, Шандра взглянула в зеркало.
«Держи себя в руках, – приказала она своему отражению. – Этот мужчина тебе даже не нравится! Почему же в его присутствии ты превращаешься в желе?»
Твердо решив не идти больше на поводу у своих желаний, Шандра распрямила плечи. Она изобразит перед доктором Сибли любящую супругу, но ее сердце не будет вовлечено в игру. Добрейший доктор никогда не узнает, как в действительности она относится к Нолану Эллиоту…
Господи ты Боже мой! Да она и сама этого не знает. Две недели назад она ненавидела его со всей страстью, на какую была способна. А теперь ей приходится заставлять себя ненавидеть его. Заставлять! Сейчас это не так просто, как в начале. Каждый раз, стоит ей только потерять бдительность, ее уже тянет к нему, словно воздушного змея, уносимого ветром.
Это всего лишь плотское влечение, вызванное отсутствием опыта, убеждала себя Шандра. Вполне естественно, что ее влечет к хорошо сложенному, сильному мужчине. Но это ровным счетом ни о чем не говорит. Она всего-навсего исследует свои желания, о существовании которых и не подозревала до Нолана. Ее тянет к зеленоглазому дьяволу, потому что… потому что тянет. Женщина далеко не все может объяснить – необходимо с этим смириться. И Нолан – одно из таких загадочных явлений.
Нолан окинул оценивающим взглядом ее фигуру, когда Шандра спустилась в холл.
– Ты выглядишь очаровательно, моя дорогая женушка, – негромко заметил он.
Шандра почти поверила в искренность его слов. Она чувствовала себя красавицей, потому что он считал ее таковой. Если бы не обещание изображать супругов, она бы тут же одернула себя. Но ей сейчас не хотелось ни о чем думать, и она совершенно увлеклась маскарадом.
Подняв руку, она провела ладонью по его щеке, на которой вновь заиграли ямочки.
– А ты, мой муженек, самый красивый мужчина на свете.
– Ты никого не замечаешь, кроме меня, Шандра? – хрипло спросил он, наклонившись и слегка коснувшись губами ее лба.
– Я забыла все на свете ради тебя, – прошептала она в ответ.
– Мне жаль тех, кто не смог завоевать твое сердце, дикий цветочек, – пробормотал Нолан, не отводя взгляд от ее красивого лица.
Именно в этот момент появился доктор Сибли. Трогательная сцена произвела на него ошеломляющее впечатление. Он потрясенно уставился на Нолана и Шандру, мило лепечущих какой-то бессмысленный вздор. Джон знал Нолана не один год и был в курсе его любовных похождений. Когда Нолан сообщил ему, что женат, Джон решил, что тот его дурачит. Но при виде Нолана с его красавицей женой Сибли готов был поверить, что стрела купидона наконец нашла свою цель. Он стал случайным свидетелем любовной сцены и понял, что эти двое действительно любят друг друга.
– Не представишь ли ты меня своей обворожительной супруге? – спросил Джон, приблизившись к влюбленной парочке.
Нолан вздрогнул при звуке его голоса. Он был так увлечен беседой с Шандрой, что видел лишь ее прекрасные голубые глаза. Обняв Шандру за талию, он познакомил ее с доктором.
– Шандра, это доктор Джон Сибли – военный хирург и представитель индейцев на территории Луизианы. – Его взгляд упал на ее алые губки в форме сердечка. – А это, Джон, радость и свет моих очей.
– Весьма польщен, – промолвил Джон, с восхищением разглядывая Шандру. – Теперь я понимаю, как тебя удалось околдовать. – Он по-прежнему не сводил глаз с Шандры. – Но меня беспокоит, что ты перенес этот нежный цветочек с родной почвы в наши дикие земли.
– Я бы ни за что не отпустила Нолана одного, – сказала Шандра, обворожительно улыбаясь. Она потянулась к Нолану, чтобы убрать иссиня-черную прядь у него со лба. – Возможно, правду говорят, что от любви глупеют. Но путешествовать в неизвестность гораздо менее опасно, чем позволить такому мужчине наслаждаться обществом очаровательных женщин в Натчидочесе.
– Я вижу, вы ревнивы, – поддразнил ее Джон. – Хорошо, что она так о тебе заботится, дружище. Но что она нашла в бродяге, который занимается отловом мустангов, для меня загадка, – добавил он, игриво подмигнув обоим.
Нолан, затаив дыхание, заглянул в мерцающие голубые глаза Шандры. Она улыбнулась ему сияющей улыбкой, и Нолану показалось, что само солнце озарило его своими лучами.
– А ты смог бы противостоять капризу женщины? – обратился Нолан к Джону, не в силах оторвать восторженного взгляда от прелестного личика Шандры. Повинуясь внезапному порыву, он ласково провел ладонью по ее нежной щеке. – Мне пришлось завоевывать внимание Шандры в Натчезе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49